«Я часто думаю об этом выражении: "пойти подышать воздухом". Оно означает, что за воздухом тебе приходится идти куда-то в другое место. Что там, где ты сейчас, ты задыхаешься» Давид Фонкинос (р. 1974), «Наши расставания» (роман,2008) Наше прошлое постоянно растет благодаря пристальному вниманию к нему и нашим бесконечно-бесплодным попыткам повлиять на него. Возвращение к прошлому и встреча с прежними чувствами и образами - не зло. В этом мы не вольны. Возвращение к прошлому не является злом, если только мы не перестаем жить здесь и сейчас. Потеря интереса к настоящему рождается от желания вернуться в прошлое, погрузиться в него, застрять в нем мыслями и чувствами. Если мы без этого не можем, тогда (согласно христианской традиции) это симптом какой-либо страсти, продолжающей держать нас в плену. В плену обиды от пережитого (или не прожитого), в плену страха, в плену боли и разочарования, в плену желания зла другому. Выход - не отказываясь от прошлого, позвать в него. Позвать Того, Кто целительно уврачует наше внутреннее в прошлом, и наполнит осмысленной активностью в добре наше внутреннее в настоящем. Важно позвать Бога в свою жизнь. Пока мы этого не сделаем, слишком многое и многие будут нам мешать, мешать жить. Один из таких врагов – мучительное ожидание признания и похвалы. В этот капкан нас ежедневно подталкивает злая сила. Попав в капкан «ожидания похвалы и признания», мы оказываемся на распутье. Или, сожалея о своих потраченных силах, пойти по пути осуждения других, или, свыкшись с мыслью, что «ничего хорошего во мне и в моей жизни как не было, так уже никогда и не будет», ступить на путь самоосуждения. «Если вы считаете, - пишет австралийский клинический психолог, доктор Роби Сондериджер (R.Sonderegger), - что все, что вам нужно для собственной эмоциональной стабильности, - это немного похвалы и небольшое угощение, возможно, вы ошибочно принимаете себя за собаку (…) Моя собака очень лояльна. Неважно, насколько редко я ее выгуливаю, неважно, что я время от времени забываю ее покормить и часто уезжаю не попрощавшись. Все, что нужно, - это погладить ее по голове, почесать ей живот и дать тарелку еды, и я король в её глазах. Чего не скажешь о трех моих детях (тех, которые человеческие). Похвалы и наград просто недостаточно. Чтобы способствовать развитию эмоционального и поведенческого благополучия в их жизни, необходимы дополнительные питательные вещества: дисциплина, ценности, характер, честность, мораль и добродетель» [1, с.115-117]. По этой причине церковная традиция настаивает на необходимости исцеления, как от осуждения других, так и от самоосуждения: «Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; Судия же мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога» (1-е Кор. 4,3-5). Следующий, не менее серьезный враг, сопровождающий нас на протяжении жизни – ложь о нас, в которую мы поверили. Эта ложь была сказана нам как чужими, так и своими. И в первую очередь самыми близкими: родителями, бабушками, братьями и сестрами, друзьями и подругами, единоверцами. По этой причине у нас сформировалось искаженное восприятие самих себя. Злая сила нередко прячет собственную ложь в слова наших близких. Однажды поверив в эту ложь, мы привыкаем к ней. И, впоследствии, даже не пытаемся от неё освободиться. А когда и делаем робкие попытки что-то поменять, чаще всего терпим поражение. Поскольку, отношение к нам, как тех, кто её придумал, так и тех, кто в неё поверил, снова возвращает нас под контроль этой самой лжи. В такой ситуации нам необходима помощь. Помощь от духовно-зрелых людей, у которых «чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5,14). Такие люди есть и они не редкость. Нам только необходимо их найти. Найти воцерковленных людей, способных привить нам вкус к этой самой зрелой (τέλειος), а значит осмысленной и постоянной духовной жизни. Конечно же, церковная жизнь требует напряженной работы над собой. Это труд, непрестанная тренировка (γεγυμνασμένα), которая, в конце концов, принесет добрый плод – выработает привычку (ἓξις) для различения «добра и зла». Эти люди рядом с нами. И они всегда готовы помочь. Выбор за нами. Обратиться за помощью к христианам, или остаться под властью лжи. Искажение нашей самости, разрушение нашей открытости и доверия начинается в детстве. Однако, не смотря на наличие устоявшегося многолетнего сценария нашей жизни, христианская традиция не видит в этом приговора. Обман зрения при взгляде на самих себя подлежит правильной духовной коррекции с последующим выздоровлением. Перечисленных врагов из нашего прошлого под силу одолеть и обычному человеку, такому же, как и мы с вами. История об исцелении хромого из книги «Деяния апостолов» (Деян. 3,1-16), как раз про это. У ворот называемых «Красными» (Красивыми) сидел некрасивый человек. Сидел «хромой от рождения». Сидел инвалид. Сидел нищий. Он увидел двух человек, направляющихся в храм, и по привычке попросил их подать ему милостыню (Деян. 3,3). Знал ли он, чем закончится этот очередной обыкновенно-пыльный день, еще один день его никому не нужной жизни? Думал ли он, как изменится его жизнь после встречи с этими незнакомцами? А те, кто сейчас находится в тупике и безнадеге, знают ли они, что их ожидает в этом новом дне? Скорее всего, знают. Ничего хорошего. И они уже свыклись с подобным предчувствием приближения очередной беды. Однако церковная традиция предлагает иной образ мысли, предлагает другой алгоритм ожидания. Необходимо приучить себя не уходить вслед за привычными мыслями о плохом, в прошлое. Это - тупик. «Советую тебе не верить никакому предчувствию, - говорит преп. Амвросий Оптинский (1812-1891), - которое на тебя наводит тоску и безотрадное состояние души; а верить тому, как Бог устроит. Бог же устраивает для нас всегда полезное и спасительное». Апостолы сказали ему: «Посмотри на нас» (Деян. 3,4). Для чего тебе милостыня, которая тебя унижает? Ты смирился с этим унижением, привык к нему, стал зависим от унижения. И уже не в силах жить без унижения и унижающих. Прожить без денег невозможно, а поэтому ты принимаешь ту немилосердную цену, которую тебе определил окружающий мир. Тебя приучили к тому, что это твоя цена. Ты столько стоишь. Другие решили, сколько стоит твоя жизнь, и какой она должна быть. Сорок с лишним лет ты прожил в унижении и болезни (Деян. 4,22). Другие проходили мимо тебя, направляясь в город, идя на рынок, заходя в храм. Другие решали, где тебе быть. И поэтому ты сидел у дверей... Ты всегда оставался вне жизни, оставался только лишь у входа в храм. Ты сидел у Прекрасных ворот. Сидел у ворот храма. Как это жестоко. Некрасивость на фоне красоты. Кто это решил за тебя, и кто назначил тебе такую цену? Ведь Ты - Его образ. Ты - не только тело, но и душа. Ты - не только душа, но и тело. Ты - не вещь, чтобы тобой распоряжались другие: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» (1-е. Кор. 7,23). Ты ценнее и больше любой из вещей. Тебе самому предстоит прожить отпущенный срок в мире дольнем. Тебе самому отвечать за прожитое, перед Ним, в мире горнем: «Итак, каждый из нас за себя даст отчет Богу» (Римл. 14,12). Твоя жизнь - это Его подарок тебе. Твоя жизнь - это подарок и только твой. А теперь вставай. Вставай, ты больше вещей. Ты дороже той милостыни, к которой тебя приучили. Вставай, потому что у тебя другая цена, и ты рожден для другой жизни… «Петр сказал: серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи» (Деян.1,6). И апостол Петр взял его за руку... А дальше как в сказке: «И вскочив, стал, и начал ходить, и вошел с ними в храм, ходя и скача, и хваля Бога» (Деян.1,8). Хромой получил исцеление. Он встал на ноги. Он сам вошел в храм. В тот самый храм, у входа в который, в пыли он провел долгие годы... «Мучительное ожидание признания и похвалы» и «ложь о нас, в которую мы поверили» - враги из прошлого, отравляющие настоящее и желающие украсть наше будущее. Они искажают нашу жизнь. Однако, не смотря на наличие сформировавшейся модели действия и образа мысли в нашей жизни, христианская традиция не видит в этом приговора. Обман зрения при взгляде на самих себя подлежит правильной духовной коррекции с последующим выздоровлением. Перечисленных врагов из прошлого под силу одолеть и обычному человеку, если только мы не пройдем мимо него. Важно не пройти мимо, однако не менее важно найти правильный подход к такому человеку. Подойти к нему с «новой меркой». «Единственный, кто поступал разумно, - писал Бернард Шоу (1856-1950), - был мой портной. Он снимал с меня мерку заново каждый раз, когда видел меня, в то время как все остальные подходили ко мне со старыми мерками, ожидая, что я им буду соответствовать». Подойти с новым, евангельским взглядом на человека. Подойти и дать то, что однажды дали нам: слово, дающее надежду и рождающее веру в Господа и Спасителя Иисуса Христа. А Господь уже Сам через веру отрезвит, исцелит, поставит на ноги. История об исцелении хромого из книги «Деяния апостолов», как раз об этом...

Почти как обличение...
Чаще всего ты думаешь о тех, кто начав вместе с тобой, тебя предав, покинули.
Реже, обращаешь внимание на тех, кто остался и готов быть с тобой до конца.
Ты интересуешься повседневностью тех, кому твоя жизнь уже давно стала безразлична.
Ты игнорируешь находящихся рядом, тех, для кого ты важен и кто рассчитывает на тебя в своем настоящем и будущем.

«Нет, не одно у тебя должно быть доброе дело,

а вся жизнь твоя должна быть непрерывною цепью добрых дел»

свят. Феофан Затворник (1815-1894)

 

Мы с вами - не железные. Поэтому мы устаем и заболеваем. Мы неоднократно встречались с выражением - «Все болезни от нервов». И наш жизненный опыт подсказывает, что это действительно так. Агрессивное информационное поле, бешеный ритм городской жизни, досуг в выходные навязанный извне – все это создает предпосылки к возникновению непреходящей утомляемости и даже к нарушению нашего психического здоровья. Прибавьте сюда еще и три внутренних причины - страх, разочарование и обида. Вот вам и основные факторы риска возникновения заболеваний нашего внутреннего человека. А уж если мы споткнулись на уровне психического здоровья, до физического недомогания рукой подать.

