2
Местность перед укрепленным лагерем русской армии с линией редутов, от которой выступают вперед еще три поперечных редута. 27 июня 1709 года. Раннее утро. Кавалерийские атаки. Князь Меншиков со свитой в постоянном движении.
1-й о ф и ц е р
Всю ночь, небось, подкрадывались черти,
Чтобы застать врасплох и порубить
Нас, сонных, будто на постое мы
В садах вишневых у хозяек милых.
2-й о ф и ц е р
Сады еще цветут, но изб и баб
Понежиться не сыщешь уж в округе.
3-й о ф и ц е р
И сон наш чуток был, приказом царским
Настроенные к бою, утра ждали
Уж наготове, чтоб вскочить в седло,
И выстрелам сигнальным среди ночи
Я рад был: значит, нынче будет дело!
1-й о ф и ц е р
Но уж не шведы, повернуть-то поздно.
Ночь проведя без сна, в досаде злой
Они набросились на нас, как черти,
С такою фурией...
3-й о ф и ц е р
Но устрашить
Им нас не удалось, хотя редуты,
Два первых, недостроенных, и пали,
Что приняли они уж за победу.
2-й о ф и ц е р
Гонец от царского величества.
Светлейший князь им недоволен явно.
М е н ш и к о в. Как! Повтори! Дабы конные полки от баталии отвел и стал бы от ретраншемента к горе?
Г о н е ц. Князь! Я могу в точности повторить то же самое. Генерал-поручику Рену тоже велено отойти - вправо от лагеря. Генералу Боуру тоже велено отойти, при этом стараясь наводить неприятеля на редуты, чтобы подвергнуть врага артиллерийскому обстрелу и накрепко смотреть, чтоб гора у него была во фланге, а не назади, дабы неприятель не мог нашу кавалерию под гору утеснить.
М е н ш и к о в. Отойти, когда идет жестокий бой? Передай его царскому величеству: неприятель несет большие потери, а мы пока весьма малые. Если бы шведская пехота не помогала кавалерии, то бы вся неприятельская кавалерия была порублена. И оглянись-ка! Просто невозможно отступать, когда оба фронта стоят так близко друг от друга, сорок сажен каких-то, и ежели скакать направо кругом, то тем придается дерзости неприятелю, который сейчас же погонится за нами, и справиться будет невозможно. Я прошу его царское величество, чтоб изволил прислать в сикурс несколько полков пехотных.
Г о н е ц. Светлейший князь, я передал вам приказ его царского величества.
М е н ш и к о в. Ты сейчас стоишь передо мной. Выполняй мой приказ. Передай в точности мои слова царю. Пали два редута, падут и другие без поддержки кавалерии. Скачи во весь опор!
1-й о ф и ц е р
Приказу царскому светлейший князь
Не подчинился; строит для атаки
Едва из боя вышедшие эскадроны
И сам несется впереди...
2-й о ф и ц е р
Постой!
Где князь?
3-й о ф и ц е р
Упал. Вскочил. Упала лошадь.
2-й о ф и ц е р
Убита. Лошадь новую ему!
1-й о ф и ц е р
Князь невредим. Он снова на коне.
Сраженье разгорелось и какое!
3-й о ф и ц е р
Сгрудились в кучи, на палашах бьются.
А там прорвались наши...
1-й о ф и ц е р
Взяв у шведов
Штандарты и знамена, возвратились,
И дружный возглас поднимает дух.
2-й о ф и ц е р
Его величества гонец вновь скачет.
1-й о ф и ц е р
Прислал царь генерала-адъютанта
На этот раз - ослушнику в укор.
Генерал-адъютант Ягужинский подъезжает к князю Меншикову.
М е н ш и к о в. Ну, что ты мне скажешь? Отступить? Оставить редуты без сикурса?
Я г у ж и н с к и й. Князь! Вы не подчинились приказу его царского величества.
М е н ш и к о в. За это я сам пред ним отвечу.
