Я открываю глаза. Вижу этот облезлый потолок. За эти пол-год он стал мне практически родным. В конце-концов, кроме него у меня теперь мало что есть.

Я даже не помню, как меня поместили в Зеленые Сады. Не знаю даже приблизительно, где находится это учреждение для душевнобольных. У меня нет прошлого. Только эти пол-года, которые я провел здесь. Здесь вся моя жизнь и, боюсь, она останется такой.

Мой доктор говорит, что нужно вести дневник, что анализ происходящих событий может помочь мне вспомнить хотя бы что-то из своей прошлой жизни. Я решил послушаться его. Не то, чтобы я верю в выздоровление - просто это единственная видимость действия, которую я могу себе позволить. Сейчас я встану и пойду на завтрак, вместе со своим соседом по палате. Завтра попробую написать еще.


________________________________________________________


Моего соседа зовут Витал. Его все здесь так называют. Он добрый. Иногда он достает доску, и мы с ним вместе играем в маленькие шахматы с магнитами. Когда меня только привезли сюда, я очень сильно боялся его. Поговаривали, что он биполярным расстройством личности и убил свою мать. Суд признал его больным и отправил сюда. Мне было очень страшно. Но потом, когда меня подсадили здесь на морфий и гп, я понял, что в таком состоянии, в котором находятся все пациенты, очень сложно бывает даже дышать, не то что причинить вред кому-то. Сейчас я не боюсь Витала.

Пойду на обед - может, завтра еще напишу.

________________________________________________________


Фу. На завтрак давали овсянку. Не люблю ее. Я попытался отказаться, но санитар заставил меня съесть ее всю. Потом принес мне добавки и заставил съесть и ее. Он так смотрел на меня. Так страшно... Не могу больше писать сегодня.

________________________________________________________


Илона - самый лучший человек в моей жизни. Она работает здесь медсестрой, а по ночам дежурит на нашем этаже и еще моет полы. Она очень часто мне улыбается. Наверное, я симпатичный. Если бы у меня было зеркало, я бы знал точно. Но мне не дают его - боятся, что я что-нибудь с собой сделаю, наверное. Правильно, наверное. Я просто устал уже. Вы меня не поймете, но сложно жить без прошлого. Я был бы рад ему, даже если оно плохое. Хоть какое.

Илона знает, что я плохо сплю по ночам. Иногда, когда мне особенно не спится, я тихонько выхожу из палаты. Иногда, когда меня слишком сильно накачивают, она помогает мне доползти до своей каморки.

Она угощает меня чаем и рассказывает о своей жизни. Иногда грустное, иногда хорошее, а иногда я очень сильно смеюсь. Она рассказывает о мире, которого нет для меня, я слушаю все с интересом. Она красивая и очень добрая, немного полноватая, всегда немного уставшая. Жаль, что я сижу здесь - я бы хотел, чтобы она была моей девушкой. Она одинока - как-то она рассказывала о своем парне, который заразил ее чем-то и она ушла от него. Я сегодня опять хочу к ней. Мне хорошо сидеть там, у нее, и есть вкусные печенья. Напишу еще завтра.

________________________________________________________


Вчера Илона угостила меня яблочным пирогом. Было очень вкусно. А говорила она мало, больше молчала, сидела и слушала радио. Мне было неуютно - я хотел успокоить ее, но не знал как. Я спросил, почему она грустит, а она улыбнулась и сказала что все в порядке. Я знал, что это не так, но меня так накачали морфием, что я улыбнулся и продолжал улыбаться. Она отвела меня в палату. Я повалился на кровать и уснул с улыбкой. Сегодня мне надо на прием к доктору. Напишу завтра.


Вчера я был у доктора. Сказал ему, что начал вести дневник. Он похвалил меня, мне было очень приятно. Потом он усадил меня в кресло и велел закрыть глаза. Он всегда так делает - говорит, что это новая методика. Он говорит 'закрой глаза', потом берет меня за руку и называет разные цифры. Он говорит: 'двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять'. Потом спрашивает как я себя чувствую. Я открываю глаза, улыбаюсь и говорю, что хочу есть.

Я пытался узнать у него хоть что-то о той, настоящей своей жизни, но он сказал что это мне ничего не даст, что это не вылечит меня. Если бы он знал, как я хочу вернуть...

Вряд ли вы поймете меня. Вернуть что угодно. Может, я был женат. Может, у меня была интересная работа. Все, что угодно. Я бы упал на колени и умолял его, умолял, но перед его сеансами меня накачивают гп, и я уже не могу ничего. Меня уводит санитар. Вчера он втолкнул меня в палату и ударил меня по щеке. Было больно. Я не понимаю, за что. За что мне больно. За что мне все это... Почему...