Одна из современных болезней -  синдром хронической усталости (СХУ). С 1984 года врачи и психологи начали борьбу с этим новым недугом, который с каждым годом поражает все большее количество людей, причем наиболее трудолюбивых, тех, кто в силу обстоятельств, ответственности, или из соображения собственных амбиций, много работает и мало отдыхает.

Мы ежедневно заняты большим количеством дел, которым как водится, конца и края нет. И мы устаем от этого бесконечного забега по кругу. На себя то и своих время не хватает, а Церковь зовет уделить время еще кому-то. Наша жизнь и так коротка. Кстати это правда.В Священном Писании оставлено печальное описание нашего скоротечного трудолюбивого настоящего и грустная перспектива для будущего: «Дней лет наших - семьдесят лет, а при большей крепости - восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Псалом 89,10).

Мы не бездельничаем, потому и устаем. Однако подобнаямодель усталостис церковной точки зрения неполезна."Современная цивилизация: обмен ценностей на удобства"Польский писатель-футуролог и философ Станислав Лем (1921-2006) поразительно точно охарактеризовал общество вытесняющее христианские (и не только) ценности: «Современная цивилизация - обмен ценностей на удобства».

И вот как раз здесь, Церковь предлагает забегавшемуся человеку, альтернативу неполезной усталости. Почти что как в кратком диалоге из романа «Источник», американской писательницы Айн Рэнд (А.З. Розенбаум) (1905-1982):

- Не могу же я вылезти из собственной кожи.

- Нет, но можно вылезти из собственной мелкой души.

Для полного счастья здесь, и светлой перспективы там, нам необходимо не только эффективное освоение горизонтального пространства, но и смыслы, интегрированные в нашу повседневность из вертикальной составляющей. «Человек, пока не узнает большего, - говорил преп. Силуан Афонский (1866-1938), - доволен тем малым, что имеет. Он подобен петуху деревенскому, который живет на малом дворе, видит немного людей и скота, знает десяток своих кур и доволен своей жизнью, потому что большего не знает. А орел, который летает высоко в облаках и видит дали, и слышит издалека запахи земли, и наслаждается красотою мира, знает многие страны, моря и реки, видит множество зверей и птиц, не будет доволен, если посадить его с петухом на малом дворе» [4, c.760-761].

Как вроде бы никто из нас и не против доброго и полезного. И мы, на бегу можем даже остановиться, чтобы кому-то помочь, кого-то поддержать, чем-то пожертвовать. Но подобная помощь исключение, а не правило нашей жизни. «Если бы у тебя было много добрых дел – пишетсвят. Феофан Затворник (1815-1894) – то каждое дело в отдельности исчезало бы в массе их, не давая себя заметить. Как тот, кого много денег, и внимание не обращает, когда приносят ему какие-нибудь десятки и даже сотни рублей, или как тот, у кого много одежд, и минуту не займется вновь сшитою одеждою, потому что их у него так много, что новая не представляет никакой особенности, так и богатый добрыми делами не станет останавливаться вниманием ни на каком частном своем деле. Каждое доброе дело исчезает у него, как капля в море, в богатстве его доброделания. Отсюда выходит, что если кто любуется своим добрым делом, то это потому, что оно, видно, одно только и есть.Доброе дело, хоть и несовершенное, всегда привлекает взор, а если бы этих дел было много, то глаза разбежались бы, не зная, на каком остановиться… Верно, во всей сумме дел твоих не на что взглянуть, только и есть что это. А если это так, то состояние твое жалости достойно. Нет, не одно у тебя должно быть доброе дело, а вся жизнь твоя должна быть непрерывною цепью добрых дел» [2, с. 84-85].

Так почему же человек не стремится к делам добра? Причин, по меньшей мере, две.

Первая причина - это греховная поврежденность нашей природы: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7,19-20).«Нам нечего бояться внешнего неприятеля – пишет преп. Иоанн Кассиан Римлянин (360-435), - враг в нас самих скрывается. В нас ежедневно происходит внутренняя война. Мы должны верить, что один телесный пост не может быть достаточным для совершенства сердца и чистоты тела, если не будет соединен с ним и пост душевный. Потому что и душа имеет свою вредную пищу» [3, c.162]. И далее он перечисляет «приятную» хотя и вредную пищу души: злословие, гнев, зависть, тщеславие…

Вторая причина – печально-бесплодный опыт добрых дел в прошлом: «Если бы вы только знали, сколько я времени потратил, сколько помогал им, давал взаймы и что толку? Ну и где они теперь все?!».

Поэтому, в силу греховного недуга и собственного грустного опыта мы и принимаем решение – жить для себя. «В душе нашей, – замечает свят. Феофан Затворник, – всегда стоит извинение: «себе нужно». Кто положит меру этому, «себе нужно»? Когда себе нужно, то значит дать другим – себе скорбь. И пошел бедный в скорби без пособия, а не подавший остался в спокойном довольстве» [2, c. 527].

Однако установка «жить для себя», как с духовной, так и с психологической точек зрения, нередко приводит к печальным последствиям. У человека с подобным отношением к жизни и к людям может развиться болезненная самообращенность, которая неминуемо приведет к трем возможным тупикам: Упрек, страх и дружба против.

Упрекизводит нас знакомыми словами: «Сколько я сделал для всех них, а что взамен?!».

Страхчаще всего берущий начало в зависти подталкивает нас на одну из трех ложных тропинок ведущих в некуда: Страх оказаться не в центре внимания; Страх стать не конкурентоспособным; Страх рождающий раздражительность и ненависть.

Дружба против. Это когда, мы начинаемсближение с теми, кто, как и мы завидуем и ненавидим его или её. Как же мы трудолюбивы и искренны в такой момент! Мы активно ищем и вовлекаем в число своих, новых единомышленников по общей ненависти. А какие долгосрочные и тесные дружеские связи образуются у нас с ними.

И вот такие внутренние тупики вместе с внешней усталостью подтачивают наши силы. Мы не высыпаемся, не чувствуем себя отдохнувшими даже вернувшись из тепла. Чувствуя себя выжитыми как лимон, мы нередко теряем всякий смысл. А человек без смысла, находится в зоне риска, как с психологической, так и с духовной точек зрения.

Однако церковной традиции известна иная модель усталости. Полезная усталость. Усталость тела после тренировки. Усталость нашего эмоционального после хорошего общения. Общая усталость после доброделания, когда мы нашли время помочь ближнему.

Осваивать модель полезной усталостиприходится через насилие над своей волей. Как и в случае формирования любой полезной привычки (в еде, здоровом образе жизни, учебе, отношениях с близкими) в духовной сфере, нам приходится бороться с хозяевами наших желаний и времени. Придется бороться с греховными страстями. По этой причине преп. Макарий Египетский (300-391) и советуем нам «принуждать себя к добру, принуждать себя к любви, принуждать себя, к тому, чтобы милосердным быть и иметь милостивое сердце. В таком случае Бог, видя, что человек столько подвизается и против воли сердца с усилием обуздывает себя, даст ему истинную доброту, одним словом, исполнит его духовного плода» [1, с.258-259]. Подобные, неоднократные усилия сформируют в нас навык доброделания и помогут не тратить время даром. Помогут не разменивать собственную жизнь на пустоту.

Церковная традиция, содержит важное аскетическое правило, не потерявшее своей актуальности, по сей день: «Смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф. 5,15-16).

Употребленное в синодальном переводе слово «дорожа» (греч. εξαγοραζόμενοι) - происходит от греческого глагола εξαγοραζω, который означает «скупать, выкупать, искупать» [5, c.49], «приобретать что-то на рынке» [6, c. 692], «использовать удобный случай» [7, c.80].

В церковно-славянском тексте Нового Завета смысл греческих слов передан точнее «искýпуВ­юВ­ще врéмя», а в одном из современных переводов на русский язык «наилучшим образом используйте время» [8, c. 352].

Время (греч. καιρος) необходимо «выкупать за счет личной бдительности и самоотречения» [6, c. 692]. Натиск времени преодолевается добрым делом. Осмысленным или спонтанным добрым делом. А исполнение апостольской заповеди проверяется через три возможных эмоциональных плода нашего доброделания - усталость-удовлетворение, усталость-радость, усталость-смысл...

Вот лишь некоторые из первых шагов, на пути к христианской повседневности. На пути к ежедневному доброделанию.

Внимательность к человеку: Поздороваться при встрече, а не сделать вид, что не заметил, пройдя мимо; Перезвонить, если пообещал; Спросить своего друга о семье, справиться о его радостях и хлопотах. Спросить и послушать, не пытаясь сразу же перевести разговор на свои дела-заботы, тем самым в который раз поставив в центр общения себя самого.

Освоить искусство благодарности ближнему, за доброе слово и дело. Научиться принимать помощь, не боясь, возможного упрека в будущем.

Овладеть навыком хранения тайны человека. Не сплетничать. Не возвышатьсебя и не опускатьдругого.

Принять многообразие личности не похожего на меня человека, научившись уважать его право выбора. Принять и не настраивать других против «этого, не приятного для меня человека». Обнаружив ценности другого человека, не глумиться над ними. Не оскорблять и не унижать ближнего.

В этом малом и оттачивается навык большего.

И в завершении о большем. В Евангелии оставлена история об исцелении слепого по имени Вартимей (Мк.10,46-52).

Был обычный день. Но какое то необычное предчувствие содержания этого дня возникло в сердце у Вартимея. Может быть так, а может, и нет, не знаю. В Евангелии сказано Он услышал, что идет Он. Идет Иисус. И Вартимей понял это его возможность. Может быть, последняя возможность в его жизни. Это его шанс оказаться услышанным. Шанс оказаться увиденным. Шанс прозреть.

На что он рассчитывал? На кого надеялся? Трудно сказать. Но вот эта крепнувшая надежда из глубины отчаяния закричала. Вартимей закричал: «Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня» (Мк. 10,47).

Мы кричим, чтобы нас услышали. Бывает, что мы кричим тем, кто рядом с нами, но так далеко от нас. Вартимей кричал к Иисусу, Который был за людьми, но оказался так близко к нему. Иисус остановился. Он услышал его. Он остановился ради Вартимея.  И остановил толпу ради одного. Это Его почерк.