Я г у ж и н с к и й. Между тем генерал Боур со своими эскадронами отступил, и шведская кавалерия, а за нею пехота, увлекшись преследованием, попали под жесточайший огонь из редутов, а затем, отступая, по флангу под артиллерийский огонь из ретраншемента, что учинил великий неприятелю упадок.
М е н ш и к о в. Ежели бы и я отступил, редуты бы пали.
Я г у ж и н с к и й. Князь, вы, может быть, правы. Но кавалерийские атаки еще не главная баталия, чем озабочен его царское величество. Надобно вам знать: огонь из редутов и лагеря оторвал часть шведской армии - до шести батальонов пехоты и нескольких эскадронов; она бежит в сторону Яковецкого леса.
М е н ш и к о в. А, это другое дело!
Я г у ж и н с к и й. Вам все-таки следует отступить и возглавить погоню за частью шведской армии - с помощью пяти батальонов пехоты.
М е н ш и к о в. Добро! Скачем по кругу, будто для новой атаки!
Пять батальонов пехоты выходят из лагеря.
3
Местность перед укрепленным лагерем русской армии. Король Швеции в окружении свиты и охраны полулежит на носилках. Подъезжает фельдмаршал Реншильд и спешивается.
К а р л. С холма нам доносят, что неприятель выходит из своих укреплений.
Р е н ш и л ь д. Я о том слышал, но, думаю, здесь какое-то недоразумение.
К а р л. Сегодня фельдмаршал сделал не очень удачную рекогносцировку. Пошлите кого-нибудь на высокое место понаблюдать, что происходит.
Р е н ш и л ь д. Ваше величество, в этом нет нужды, я и так знаю, как обстоят дела.
К а р л. А что же с генерал-майором Роосом? Где его батальоны? Где треть нашей армии, вы знаете? Генерал-майор Спарре, посланный на поиск пропавших батальонов, уверяет, что генерал-майор Роос стоит в лесу и защищается хорошо.
Р е н ш и л ь д. Ваше величество, я думаю, тут нет ничего хорошего; лучше бы Роос был здесь. Из-за него мы топчемся на месте уже три часа. Ежели он не хочет пробиваться, имея при себе шесть батальонов, то пусть делает, что хочет, черт подери, я не могу ему помочь.
К а р л. Кто-то скачет с холма. Сейчас вы убедитесь в том, что неприятель выходит из укрепленного лагеря.
Г о н е ц. Ваше величество! Неприятель выводит батальон за батальоном из лагеря и строится явно для наступления.
Р е н ш и л ь д. Не может быть! Русские, я полагал, не могут быть столь дерзкими. Теперь я и отсюда все вижу.
К а р л. Мы тоже считали, что русские не осмелятся напасть на корпус Левенгаупта с обозом, однако это случилось. Что же нам следует предпринять? Не атаковать ли нам русскую конницу, что стоит неподалеку, образуя правый фланг неприятеля, и ее прежде всего повернуть вспять?
Р е н ш и л ь д. Нет, ваше величество, нам следует нанести удар вон по тем, то есть по пехоте, продолжающей построение в боевой порядок.
К а р л. Из-за раны я предоставил вам командование моей армией, граф. Делайте как считаете нужным. Игнорировать наступление русских войск нельзя. Они могут оторвать нас от обоза в Пушкаревке.
Р е н ш и л ь д. Да, ваше величество. Последний маневр - опять-таки из-за батальонов Рооса, каковые оказались русскими, - когда мы двинулись в сторону от лагеря русской армии, придется прервать и пехоте отступить назад, чтобы спешно начать построение в боевой порядок напротив порядка русской армии.
К а р л. Наконец предстоит генеральное сражение. Как жаль, что я лежу с раной. Долгожданный час, да принесет он нам победу!
Р е н ш и л ь д (вскакивая на лошадь). Ваше величество!
К а р л. С Богом!
У лагеря русской армии. Вывод войск. Пехота выстраивается в две линии с промежутками для артиллерии; слева и справа кавалерийские полки. Царь Петр в сопровождении генералитета объезжает войска.