________________________________________________________


Вчера Илона сама зашла ко мне в палату и позвала на чай. Она рассказала мне веселую историю про двух ежей, которые хотели обмануть лису, я здорово смеялся. А потом она сказала, что скоро мы больше не сможем видеться, потому что она серьезно больна от того парня и врачи говорят, что скоро ей надо будет ехать умирать в другую больницу. Я неуклюже обнял ее слабыми руками, и она плакала у меня на плече. Вся рубашка была мокрая. И я тоже плакал. Мне было жалко ее, жалко себя - жалко, что все так получилось. Она дала мне пару печенюшек и сказала, чтобы я угостил и Витала, чтобы он не обижался. Я хочу спать. Мне больно.

________________________________________________________

"двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять. двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять" Мне уже нехорошо от этих сеансов. Снятся по ночам - все эти цифры. Сегодня я проснулся с ужасной головной болью. Угостил Витала печеньем, а он мне подмигнул - мол, завел себе девчонку, парень. Вот, печеньем угощает. Потом он несколько раз подмигивал мне во время завтрака. Мне было немножко неловко. Вечером мы играли в шахматы. Витал опять выиграл, а потом рассказал мне про того санитара, который меня ударил. Сказал, что он плохой, что он всех бьет. Называет нас психами. Только мы и есть психи.

Сегодня я не видел Илону. Я очень волновался за нее. Надеюсь, увижу ее завтра.


Сегодня мы проснулись раньше от криков. Из соседней палаты выбежал парень и кричал, а потом его стошнило. Ему сделали какой-то укол и куда-то унесли. Потом все говорили разное, а Витал сказал что у него что-то с мозгом, какая-то штука с детства там неправильно работает, и он плохо может контролировать свои процессы. Только сейчас все было хуже, чем обычно. Обычно он писался и все в подобном роде. А в чем он был виноват я так и не понял. Когда я спросил у санитара, он ударил меня и сказал чтобы я ел, иначе я сдохну. А может я хочу сдохнуть, почему он запрещает мне? Почему нас держат здесь, почему просто не убьют? Нам было бы легче.

Сегодня я опять не видел Илону. Мне надоел дневник, мне тяжело в него писать. Не хочу больше.

_______________________________________________________
_______________________________________________________
_______________________________________________________
_______________________________________________________
_______________________________________________________
_______________________________________________________
_______________________________________________________



Я не писал уже больше месяца. Потому что все как обычно. Те же сеансы, разные цифры. Санитар меня бьет, доктор говорит цифры. Я спрашивал у него про Илону, он сказал что она на больничном, но скоро вернется. Я жду этого очень-очень.

Сегодня Виталу было нехорошо. Он стонал во сне и не давал мне уснуть. Я не хотел его будить, поэтому выскользнул в коридор и пошел к окну, смотреть на луну. Я смотрел на нее, пока не услышал...

двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Сорок один. Тридцать пять. Двадцать девять...

Плачь. Она плакала. Я пошел в ее каморку, я увидел ее. Она сидела на своем стульчике и плакала. Я посмотрел в ее глаза мне стало очень больно. Боль наполнила меня.

двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Она ничего не говорила. Плакала. Плакала. Плакала. Я сидел, я держался, я должен был ей помочь. Но просто закрыл уши и выбежал в коридор. Вбежал в свою палату и плакал до утра. Страница мокрая - я еще плачу.


двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Я не знаю, что доктор делает со мной. Что за наркотики мне дают. Я уже ничего не знаю. Зачем эти цифры? Что это за метод? Больно.

_______________________________________________________


Было три часа ночи, когда Илона зашла ко мне. Она очень сильно похудела, кожа на щеках обвисла. Она села на мою кровать. Я испугался, что она снова будет плакать, но она погладила меня по голове и сказала, что все будет хорошо. А потом ушла. Просто так. Я думал, что она позовет меня, но она просто ушла.

Больше я никогда ее не видел.

_______________________________________________________


Сегодня у нас праздник - родительский день. Доктор собирает нас в игровой комнате и мы по очереди говорим спасибо своим мамам и папам. За это дают шоколадку. Все время я сижу и жду, когда очередь дойдет до меня. Я хочу шоколадку, но я не помню своих маму и папу. Я говорю им спасибо, и мне дают белый шоколад. Я разворачиваю его и с улыбкой ем. Быстро - быстро. Я вижу свое отражение на фольге, и меня начинает тошнить. Я сгибаюсь пополам, на пол летят каша вперемешку с таблетками успокоительного. У меня все лицо в шрамах. В уродливых шрамах. Мне больно.

Теперь я понял, что за цифры. Столько шрамов... Их очень много.