Но Господь остановил толпу еще ради кое-кого. Имена этих людей не сохранились в церковной памяти, а вот их слова и дело которое они совершили остались в Евангелие. Иисус «велел его позвать» (Мк. 10,49). Кто-то должен был позвать слепого. Позвать Вартимея. Для кого-то предоставилась возможность совершить доброе дело. Кому-то необходимо было оставить свои мысли, разговоры и планы ради чужого человека. Оставить ради Вартимея. Кто-то смог пожертвовать своим, чтобы помочь другому. Господь знает, в какой момент попросить нас о помощи.

И еще, когда мы проявляем послушание в малом, мы стремительно вырастаем в добре. Вырастаем до тех слов и дел, которые приносят плод у нас на глазах и остаются примером для других. Как и в случае с этими людьми, которые послушались Господа.

Те, кто послушались Иисуса пошли и позвали Вартимея. И ведь как позвали: «Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя» (Мк. 10,49). Оказывается, тем, кто обратился к Вартимею было не чуждым милосердие. Они способны были увидеть ситуацию, в которой находится слепой человек. Они понимали, что и как необходимо было сказать, позвав его. Позвав так, чтобы ушел страх, окрепла надежда, появилось желание идти навстречу. Идти навстречу к Тому, Кто позвал.

А самому Вартимею у которого, было страстное желание видеть, необходимо было побороть страх, а затем пойти. Вначале ему предстояла внутренняя, духовная борьба. Столько страхов заявили о себе с новой силой: «Меня опять не воспримут всерьез»; «Кто я для этих людей? Кто я для Него?»; «Разве я достоин лучшего? Разве я имею право быть счастливым?»; «А если все сорвется, если опять неудача, что тогда?». Их так много, так много этих страхов было у Вартимея.

Затем, Вартимею предстояло освоение материального мира, освоение по-новому. Встать, чтобы больше никогда не опускаться. И не позволять другим, чтобы они распоряжались его мечтой, наживались на его беде, манипулировали его радостью. Не позволять, чтобы другие распоряжались его жизнью. Встать, чтобы больше никогда не вернуться к обычной жизни. Встать и пойти из настоящего дальше.

«Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу» (Мк. 10,50). Вартимей «сбросил верхнюю одежду», оставив позади то, на что раньше надеялся, что защищало его тело и может быть грело его душу. И вот в такой уязвимости Вартимей предстает перед Ним, не видя Его, а лишь слыша голос Иисуса: «Чего ты хочешь от Меня?» (Мк. 10,51). И Вартимей попросил главного для себя: «Учитель! чтобы мне прозреть». А дальше как в сказке: «Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя» (Мк. 10,52).

Господь подарил Вартимею зрение и не привязал его к Себе. Он не сказал ему «следуй за Мной», как говорил Своим ученикам. Казалось бы, Вартимей уже получил всё о чем мечтал. И теперь он может начать новую жизнь. Господь не поставил перед ним никаких условий. Он никому ничего не должен…

Но история на этом не закончилась, в Евангелии сказано, что Вартимей «пошел за Иисусом» (Мк. 10,52). Он усвоил важный урок и пошел из своего настоящего дальше. Пошел за Иисусом. Пошел за главным Смыслом в своей жизни.

Эта история о том, как доброе слово и доброе дело преображает людей, наполняя смыслом их жизнь. Тогда, две тысячи лет назад, кто-то должен был послушаться Иисуса и позвать Вартимея, сказав незрячему: «Не бойся, вставай, зовет тебя». А кому-то, необходимо было - встать, подойти, попросить, получить и пойти за Иисусом дальше.

Ежедневно и мы с вами оказываемся в ситуации, когда Сам Господь останавливается ради нас: как ради тех, кто может позвать, так и ради тех, кого зовут.

И сегодня, Он обязательно остановится Сам, и ради тебя остановит других, но что сделаешь ты? 

"Поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы" (Еф. 5,15-16).
Натиск времени преодолевается делом. Осмысленным или спонтанным добрым делом...
Исполнение указанной заповеди проверяется через три возможных эмоциональных плода нашего доброделания -усталость-удовлетворение, усталость-радость, усталость-смысл... 

«Случается же так, что живешь, а не знаешь,
что под боком там у тебя книжка есть,
где вся-то жизнь твоя как по пальцам разложена»
Ф.М. Достоевский (1821-1881)

Церковная традиция сохранила важные слова, правдивость которых мы еще не раз подтвердим опытом своей жизни: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает: Что посеет человек, то и пожнет» (Послание к Галатам 6,7).
Употребленный в оригинале глагол, переведенный словом «поругаем» (греч. µυκτηρίζεται), происходит от слова «нос», и означает «задирать перед кем-то нос», «относиться с презрением», «высмеивать» [2, с. 676]. «Отсюда этот глагол может иметь значение “обмануть” или “перехитрить”. Апостол имеет в виду, что человек может обманывать самого себя, но Бога ему обмануть не удастся» [4, с. 165-166].
А это как? Дело в том, что временные сокровища (люди, вещи, заботы-хлопоты, отношение к другим), взяв наши силы, нервы и саму жизнь, зачастую оставляют нас ни с чем, оставляют в дураках. Спохватишься, а совесть уже и не беспокоит, и чувства не те, и привычки сформированы, и сложившийся образ жизни не отпускает.
И это не «жизнь такая». А равнодушно-привычное отношение к нашему внутреннему человеку такое. Наш внутренний человек на протяжении всей жизни слабеет от невнимания, а злая сила, обстоятельства и люди извне помогают нам своим давлением создать тоскливую невыносимость, открывающую дверь страстям: гордости, сребролюбию, зависти, равнодушию…
От подобных проблем нашего внутреннего человека мы пытаемся убежать и... оказываемся на встречке. А там уж кому как повезет: «увечье» или смерть.
Недавно посмотрел в Нижегородском драмтеатре комедию «Вышел ангел из тумана» (по мотивам одноименной пьесы драматурга Петра Гладилина). Одна фраза запала в душу: «Ты - не Бог, а солома у Его ног». Вот вам и «Бог поругаем не бывает» на художественный манер.
Мне вот что подумалось тогда. Те, кто сознательно отравляют жизнь другим, заблуждаются в отношении своего будущего. Устраняющие лукавыми способами конкурентов из своей жизни, забывают о законе «сеяния и жатвы». Короли этого мира не ведают о своей конечной перспективе.
Откуда же такая небрежность в отношении своего настоящего и будущего? Оказывается, что наличие цели не гарантирует присутствия смысла. Евангелие сохранило слова Христовы о тех, кто, достигая цели, утрачивал смысл: «Как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня как... и не думали» (Мф.24,38-39).
Цель - достичь и потребить желаемое. Не думая. А о чем необходимо думать? Окружающий мир подталкивает нас в пространство позитивной мотивации: «Какова твоя следующая цель?», «Не останавливайся на достигнутом: дальше, выше, быстрее», «Жизнь одна, надо успеть взять от нее всё».
Церковная традиция, напротив, ставит человека перед тихими вечными вопросами: «Ты достигнешь желаемого, а что при этом?», «Каким ты станешь и с чем ты останешься?», «А что потом?», «Что будет с тобой, с твоим и с твоими?».
Наши цели не всегда наполнены смыслом евангельской перспективы, поэтому после достижении желаемого, мы нередко переживаем, кто легкое разочарование, а кто и настоящую депрессию.
Думая об этом, я перечитывал Евангелие от Луки, и вдруг, для меня прояснилась одна из туманных граней евангельской притчи «О богаче и Лазаре». И прежние вопросы нашли свой ответ. Эти вопросы и мне, и вам хорошо знакомы: Неужели ничего нельзя изменить после того, как я окончу свой земной путь? Разве я буду лишен возможности помочь своим близким, которые остались здесь? И по какой причине меня не услышат там? А как же знакомая нам с вами пословица, содержащая пусть даже и робкую надежду: «Горбатого только могила исправит»?
Именно в притче «О Богаче и Лазаре» (Лк. 16,19-31) церковная традиция нащупывает возможные ответы на подобные вопросы таких вот людей как я, обывателей и неспециалистов в понимании и истолковании Священного Писания.
Богач жил интересной, полной жизнью. «Каждый день он пиршествовал блистательно» (Лк. 16,19). «Пиршествовал» (греч. ευφραινομενος), то есть радовался и наслаждался собой, причем, согласно грамматической конструкции, это происходило довольно-таки длительное время. «Блистательно» (греч. λαμπρος) – чрезмерно, помпезно и экстравагантно. Какая насыщенная, счастливая жизнь. Многие наверняка желали бы оказаться на его месте. Вроде бы, ничего худого он не совершал. Разве только у ворот его счастья «лежал нищий по имени Лазарь. Он весь был покрыт язвами и был рад даже объедкам, падающим со стола богача. Собаки подходили и лизали его язвы» (Лк. 16,20-21) [5].
А в это время в доме авторитетные люди решали серьезные дела. Трапеза - это ведь еще и общение: разные люди, обсуждение бесконечных проблем и новых планов на завтра. Столько лиц, столько событий.
А потом богач умер… Жизнь этого человека святитель Иоанн Златоуст (347-407) сравнивает со сном: «Пришла смерть и все истребила, и, как пленника, взяла его, поникшего, трепещущего, устрашенного, как будто во сне насладившегося всем прежним» [3, с. 803].
После ухода из пространства времени, оказавшись там (в аду), богач в муках кричит Аврааму: «Отец мой, Авраам, сжалься надо мной и пошли Лазаря, чтобы тот обмакнул в воду кончик пальца и охладил мой язык, потому что я ужасно мучаюсь в огне» (Лк. 16,24) [5]. Богач узнал Авраама. Он разбирался во многих вопросах, в том числе и в религиозных. Он был умен, а иначе, как бы он смог нажить столько всего?
Но за свою «долгую», «удачную» жизнь богач так ничего и не понял. В земной жизни он привык распоряжаться чужими жизнями. Он сам решал, кто и что должен делать здесь и сейчас. И неважно, кто это был - чужой человек, подобный Лазарю или самые близкие. Вот почему даже в аду он продолжает по привычке решать, кто должен помочь ему здесь и сейчас. Авраама он пока еще только просит. А причем здесь Лазарь?! Все очень просто. Лазарь раньше, при жизни, был обычным слугой. Лазарь привык, что его жизнью распоряжались другие, а значит, Лазарь и здесь в вечности, по мнению богача, должен делать то, что ему скажут уважаемые люди...
И вдруг, Авраам выносит богачу, казалось бы, окончательный вердикт: «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так, что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16, 26).
Однако ответ Авраама не отрезвляет его. Богач продолжает договариваться с равным себе, одновременно распоряжаясь жизнью Лазаря: «Прошу тебя, отец, пошли Лазаря в дом отца моего. Ведь у меня пять братьев, пусть он предупредит их, чтобы они не попали в это место мучений» (Лк. 16,27-28).
«Пошли его», «пусть он предупредит (засвидетельствует)». Так просто распоряжаться уже не только земной жизнью, но и душой другого. Он, находящийся в яме, до сих пор не воспринимает Лазаря всерьез, пусть даже последний находится и на лоне Авраамовом…
С другой стороны, по мысли святителя Иоанна Златоуста, богач не обращается к Лазарю еще и потому, что «полагает, что Лазарь непременно будет злопамятствовать» [3, с. 808]. Нам с детства знакомы присловья «По себе других не судят» и «Каждый думает в меру своей испорченности». Так и есть. «Люди судят о вещах и событиях, - говорит старец Паисий Святогорец (1924-1994), - в соответствии с тем, что имеют в себе сами». Столько окаменелого равнодушия было дано богачом Лазарю при жизни. Столько всего сказано… Кто же знал, что вот так все сложится в будущем? Его самого бесполезно о чем-то просить, но можно договориться через авторитетных людей. Можно договориться через Авраама. Богач просит позаботиться о своих близких. Но, по словам святителя Григория Паламы (1296-1359), богач «не вразумляется, будучи подлинно бессмысленным, не сознает своего состояния, и прилагает усилие оправдать себя» [1, с. 189]. Он пытается задним числом решить проблему. Он пытается решить вопрос безопасности своей родни привычным для него способом…
И здесь Авраам говорит богачу слова, мимо которых он и его близкие столько раз проходили при жизни: «У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их» (Лк. 16,29). «Что?! Как же так?! Да я знаю все это сызмальства. И близкие мои далеко не глупые люди».
Какая поразительная способность не слышать важные слова и смыслы в шуме малозначащих серьезных дел. Это наша с вами повседневность. Как будто бы и не дураки мы с вами, как вроде и слышали все, и знаем, но почему-то так и не начали жить в соответствии с услышанным.
И действительно, если ты такой умный, если знаешь, как жить и поступать правильно, по совести, почему не делаешь?
А далее богач уже не просит, он спорит с Авраамом: «Нет, отец Авраам - вот если бы кто из мертвых пришел к ним, тогда бы они покаялись» (Лк. 16,30). Богач лучше знает, что именно необходимо сделать для спасения близких, которых он никогда не спасал. Он уверен в своей правоте, которая привела его в ад. Он готов поспорить и с миром горним, будучи уже осужденным на вечные муки.
Притча обрывается, диалог прекращается словами Авраама: «Если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16,31).
Не ищущий спасения в этой жизни, не захочет его и в той.
Тот, кто закрывает свое сердце от Бога здесь, по верной мысли К. Льюиса (1898-1963), «закроет изнутри врата ада» там. Из опыта прочтения Священного Писания церковная традиция настаивает на том, что, к сожалению, горбатого даже могила не исправит…
«Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает: Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную». Богач сделал свой выбор, Лазарь – свой.
И вот это последнее важно запомнить. Выбор всегда остается за нами: поддавшись натиску зла, обстоятельств и людей извне, выбежать на встречку, или позвать Бога исцелить нашего внутреннего человека. Позвать Его в руины своей жизни. Он умеет восстанавливать порушенное. Он знает, как выйти из могилы...

«Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей... Боже, какая я старая!» - озорно, но с небольшой долей горечи замечает блистательная советская актриса Фаина Раневская (1896-1984).

Многие из нас читали повесть Бориса Васильева (род. 1924) «Вы чьё старичьё?», а некоторые смотрели и одноименный фильм режиссера И.Е. Хейфица (1905-1995). Предваряя свои размышления о старости, позволю себе процитировать небольшой кусочек отечественного шедевра: «Теперь уж редко кто помнит, что старичьё - самый благодарный народ на свете. Погладь их мимоходом, слово ласковое скажи - и они, как псы, за тобою ходить будут, у порога от любви и нежности сдохнут. Забыли мы в суетливой ежедневности и о ласке, и о благодарности, и о самих стариках. У порога, говорите, от любви и нежности сдохнут? Так они же все равно сдох… Ну да, это самое, а отчего - вскрытие покажет»[1].

С возрастом, наша жизнь, как назло, начинает ускоряться.И как прав был немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788-1860), когда написал: «Час ребенка длиннее, чем день старика».

С годами начинаешь ценить отношения и тех редких, чаще всего уже ушедших людей, которые могли тебе их дать. Вероятно, по этой причине, чем мы взрослее, тем избирательнее и осторожней в отношениях.  Французский писатель и философ Люк де Клапье де Вовенарг (1715-1747) верно подметил психологическую особенность пожилого человека: «В старости друзей не заводят, поэтому любая потеря невосполнима».

С другой стороны, старость – это подарок свыше. Трудно поспорить со словами американского поэта О.Ф. Нэша (1902-1971): «Не жалейте о том, что стареете; многим в этом было отказано».

А вот чего уж точно стоит остерегаться в старости, так это ленивого до-про-живания. «Ничего так не следует остерегаться в старости, - замечает римский философ Марк Туллий Цицерон (106-43 до н.э.), - как лени и безделья».

В молодости мы не всегда успевали остановиться, чтобы увидеть, услышать, понять, простить, подсказать, проявить сочувствие и активность в добре, подтолкнуть к росту, поверить в Бога… В старости у нас появляется время для всего этого. И, в этом смысле, справедливы слова французского мыслителя Жан-Жака Руссо (1712-1778): «Молодость - вот время для усвоения мудрости, старость - время для ее применения».

С возрастом мы становимся богатыми опытом и знаниями.Нам есть из чего отдавать. «Искусство жить» передается из уст в уста, и в старости у нас для этого есть все необходимое. «Добро не лежит на дороге, - пишет Чингиз Айтматов (1928-2008), - его случайно не подбеВ­решь. Добру человек у человека учится!». 

Человек с годами не глупеет. Напротив, последние исследования настаивают на том, что вершина развития интеллекта личности приходится на 60-70 летний возраст. И это только начало! Более того, подвижность психики человека в старости обусловливается, в том числе, и «средой обитания» человека. По этой причине, церковная среда особенно важна человеку в почтенном возрасте. В церкви пожилой человек находит новых друзей. В церкви человек обретает ту поддержку и внимание, которую в мире «днем с огнем не сыщешь». В церкви человек учится отдавать все самое лучшее из своего жизненного опыта другим. Может быть, ты думаешь: «я потерялся в своей старости, и уже никому до меня дела нет». К сожалению, так бывает. Так бывает, когда мы упорно не замечаем Бога и церковь в своей жизни...

 «Компания молодая шла мимо. Шумная, с гитарой. Девчушка в потертых брюках остановилась вдруг, присела перед ними.

- Вы чьё, старичьё? - Ласково спросила, обеспокоенно. Но тут парни ей крикнули:

- Наташка, поезд уходит!

И она убежала.

- Ничьё мы старичьё, — тихо сказал Глушков и вздохнул. - Ничьё.

- Неправда! - строго нахмурился Сидоренко. - Ты мой теперь, понял? Ты мой, а я - твой, и не пропадем. Мы с тобой еще…

- Вот они где! - крикнул знакомый голос. - Тут они, Валя! Нашлись, слава тебе…».

Даже если самых близких и родных уже с нами нет, Господь рядом. Ты не один… Ты не одна… Он рядом с тобой. И вместе с Ним мы многое еще успеем сделать...

«И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой,

И я немел от боли и бессилья

И лишь шептал: «Спасибо, что живой»

 

Владимир Высоцкий

 

Помните слова Сергея Довлатова «Всем понятно, что у гения должны быть знакомые. Но кто поверит, что его знакомый - гений?!». Случалось нам с вами оказываться в подобной ситуации непризнанного «гения»? Вот лишь малая толика моих мыслей, почему мы не оцениваемы по достоинству близкими здесь и сейчас.

Известная фраза, «на» и «с» которой мы вырастаем, «нет пророка в своем отечестве», взята из Евангелия: «Никакой пророк не принимается в своем отечестве»[1]. Византийский христианский писатель и богослов XIIвека блаж. Феофилакт Болгарский, комментируя евангельские слова, писал: «Потому что люди всегда имеют обычай заботиться о редком и странном и ему дивиться, а общее и обычное - презирать. Поэтому ни один пророк не ценится в своем отечестве, но если он придет из какой-нибудь другой страны, ему удивляются».

Почему «пророки» оказываются в других странах?        Приведу слова Иосифа Бродского, который описывает свои переживания непосредственно перед выдворением из СССР: «Я не очень хотел уезжать. Дело в том, что у меня долгое время сохранялась иллюзия, что несмотря на все, я все же представляю собой некую ценность... для государства, что ли. Что ИМ выгоднее будет меня оставить, сохранить, нежели выгнать. Глупо, конечно. Я себе дурил голову этими иллюзиями. Пока они у меня были, я не собирался уезжать. Но 10 мая 1972 года меня вызвали в ОВИР и сказали, что им известно, что у меня есть израильский вызов. И что мне лучше уехать, иначе у меня начнутся неприятные времена. Вот так и сказали. Через три дня, когда я зашел за документами, все было готово. Я подумал, что если я не уеду теперь, все, что мне останется, это тюрьма, психушка, ссылка. Но я уже через это прошел, все это уже не дало бы мне ничего нового в смысле опыта. И я уехал…».

За время общения с завистливыми приспособленцами у нас может сформироваться ложное впечатление об их порядочности. Вероятно, в этом заслуга наших родителей – думать о людях хорошо и относиться к ним лучше, чем они того заслуживают…

А, может быть, благодаря опять-таки нашим родителям, это воспитанное с детства чувство вины и долга перед другими: «Да какой там у меня талант, так себе»; «Они ведь люди хорошие, просто обстоятельства таковы, они не могли по-другому поступить»; «Если я порядочный человек, я обязан смириться и должен отработать»; «Надо искать причину в самом себе, они здесь ни при чем».

