ВЕЧЕРНИЙ МАРАФОН
Картинки с задворок Города Псов

Действующие лица
Кобан - здоровый, лысый, весь в фальшивом золоте.
Змеич - молодняк в длинной кожанной куртке, с диким взглядом и в бандане.
Большой - толстый пьяный быдло

Также:
Ангелы
Мысли
Мечты
Смерть

[Сцена первая]
[Кобан и Змеич стоят у ночного клуба и пьют текиллу из горла]

Змеюч: Слышь, Кобан!
Кобан: [сплевывая изжеванные поллимона] Че те?
Змеюч: Я тут по телеку видел. Слышь... Ты за любовь слышал?
Кобан: С Рижской которая, Любанька?
Змеюч: Бля... Не - ну за любовь...
Кобан: Че за хуйня?
Змеюч: Блядь, высокое и нежное!
Кобан: [растягивает рот в улыбке] Ааа... Так бы сразу и сказал. Вот тебе телефон сучки - рост метр 90 и сосет мягенько!

[Сцена вторая. Кобан, Змеич и Большой едут на стрелку с пацанами из другой деревни]

Большой: [читает книжку] ... Пред смертным одром предстать...
Кобан: Хуя се! Душевно! Миша Круг?
Большой: Слышь, а? Это ж бля книжка всех времен - библия нах!
Змеич: Ебать... Ты хоть понял о чем это ваще?
Кобан: [хлопает Змеича по плечу и ржот]
Большой: А что, если мы умрем? [глаза стекленеют]
Кобан: Хуево... У меня в четверг ведь день рождения.
Змеич: Все, останавливай. Вон они стоят.

[Сцена третья. Те же, плюс ангелы]

Кобан: [принимая из рук Змеича косяк] Кто это здесь летает, бля?
Ангелы: [молчат]
Змеич: Э, бля, оле! Это ж ангелы...
Большой: [дико ржет и сопит] Я нахуярился! Блядьянахуярился!!!
Змеич: [задумчиво] Летают...
Кобан: А и хуле? Нам счас тоже пару затяжечек...
Большой: [подходит к ангелам, тыкает в одного из них пальцем и ржот]
Ангелы: [молчат]
Змеич: Большой, ты рядом с ними негармонично смотришься! [принимает косяк от Кобана]
Кобан: Я ебал. Они не исчезают. Большой, че за трава такая?
Большой: [впадает в ступор] Они че, бля, настоящие бля?
Змеич: [затягивается и одновременно достает "Макаров"] Щаз проверим...
Ангелы: [молчат]...

[Сцена 4. Камера предварительного заключения. На нарах сидят Кобан и Большой]

Кобан: [чешет бок] Хорошо погуляли.
Большой: [трет правую щеку поломанным пальцем] Че за праздник-то был?
Кобан: [встает и кривится, оценивающе ощупывая сломанные ребра] По ходу дела, День ВДВ.
Большой: [обнаруживая сломанную руку] Не, бля... День Милиции, качественно...
Кобан: [хромая, проходится до параши и обратно] Не. Тут уже бля день рождения Гитлера. Суки фашисты... Так отпиздить бля.

[Открывается дверь и в камеру влетает Змеич]

Кобан: [следя взглядом за его полетом] Ты че, братуха? Цел?
Змеич: [встает, отряхивается] Нормально все.

[Кобан и Большой недоуменно переглядываются]

Большой: Эта... Бротан... А че за праздник-то?
Змеич: Дык епт... 8 марта, Международный Бабский День
Кобан: [обнаруживает отсутствие двух зубов] Блядь... А почему ж мы такие отпизженные, а ты нет?
Змеич: [кидает в рот жвачку, начинает злобно ее пережовывать] Так бля - я ж из вас единственный... Неженатый.

[Сцена пятая. Посреди деревенской церкви стоит белый гроб. В гробу лежит Кобан. На алтарь заходят Большой и Змеич]

Змеич: Братаны! Седня мы собрались здесь, дабы проститься с нашим дорогим братаном Кобаном!

