Этот Дюбур был закоренелый распутник, большой любитель маленьких
девочек и рассылал во все уголки страны доверенных женщин, которые
поставляли ему такую дичь. Будучи почти не в состоянии пользоваться ими,
Дюбур обыкновенно предавался в их обществе прихоти настолько жестокой,
насколько и странной: его единственная страсть заключалась в том, чтобы
любоваться слезами детей, которых ему приводили, и следует признать, что
никто не мог с ним сравниться в таланте доводить их до такого состояния.
Этот несчастный сластолюбец обладал таким злобным и изощренным умом, что ни одна девочка не могла выдержать издевательств, которым ее подвергали; слезы
лились в изобилии, а Дюбур, пребывая на вершине блаженства, тут же прибавлял
несколько ощутимых физических страданий к нравственной боли, которую только
что вызвал. Тогда рыдания становились еще сильнее, и злодей извергался в
открытую, осыпая поцелуями детское личико, которое благодаря его стараниям
было мокро слез.
- Вы всегда были скромной? - спросил он Жюстину, решив приступить прямо
к делу.
- Увы, сударь, - ответила она, - я бы не оказалась в таком отчаянном
положении, если бы перестала ею быть.
- Но тогда по какому праву вы полагаете,что богатые люди вам помогут,
если вы не будете им служить?
- О, сударь! Я готова оказать любые услуги, которые не будут
противоречить правилам благопристойности и моей молодости.
- Я не имею в виду услуги такого рода: для этого вы слишком молоды и
хрупки; я говорю о том,чтобы доставлять мужчинам удовольствие. Эта добродетель, которую вы так превозносите, ничего не дает; напрасно вы будете преклонять колени перед ее алтарями, ее бесполезный фимиам вас не накормит.
Предмет, который меньше всего нравится мужчинам, на который они меньше всего
обращают внимания и который сильнее всего презирают - это скромность вашего
пола. Сегодня, дитя мое,пользуется уважением только то, что приносит выгоду
или усладу, но какую выгоду или какую радость может принести женская
добродетельность? Нравится нам и развлекает нас лишь женская распущенность,
а их целомудрие приводит нас в уныние. Если люди нашего сорта дают что-либо,
они хотят за это что-нибудь получить. Даже такая маленькая девочка, как вы,
далеко не красавица и к тому же дикарка, должна сообразить, что она может
получить помощь только ценой своего тела? Так что раздевайтесь, если хотите,
чтобы я дал вам денег.

И несчастная Жюстина, отвергнутая, униженная, оскорбленная с самого
первого дня, зашла в дом с вывеской над дверью, сняла маленькую меблированную комнатку на пятом этаже, оплатила ее вперед и,оставшись одна, разразилась слезами.
Однако, это было лишь начало всех тех невзгод, больших и малых, которые
заставила испытать ее злосчастная судьба. Из всех бед, которые пришлось ей испытать в начале своей злосчастной жизни, мы поведаем лишь о тех, что выпали на ее долю в связи с Дюбуром, одним из самых жестоких и в то же время самых богатых откупщиков налогов в столице.
Женщина, у которой квартировала Жюстина, отправила ее к нему, как человеку, чей авторитет и чьи богатства наверняка смогут облегчить участь
бедной девочки.
Господин Дюбур, толстенький, низенький и надменный, как все финансисты, только что поднялся с постели и был облачен в свободно болтающийся домашний халат, который едва прикрывал его наготу. Отослав слуг, которые собирались его причесывать, он обратился к девушке:
- Что вы от меня хотите, дитя мое?
- Сударь, - отвечала несчастная Жюстина, совершенно растерявшись, - я бедная сирота, мне едва исполнилось четырнадцать лет, но я уже познала все стороны нищеты; я умоляю вас о сочувствии и заклинаю сжалиться надо мной.
И девушка со слезами на глазах подробно, со всеми живописными деталями
рассказала старому негодяю испытанные ею злоключения и трудности, с которыми
она сталкивалась в поисках места, не обходя вниманием и отвращение, с каким
выслушала одно недостойное предложение.Не жалея слез, она описала свой ужас перед будущим и умоляла господина Дюбура предоставит ей средства к существованию.
В продолжение ее рассказа Дюбур становился все более оживленным. Эта
юная просительница начинала его возбуждать, и одной рукой он возился под
своим халатом, а другой держал лорнет, пристально разглядывая прелести,
представшие его взору. Внимательный наблюдатель мог бы различить почти
незаметные оттенки похоти, которая мало-помалу напрягала мышцы его хилого
тела по мере того, как жалобы Жюстины делались все более и более
патетичными....