По воспоминаниям Михаила Шемякина, у Владимира Высоцкого «было какое-то чувство неуверенности в себе, как в поэте. Об этом говорит такой штрих. Однажды он прилетел из Нью-Йорка в Париж и буквально ворвался ко мне. И такой радостный!

- Мишка, ты знаешь, я в Нью-Йорке встречался с Бродским! И Бродский подарил мне свою книгу и написал: "Большому поэту - Владимиру Высоцкому". Ты представляешь, Бродский считает меня поэтом!

Это было для Володи, как будто он сдал сложнейший экзамен и получил высший балл! Несколько дней он ходил буквально окрыленный, потому что Володя очень ценил Бродского».

Иосиф Бродский действительно оценил талант В. Высоцкого. В одном из первых фильмов, посвященных памяти В. Высоцкого (США, 1981), он скажет: «Принято относиться к поэтам-песенникам с некоторым предубеждением. И до Высоцкого отношение ко всем бардам у меня было именно таким. Но начав слушать Высоцкого, - более или менее внимательно - я понял, что мы имеем дело именно с поэтом. Дело в том, что он пользовался совершенно феноменальными составными рифмами, а гитара помогала ему скрадывать тот невероятный труд, который он затрачивал именно на лингвистическую сторону своих песен. В принципе, они поражают людей не столько благодаря содержанию и музыке, а благодаря бессознательному усвоению этой языковой фактуры. И в этом смысле, потеря Высоцкого - потеря для русского языка совершенно невосполнимая».

Выходом из зоны подобных родительских установок, вынесенных нами из детства, может стать болезненное прозрение, как в случае с Иосифом Бродским. А может оказаться и встреча с человеком, который оценит нас, как произошло в жизни Владимира Высоцкого.

По верной мысли польского философа Станислав Ежи Леца (1909-1966): «Начать жизнь с нуля легко, гораздо сложнее выйти из минуса». В таком случае боль прозрения открывает новую перспективу для нашей жизни. Важно понять, время – это наша жизнь. А свою жизнь не стоит растрачивать попусту. У известного сирийского учёного-энциклопедиста, церковного писателя XIIIвека Абу-ль-Фараджа (1226-1286) есть замечательные слова: «Удивительно устроен человек - он огорчается, когда теряет богатство, и равнодушен к тому, что безвозвратно уходят дни его жизни». Многие люди превращают свою жизнь в бессмысленную и нескончаемую борьбу с ветряными мельницами, доказывая, что они чего-то стоят равнодушным и завистливым.

Расхожее выражение «нет пророка в своем отечестве» стало, как сказали бы современные психологи, семейным сценарием. Скажу больше, названная установка переходит от отцов к детям уже как непреложная истина, с которой надо смириться. Когда чужие с нами так поступают, это можно понять. Но случается так, когда в собственной семье самые родные и близкие отнимают у тебя право быть самим собою. «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у родственников и в доме своем»[2]. Мы редко верим в талант, гениальность или истинность слов человека, который находится рядом с ними. Предполагается, что все настоящее, правильное, мудрое, не здесь, «не в твоей голове и не в твоем сердце, а где-то там далеко и у другого». Мы не научены ценить заслуги своих близких, друзей, единоверцев, отдавая предпочтение, в первую очередь, другим.

Вероятно, по этой причине в нашей культуре, по какому-то злому наитию, гениальность, духовность, порядочность, верность и искренность оцениваются по достоинству только спустя время и, как правило, уже после потери человека. Воспоминания современников и потомков ушедшего практически одинаковы: «Он опередил свое время», «Ей просто не повезло родиться в это время и в этом месте» и т.п.

Существует важное обстоятельство, на которое мы пока что можем не обращать внимания – это закон бумеранга. Сегодня мы игнорируем чужой талант, не препятствуя уничтожению карьеры ближнего, молчим, позволяя топтать чье-то доброе имя. А завтра бумеранг вернется к нам.Наш теперешний выбор обязательно найдет нас в будущем. Вот и апостол Павел пишет об этом же: «Необманывайтесь,Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Послание к Галатам 6,7). За нами остается выбор, какой именно бумеранг запустить сегодня…

Еще одно, если хотите, психологическое наблюдение, точно подмеченное Сергеем Довлатовым: «Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь». Кстати, где-то об этом я уже читал. Кажется, вот здесь: «И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, хотя прежде были во вражде друг с другом» (Евангелие от Луки 23,12). Получается, что именно неприязнь к личности Спасителя сделала их друзьями.

Мы, вероятно, замечали, что объединить намного проще «против», нежели «за» кого-то. Такое бывает и в нашей с вами жизни. Людей, которых мы еще вчера сторонились и чуждались, сегодня уже обнимаем и называем друзьями. Всё потому, что теперь они вместе с нами завидуют или ненавидят его или её. Оказывается, объединять могут не только щедрость, трудолюбие, вера, надежда и любовь. Чаще всего объединяют зависть, жадность, ложь, обида, месть, бездарность, лень и трусость.

Существует еще один парадокс: чем больше человек делает добра своим недругам (которых он по своей наивности считает единомышленниками), тем сильнее они его ненавидят. Причина - зависть. «Псы, если их кормить, делаются кроткими, - говорит  свят. Василий Великий (330-379), - но завистливые еще более свирепеют, когда оказывают им услуги».

В конце концов, общими усилиями человека если и не уничтожают, то обязательно выталкивают за пределы своей жизни. Казалось бы, теперь, после того, как человек вычеркнут из нашей жизни, когда все уже позади, у нас со всеми «тишь, да гладь, да Божья благодать». Все так, но с одной оговоркой: наш внутренний мир озаряется голосом совести каждый раз, как только на горизонте появляется он или она. Да что там голос совести. Страх овладевает нами при возникновении всякой непонятной для нас, пусть даже и самой незначительной, ситуации. «Душа, совершившая предательство, - замечает Фазиль Искандер, - всякую неожиданность воспринимает, как начало возмездия». Только представьте себе, какие мысли посещали Пилата и Ирода, когда они услышали о Воскресении Того, Кого они отдали на распятие…

Правда, с возрастом мы научились успешно справляться с голосом совести, тем более, когда мы не одни такие. Более того, для нас в ситуации борьбы с надоедливой совестью наверняка обнадеживающими могут прозвучать слова мультяшного Бармалея: «Добро всегда побеждает зло! Раз я победил, значит, я добрый».

Однажды «люди поймут, - замечает французский писатель Андре Моруа (1885-1967), - что они различаются между собою не только характерами, но и тем, как работает их память». В Священном Писании об этом сказано еще категоричнее: «ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Книга Екклесиаста 12,14), «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответв день суда» (Евангелие от Матфея 12,36).

«Нет пророка в своем отечестве» - это не правило, и уж тем более не правда жизни, а симптоматика болезни зависти и собственного комплекса неполноценности, от которых необходимо уже сегодня начать избавляться нам с вами. Наш сегодняшний выбор обязательно найдет нас в будущем. За нами остается право запустить свой собственный бумеранг…

«Приближался июль. “Дедушка скончался в июле, - сказала мама, - и я тоже в июле умру...”

Мы слушали, возражали, не верили, - как можно поверить в никогда не виденную смерть? В смерть человека - самого близкого, с которым связан, как с воздухом, без которого не было жизни ни одного дня?»

Анастасия Цветаева (1894-1993)

           

«Как мы заботимся о своем телесном здоровье! – с горечью восклицал арх. Иоанн Крестьянкин (1910-2006), - если увидим книгу о каких-нибудь целебных травах или услышим какой рецепт, то спешим прочесть, записать, запомнить, да и другим посоветовать. А вот поискать в книгах духовного содержания рецепт от душевного недуга, каким неисцелимо страдаем, и в голову не приходит!».

Большинство из нас, согласятся с главной причиной невнимательности к своему внутреннему миру – нехватка времени. У нас просто нет лишнего времени для своего внутреннего человека, по этой причине он проживает свою жизнь в одиночестве. Всё настоящее и главное, с нашей точки зрения, вне нас: работа, общение, интернет-пространство, спорт, творчество, семья, дети, церковь. Сам человек уже «перестает восприниматься нами как некая знаковая человеческая сущность… умирает как антропологическая данность. Все, о чем писали философы, постепенно теряет смысл»[1]. В нашем обществе стало чем-то естественным только говорить о «феномене одиночества»(Е.Е. Рогова, 2011)[2].

Не только наши желания, но нередко и страхи живут как бы вне нас. И даже церковная среда не исключение: «Некоторые обеспокоены тем, когда будет Второе Пришествие, - замечает видный подвижник ХХ века старец Паисий Святогорец (1924-1994), - однако для человека умирающего Второе Пришествие, если можно так выразиться, уже наступает. Потому что человек судится в соответствии с тем состоянием, в котором его застигает смерть». Вероятно, по этой причине обращаясь к богатому человеку из евангельской притчи Господь, произносит суровые слова: «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?»[3]. Оказывается все то, что представляет ценность в нашей жизни здесь – теряет всякий смыл за порогом там…

Мы знаем об этом. Но живем так, как будто смерти нет. И когда она напоминает о себе, забирая близких, мы чувствуем свою абсолютную беспомощность. В душе возникает провал, образуется пустота длиною во всю оставшуюся жизнь. Конечно же, наша психика включает защитные механизмы, один из которых временное забвение:  «Я не помню, как несут, опускают гроб мамы – вспоминает Анастасия Цветаева (1894-1993). Как бросают комья земли, засыпают могилу, как служит панихиду священник. Что-то вытравило это все из памяти. Усталость и дремота души. После маминых похорон в памяти – провал»[4].