П е т р. Российское воинство! Вы помните слова из приказа. Час пришел, когда отечеству пропасть весма иль отродитеся России в лучший вид. Да не смущает вас слава неприятеля, что ложну вы показали не один раз. И помните, сам Бог и Правда с нами, что засвидетельствовано многажды и ныне вы видите. (Шереметеву.) Нас все еще слишком много. Ежели вывести все полки, то неприятель увидит великое наше превосходство и в бой не вступит, но пойдет на убег.
Ш е р е м е т е в. Государь, по вашему повелению в лагере оставили шесть полков пехоты, к великому огорчению солдат и офицеров, что в генеральной баталии им не дано принять участие.
П е т р. Господа генералы! Предлагаю шесть драгунских полков генерала Боура отвести в сторону, в резерв.
Ш е р е м е т е в. Ваше царское величество! Я высказываюсь против умаления фронта и уменьшения русской армии в час генерального сражения. Надежнее иметь полки с превосходным числом, нежели с ровным.
П е т р (обращаясь с улыбкой к солдатам). Неприятель стоит близе лесу и уже в великом страхе; ежели вывести все полки, то не даст бою и уйдет - спасать обоз у Пушкаревки и далее. (Одобрительный гул проносится по войску.) Отвесть шесть драгунских полков генерала Боура, дабы через свое умаление привлечь неприятеля к баталии. Победа не от множественного числа войска, но от помощи Божьей и мужества бывает; храброму и искусному вождю довольно и равного числа. Да поглядите, господин фельдмаршал, на стройное и исправное русское войско! Нам не объехать его, а неприятелю - и подавно. Одна артиллерия полков и лагеря сокрушит неприятеля, стоит ему перейти в тщетной надежде на былую силу в наступление.
Ш е р е м е т е в. Государь! Отвод драгунских полков словно бы подвигнул неприятеля на бой.
П е т р (выезжая вперед). За отечество принять смерть весма похвально, а страх смерти в бою вещь всякой хулы достойна. Господин фельдмаршал, вручаю тебе мою армию, изволь командовать и ожидать приближения неприятеля на сем месте. Я же, как и генералы и полковники, встану во главе своего полка. С Богом!
На высоком валу укрепленного лагеря денщики царя.
1-й д е н щ и к
Пехота наша на версту, стеною
Живою колыхаясь, не спешит
Навстречу неприятелю, который
Куды как мал числом, и редок строй,
Бредет, поди, как стадо на убой.
2-й д е н щ и к
Ужель не ведают? Бараны, что ли?
Бежать бы им давно и без оглядки.
3-й д е н щ и к
Как батальоны Рооса? До леса,
Где их драгуны и настигли. Роос
И Шлиппенбах, два генерала, сдались
На милость победителей.
2-й д е н щ и к
И этим
Пора бросать и ружья, и штандарты.
1-й д е н щ и к
Надеются на славу короля,
Кумира всей Европы.
2-й д е н щ и к
Здесь Россия,
Где слава короля - всего лишь дым.
3-й д е н щ и к
А шведы ближе, ближе; тишина
Над полем странная повисла: ужас,
Оскалив зубы, падает с небес...
1-й д е н щ и к
То грохот пушек и ружейных залпов,
Неслышных словно, лишь дымки, огонь
От края и до края поля битвы.
2-й д е н щ и к
А шведы ряд за рядом аккуратно
Травой подкошенной спадают наземь.
3-й д е н щ и к
Снопы вязать из трупов Смерть явилась.
Еще ведь утро, спала ли роса?
2-й д е н щ и к
Коси, коса,
Пока роса.
3-й д е н щ и к
Роса ли на косе? Людская кровь.
А все идут, и залпы вновь, и вновь.
Баранье стадо, не вояки.
Вся слава ваша - враки.
2-й д е н щ и к
Вот наши всколыхнулись и назад
Поддались чуть...
3-й д е н щ и к
Взять, верно, всех в котел.
1-й д е н щ и к
Там царь проносится, его штандарт
С орлом и сам он, как орел.