…

Доктор заходит в палату и садится на стул рядом с кроватью. Смотрит на мой дневник, спрашивает, пишу ли я. Я говорю что да, он говорит, что я молодец. Это очень приятно.

Он спрашивает, что я видел. Я говорю, что теперь знаю про цифры и откуда они. Он кивает и отвечает, что мне пока не будут больше давать лекарства всю неделю, что я, возможно, уже почти вылечился. Только говорит он это сухо, так, как-будто я не человек, а собака. Да я уже мало похож на человека, чего толку в моем излечении? Все верно.

Он уходит. Я спрашиваю у него, можно ли мне зеркало, ведь теперь я все знаю. Я планирую разбить его и перерезать себе горло осколком. Он не слышит меня. Мой план срывается. Я засыпаю.
________________________________________________________


Я просыпаюсь. Просыпаюсь и лежу. Никуда не иду. Санитар не заставляет меня. Никто не заставляет. Я просто лежу. Пропускаю завтрак. Не иду в игровую комнату. Заходит Витал, говорит что скучно и ложится спать. Вечером приходит доктор. Опять спрашивает как у меня дела. Веду ли я дневник. Я молчу. Я хочу спросить у него - за что мне этот потолок. Но вряд ли он знает. Я даже не закрываю глаза, когда он берет меня за руку и начинает опять говорить цифры.

двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять. двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять. двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Я повторяю за ним. Ощупываю свое лицо, пытаюсь сосчитать. Улыбаюсь, смеюсь и плачу. Потом кричу. Он уже молчит, я кричу сам. Смеюсь, перехожу на вопль. В двери со скучающим видно появляется санитар. Я знаю, куда меня отнесут. В одиночку. С мягкими стенами. Их всего три во всей больнице. Санитар сгребает меня в кучу, тащит меня. Я пытаюсь упираться, кричу. Смеюсь.

двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Открываются двери, из палат выходят люди. Смотрят на меня. Мне все равно. Смотрите на меня. Я вот такой. Я не знаю почему. Но вас не интересует почему. Вы видите меня таким - орущим, плачущим и смеющимся психом - уродом. Вы не лучше.

двадцать девять. Сорок один. Тридцать пять

Здесь не так темно, как я думал. Тут окно, в него светит луна.

_______________________________________________________________
_______________________________________________________________
_______________________________________________________________
_______________________________________________________________


Я провел в одиночке два дня. Или три. Это уже неважно. Теперь я знаю, что это за цифры.

двадцать девять девочек, зарезанных. Изнасилованных после смерти. Хотя, на самом деле, тридцать четыре - на суде я немного ошибся.

Сорок один. Это мальчики, которых я воровал на детских площадках, когда отворачивались их мамы. Я сажал их в подвал своего дома, избивал, мучил. Эту цифру следствию назвал я сам - в моем подвале много крыс, точно было не определить.

Тридцать пять. Количество учеников шестого 'б'. Я просто зашел в класс во время урока и начал убивать. Бум. Бум. Бум. У меня был пистолет тт-34. Я стрелял, неторопливо менял обойму за обоймой, медленно наводил на них и снова стрелял.

Как я выбрался? Очень просто. Украл из столовой ложку, заточил о решетку. Когда Витал уснул, я всадил ее ему в шею несколько раз. Потом пошел по палатам. Я убил всех. Тихо, просто. У парня - того, у которого штуковина в мозгу - нашел пакет. Подкрался к вахтеру, когда тот обходил здание, надел ему пакет на голову и задушил. Для верности несколько раз всадил ему в шею ложку. Зеленые Сады опустели. Тишина.

В каморке у вахтера я нашел зеркало. У меня не было никаких шрамов - наверное, фольга просто замялась. Я взял журнал с адресами доктора и санитаров. Если вы читаете это сейчас, знайте - они уже мертвы. Они и их семьи.

Сейчас я оставлю эту тетрадку и выйду на улицу. Вдохну свежий воздух - впервые за очень долгое время. Вам интересно, почему я делаю это? Все очень просто. Просто я не могу этого не делать. Во мне живет зло, и во мне живет боль. Вы страдаете, все страдаете. Вы плачете, вы теряете близких, любите тех, кто не любит вас. Вам плохо. И тем, кто творит зло, тоже. Чем больше из вас я освобожу, тем меньше вы будете страдать. Мне надо идти. Мне надо найти Илону, если она еще жива, и помочь ей. До свидания. До встречи...


Прошу приобщить данную тетрадь к материалам следствия по делу о серийном маньяке В. Б. и выделить дополнительные силы на его поимку.
Начальник УВД Псовской области.

LI 7.05.22