Большой: Он был добрым, отзывчивым и мудрым поцоном! От пуль уворачивался в Дагестане, от ножа в кабацкой драке уходил. И нашел свою смерть... [Поворачивается к Змеичу, шепотом] Бля... От чего он умер?

Змеич: [перехватывая микрофон] Но память о нем будет жить вечно.

[Из зала]: О ком, бля?

[Сцена шестая. Змеич и Ангелы в туалете деревенского клуба]

Змеич: Ну че, так и будем молчать?

Ангелы: [молчат]

Змеич: [подходит к умывальнику, раскатывает на нем две дорожки кокаина] Хуевые из вас собеседники. Пиздить вас надо.

Ангелы: [молчат]

Змеич: [нюхает кокаин, шмыгает носом] Вот пока вы, пидоры, молчите, говорить будем мы.

[В туалет входит Смерть.]

Змеич: [смотрит в зеркало] Занято, бля! Иди и жди, ебтва!

[Смерть разворачивается, выходит за дверь.]

[Змеич раскатывает еще дорожку. Из зала доносятся отголоски музыки]

[Я хотел быть с тобою, я хотел бы быть рядом
Со своею мечтою, со своим теплым взглядом
Но теперь я живу в этой камере зверства
Потому что украли у меня звери сердце

И не вижу во тьме я сияния неба
И все чаще стреляю не только в песок
И все реже мечтаю о том, где я не был
И все меньше с тобою мне видится снов.

С каждым годом все жестче, с каждым годом все злее
Подыхали друзья, подыхали враги
С каждым годом все больше я, сука, тупею
От тебе непонятной, гнетущей тоски.

С каждым часом все больше я слетаю с катушек
С каждой каплей спиртного все больше тоски
Я засну пьяный в стельку, никому блядь ненужный
Мне сейчас хорошо... Подожди, не буди.

Дай забыть про врагов, дай забыть мне про "чоткость"
Хоть на миг ощутить вновь те лучики детства...
Ведь теперь я живу в этой камере зверства
Потому что украли у меня звери сердце]

[Змеич занюхивает кокаин, прижимается к стене и медленно сползает на пол]

[Снова входит смерть.]

Змеич: Че те надо, лошара?

Смерть: Привет.

Змеич: Ну привет. [умирает]

[Сцена седьмая]
[Большой на выставке изобразительного искусства. Подходит экскурсовод с толпой маленьких детишек]

Экскурсовод: [показывая на картину рядом с Большим, детям] А этот экспонат называется "Прощание с жизнью" художника Филипповича-Пронского.

[Большой таращится на экскурсовода, медленно лузгая семечки и сплевывая их в руку]

Экскурсовод: На этой картине художник изобразил девушку, стоящую на обрыве.

[В глазах Большого появляется идея. Он начинает рыться в своей спортивной сумке]

Экскурсовод: Эта картина показывает нам всю прелесть жизни на границе смерти. Девушка размышляет, что ей выбрать - жизнь без любимого или смерть?

[Большой достает из сумки камеру и фотографирует задницу экскурсовода]

Экскурсовод: ... В мире, где ее никто не понимает, где для нее больше нет ласки и тепла. Она одна. Но она смотрит на смерть и понимает, что в мире столько красоты, которую она еще не видела. Но она не хочет быть одинокой.

[По щеке Большого скатывается слеза]

Экскурсовод: Она понимает, что сама - простая крестьянка, и что за судьба уготована ей.

[Сзади над большим нависает Смерть]

Экскурсовод: По этой картине был написан рассказ, в котором мы узнаем что девушка выбрала жизнь, и ее душа навсегда была обречена скитаться - одинокая и непонятая, вынося оскорбления и видя лишь серые деревенские будни.

[Экскурсовод и дети уходят. Большой смахивает со щеки слезу и тупо-удивленно на нее смотрит]

Большой: [поворачивается, видит смерть] Блядь, я не хочу так нахуй! Привет!

[Ангелы валят большого, пиздят его ногами]

Смерть: [уходит. За ней уходят Ангелы]

Большой: [сплевывая кровь, орет экскурсоводше] Блядь, так че там за любовь-то, сука?