2-й д е н щ и к
Строй выгнулся теперь вперед,
И швед бежит уж врассыпную,
И конница на удалую
Несется, рубит, бьет...
3-й д е н щ и к
Она пришла! Пора!
И многократное "Ура!",
Снеся все тяготы и беды,
Приветствует явление Победы,
Бросая жертвы на ее алтарь,
И торжествует царь!
1-й д е н щ и к
Он возвращается в шатер. Идем.
Устал, наверно, если и не ранен.
Теперь он в нашем попеченьи вновь.
Летим навстречу поскорее вскачь.
Показывается царь Петр на коне.
П е т р
Победа полная, такая, что
Присниться не могло из вас кому-то,
И мне, пожалуй. Правда лучше сна.
Ищите короля. Боюсь, он жив ли?
Ни смерть, ни жизнь его мне не нужны.
Нам надобен благословенный мир
Для новых дел и Парадиз наш строить
На землях сих отеческих у моря.
Гул артиллерийских и ружейных залпов стихает, дым над полем рассеивается и открывается прекрасное полуденное небо.
4
История царя описана
В трагедии «Державный мастер», кстати,
В ней и начало нашей «Россиады»,
С эпохой Возрождения в России,
О чем впервые заявил царь Петр
При спуске «Шлиссельбурга» на Неве,
Что празднество всегда в прекрасный полдень,
С оркестром – звуки как с небес несутся –
И с громом пушек с Петропавловки,
С фрегата, в ночь с иллюминацией,
И фейерверком в безднах вод и неба!
На палубе среди гостей царь Петр, -
Доволен, весел корабельный мастер,
Искусный токарь, плотник и кузнец, -
Сказал он знаменательную речь.
П е т р
А есть ли среди вас такой, кому бы
За двадцать лет пред сим пришло на ум,
Что будет он со мною здесь, на море,
На кораблях, состроенных же нами,
Вступать в сражения и побеждать?
Или увидеть град сей россиян
С мастеровыми отовсюду, взросший
В условьях тягот многих лет войны?
От неудач поднялись до побед,
И в мире почитают нас за это.
А в чем причина, думали ли вы?
(Обводит всех глазами.)
Ведь древним обиталищем наук
Была когда-то Греция, но кои,
Судьбиною времен из оной бывши
Как изгнаны, в Италии сокрылись;
Потом рассеялись по всей Европе,
Но нераденьем наших предков к нам
Проникнуть воспрепятствованы, - мы
Так и остались в прежней тьме, в какой
И пребывали многие народы,
Пока их очи не отверзлись светом
Художеств и наук, чем в древности
Хвалилась только Греция одна.
Теперь пришла и наша череда,
Лишь только захотите искренне
Вы вспомоществовать намереньям
Моим, соединя труд с послушаньем».
Вот что в России зачинал царь Петр!
Брил бороды? Сменил фасоны? Важность!
Но главного услышать поленились.
Доныне все толкуют о болотах.
Венеция заложена на водах.
И Петербург прославлен красотой
Эпохи Возрождения в России!
Он отодвинул Бога. Человека
Воззвал он к сотворенью красоты,
Природе подражая, словно греки,
С созданьем светского искусства в радость
В сей жизни, преходящей во мгновенье.
Ах, любите вы Бога! Как царевич?
И старину, и свечи… Лень учиться,
На палубе при спуске кораблей
Стоять несчастному невмоготу,
Что даже водку пить желанья нет,
Хотя большой охотник до нее,
Но сам когда захочет, без приказу.
Свобода от обязанностей – кредо.
Вот почему хочу я быть царем.
И кораблей не надо. Обойдусь.
Царевич доленился до того,
Что испугался он за жизнь свою
И к цесарю с любовницей убег,
Чтоб с войском иноземным за короной,
Ему принадлежащей, возвратиться.
Он думал, у архиереев помощь
Найти против царя в зените славы.
Инакий! Первый диссидент у трона.
Дознания не вынес и скончался.
Вину свалили на царя Петра,
Антихристом прозвали, очернив
Его деяния, России взлет,
Явление на мировой арене.
