Вернулась к реалистическим литературным начинаниям. Оцените?



Мир твой может быть присвоен даже тем, кто недостоин оправданья.
© Торба-на-Круче

Хлопнула дверь, словно подводя итог отношениям между мной и ею. Я, не став ждать лифта, бросилась вниз по лестнице, быстро минуя этажи. Лера выбежала вслед за мной, но спускаться не стала, видимо, понимая, что догнать ей меня не удастся. Она стояла, опершись о перила, и звала меня, умоляла вернуться, истерично рыдала. Я старалась ее не слушать. За рекордное время преодолев девять этажей, я быстрым привычным движением нашла кнопку домофона и оказалась на улице. Бегом – до ближайшей остановки. Только очутившись там, я поняла, что, черт возьми, сейчас два часа ночи и мне решительно некуда идти.
Все деньги остались дома, как и ключи, и ценности – в первую очередь полуторагодовалый сын Игорек… Я опустилась на мокрую от дождя скамейку, еще раз чертыхнулась – было очень холодно. Я была одета не для октября и вообще не для улицы: старые художественно измазанные масляной краской джинсы и голубая футболка на два размера больше, чем нужно, когда-то белые, но от старости уже темно-серые кроссовки. Но холод сейчас являлся не самой важной из всех проблем.
Я задрожала – скорее от ярости, нежели от холода, вспомнив, как легко и даже радостно Лера призналась мне в измене. Мы только что уложили сына, и очень тихо пробирались к себе в спальню, чтобы, не дай Бог, не разбудить Игоря. В комнате не горел свет, мы бесшумно разделись и легли в постель. Она сказала мне нежным шепотом, когда мы переплелись ногами, но просто чтобы уснуть:

- Знаешь, дорогая, у меня был мужчина.
- Я, в общем, в курсе, – я слегка недоумевала. Понятно, что Игорек не мог появиться сам собой, но мы с женой договорились не обсуждать ни кто был его отцом, ни как и когда Лера забеременела.
- Нет… У меня был мужчина. Еще один и несколько месяцев назад. – Лерочка тихо рассмеялась и попробовала еще теснее прижаться ко мне, но я оттолкнула ее.
- И ты… Ты так спокойно мне об этом говоришь?
- Ну что ты. – Лера даже не смущалась, – мне нечего бояться. У нас с ним все получилось, а с тобой, ну что… Нас было трое, теперь будет четверо… Ты же любишь меня, правда, Оксана?
- Ты действительно считаешь, что я смогу делить тебя с мужчиной? Что стану закрывать глаза на то, что ты спишь с ним? – я почти кричала, и в соседней комнате проснулся сын.
- Тише… Я сейчас все тебе объясню, – наконец-то Лера стала серьезной и испуганно посмотрела на меня.
- Не надо мне ничего объяснять, мне все и так достаточно понятно.

Я никогда не кричала на нее. Мы с Лерой не выясняли отношений шумно, не били посуду, не швыряли вещи об пол. И сейчас я тоже не собиралась устраивать скандал, даже не смотря на то, что произошло. Я встала с кровати, открыла шкаф, начала одеваться, не особенно разбирая, что именно надеваю на себя.

- Что ты делаешь? – недоуменно спросила жена.
- Я ухожу. Квартира останется тебе, и… - я поморщилась от боли, - твоему будущему мужу. Сына я заберу. Но завтра. Прощай.
- Мужу.… Какому мужу? – теперь и она вскочила с постели. Я спокойным шагом вышла в коридор и теперь завязывала шнурки на кроссовках.
- Тебе лучше знать, какому.
- Ксюш, подожди! – Лерины глаза наполнились слезами, я никогда не выносила женских слез, обычно соглашаясь на что угодно, лишь бы моя дорогая женщина не плакала, но теперь ее слезы нисколько не тронули меня, - Я расскажу тебе все! Ты неправильно меня поняла, послушай…
Я покачала головой.
- Не хочу я ни слушать, ни понимать. Даже быть с тобой в одной квартире, а тем более – в одной постели, не хочу. Ты изменила мне, Лер. Мы расстаемся. Удачи тебе с мужем.

