Сеет мелкий снег. Прошлой жизни Засыпает память...

Четверг, 18 Января 2018 г. 17:18 + в цитатник

18.01.18. заметка от донецкого блогера "Дон РФ".

"Донбасс-2018 это... Tired of ads? Upgrade to account with Professional package of service and never see ads again! Сейчас, среди россиян стало модным съездить на Донбасс, попить кофе в зеленой зоне, пообщаться с парой-тройкой его жителей, потом в РФ написать большую статью о настроениях дончан и их чаяниях.

Я конечно не россиянин, да и грешен, мотаясь последние три месяца между ДНР и РФ, кофе на Пушкина как то не пил, и денег лишних немного, да и со временем не очень, даже фоторепортаж не делал, потому как не поймут во многих местах, и опять же, не до того, но пару-тройку ярких моментов опишу и я, правда без зрад и пэрэмог. Итак, нынешний Донбасс это:

- когда на КПП у пассажиров автобуса собирают паспорта, что бы ровно через три минуты вернуть(таможенный контроль), а потом снова собрать на полчаса(пограничный контроль)

- когда проезжаешь Степановку и видишь каждый третий дом в виде руин, хоть война с тех краев еще в 2014 году ушла

- когда таксист в Снежном показывает развалины и объясняет что война не при чем, это эффективные манагеры из Киева еще до войны так с заводами обошлись

- когда в Шахтерске люди на остановке жалуются что зарплата 3500 рублей, да и такой работы мало, а молодые выезжают кто куда

- когда в банке перед тобой старушка, еле стоящая на ногах, получает пенсию - 3090 рублей, и сразу отдает 1100 за коммуналку

- супермаркеты со своей спецификой - в Республиканском по скидке дольки мандарин без шкурки, в Обжоре охранник провожает к кассе после того как ты взял две плитки Аленки, в бывшем Ашане кофе Якобс закручено в пластиковый футляр с противокражным датчиком

- когда на подъезде к кладбищу видишь мчащихся в сторону центра ОБСЕшников, а зайдя туда через десять минут, начинаешь слышать где то рядом все прелести Минского мира

- молодые мужики, выпущенные по обмену, по которым видно, что цэЭвропа это в первую очередь пытки и голод

- знакомство с симпатичной девушкой на Главпочтампе, хотя вся романтика заключается в совместных попытках добиться где продают пакеты Феникс, а потом в единодушном комментировании умственных способностей Минсвязи, главы Почтампа и уродов отключивших связь, и так два часа.

- когда бывшая санитарка твоего подразделения жалуется что квартиру на Путиловке разбили, свекровь в Краматорске посадили по 110, работа за копейки, а восстанавливать жилье в прифронтовой зоне никто и не думает

- жалобы бывших коллег что проверками задолбали, при чем на результаты проверяющим плевать, главное бумаги

- ВЧ в людном районе, вдоль забора таблички - "Осторожно мины", и дончане идущие там же по своим делам с пофигизмом людей привыкших к многому

- объявления каждые десять минут в троллейбусе как классно быть бойцом народной милиции, на которые уже никто и не реагирует

- требование сдавать мобильники при входе в военкомат, при этом наличие у тебя ноутбука не вызывает ровно никакой реакции, в приказе ноутбуков нет.

- ну и наивные вопросы типа "А правда что с паспортами ЛДНР в РФ можно свободно работать и жить без ограничений"?

Вышло сумбурно, просто что бросилось в глаза, и что касается, в первую очередь просто жизни простых людей."

Я помню соседей по тем временам,
Которым короткое имя – война.
Короткое имя, а память – долга...
Безмолвна деревня – по трубы в снегах.
Огромную тяжесть держа на весу,
Ни встать-отряхнуться, как елке в лесу,
Ни охнуть-вздохнуть ей, ни чем шевельнуть.
Застыла зловещая белая жуть.
Огромное блюдо линялых небес
Все вычерпано, как отдел райсобес.
И новою, праздною ложкой пустой
Вращается солнышка круг золотой.
Все помнятся ложки, которые мать
Под матицу вешала – там досыхать,
Чтоб краской не пахли, и целые дни
На них мы глазели – гони не гони.
Потом, получая, пятнали: моя!
Щербинки выкусывали по краям...
И солнышко дразнится: выкуси на!
Там где-то война. А у нас – тишина!
Как тесто, поднявшееся из квашни,
Как белые хлебы, сугробы пышны.
Зайдешь на задворки – до самых лесов
Насорен-насыпан все сахар-песок.
И так же блестит он, и так же хрустит!
Вот только ни капли во рту не сластит.
Вот только не сладко в сугробе тонуть
И за уши валенок мамин тянуть:
«Великий, да дикий! И старый, а глуп!
Уперся: в сугробе остаться ему б!
Разинул, дырявый, голодную пасть
И сахаром-снегом насытился всласть».
Упрашиваю. Не сдаюсь. Волоку.
И чую, как грузнет сума на боку.
Дрожащую руку в суму, как во сне, –
В руке в колобочек сжимается снег.
...Идти по деревне куски собирать
Мы сами решили: страшно умирать.
И мать, наклонясь над грудным малышом,
Сказала спокойно: «Ну, что ж, хорошо!»
(Что стоило это спокойствие ей,
Я знаю, пожалуй, получше людей.
Была моя мама добра, но горда:
За спичкой в соседи – и то никогда!
За спичками – стыдно. За солью – вдвойне.
Но пятеро нас накопилось к войне.
Кормилец – в могиле, малец в подолу.
Веревка для петли – в поветном углу.)
Дала нам она по суме из холста,
Велела просить, поминая Христа.
(Безбожница-мама! Колхозный актив!
Тебя не виню я, ты – тоже прости:
Ослушаться смела и, где ни была,
Я имя Христа помянуть не могла.
Зачем поминать? Для кого поминать?
Соседи и сами должны понимать.)
Я криком кричала, молчанье храня:
– Подайте, коль можете, ради меня!
И ради братишек, таких же, как я!
И руку выпрастывала из тряпья.
У каждого дома я помню крыльцо.
И помню ворота. И помню кольцо.
И темные сени (а чьи-то – светлей).
И двери тугие (а чьи-то слабей).
И помню пороги: одни – высоки.
Другие – пониже. И помню куски.
И помню глаза подававших людей...
Я вечный должник у деревни моей.
Перила-краюшки, ступеньки-ломти, –
Без этой бы лесенки мне не взойти,
И самую лучшую песню мою
Я людям, соседям моим, отдаю.
Но помню и этот, один изо всех,
Не сдержанный, к корке добавленный, смех.
Безжалостный, сытый, ехидный смешок,
Он ранил навылет, сквозь душу прошел.
И тем, что живу я, и тем, что дышу,
Я этому смеху, наверное, мщу.

Опять снежком припорошило,
Морозом призаволокло
Ручьев блуждающие жилы,
Проталин древнее тепло.

И снова белому угору
Над снова белою рекой
Разнарядиться вроде впору
Катающейся детворой.

И снова хочется куда-то
На звонких лыжах убежать...
О, милосердие возврата:
Догнать – возможность долг отдать...