5
Европа в изумленье славословит
Впервые русскому оружию!
И в страхе начинает строить козни,
С тех пор в плену своих химер о русских.
К чему прислушивается инакий,
Уничижению по вере рад.
Юродство благовестьем кажется.
Вот мир царевича, что Петр отринул,
Хотя он веру сохранил в душе.
В церковном хоре слышен голос царский.
О празднествах Петра слыхали вы
Как о чудачествах царя, который
Был человеком в полном смысле слова.
Он празднества любил, как и искусства,
У эллинов как будто подсмотрел
Мистерии во славу бога Вакха,
Или театр Диониса на сцене,
На сцене бытия, с явлением
Богов Олимпа в небе над Невою,
Когда в честь статуи Венеры царь
Устроил празднество предивное.
6
Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры. Гости съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх; на широкой дощатой галерее вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей.
Трубы, барабанный бой и пушечная пальба над Невой возвещают о начале празднества.
В а к х. Дорогие гости! Не проходите мимо. Господа хорошие, дамы благородные, гости заморские, мастеровые, люд городской и пришлый, в честь Венус по первой чарке вина всем без исключения! Кому по второй, по третьей, с тем я, возрадуясь, тоже выпью.
С т а р у х а (одна одетая на старинный московский лад). Ну, разве это не срам? Дожила! Однако налей мне, Вакх, да лучше анисовой.
В а к х. Слушаюсь, государыня-царевна! Есть и анисовая. Угощайтесь в честь богини Венус.
С т а р у х а. Эх! Затейлив царь, точно все молодененек.
А р х и е р е й. Ох, Господи, помилуй и спаси!
В а к х. Эй, батюшка, по второй?
А р х и е р е й. Давай! Гулять так гулять.
М у ж и к. Девкам ноги заголять.
М о л о д а я д е в у ш к а. Вакх! Я совсем не пью, уволь.
В а к х. Приголубь, голубушка, сделай милость. В честь Венус! Да ты из ее свиты, такая же ладная и пригожая.
Подходят два молодых человека.
П е р в ы й. В самом деле, Вакх! Ладная и пригожая, да с целыми руками.
В т о р о й. Прелесть! И лицом похожа на Венеру. А стать! А глаза! Я без вина пьян.
На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров, во главе с Нептуном седовласым. У статуи Венеры является герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей и трех юных женщин с атрибутами муз.
Г е р о л ь д
Небывалое доселе!
Царь на празднество сзывает
Знать и люд мастеровой,
В обозренье выставляет
Остов женщины нагой.
(Взмахивает жезлом.)
Боже правый, в самом деле?
Стыд и грех, а не кумир.
(Снова взмахивает жезлом.)
В честь Венеры, изваянья
Голой женщины из камня,
Царь затеял пышный пир.
Трубы и пушечная пальба.
Православные в смятеньи.
Что за притча? Наважденье.
Пить вино-то всем велят.
Пушки над Невой палят.
Герольд со свитой удаляется вглубь сада; у статуи Венеры собираются гости, все смущенно веселы, особенно из молодых и юных; среди них Доменико Трезини и Толстой.
Т о л с т о й
Я в Риме иль Неаполе? Где я?
Или в Афинах средь развалин храма,
Что высится над морем голубым,
Красою величавою сияя?
Иль это сон, мои воспоминанья
О странствиях по странам и столетьям?
Опасным, гибельным, но зов царя
Вновь к жизни возвращал меня, в отчизну,
Преображенную, как светом день,
Что в вечных сумерках едва мерцал, -
Блистающий, весенний, точно ныне.
К н я г и н я
Она такая же, как мы, совсем,
Как в молодости женщина нагая.
Не скажешь, что богиня красоты
Или любви, - не знаю, в чем тут диво?
М о л о д о й ч е л о в е к
Вы сами диво красоты, княгиня!
К н я г и н я
В чем слава статуи или богини?