Со временем, забвение сменяется гореванием, реанимируются образы прошлого, мы начинаем тосковать об ушедшем близком человеком. «Не упрекайте себя в бесчувственности, не ужасайтесь своему равнодушию, - пишет Анастасия Цветаева, - горе придет - потом. Потом! Завтра, через неделю, и через год, и через годы и годы, когда это все кончится, когда отдохнет сердце и отдохнут ноги, когда все всё позабудут, - тогда подступит сиротство, подойдет и станет, как человек. И станет нечем дышать в том веселом дневном часе - без гроба, без пения и без людей. Тогда мама проснется в нас - своей совершившейся далью, невозможностью быть,  немыслимостью не быть. Отворенная дверца шкафа, пахнущего нафталином и упорствующего тенью запаха духов; мамин мольберт, пустой; звук отворяемой крышки рояля; стук ставни в зале, стукнувший из самого детства, вспыхнувшая зелень стеклянного абажура - кто-то понес по гостиной мамину лампу, - вот тогда придет  вой»[5].

С годами смерть становится все беспощадней, вводя нас в пространство осиротелости. Чем старше мы становимся, тем отчетливее, уже на физическом уровне  ощущается одиночество собственной души. Близкие уходят, мы остаемся, остаемся одни. Анастасия Цветаева получив известие о смерти отца, впоследствии опишет свое переживание и понимание разлуки: «Я положила трубку на место, рука дрожала, везде была пустота. Идти бы - и понимать. Думать. Вспоминать. Стараться понять. Одной! Но надо было заворачивать в уличку, идти ею к даче, говорить с Соней. Я шла. Я помню ощущение какого-то огромного крыла, покрова, сорванного; физически ли меня мотнуло? Или это было сознание? Но я шла слабыми ногами, шаг медлил, - точно шаг должен был что-то понять... Кончено! Папы нет. Нет папы!.. Слезы бессмысленно подымали грудь, по пути к глазам сбиваясь в какой-то страшный начавшийся беспорядок, непонятность, неоправданность. Кровь ли это была во мне, шатнувшая меня бесприютностью такой ширины и силы, к которым я не была готова? «Он ушел около четырех часов дня...» - как мама. Марина, Лера, Андрей. Но ведь они не спасли - в мамину смерть. Папа ушел! Никто не может помочь! Его отсутствие только он мог заполнить»[6].

Чем и как мы можем помочь горюющему человеку? Русский мыслитель М.М.Бахтин (1895-1975) указывает на три типа правильной этической реакций на беду ближнего - содействие, совет и сочувствие[7]. Если освоить эти три действия в русле христианской традиции, мы можем оказаться полезными как другим, так и самим себе.

Содействие– это всегда выход за рамки собственной зоны комфорта. Выход в область реального поступка и заботы о другом. «Раньше я был абсолютно поглощен собой, - пишет Сергей Довлатов (1941-1990), - теперь я должен был заботиться не только о себе. А главное, любить не только одного себя. У меня возникла, как сказал бы Лев Толстой, дополнительная зона уязвимости. Жаль, что я не запомнил, когда это чувство появилось впервые. В принципе, это и был настоящий день моего рождения»[8].

Совет– это отказ от равнодушия, отказ от роли стороннего наблюдателя. В Священном Писании еврейское слово зман (zman) «время», на русский язык можно перевести и как «возможность». Нам свыше дано время, дана удивительная возможность для того чтобы открыть своим добрым словом горюющему человеку новую перспективу. Совет – это готовность использовать предоставленную возможность посеять доброе зерно в опустошенное горем сердце другого. 

Сочувствие – это мужество, соприкоснувшись с переживанием другого человека, погрузиться в мир его боли. Не отвернувшись от беды человека, согласившись с ним её разделить, само наше присутствие способно стать подлинным утешением. Утешением человеку, который в ситуации горя, вдруг, обнаруживает себя. «Иногда боль, - замечает сербский психолог Владета Еротич (род. 1924), - на самом деле становится единственным способом объявить вслух о своем существовании»[9]. Подавленный горем, человек не всегда понимает как ему дальше жить со всем этим. Вот почему с церковной точки зрения важно, чтобы рядом с горюющим человеком был еще кто-то. Не случайно апостол Павел призывает нас открывать свое сердце навстречу трагедии ближнего - «плачьте с плачущими» (Рим. 12,15). Однако, по верному замечанию митр. Антония Сурожского (1914-2003), это не означает, что «мы несем чужую боль так же, как сам страдающий, наравне с ним… наше сострадание питается собственным опытом страдания, и тем не менее страдание ближнего мы ощущаем воображением, а не физически»[10].

Чаще всего мы не готовы не только к своему, но и к горю ближнего.  Иван Бунин (1870-1953) в романе «Жизнь Арсеньева» вспоминает русскую пословицу: «Знаете, как говорят мужики: "смерть как солнце, на неё не глянешь"»[11]. Это правда. «Не каждый, кто страдает, принимает страдание, глядя ему в лицо. Очень часто мы бежим от страдания, а оно преследует нас... Посмотреть ему в лицо мы можем не в тот момент, когда собираемся с мужеством и соглашаемся трезво взглянуть на вещи; это возможно, только если нам есть на что опереться, в противном случае мы способны бываем на миг взглянуть в лицо страданию - и тут же нас сломит страх, тревога, сознание бессмысленности того, что мы переносим. Чтобы встретить страдание лицом к лицу, надо воспринимать жизнь смело и мужественно. Если мы изначально считаем, что жизнь должна быть легкая, что страданию нет места в ней, что главное - жить и получать от жизни все, что она может дать приятное, то очень трудно взглянуть в лицо страданию. Мы можем проявить мужество на короткое время, но не способны сделать его своей постоянной жизненной позицией. Но если я живу ради чего-то, если я готов умереть за что-то, если для меня существуют ценности бóльшие, чем я сам, вещи более значительные для меня, чем то, что случается со мной, у меня есть опора и я могу смотреть в лицо страданию»[12].

Способность взглянуть на человека в горе и не отвлечься – это церковный навык, который приобретается ежедневной активностью в добре. «Мы должны быть готовы к тому, чтобы наши собственные дела были прерваны Богом. Бог постоянно перечеркивает наши пути и аннулирует наши планы, посылая нам людей с их заботами и просьбами. Мы можем пройти мимо, считая, что у нас есть более важные дела - подобно священнику, который прошел мимо ограбленного самарянина, возможно читая в это время Библию. В этом случае мы проходим мимо явного знака Креста, поднятого вопреки нашим планам, чтобы показать нам, что мы должны идти не своим, а Божьим путем. Довольно странно, что христиане и даже священнослужители часто считают свою работу настолько важной и неотложной, что не позволяют, чтобы что-то отвлекало их»[13].

Часто, мы, верующие люди живем так, как будто нет ни смерти, ни Божьего суда...

Опираясь на многовековой опыт христианской традиции, мы можем предположить, что верующий человек на смертном одре помимо личностно-упущенных возможностей, будет сожалеть о трех вещах, общих для каждого из нас:я мало принимал других, я мало понимал их, и я мало им прощал.

Для нас с вами, христиан, выход один – начать «богатеть добрыми делами» (1-е Тим. 6,18). А это как? В Священном Писании описано «искусство маленьких шагов»(Антуан де Сент-Экзюпери), которое мы способны освоить уже сегодня: «Я был болен, и вы посетили Меня… истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25,36-40).

(опубликовано: Саранские епархиальные ведомости, №3, 2010 года, сс. 20-26)

Прежде всех ваших дел,
позаботьтесь о наставлении детей…
Свт. Иоанн Златоуст (V век)

Кандидат психологических наук, доцент Тверского государственного университета, директор Детского православного центра «Новая Корчева» г. Конаково, протоиерей Борис Ничипоров (1953-2003) в завершении «Слова на смерть мальчика Ярика Фокина» сказал: «Я хочу закончить свое слово отрывком из стихо¬творения одной прекрасной девочки Сашеньки, кото¬рая умерла в девять лет от тяжелой и страшной болезни. Это была дочка очень близкого мне человека, профессора МГУ. Последние дни она уже не встава¬ла и написала по-детски чистое стихотворение, отры¬вок из которого я вам прочитаю:

Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный в колыбель твою.
Если смерть пришла так скоро — не пугай ее.
Смерть идет, идут и годы — значит надо все.
Не расстраивай отца ты, мать не огорчай,
Жди ты смерти, жди покорно, спи, не плачь, бай-бай.
Если встать теперь не можешь — значит уже все,
Значит, никогда не встанешь — ну и что, и что?
Ляжешь ты на койку смирно, ручки сложишь в крест.
Ждать ты будешь тихо ангела — ангела с небес» .