Итак, Жюстина, которую в детстве любила портниха ее матери, в надежде,
что эта женщина посочувствует ее несчастью, отправляется к ней, рассказала
ей о своих злоключениях и попросила у нее работу... Ее почти не узнают и грубо
прогоняют прочь.
Обливаясь слезами, девушка пошла к своему священнику. Со всем жаром
своего возраста она описала ему свое отчаянное положение. По этому случаю на ней было одето белое узкое платьице, красивые волосы были небрежно забраны под
большим мадрасским платком; только-только намечающаяся грудь почти не
выделялась под двойной газовой тканью, которая прикрывала ее от нескромного
взора. Прелестное личико было несколько бледным по причине снедающих ее
печалей, зато слезинки, то и дело набегавшие ей на глаза, придавали им еще
большее очарование... Словом, невозможно было выглядеть прекраснее,
- Вы видите меня, сударь, - обратилась Жюстина к святому отцу, - в
положении, весьма плачевном для молодой девушки. Я потеряла отца и мать;
они умерли разоренными, сударь, - и у меня больше никого нет. Все что они оставили мне - это двенадцать луидоров.И негде мне преклонить мою бедную голову. Вы ведь пожалеете меня, не правда ли,сударь? Вы - служитель религии, а религия - обитель всех добродетелей. Во имя Бога, о котором Вы говорите и которого я обожаю всеми силами своей души,во имя Всевышнего, чьим слугой Вы являетесь, скажите мне, как второй отец, что мне делать?
Милосердный священник, разглядывая Жюстину в лорнет, отвечал, что его приход переполнен, что он не сможет принять новую прихожанку. Но если Жюстина желает служить лично у него и согласна выполнять тяжелую работу, в кухне для нее всегда найдется кусок хлеба. Говоря это, служитель Господа принялся потихоньку поглаживать ей юбку на ягодицах, и Жюстина, разгадавшая его намерение, оттолкнула его со словами:
- Ах, сударь, я не прошу у вас ни милости, ни места служанки;я прошу у вас советов, в которых нуждается моя молодость и мои несчастья, а вы хотите потребовать за них слишком высокую плату.
Служитель Христа, устыдившись своего разоблачения, закричал в гневе:
- Гоните прочь эту маленькую мерзавку! Вы не представляете себе, что она мне предлагала... Сколько пороков в таком нежном возрасте! И надо же осмелиться предложить эти гадости такому человеку, как я! Пусть она убирается... пусть убирается, иначе я заставлю ее арестовать!

Обеим девочкам дали двадцать четыре часа, чтобы покинуть монастырь.
Жюльетта хотела осушить слезы Жюстины. Видя, что ничего у нее не получается,она, вместо того, чтобы утешать, принялась ее ругать. Она упрекала ее в чрезмерной чувствительности. Она ей сказала, что в самой себе можно найти физические ощущения достаточно острые и сладострастные, способные заглушить голос моральных угрызений, которые ведут к болезненным последствиям. И этот метод тем более заслуживает внимания, что истинная мудрость скорее заключается в том, чтобы удвоить свои удовольствия, нежели в том, чтобы увеличивать свои горести.
- Смотри, - сказала она, бросаясь на кровать перед сестрой и заголяясь
до пупка, - вот как я делаю, Жюльетта, когда меня одолевают печальные мысли:
я ласкаю сама себя... я кончаю... и это меня утешает.
Тихая и добродетельная Жюстина пришла в ужас от такого зрелища; она
отвернула взор, а Жюльетта, продолжая массировать свой маленький
восхитительный бугорок, говорила сестре:
- Ты - дурочка, Жюстина; ты красивее меня, но никогда ты не будешь так
счастлива, как я.
Скоро, не прекращая своего занятия, юная распутница испустила вздох, и
ее горячее семя, выброшенное перед опущенными глазами добродетели, мгновенно
осушило источник слез, которые, без этого поступка, она возможно пролила бы
по примеру своей сестры.
- Глупо беспокоиться о будущем, - продолжала между тем сладострастная
дева, садясь подле Жюстины. - С нашими фигурами и в нашем возрасте мы ни за
что не умрем с голоду.
- Следует остерегаться мысли о том, - прибавила она, - что девушку
делает счастливой брак. Попав в лапы Гименею, она, будучи расположенной
страдать, может рассчитывать на очень малую дозу наслаждения, зато,
окунувшись в либертинаж, она всегда в состоянии уберечь себя от коварства
любовника или утешиться множеством поклонников.
Жюстина содрогнулась от этих речей. Она сказала, что скорее предпочтет
умереть, чем согласиться на бесчестье, и увидев, что сестра твердо
вознамерилась ступить на путь, который ее ужасал, отказалась устроиться
вместе с ней, несмотря на все старания Жюльетты.
Таким образом девушки расстались, не обещав вновь свидеться, как только
стали ясны окончательно их противоположные намерения.

Жюльетта и Жюстина родились в семье очень богатого парижского банкира и воспитывались в одном из знаменитейших монастырей Парижа. Там у них не было недостатка ни в заботе, ни в советах,ни в книгах, ни в воспитателях, и казалось, их юные души сформировались в самой строгой морали и религии.
И вот в пору, роковую для добропорядочности обеих девочек, они лишились
всего и в один день: ужасное банкротство швырнуло их отца в такую глубокую
пропасть, что он вскоре скончался от горя; спустя месяц за ним последовала
его жена. Участь сироток решили двое дальних и равнодушных родственников. Их
доля в наследстве, ушедшем на погашение долгов, составила по сто экю на каждую.И никто о них не позаботился, перед ними открылись двери монастыря, им
вручили жалкое приданое и предоставили свободу, с которой они могли делать
все, что угодно.

Это история о несчастной 15-летней девушке, волею рока оставшейся без любящих родителей и без средств к существованию.
Донасьен Альфонс Франсуа граф де Сад (известный как Маркиз де Сад) описал страдания и злоключения юной Жюстины, которые случились после. Почитайте, может кому-то это будет на пользу...