Т р е з и н и
Стоит без всякого смущенья. После
Купанья в море, взгляд бросая в даль,
И в обнаженности ее не стыд
Таится и не таинство желаний,
А явлена божественность сама.
Вот высшее создание искусства.
Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.
7
В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.
1-я ж е н щ и н а
Мы ныне музы, я надеюсь.
2-я ж е н щ и н а
Нас принимают за богинь.
3-я ж е н щ и н а
Нас принимают за служанок,
Блестящих самых и красивых,
И нам царица удивилась.
2-я ж е н щ и н а
За нами послан камергер
Прознать, кто мы, и опоить.
1-я ж е н щ и н а
Чтобы затем слегка ославить -
За красоту.
3-я ж е н щ и н а
Ну, хорошо.
Прознаем, что с ним будет вскоре,
Уж очень он любим царицей.
Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.
М о н с
Красавицы! Я знаю вас, конечно.
Уж если вы не из богинь,
То, верно, из княгинь.
1-я ж е н щ и н а
Как жизнь твоя идет беспечно,
В амурах и делах...
2-я ж е н щ и н а
Да сердце гложет страх.
3-я ж е н щ и н а
Но власть влечет и злато тоже,
И мешкать здесь тебе негоже,
Как вору, что всегда-то гол, -
Кинь голову - на кол.
Монс в страхе убегает.
Г е р о л ь д
Какой несете вы здесь вздор!
Вы, что, сивиллы или музы?
1-я ж е н щ и н а
Фортуной вознесенный вор.
2-я ж е н щ и н а
Герольд! Иль ты забыл слова?
Как ночь светла! Без волшебства
Такое таинство в природе
Ведь не бывает; в этом роде
Твои слова здесь прозвучат
И чрез столетья пролетят.
Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.
Г е р о л ь д
Там, в саду, в конце аллеи
Бог Амур, в ночи смелея,
С пьедестала вдруг взлетел,
С фонарем и пуком стрел.
Видит мать он не без страха.
Целомудренно светла,
Вся она во власти Вакха
И мечтательного сна.
Из Афин увезена,
В Риме сброшена в канаву;
Вновь отрыта, как на славу,
Пробудилась вдруг она.
Не стрела ль ее коснулась?
И, весельем возгоря,
Беззаботно улыбнулась
Над потехами царя.
- Сын мой! - молвила. - Откуда?
Я спала, спала любовь.
Сотворил не ты ли чудо -
Воскрешение богов?
- С рощ далеких Геликона
Снова лира Аполлона...
Приглашен и он на пир,
Что затеял на весь мир
Царь, строитель и кузнец, -
Сын сказал, - как мой отец.
- Здесь и Марс в большом фаворе, -
Рассмеялась мать, как в горе.
- Но любим здесь бог морей,
Царь - строитель кораблей.
И тебя призвал, царица
Сладких таинств и мечты,
Чтоб возвысилась столица
Ликом вечной красоты.
На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.
Х о р ж е н ш и н
Как лед уходит по Неве,
Сияя в чистой синеве
И вод, и неба,
Под звон кифары Феба
Несется пестрый хоровод
По саду на просторе,
И выступает дивный грот
В ракушках весь, как в море
Жилище нереид;
И здесь же рядом шар стоит,
Готторпский глобус превеликий,
Весьма к тому же многоликий,
Со звездным небом изнутри,
С круговращением Земли.
Г е р о л ь д
Кто несется в хороводе,
Ростом высясь, со всех ног,
Свой средь знати и в народе,
Средь богов, ну, точно бог?
Да бежит-то он с царицей,
А за ними вереницей
Знать и люд мастеровой,
С кем трудился царь на верфи
И вступал с врагами в бой
За отечество и веру, -
Всех он ныне и созвал
На веселый карнавал.
Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.
П е т р
Герольд! Я дал тебе двух трубачей.
А женщины, скажи, взялись откуда?
Г е р о л ь д
Не ваше ли величество прислали
Мне в помощь их, чтоб знал я речь свою?
Или ее величество - из фрейлин?
Они прекрасны и умны, но странны.
