Слово рождает демона. Раз сказанное Слово - это тот ключ, что замыкает магический круг; это толчок, от которого астральная змея закусывает свой хвост; оплодотворённое Словом Следствие порождает Причину, и предугаданное явление, вызволенное Словом из тёмных недр Возможного, неудержимо вторгается в мир и, раздвинув для себя пространство, прочно занимает своё место во времени. Слово - это страшно. Слово - это сила. Слово - это страшная сила в неосторожных руках.

Какими-то тонкими нитями мистического предопределения с легендой о деревянных крестиках связано происшествие с двумя немецкими туристками, что совсем недавно, стало на Куршской косе темой разговоров на многие годы.

Приехав в Ниду, эти туристки, женщины уже в возрасте и, кажется, двоюродные сёстры, остановились в гостинице 'Расите', где собирались пробыть всего несколько дней, так как не было ясности с погодой - предмета очень важного для туриста - будет ли она портиться дальше или же улучшится.

В один из дней, гуляя по окрестностям посёлка, они - хоть и были признаки, что погода может совсем испортиться - зашли далеко в дюны. Незаметно для них самих, как это часто бывает в дюнах, женщины дошли почти до самой границы с Калининградской областью. На своё несчастье, они наткнулись на двух литовских пограничников, которые, угостившись сигаретами, объяснили им, что в пограничной зоне прогулки запрещены и им следует немедленно вернуться.

Надо заметить, что русские солдаты, охраняющие границу с другой стороны, к нарушителям относятся гораздо строже: если бы немки, не будучи случайно замечены литовцами, прошли дальше, то неизбежно попали бы в руки к пограничникам российским, и для них начались бы большие неприятности. У русских такая прогулка через границу называется или 'незаконным пересечением государственной границы', что наказывается тюремным заключением сроком до нескольких лет, или же она называется 'шпионажем', что хуже первого в 10 раз.

Так вот, попади эти женщины к русским, для них последствия могли бы быть очень серьёзными, совершенно несравнимыми с потерей пачки сигарет - чем дело ограничилось в случае с литовцами, но, по сравнению с тем, что с ними произошло дальше, те возможные неприятности - если можно было бы события повернуть вспять - им показались бы просто небольшим стрессом.

Нет дорог без развилок, и нет такой развилки, где не стоял бы придорожный камень, на котором огненными, но невидимыми для нас буквами не было бы написано: 'Налево пойдёшь - коня потеряешь, направо пойдёшь - голову сложишь, прямо пойдёшь - жив и счастлив будешь...'. Чтобы мы ни делали и куда бы мы ни шли, каждым своим движением, каждой мыслью и каждым своим шагом мы делаем свой выбор. Он и есть тот крест, что несём мы по жизни. И раз уж не дано нам счастья навсегда отказаться от муки выбора, то наилучшее, что можем мы сделать - так это нести его не как крест, но как знамя; и то наибольшее, о чём можем просить у жизни - так это о благословенном даре уметь читать надписи на своих придорожных камнях.

Итак, не дойдя до границы, женщины повернули назад, и, казалось, вовремя: небо совсем потемнело, и полосами стал накрапывать мелкий дождь. Немки, надеясь успеть в Ниду до грозы, шли коротким путём - дюнами. Но гроза началась раньше. Сверкнуло, ударил гром. Кто бывал в дюнах не раз, тот знает, что в пасмурную погоду у человека там могут возникать или обостряться чувства тоски, одиночества, а иногда и страха. Можно представить, что могли чувствовать тогда эти женщины: совершенно одни в дюнах; всё небо в набухших чёрных тучах; дождь; где-то невдалеке гром и молнии. Было страшно и они, поскольку гром бил уже где-то рядом, легли на песок и так хотели переждать грозу, но из-за ливня скоро были вынуждены встать и идти дальше.

Но не успели они сделать и сотни шагов, как вдруг прямо над ними полыхнуло фиолетовое пламя и небо взорвалось громом. И тут, прямо на глазах - на миг ослеплённых - той из них, что шла слева, в её сестру, что шла рядом, в двух шагах, ударила молния - прямо в грудь!

Господи! Что за ужас так, в секунду, терять близкого человека! - почему? - за что? Потом можно стоять так над человеком, который ещё минуту назад с тобой разговаривал, можно смотреть на него обезумевшими глазами и всё не верить, что он уже не встанет, что уже - всё, что Господь уже забрал его душу...

До Ниды было около километра и совсем немного времени прошло, пока уцелевшей женщине удалось вызвать из посёлка машину скорой помощи; хотя какие тут уже врачи, ведь смерть из тех вещей, которые - не поправить. Когда этот микроавтобус заехал на дюну, где случилось несчастье, то гроза ещё не прошла полностью и, к ужасу медиков, одна из молний попала в металлический кузов машины - правда безо всякого вреда для людей, отделавшихся только испугом.

У погибшей женщины, которая, как оказалось, выходя на прогулку, надела на шею массивное металлическое ожерелье - что, по мнению всех, и послужило причиной трагедии - в груди было обугленное отверстие такого размера, что туда можно было бы просунуть руку.

Сестре покойной, когда прошло первое потрясение, пришлось хлопотать о похоронах. То ли ей показалось, что похоронить несчастную в Литве будет дешевле, то ли литовская земля была для них родной и, желая предусмотреть внезапную болезнь или несчастный случай, между ними всё было оговорено заранее, - мотивы остались неизвестны, но местом последнего пристанища была выбрана Литва, и эта немка поехала в Клайпеду оформлять нужные бумаги. В Клайпеде же, в довершение её бед - словно бы Провидению хотелось ещё раз напомнить нам поговорку 'несчастья ходят парами' - у неё украли все деньги и документы.

Автор, когда ему стала известна эта печальная история, решил выяснить, как на такой случай посмотрели бы древние литовцы. И вот что, порывшись в библиотеках, удалось узнать: литовцы-язычники верили, что молнии - это оружие и знак власти верховного бога Перкунаса, который носит их у себя за поясом. Так же, как ни странно, очень часто считалось, что молнией Перкунас убивает человека, которого полюбил и хочет взять к себе, и тот после смерти попадает в небесное поместье Перкунасу, где пользуется всеобщим уважением и любовью.

В том же году в дюнах, на том месте, где произошло несчастье, в память о нём, по литовскому обычаю, был установлен деревянный крест. Этот крест находился метрах в семидесяти от большого деревянного креста, что стоит на дюне Парнида.