Волей судьбы одна юная мама, Сына родила на полюшке прямо. Еле сумела добраться к мосту. Но ни одной здесь души на версту!
Некого было на помощь позвать. Интуитивно несчастная мать, роды сама у себя принимала. В пышные юбки дитя пеленала, и, согревая, к груди прижимала!
Кофту последнюю снявши с себя, Сына укрыла, обняла любя... Это объятье разнять не могли Утром супруги, что мертвой нашли,
Маму, согревшую сына собой. И удивительно: был он живой! Маму они у моста схоронили, А того мальчика усыновили.
Эта чета никому не открыла, Что, то дитя не родное им было. Заговорил удивленный квартал: - Вот и бездетным Бог сына послал!
Мальчик счастливым у них подрастал! Волю любил, часто в поле гулял. Только куда б он гулять не ходил, Мост его старый все время манил.
Долго сидел он здесь, рыбу ловил. Речка заросшей была, небольшой, Но ему здесь было так хорошо. С церкви идя, все к мосту он стремился, | Будто здесь Богом благословился. Тихо смеялся и, плача молился, цветы к незнакомой могилке ложил: "Ведь жил человек и кого-то любил!!!"
Когда, повзрослев, серьезным он стал, Отец в поле чистое сына позвал: - «Я должен тебе одну тайну открыть! Дабы спокойно мне старость прожить.
Мать умерла уж, не сможет сказать; Да я - не отец, а она и не мать!» Повел к той знакомой могиле, к мосту, И рассказал всю историю ту:
«Годиков двадцать назад, в январе Было такая ж метель на дворе. Мы на повозке с женой проезжали, Возле моста здесь, вдруг увидали
Женщина сына к сердцу прижала, Новорожденного, и не дышала Мы схоронили - вот холмик в тиши, Здесь твоя мама родная лежит.
Тайну от всех мы тогда схоронили, Из-за того, что бездетными были! Жизнью обязан не нам ты, сынок, -Богу, что в материнских объятьях сберег!
Нас же послал Он тебе, чтоб спасти, Взяв от холодной, замерзшей земли. Помню, мы плакали, как увидали, Что матери руки тебя обвивали, Теплом своей нежной любви согревали. | Она ведь все сняла, и даже белье - Укутала тельце, сыночек, твое. И, полуголая, очень любя, Дыханьем своим согревала тебя.
Вот и пришел ты к ней на свиданье, На место вашего раставанья. Покоится мама, сынок, здесь твоя, Постой, поклонись. Домой пойду я!"
Над полем кружилась метельная мгла. Но громче кричал он: «Меня ты спасла, - Любимая, добрая, мама моя! О, чем же, родная, воздам тебе я?
Тебе было зябко, ты замерзала, Но, все сняв с себя, меня ты спасала. Любовь твоя жертвенна, бедная мать, Тебя не могу оживить я, поднять!
Хоть сделать уже ничего не сумею, Но холмик твой я согрею! Согрею!» А рядом прохожий дивился, застыв, Как плачущий, сняв всю одежду, укрыв, Тот холмик обнял и рыдал, Маму собою, как мог, согревал!
О, дети, спешите, спешите скорей, И маму свою обнимите сильней!
Пока живет мама и ждет вас всегда, Согрейте ее, как согрела она! Во всем вам поможет, вовек не предаст, Все лучшее вам, своим детям, отдаст. А если час трудный однажды придет, То мама собой защитит и спасет! |