П е т р
Герольд! Сей праздник ныне завершен.
Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.
Г е р о л ь д
(оставшись один)
Ночь взошла зарею ясной.
Сад со статуей прекрасной
Просиял, как Рай земной.
(С изумлением.)
А высоко над Невой,
Будто жили там доселе,
Боги Греции воссели.
В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.
8
О, Летний сад, что основал царь Петр
У Летнего дворца как огород,
Затейливый, для Катерины, верно,
И в целях просвещения народа
Обставлен мраморными статуями
И бюстами из Рима, копиями
Шедевров знаменитых из Эллады.
Впервые здесь классическая древность
Взошла нагой фигуркой Афродиты,
Быть может, копией Венеры Книдской,
Прекраснейшей из всех скульптур богини.
Венерою Таврическою ныне
Она хранится в залах Эрмитажа,
Сокровищнице мировых искусств,
Где я ее стыдливо привечал
Еще подростком, словно я влюблен.
О, таинство любви и красоты!
9
С победами над шведами на море
Был долог к заключенью мира путь
Из-за вмешательств европейских стран,
Напуганных явлением России
Со современной армией и флотом
Державой в пол-Европы с Азией
До океана, царство, больше Рима,
Что явится на мировой арене
Российскою империей, на диво,
Ко страху, к злобе Западной Европы,
С тех пор в клеветах и невежестве
О русских пребывающей доныне,
Как западники и славянофилы
С самоуничиженьем и юродством.
Клевещут на царя, возносят сына,
Инакого, из первых диссидентов,
Предательством венчающих чело.
Убег царевич Алексей, сокрылся,
Боясь за помыслы взлеянные,
У цесаря нашел убежище;
Не смог сойтись со шведским королем,
Блуждавшим по миру один без войска,
Чтобы, как вор, взойти на свой престол
И все порушить с иноземным войском,
Чем Русь взошла Россией на века.
Но царь в зените славы и деяний!
В Париже русский царь. Толпою окружен
На площади, всех выше ростом он;
Без свиты, быстр и прост, он ходит всюду,
Дивясь всему и сам подобен чуду.
Там Аруэ героя своего узрел
И, духом века загораясь, юн и смел,
С беспечной пылкостью студента
Он эпиграммой разразился на регента.
В Бастилию засажен, как пример
Для неугодных, под именем Вольтер
Прославился, язвительный и строгий;
Одобрив выдумку о Боге,
Спустил Всевышнего с небес,
Сняв ореол с его чудес.
В те дни в Париже жил художник тихий,
Застенчивый, немножко дикий,
У мецената Кроза на хлебах,
Среди картин и празднества в садах,
Сей жизни миг чудесный, краткий
Живописуя словно бы украдкой,
С актером, что в тоске один поет,
С душою, устремленною в полет;
С актрисами, что светских дам играют,
Позируя художнику, как знают, -
Чуть скованы, болтают меж собой,
Поворотясь спиной.
Но жизнь, запечатленная, как сцена,
Поныне трепетна, бесценна.
Так, русский царь, строитель чудотворный,
Вольтер, философ непокорный,
Художник скромный Антуан Ватто,
Сошлись, на удивленье,
Как воля, ум и представленье,
Ничуть не ведая о том,
Эпохи новой - Просвещенья,
В России - Возрожденья.
И жизнь, что меркла во Христе,
Вновь возродилась в красоте.
А Русь, справляя потихоньку тризны,
Всему своя пора,
Как юность, пробудилась к Новой Жизни
Под скипетром Петра.
Тогда ж явилась Русь Россией,
Российскою империей впервые,
Во славе, в тяготах войны,
Но в дуновениях весны
Она сказалась лучезарной песней
И нет ее чудесней!
Россия начинается с Петра,
С Полтавской битвы у его шатра,
С его неистовых желаний,
С веселых празднеств и деяний,
Что вижу я впервые наяву,
Вперяя взор в Неву, что в синеву,
Где жизнь восходит, как былое
И вечно настоящее, родное!
Источник (с продолжением)
« | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | »
