Цитата сообщения lj_retro_ladies Луиза Вебер (La Goulue). Часть 1.




После ухода из Мулен руж Ля Гулю открыла на ярмарке свой балаган. В костюме, шитом мишурой, напоминавшем восточный, в обществе пяти-шести танцовщиц, она исполняла танец живота, который весьма мягко именовала "египетским танцем" (но суть этого танца, как заметил один репортер, "была выражена достаточно ясно").





Что бы её шоу привлекало больше внимания, она позвала оформить балаган своего старого друга Тулуза Лотрека.
"6 апреля 1895
Дорогой друг.
Я приду к тебе в понедельник 8 апреля, в два часа дня. Мой балаган будет на ярмарке Трон. Слева от входа у меня очень хорошее место, и я буду очень рада, если ты найдешь время что-нибудь написать для меня. Ты мне скажешь, где купить холст, и я сделаю это в тот же день.
Ла Гулю".
Лотрека привлекла возможность попрактиктиковаться в монументальной живописи, к тому же ему было приятно оказать услугу Ла Гулю, женщине, с которой так тесно связано его творчество, которую он столько писал и рисовал.
Лотрек обещал оформить балаган к следующей ярморке, которая проходила 16 июня. Он сделал два больших квадратных холста - примерно три метра на три; на одном написал Ла Гулю, какой она была некогда, танцующей в "Мулен Руж" с Валентином Бескостным, а на другом - нынешнюю Ла Гулю, восточную женщину, вскидывающую ножку перед толпой зевак, среди которых, кроме самого художника, можно узнать Тапье, Гибера, Сеско, Джейн Авриль и Фенеона.





Эти два панно были прощальным подарком художника танцовщице, выражением его признательности ей.
Ла Гулю и Лотрек были тесно связаны с яркой, но короткой славой Монмартра, хотя и продолжавшего существовать, но жившего уже прошлым и лаврами, которые принесли ему неистовая кадриль, песенки Брюана и шуточки Сали. Все это кануло в вечность. "Не повезло! - воскликнул какой-то элегантный господин у балагана Ла Гулю. - Вчера во время танца вдруг оголилась ее ляжка!"
Как это обидно звучало после тех воплей: "Выше! Ла Гулю! Выше!", - которые некогда гремели в "Мулен Руж".

Ла Гулю на эстраде балагана выделывала па своего "мавританского" танца. С тех пор как она дебютировала на Монмартре, прошло десять лет, почти день в день. Но сегодня снова художник приветствовал ее привычным жестом, подняв, словно ружье на караул, свою палку.
Вот они и опять встретились.
В последний раз.
Расставшись, они пошли каждый своей дорогой. Больше они уже не видели друг друга.

Бедная Луиза Вебер, она пробовала все, чтобы привлечь внимание к своему балагану. Она имела обыкновение стоять вне состава, и танецевать на улице в течение нескольких минут, чтобы привлечь клиентов. Но ее публичное выступление превратилось в общественную шутку. Эта женщина нуждалась в профессиональном совете, но она не слушала тех, кто знал, как управлять собственнным делом. Она была окружена алкоголиками, альфонсами и игроками - теневой стороной развлечений.

В декабре она родила Саймона Виктора, незаконного сына от неизвестного отца. Она имела обыкновение говорить соседям, что "Саймон являются принцем..., его отец - принц" Иллюзия, фантазия или маскировка правды, никто не знал, и никому это не было интересно, потому что Луиза Вебер была никем в их глазах. Никто, просто, потому что она больше не сверкающая звезда"Мулен Ружа" и богатая Королева Парижской ночной жизни.



Приблизительно в 1900 году она встретила человека, который был трубадуром.Он принял ее сына и дал ему его имя. И несмотря на его скромные средства, он дал Луизе немного денег, чтобы покрыть ее срочные и непосредственные финансовые потребности и заплатить её долги. Вместо этого, она пошла и оплатила медицинские счета одной из проституток, которых она знала несколько лет назад.И что осталось, она пожертвовала синагоге и местной церкви. Предположительно, Луиза сказала"Бога, я не знаю, какой религии Вы следуете. Действительно ли Вы католики? Действительно ли Вы - еврей? У меня нет никаких подсказок. Это - то, почему, я разделила свое пожертвование между церковью и синагогой. Но когда я буду умирать, пожалуйста, пощадите мою душу".

Ла Гулю опускалась все ниже и ниже. После того как она несколько раз "вяло подрыгала ножками" в "Жарден де Пари", она исполняла "танец живота" в балагане, затем выступала в роли борца, укротительницей зверей, купив двух пантер, четырех старых и хилых львов, гиену и меланхоличного медведя. Она стала уродлива, "до того толста, - писал Жан Лоррен, - что на ней трещало трико". Эти животные, хотя она кормила их плохо, сожрали все, что осталось от ее сбережений. Один из хищников во время ярмарки в Руане оторвал руку какому-то ребенку. Лишившись последнего зверя - он то ли погиб, то ли был продан, - Ла Гулю окончательно осталась не у дел.



В 1901 Луиза Вебер вышла замуж за Хосе Дрокслера, семь лет, моложе чем она. Она жила в крайней бедности с ним, пока он не умер в 1923. И скоро также умереё сын Луиза исчезла из глаза общественности.

Дойдя до крайней степени нищеты, она вернулась на Монмартр и там, одетая в лохмотья, торговала у входа в ночные кабаки и у "Мулен Руж" цветами, конфетами, апельсинами. И пила. "Это жизнь моя плохая, - жаловалась она, - а сама я хорошая". Мориса Шевалье и Жана Габен несколько раз проводили Луизу внуть "Мулен Руж",туда, где она обычно выступала и представляли её аудитории. Обычно никто не узнавал в грузной, плохо одетой женщине бывшую Королеву Парижа.

В 1914 г. Жуаян, устроив большую ретроспективную выставку Лотрека, на которой должны были быть показаны и оба панно с ярмарки в Нейи, решил пригласить туда Ла Гулю. Он думал, что его выдумка будет иметь успех. "Но, - писал он, - увидев эту бесформенную тушу - не женщина, а какой-то бегемот! - которая почти не помнила художника, называла его Тудузом, путая его с пошлым портретистом, я понял, что придется отказаться от мысли воскресить прошлое.Не все же можно воскресить через двадцать лет". В 1915 г. во время пожара сгорела часть "Мулен Руж". Ла Гулю иногда останавливалась у забора и сквозь щели разглядывала руины храма своей славы.



После войны она еще появлялась на ярмарках. Пьер Лазарев рассказывает, что году в 1925-м он увидел балаган с огромной афишей: "Спешите видеть - знаменитая Ла Гулю из "Мулен Руж". "Зазывала пытался заманить любопытных, рассказывая некоторые подробности ее биографии… Выглядело же все очень убого. Поднялся занавес, и мы увидели толстую, расплывшуюся женщину в лохмотьях. На лице ее блуждала отвратительная улыбка… Ее не смущали наши взгляды. Не поворачивая головы, она сидела в углу эстрады на деревянном ящике, прихлебывая прямо из литровой бутылки красное виноВыпив все, она от удовольствия щелкнула языком, вытерла рукой рот и, ухмыльнувшись, сплюнула на пол… Кто-то пытался вызвать в ней воспоминания: "Хорошее было времечко, а? Помнишь?" В ответ она, еле ворочая языком и хихикая между фразами, твердила: "Еще бы! Сколько шлюх было!.. Умора!" Ничего другого из нее вытянуть было нельзя. Не помогли никакие усилия.







Затем Ла Гулю некоторое время работала горничной в одном из домов терпимости и наконец стала тряпичницей и нищенствовала в Сент-Уэне, парижском квартале, населенном беднотой. Она жила там в своем фургончике с собакой Риголо, последним и единственным ее утешением. От прошлой жизни у нее сохранился только кружевной лоскут, обрывок одной и ее пенящихся юбок, которым она "украсила серое от пыли окошечко". В январе 1929 г. она заболела, и ее отправили в больницу Ларибуазьер, где 30 января она умерла в возрасте около семидесяти лет. Перед смертью она попросила позвать священника: "Отец, боженька простит меня? Я ведь Ла Гулю". В том же году оба панно, сделанные для нее Лотреком, были приобретены Люксембургским музеем.

http://community.livejournal.com/retro_ladies/474686.html