С небольшими оговорками мы можем утверждать, что в кризисном состоянии ребенок прилагает больше усилий к тому, чтобы найти смысл собственной жизни…
Наличие у ребенка духовных ценностей «значимо не только для личностного и социального существования его самого, но и для тех, кто его окружает» . При этом действенны лишь те ценности, которые не просто известны ребенку, но восприняты им личностно и внутренне освоены в пределах его возрастных особенностей. Подобные ценности становятся естественными и жизненно необходимыми для ребенка, закладывая тем самым духовно-нравственный базис, помогающий проживать период кризисного состояния.
Странное несоответствие у современной детворы внешней взрослости и внутреннего инфантилизма справедливо называется в кругах православных психологов задержкой развития души . По этой причине выбор ценностей в меньшей мере принадлежит самому ребенку. В большей мере за него ответственны родители или лица их заменяющие.
Именно родители способны сформировать и развить у своего ребенка навыки к общежитию, ориентированные на позитивное взаимодействие с окружающими и с самим собой, включая эффективные механизмы со-страдания, со-общения, со-радования, со-действия и со-творчества по отношению к другой личности.
Родителям необходимо обозначать четкие очертания и границы категорий добра и зла. Тем самым, помочь ребенку, по верной мысли проф. В.В. Абраменковой, гармонизировать его картину мира. Поскольку «обращаясь ко взрослому с явным или скрытым вопросом на тему «что такое хорошо и что такое плохо?», ребенок всякий раз хочет подтвердить для себя нравственное содержание и смысл того или иного явления, действия, поступка… Очевидно, что конструирование гармоничной светлой детской картины мира с верой в будущее является определенным условием взросления самого ребенка и его нравственно-психологического здоровья» .
Однако особенность социально-экономического статуса современной семьи, динамизм ее эмоциональной сферы, подвижные ценностные структуры сознания, присущая российскому обществу мультикультурность, порождают специфическую уязвимость родителей к современным вызовам. По этой причине экономическая, социальная, психологическая и духовная уязвимость личности родителей способна нанести серьезный урон психологическому и духовному здоровью ребенка.
Западный педиатр и психолог Росс Кэмпбелл обозначает ряд условий, которые могут помочь родителям дать духовную и психологическую устойчивость своему ребенку в контексте кардинально отличных друг от друга аксиологических систем:
1. Родители должны иметь духовно-нравственный фундамент, на котором базируется их собственная жизнь. «Истинной ценностью, вносящей мир в сердце страждущего, является Он… А Он в вас живет? Если нет, обратитесь за помощью к священнику или другу христианину» .
С христианской точки зрения речь здесь идет о воцерковленности родителей, как необходимом условии эффективной трансляции духовно-нравственных ценностей христианской традиции своему ребенку.
2. Родители способны передать ребенку только то, чем обладают сами. «Для того чтобы ребенок отождествлял себя с родителями (тесно связывал себя с ними) и был способен принять их ценности, он должен чувствовать себя искренне любящим, и знать что его ценят» .
Человек верующий и воцерковленный опытом жизни знает, что значит принятие, прощение и преодоление одиночества.
Именно в пространстве Церкви человек соприкасается с подлинной Любовью, Которая по слову апостольскому «есть Бог» . Любовью, Которая любит не «за», а «вопреки»…
В Церкви человек учится просить и принимать прощение. Учится принимать своего ближнего, учится принимать самого себя.
В пространстве Церкви человек приобретает молитвенный опыт и тем самым постепенно лишается одиночества…
В своей статье мы описываем три случая духовно-психологической помощи детям, оказавшимся в кризисном состоянии. В каждом из трех случаев речь идет о детях, пораженных тяжелым недугом (онкологических больных) и находящихся на пороге смерти.
Категория смерти в 6-7 лет – это уже жизненная реальность . В нашем случае речь пойдет о трех детках: девочке, мальчике-подростке и мальчике в возрасте 9-ти, 13-ти и 9-ти лет соответственно. Имена по этическим соображениям мы используем вымышленные. Мы используем бытовую, широко употребляемую церковную терминологию. В том случае, когда речь идет от лица ребенка, мы переводим ее на «взрослый язык».
Случай первый. Настя, девочка 9-ти лет. Родилась в 1999 году. Диагноз - острый миелобластный лейкоз. Родители считают себя православными. Девочка была крещена в 2001 году. Отец в Церковь не ходит. По его словам «просто времени нет. Слишком много работы. Надо много денег на лечение дочери. Да и не верю я священникам. Но в Бога я верю по своему. Но вы не подумайте, я православный». Мама в церковь стала ходить, как только узнала о диагнозе дочери. Бабушка себя считает атеисткой, но по её словам «Бога не отвергаю и даже приветствую веру в Него, особенно у молодежи». Мы встречались с ребенком всего один раз. Осенью 2008 года.
Невзначай я заговорил о Боге. «Каков Он? Как ты думаешь?». «Он – добрый, с Ним наверное хорошо…». «А ты хотела бы быть чтобы Он был с тобой?». «А Он не заберет меня на небо? Я очень люблю папу, маму и бабушку. Им без меня будет плохо. Я не хочу без них к Нему». «А ты попробуй написать Ему письмо… Попроси Его, чтобы Он помогал твоим родителям, твоей бабушке… И можешь не только писать но и разговаривать с Ним… Попробуй…».
Я подал ей двойной листок в клетку и ручку. Обычно я прошу, чтобы ребенок/подросток записал под диктовку первые несколько предложений. Примерно такой текст: «Господь я прошу Тебя, позаботься обо мне, сохрани моих родителей, подари мне новых друзей. Защити меня от зла. Спаси меня. Я принимаю Тебя как Бога моего и Спасителя души моей. Я прошу Тебя…». А дальше я предлагаю самостоятельно ребенка/подростка записать уже своими словами то, что для него является действительно жизненно важным: «А теперь ты сама, попроси Бога о том чего желаешь… Как сможешь так и напиши… Не торопись, Он тебя ждёт… Он тебя любит… Скажи Ему, что тебе не достает…».
Она написала две страницы своей первой молитвы, но мне запомнились особенно вот эти слова, я их передаю во «взрослом звучании»: «Иисус, я хочу, чтобы я выздоровела и жила. Я не хочу болеть, потому что у меня есть три самых любимых человека – папа, мама и бабушка. Если я умру, им будет плохо. Они будут плакать. Бабушка заболеет. У нее сердце сильно болит. Я хочу, чтобы они радовались и не болели. Я очень сильно их люблю. Больше неба люблю. Пожалуйста, сделай так, чтобы я не болела и не умирала. Потому что я очень сильно их люблю».
Настя ушла через три месяца…
Случай второй.
Сергей, парнишка 13-ти лет. Родился в 1994 году. Диагноз – острый лимфобластный лейкоз. Мы познакомились с ним в больничном коридоре. Он и другие подростки (кто в коляске, кто в кресле) сидели и смотрели телевизор в холле отделения, куда меня пригласили к подростку в соседнюю с Сергеем палату.
Пока родственники подростка, к которому меня пригласили, общались с ним, я, сидя на диване, познакомился с Сергеем. Мы разговорились. На следующий день я пришёл к нему и познакомился с его мамой (отец погиб в автокатастрофе, когда Сергею было 5 лет). Женщина позиционировала себя православной. Сына крестила в два года. Летом приглашали батюшку, он совершил соборование. В храм забегает в свободное время подать «записку о здравии сына» и «за упокой мужа». Очень нравится и старается не пропускать программу «Слово пастыря»…
Непростой разговор с Сергеем с глазу на глаз… Он рассказал о себе, рассказал о многом, причём, совершенно неожиданно для себя (как он сказал мне потом, перед моим уходом). Он мне задал вопрос: «А зачем Церкви и Богу я нужен?»…
Я ответил примерно так: «Потому что ты больше никому не нужен… Кому ты нужен? Школе? Армии? Государству? Какой-либо организации? Им всем нужна твоя функциональность, твои навыки, твое здоровье… Выпади из ритма - и ты за бортом этой жизни… И ты уже не нужен… Не нужен никому… Но ты нужен Богу, ты нужен Церкви… И тебе нужен Бог… Потому что самое главное и настоящее ты можешь доверить лишь Ему… Он может позаботиться о тебе здесь и после смерти там… Важно только, чтобы ты учился быть с Ним уже здесь… Попробуй».
Я предложил, как и в случае с Настей, написать «письмо Богу» (читай впервые помолиться). Сергей взял ручку и листок…
Основная мысль Сергея была следующая: «Бог, если Ты есть и Тебе не всё равно, что со мной будет, прошу Тебя, чтобы Ты дал мне еще пожить. Мне нравится девчонка. Мы с ней учимся в одной школе. Мы встречались… Когда я заболел и в школе сказали, что я могу умереть… От рака не лечат… Она напилась таблеток… Но её спасли… Она классная и должна жить. И я должен жить, чтобы она жила. Поэтому я и прошу Тебя Бог, дай моей матери денег на моё лечение, чтобы я смог жить…».
Сергей ушёл спустя пять месяцев…
Случай третий.
Олег, мальчик 9-ти лет. Родился в 2001 году. С 2005 года перенес две операции, около 15 курсов химиотерапии и 2 курса лучевой терапии. Родители относят себя к православным. Ребенка «покрестили» в 2004 году. По их словам за время болезни дважды приглашали священника для соборования ребенка. Подавали «записки» через знакомых в храм. Однако сами храм не посещали и не причащались.
С ребенком первая встреча произошла осенью 2009 года. Мы познакомились. Общались, он писал «письмо Богу», пробовал молиться о своих родителях и о себе (последнее всегда дается сложнее).
В январе 2010 года мы в очередной раз встретились с Олегом. Он, увидев меня, оторвался от рисования и сказал: «Дядя Игорь, вы знаете, что все, что окружает нас – это не по настоящему». «Почему ты так думаешь Олег?». «Да потому что все, что нас окружает, оно умирает (он замолчал, я не прерывал молчания в течении минут пяти-семи)… Вот ручка, она не пишет, паста кончилась. Вот зима, она скоро пройдет… Вот семья, я слышал, что папа с мамой не хочет жить, и они разведутся (молчание)… Я думаю, что из-за меня, потому что я часто болею… И я тоже умру…».
«А что же тогда настоящее, по-твоему?» - я прервал очередное молчание.
И вот оно духовное прозрение...
«Настоящего много… Вот мои родители – они настоящие, они меня любят, я знаю, что любят и постоянно заботятся обо мне… Настоящий – я сам. Дядя Игорь, вот потрогайте мою руку, я же живой, я настоящий, я живой… Когда все ночью спят, я не сплю - иногда мечтаю, иногда плачу… Я разговариваю с Ним… Вы меня научили писать ему письма и говорить с Ним… Мама мне говорит, это называется «мурашки»… Они у меня появляются на руках когда я Ему говорю свои секреты и просьбы… Я просил, чтобы родители не разводились… Я просил, чтобы я остался жить, потому что мама без меня не сможет… И когда я говорю Богу все это, мне становится тепло и хорошо как дома… Это тоже настоящее… Он тоже настоящий и Живой, только вы этого не видите… Спасибо вам…». Настоящее в этой жизни – это мой близкий, я сам и Живой Бог…
В начале февраля, Олег ушёл…
От боли тяжело отвлечься, легче на ней сосредоточиться. Когда в нашу семью входит болезнь ребенка, мы с головой уходим в свою боль, никого не видя и не слыша. И даже личность ребенка, его духовные запросы сдвигаются на периферию наших переживаний и хлопот.
Совет Церкви в этом смысле старомоден. Евангельский алгоритм неизменен - уходи не в проблему, а с проблемой приходи к Господу: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас… и найдете покой душам вашим» .
«Если можно употребить здесь образ, - говорил покойный Антоний (Блум), митрополит Сурожский (1914-2003) - у меня впечатление, что мы ужасно похожи на жука, которого посадили в стакан. Когда он старается выйти через дно – ему пути нет, через стенки тоже никуда. Одна только возможность – вылететь из стакана. У нас та же самая возможность…» .
Не уходи с головой в свою беду и свое горе, а иди с ними к Богу… Позаботься о том, чтобы твой ребенок начал говорить с Богом, начал молиться Ему… На дне жизни нет… Господь есть Жизнь вечная…