Чувствуя, что сейчас разрыдаюсь, как девчонка, я повернулась, и, не слыша криков жены, выбежала из квартиры. Хлопнула дверь…
Вжавшись в мокрую скамейку, я беззвучно плакала, абсолютно не понимая, как это могло произойти с нами. Мы… Я и Лера… Вместе в школе, в институте, работа и та – одна на двоих. Между нами никогда не было кого-то третьего, да и не нужен нам был третий. Такая влюбленная пара, такая стабильная пара – нас ставили в пример друзья и знакомые. Цветы по поводу и без повода, прогулки в парке, кино, даже секс – каждый раз все с трепетом, с восторгом, дрожа от переполняющих нас чувств, каждый раз как впервые. Лера была частью меня, я – частью ее, прожив вместе больше десяти лет, мы словно стали одним целым – характер, увлечения, привычки, друзья. Этой ночью все треснуло, от меня осталась лишь половинка прежней. Лера больше не была моей. Только сейчас я осознала ужас того, что произошло.
Резко появилась мысль о самоубийстве. Но Игорь, Игорек… Как же он будет расти в семье с отчимом, рядом с незнакомым ему, и, может быть, жестоким или не любящим детей человеком, без мамы? Игорь… Я не могла оставить сына.
Как во сне я подошла к доске объявлений, перед глазами мелькали строчки, но я не понимала их смысл. Прошло полчаса или даже больше, когда я очнулась и поняла, что все это время смотрю на одно и то же объявление, даже не смотря на мое состояние сейчас, показавшееся мне странным.
«Центр психиатрии и психологии «Сокол» проводит клинические испытания нового препарата. Набор испытуемых. Плата за участие в тестировании препарата – 200 рублей. Сведения о препарате: психоблокатор сексуально направленных эмоций. Ожидаемое действие: замена врожденных или приобретенных сексуальных предпочтений. Показания к испытанию: гомосексуальность, сексуальные расстройства, фобии. Испытания проводятся круглосуточно. Адрес…»
Я перечитывала объявление снова и снова. Может, это действительно выход? Попробовать стать… гетеросексуальной. Как большинство женщин. Наверное, мне тогда легче будет понимать сына. Главное – я забуду о Лере. О Лере… Мое сердце наполнилось болью, как только я опять вспомнила женщину, предавшую нашу любовь. Я попыталась вновь отвлечься. Если пойду на эти «испытания», будет, где провести ночь. Хоть попробую, что такое «нормальная жизнь». И мужа, может быть, найду. Лера безо всякого препарата нашла…
Стиснув зубы, чтобы опять не начать рыдать, я дважды медленно и четко, чтобы точно запомнить, прочла вслух адрес. До Центра было довольно далеко, но эти пять кварталов я прошла очень быстро, почти незаметно для себя. Только кроссовки вымокли насквозь, и я резко ощутила холод. Да, как бы не заболеть.
Я понимала, что совершаю безумный поступок – идти куда-то ночью, и пытаться принять лекарство от гомосексуальности… Бред. Но этот бред совершался со мной, и я находила его вполне рациональным. Я не смогу не любить Леру сама – значит, нужно найти что-то, что помогло бы мне ее разлюбить. Вполне логично – лекарство. Если не поможет… Ну, я хотя бы попробую.
В темноте я ориентируюсь хорошо, как кошка, поэтому нужный номер дома заметила сразу. Само здание ничем особенным не выделялось, скорее всего, в прошлом это был детский садик, теперь проданный в частную собственность. Сам дом был недавно покрашен, окна заменены на пластиковые, а вокруг теснились песочницы с грибками, железные горки и детские пирамиды, которые никто не удосужился убрать.
Поднявшись по ступенькам, я открыла дверь и оказалась в холле, весьма просторном. Он был уставлен мягкими диванами для ожидания, весьма безликие стены украшали сомнительного качества натюрморты. В такое время я ожидала увидеть здесь охранника, но нет – из-за стойки мне улыбнулась милая леди в деловом костюме. Я подошла ближе. Мда, девушка была очень даже ничего – длинные натуральные каштановые волосы, чуть раскосые карие глаза, точеный правильный носик. Вполне в моем вкусе. Я приветливо улыбнулась, и тут, наконец, поняла, зачем я сюда пришла. Господи, ведь если этот препарат подействует, эта девочка мне больше не будет нравиться. И не только она, мне вообще перестанут нравиться девушки. Я перестану кокетничать с ними, отмечать красивых и некрасивых, меня перестанут волновать их слова, нечаянные жесты, движения… И то же самое, только наоборот, будет с мужчинами? Сейчас я не могла представить себе, что смогу когда-нибудь смотреть на мужчину, хоть на какого-то мужчину так, как на эту девушку-секретаршу…

- Женщина, я вас третий раз спрашиваю – цель Вашего визита? – Голос девушки прозвучал для меня неожиданно, хотя было ясно, что она что-то уже говорила мне.
- Да, цель… Принятие участия в клинических испытаниях.
- Хорошо. Пройдите в 217ый кабинет.

Я двинулась по коридору, разыскивая кабинет, почти сразу нашла его. В кабинете оказался немолодой мужчина с профессионально участливым взглядом психотерапевта. Он задал мне, наверное, тысячу вопросов, про меня, мое детство, юность и что привело меня сюда. Я ничего не скрывала, честно рассказав все про свои отношения с Лерой, про редкий (всего два раза за десять лет) случайный секс на стороне, про то, как у нас появился Игорь, и как я оказалась здесь. Мужчина все кивал и помечал что-то в тетрадочке. Потом объяснил правила эксперимента – ночь я провожу в Центре, результаты присылаю по Е-мэйл в течение года, раз в неделю, первую неделю – каждый день. Препарат вводится мне внутривенно, и, в принципе, неприятных или болезненных ощущений испытывать я не буду. Действие препарата должно изменить мою сексуальную ориентацию (она была подсчитана мужчиной-психотерапевтом как 91% гомосексуальная) на обратную ей. Сделать меня истинной натуралкой. Я, не глядя, подмахнула бумаги с разрешением на испытания, мне тут же выдали двести рублей, которые я запихнула в задний карман джинсов. Мужчина проводил меня в комнату, где должны были проходить клинические испытания…

Через неделю я уже перевезла вещи в съемную квартиру. Дождавшись, пока Лера уйдет на работу, своим ключом открыла нашу бывшую квартиру и забрала сына к себе. На его вопросы честно ответила, что да, мы с мамой поссорились. Но Игорь сначала вроде бы и не скучал по Лере. Я уволилась с работы, перейдя на работу на дому, чтобы не нанимать Игорю няню. Влезла в долги, но организовала подобие студии. Сегодня я показывала заказчице очередную работу.

- Ксюшенька, - манерным голосом сказала Анна Львовна, моя старая клиентка, - Ну это же невозможно! Что стало с твоим даром? Фотографии просто ужасны!
Я медленно щелкала мышкой, меняя снимки один за другим. Привычно хорошо выстроенный свет, фон, обстановка, макияж. Но… Каждый снимок подчеркивал все новые и новые недостатки внешности клиентки. То здесь мелькнут крупным планом уже начавшие стареть руки, то здесь – морщины вокруг глаз, то поза недвусмысленно обозначает немаленький живот.
- Оксана, ты же понимаешь, что я не могу выложить эти снимки! – снималась Анна Львовна для того, чтобы выложить фотографии на сайте «Выйду замуж за рубеж». Клиентка огорченно покачала головой, - Я всегда раньше только у тебя фотографировалась, ты женщин ведь великолепно снимаешь. У тебя на фотографию был взгляд как у мужчины – это чудесно! А что теперь?
Расстроенная Анна Львовна ушла, и больше не появлялась вновь. Поначалу большой поток фотосессий иссяк – клиенты не были довольны качеством фотографий. Я билась-билась, но все никак не могла понять, что же во мне изменилось. Может быть, Анна Львовна была права, и теперь мне действительно недоставало того мужского взгляда на женскую красоту, который был у меня раньше.
Пробуя новые возможности, за эту неделю я переспала с пятью мужчинами, чтобы понять, что именно дал мне препарат. Теперь внешне мне они очень нравились, но секс не принес ничего, кроме равнодушия к происходящему и даже боли. Я подумала, что, возможно, лекарство не подействовало, и уговорила одну из давних подруг на секс. Та была в восторге! Мне… Мне было привычно, равно как и безразлично. Нет, препарат действительно убрал все мое влечение к женщинам, но удовольствия от секса с мужчинами не добавил – видимо, это было что-то физиологическое, чего препарат исправить не мог.
Подруги, раньше прибегавшие ко мне поплакаться и поговорить по поводу и без повода, заходили все реже. Сейчас меня стала раздражать пустая женская болтовня, и я несколько раз довольно грубо обрывала их. Подруги обижались и не спешили навещать меня снова. Впервые за много-много лет я чувствовала себя одинокой. У меня был только Игорь, но он с каждым днем все чаще и чаще вспоминал вторую маму, рыдал и звал Леру.
Имя Леры больше не вызывало во мне никаких эмоций. Это было прошлое, то прошлое, которое невозможно, да и незачем возвращать.
Но всего через несколько недель в моей квартире раздался звонок. Не глядя в глазок, я распахнула дверь. На пороге стола Лера. Ее легкая курточка была распахнута, а из-под кофточки недвусмысленно выпирал пока еще маленький, но вполне себе очевидный животик. Она была беременна…
Я не захлопнула дверь. Я пустила ее в квартиру. Она обвила меня руками, пытаясь обнять, тянулась поцеловать – я убирала губы. Когда она немного успокоилась, я безразлично произнесла:

- Не знала, что ты беременна. Муж рад?
Лера заплакала и еще сильнее вцепилась в меня, будто боясь, что я сейчас вырвусь и убегу. Ну да, я же убежала…
- Какой муж, Ксюша, какой муж. У меня никого нет! Я втайне от тебя пошла на ЭКО, ты же так хотела второго ребенка, и все получилось, только говорить я тебе не стала, это же легко сглазить так, нельзя говорить рано… Вот когда стало четыре месяца, я сказала тебе… Попыталась сказать… Но ты все неправильно поняла! Мне было так страшно, Оксана… - Лера рыдала, прижавшись ко мне.

Я медленно осознавала, что все произошедшее – чудовищная ошибка. И если бы я тогда не дернулась уйти… Если бы дала Лере все объяснить… То сейчас мы бы ждали малыша вдвоем, я бы трогала ее животик и умилялась, и гордилась бы, что моя маленькая женщина ждет второго ребенка… Если бы.
Прошептав Лере что-то успокоительное, я обняла ее крепко и поцеловала. Ей сейчас очень нужна была моя поддержка. Она моментально прекратила плакать, заулыбалась, что-то пролепетала по поводу того, что теперь все будет «как прежде», да Лера и не сомневалась в этом, ну кто в здравом уме мог представить, что я и Лера сможем разойтись? Через несколько минут она зашла в комнату к сыну, который встретил ее радостным возгласом – он ведь действительно сильно скучал по Лере.
Зазвонил телефон. Я взяла трубку.

- Здравствуйте, это Центр «Сокол», Оксана Викторовна, почему Вы не отправляете нам результаты эксперимента? В заключенном Вами договоре ясно сказано, что Вы должны отправлять их раз в неделю, а мы еще не получили ни одного!
- Вы сломали мне жизнь, - сквозь полупрозрачное стекло в двери я наблюдала, как Лера кружится по комнате с Игорьком на руках.
- В каком смысле? Результаты негативно отразились на Вашем здоровье?
- Я разлюбила девушку, которой я дорога больше жизни. Она сейчас ждет для нас ребенка. Я больше не хочу от нее детей. Я потеряла работу, которая многое значила для меня. От меня ушли друзья.
- Но влечения к женщинам вы больше не испытываете? – я еще раз бросила взгляд через стекло на Леру, и твердо ответила:
- Нет. Абсолютно не испытываю.
- Прекрасно, значит, мы признаем результаты эксперимента удачными!

Я шокировано замолчала. Потом повесила трубку, вздохнула, легонько подтолкнула дверь, та с готовностью распахнулась. Абсолютно счастливыми глазами на меня смотрели мой сын и девушка, которую мне придется любить.

(Сентябрь 2008 года, первый снег.)