Мишель Уильямс пообщалась с журналом Vogue, которому рассказала, что новая любовь не залечила ее раны от потери Хита Леджера. Просто боль утраты видоизменилась.

“Я не знала, где проложить границы между моими воспоминаниями, что делало все интервью для меня небезопасными, - разъяснила Мишель. - Я могу говорить о горе, потому что это мое горе; о том, что каково быть матерью-одиночкой и совмещать ребенка и работу. Но вот о чем я не должна говорить, так это о том, что случилось между мной и Хитом. Свое горе я кое-как сдерживала всю зиму и весну. Не знала, смогу ли держаться… Внезапно обнаруживаешь, что говоришь об этом как об очень глубоком процессе. Это странно. Спустя год боль уже не такая сильная. Но и волшебство воспоминаний улетучивается. Идет какой-то новый отсчет. Но каждый раз, когда я начинаю скучать по Хиту и думать, где же он сейчас, я просто смотрю на Матильду“.

Мишель нашла новую любовь в лице режиссера Спайка Джонза, но признается, что старые раны этим не залечишь. “Я думала, что если влюблюсь снова, это спасет меня от боли. Идея была ошибочной: это только все усложнило”.

Актриса говорила не только о страданиях, но и о счастливых временах. “Съемки в “Горбатой горе” были неповторимым и очаровательным периодом в моей жизни. Я была влюблена и работала в картине, которой горжусь, затем у меня родился ребенок. В тот момент все было хорошо”.

Сейчас Мишель и Матильду преследуют папарацци, чему актриса категорически не рада. “Их так много из-за той трагедии. Очень сложно в такой ситуации быть понимающей и великодушной… Сложно вести себя с ними как мужчина и женщина одновременно. Хит нас всегда от этого защищал”.

Удалось Мишель сказать пару слов и о своем видении будущего. “Я полна надежд и благодарностей. какое-то время я думала, что мы все потеряли. Это заставляет тебя любить и жить лучше”.

Интересное интервью, не правда ли? Такая боль, такая боль… зачем она тогда рассталась с Хитом и пыталась отсудить у него дочь?!