Февраль 2010 года

«В мире будете иметь скорбь,

но мужайтесь, Я победил мир»

Евангелие от Иоанна 16,33



Если Господь умер за меня и воскрес ради меня, значит, я чего-то стою…

В способности принять себя как принимает нас Господь, вырасти до принятия ближнего, увидев в нем образ Христов – и заключается то самое подлинное чувство любви к Богу…

Однако, уменье «различать за мишурою ценность» (И. Бродский), приходит к нам с возрастом. Опыт жизни, окрашенный радостью и болью, напоминает нам о главном, и о том, что может подождать…

Французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери в своей повести «Военный летчик» замечает: «Сегодня утром мы видели только разбитую армию и беспорядочную толпу. Но беспорядочная толпа, если есть в ней хотя бы один человек, в чьем сознании она уже объединена, перестает быть беспорядочной толпой. Камни на стройке кажутся беспорядочной грудой лишь с виду, если где-то на стройке затерян хотя бы один человек, который представляет себе будущий собор. Я спокоен, если под разбросанным удобрением укрыто зерно. Зерно впитает его соки и произрастет. Тот, кто возвысился до созерцания, становится зерном. Тот, кому открывается некая истина, тащит другого за рукав, чтобы посвятить в эту истину и его. Тот, кто сделал изобретение, спешит рассказать о нем людям…

Теперь я лучше постигаю, в чем смысл победы: тот, кто подыскивает себе место ризничего или привратницы в будущем соборе, - уже побежден. Тот же, кто носит в своем сердце образ будущего собора, - уже победитель. Победа есть плод любви»[1].

И в подтверждении этого подлинный опыт профессионального снайпера, ветерана ВОВ, полковника в отставке, Ивана Ткачева: «Однажды я не выстрелил… И Бог дал мне удивительную возможность оказаться лицом к лицу с последствиями этого поступка. Осенью сорок третьего года моя дивизия держала оборону на участке у белорусской деревни Турки-Перевоз… В траншеях противника началось какое-то оживление. Я взял винтовку и навел прицел. Возле землянки стоял высокий худой немец. «Долговязый - мой», - предупредил я товарищей. В прицеле я отчетливо видел его лицо, повязку на правом глазу и шрам на щеке. Шатаясь, он нес какой-то ящик в сторону окопа. Вдруг остановился: увидел своих убитых сослуживцев.

И застыл - оторопевший и жалкий. Из укрытия выскочил офицер, сбил «долговязого» с ног и сам упал замертво, сраженный пулей кого-то из моих товарищей… я снял палец со спускового крючка: пусть живет...
Прошло много лет. В 1972 году в парке Горького в Москве проходила выставка ГДР. Я зашел посмотреть. И вдруг увидел: немец-экскурсовод что-то кому-то рассказывает на ломаном русском. Шрам на щеке, неподвижный правый глаз, знакомая долговязая фигура... Я не верил своим глазам!

Разговорились. Да, в сорок третьем он воевал на том же участке фронта, что и я. Да, он помнит тот случай. Тогда, еще не оправившись от ранения, он подносил патроны к пулемету и услышал крик: «Ложись! Снайперы!» Но растерялся и остался стоять, пока не был сбит с ног. Вскоре его комиссовали и отправили домой.

Месяца через три я получил письмо из Германии. На фотографии — тот самый солдат, его жена и три дочери, очень похожие на отца. А на обратной стороне надпись: «Дорогой друг, посмотри на фотографию. Этих милых деток могло бы и не быть на свете, если бы вы тогда, на фронте, не проявили великодушие и не сохранили жизнь нашему дорогому отцу и мужу. Мы вам очень обязаны. Приезжайте в гости».

Тогда я всем сердцем почувствовал смысл заповеди «Не убий». И вспомнил строчки из любимого мною Блока:

Жизнь - без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами сумрак неминучий
Иль ясность Божьего лица...»[2].

Удивительным образом внешне порушенная духовность обретала новую жизнь в советских солдатах и офицерах, которые «полагая душу свою за друзей своих»[3], впервые и по-настоящему начинали ощущать Божье присутствие в своей жизни...

В шинели русского солдата Александра Зацепы погибшего на фронте в 1944 году, было найдено «Письмо к Богу»: «Послушай Бог… Еще не разу в жизни с Тобой не говорил я, но сегодня мне хочется приветствовать Тебя. Ты знаешь, с детских лет мне говорили, что нет Тебя. И я, дурак, поверил… Сегодня ночью, я смотрел из кратера, что выбила граната, на небо звездное… Я понял вдруг, каким жестоким может быть обман. Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку, но я Тебе скажу, и Ты меня поймешь: не странно ль, что среди ужасающего ада мне вдруг открылся свет и я узнал Тебя? Мне нечего больше сказать… я рад что узнал Тебя. На полночь мы назначены в атаку. Но мне не страшно: Ты на нас глядишь… Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться. Мне было хорошо с Тобой. Еще хочу сказать, как Ты знаешь, битва будет злая, и, может, ночью же к Тебе я постучусь. И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом, позволишь ли Ты мне войти, когда приду? Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь, со мною случилось то, что я прозрел. Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уже вернусь. Как странно, но теперь я смерти не боюсь…»[4].

Австрийский психиатр и философ Виктор Франкл писал о том, что в концлагере человек без смысла не выживал… Предположу, что смысл, мог быть любым –любимый человек, идея, вера и даже месть. Месть тому, кто причинил мне боль, которую не перекрывает ужас концлагеря…

Но смысл необходим не только для выживания здесь... С христианской точки зрения для человека более важным является обретение смысла в Боге. Поскольку важно не только приобрести вот этот мир, остаться в живых ради кого-то и для чего-то, но и душе своей не повредить: «ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?»[5].

Приведу в пример мальчонку, который обрел смысл среди боли в Боге. Имя вымышленное, история настоящая. В том случае, когда речь идет от лица ребенка, я перевожу ее на «взрослый язык».

Итак, Олег, мальчик 9-ти лет. Родился в 2001 году. С 2005 года перенес две операции, около 15 курсов химиотерапии и 2 курса лучевой терапии. Родители относят себя к церковным, верующим. Олежку «покрестили» в 2004 году. По их словам за время болезни дважды приглашали священника для соборования ребенка. Подавали «записки» через знакомых в храм. Однако сами храм не посещали и не причащались.

С ребенком первая встреча произошла осенью 2009 года. Мы познакомились. Общались, он писал «письмо Богу». Письмо в котором писал о том, почему и ради кого он хочет жить дальше… Олег пробовал молиться о своих родителях и о себе (последнее всегда дается сложнее)…

В январе 2010 года мы в очередной раз встретились с Олегом. Он, увидев меня, оторвался от рисования и сказал: «Дядя Игорь, вы знаете, что все, что окружает нас – это не по-настоящему».

«Почему ты так думаешь Олег?». «Да потому что все, что нас окружает, оно умирает (он замолчал, я не прерывал молчания в течении минут пяти-семи)… Вот ручка, она не пишет, паста кончилась. Вот зима, она скоро пройдет… Вот семья, я слышал, что папа с мамой не хочет жить, и они разведутся (молчание)… Я думаю, что из-за меня, потому что я часто болею… И я тоже умру…».

«А что же тогда настоящее, по-твоему?» - я прервал очередное молчание.

И вот оно духовное прозрение... «Настоящего много… Вот мои родители – они настоящие, они меня любят, я знаю, что любят и постоянно заботятся обо мне… Настоящий – я сам. Дядя Игорь, вот потрогайте мою руку, я же живой, я настоящий, я живой… Когда все ночью спят, я не сплю - иногда мечтаю, иногда плачу… Я разговариваю с Ним… Вы меня научили писать ему письма и говорить с Ним… Мама мне говорит, это называется «мурашки»… Они у меня появляются на руках когда я Ему говорю свои секреты и просьбы… Я просил, чтобы родители не разводились… Я просил, чтобы я остался жить, потому что мама без меня не сможет… И когда я говорю Богу все это, мне становится тепло и хорошо как дома… Это тоже настоящее… Он тоже настоящий и Живой, только вы этого не видите… Спасибо вам…».

Настоящее в этой жизни – это мой близкий, я сам и Живой Бог… В начале февраля 2010 года, Олег ушёл…

Ребенок из глубин своего небольшого и трагичного опыта смог выразить церковное понимание смысла жизни: «Возлюби Господа Бога всем сердцем твоим… и ближнего твоего как самого себя»[6]. Настоящее в этой жизни – это мой близкий, я сам и Живой Бог…

В способности принять себя как принимает нас Господь, вырасти до принятия ближнего, увидев в нем образ Христов – и заключается то самое подлинное чувство любви к Богу…
А за Богом, всегда последнее слово…
И не важно, где ты сейчас находишься и чем занимаешься: быть может, приводишь в порядок дачу после зимы, или ожидаешь последствий смены руководства в твоей организации; уже готовишься к летнему отпуску, или командирован в «горячую точку»; готовишься к свадьбе, или уже находишься в радостном ожидании рождение ребенка; коротаешь время в аэропорту, или лежа на больничной койке, отрешенно смотришь в потолок; собираешься сходить в ближайшее воскресение в Церковь, или сам того не ведая и строя планы на сегодняшний вечер попал в прицел снайпера…

Важнее чтобы в тебе было неотступное желание быть с Ним. И тогда твоя жизнь под Его покровом, ангелы хранители над тобой и твоими близкими. Ты не лишен многообразия жизни здесь и не потерян для вечности после смерти там…

Потому что «Бог есть любовь»[7], а «любовь никогда не перестает»[8], а значит в конечном итоге победа и последнее слово за Любовью…




--------------------------------------------------------------------------------

[1] См.: Антуан де Сент-Экзюпери. Военный лётчик. – М.: Изд-во «Эксмо», 2009. – 224 с.

[2] См.: Фома. Православный журнал для сомневающихся №5 (61), май 2008.

[3] См.: Евангелие от Иоанна 15,13.

[4] См.: Фома. Православный журнал для сомневающихся №2 (35), 2005.

[5] См.: Евангелие от Марка 8,36-37.

[6] См.: Евангелие от Марка 12,28-31.

[7] См.: 1-е Послание Иоанна 4,16.

[8] См.: 1-е Послание к Коринфянам 13,8.