6. «РУССКИЙ СЛЕД»

В тюрьме сыро, беспредельничают сквозняки, - сказывается близость океана. Мужчина, лет сорока пяти, лежит на нижних нарах, с закинутыми за голову руками. Глаза его закрыты, но он не спит. Он прислушивается к ветру. Ему кажется, что ветер вот-вот сдует тюрьму. Сдует к чёртовой матери! Сдует вместе с ним и его сокамерниками, сдует с охраной и всей обслугой. Сдует прямо в море. Туда, где волны, как пьяные от крови акулы, разевают ненасытные пасти.   
А ветер наседал на тюрьму, и намерения его были более чем круты. Лишь временами он затихал, чтобы набраться духу. А потом долго и пронзительно свистел, и скрежетал зубами.
Неожиданно ветер произнёс мужским голосом:
- Завидуешь?
Михаил открыл глаза. Над ним стоял крепкий мужик в стильной майке и рваных джинсах. Судя по тематике наколотых на руках отличий, он был совсем не новичок в уголовном мире. Да и погоняло Бывалый, говорило само за себя. Перед Бывалым лежал несколько полноватый мужичок, с явным интеллектом, отпечатанным на лбу. К тому же – еврей. Глядя сверху вниз, Бывалый снова спросил:
- Завидуешь?
- Чему? – Не понял Михаил.
- Ветру! – Рассмеялся Бывалый. – Тому, что он по ту сторону забора!
- Завидую, - улыбнулся Михаил. И Бывалый, обескураженный прямым ответом, крякнул:
- Ну да. Вот ты, Кандидат, мужик умный. Что-то там даже преподавал. Скажи, что с людьми происходит? Почему бардак такой?
- В мире нарастает глобальный кризис. – Ответил Кандидат, и сокамерники застыли, раскрыв рты.
- Чего? – Спросил худой и шустрый мужичонка неопределённого возраста. Из-под ворота его рубахи виднелась вылинявшая тельняшка. - Кандидат прикалывается?
- Говори проще, - кивнул Бывалый, поглаживая лысину и садясь на шконку Кандидата. - Будь проще, и люди к тебе потянутся. Да, Морячок?
Морячок согласно кивнул, подойдя к Бывалому.
- Куда уж проще? - Спросил Кандидат, вставая со шконки, и зябко потирая руки. – Сами посмотрите. Рушатся все законы, созданные людьми.
- Это, какие такие законы рушатся? – полюбопытствовал парень лет двадцати, лежащий на верхних нарах. Он только что проснулся и решил поучаствовать в беседе.
- Тише ты! Дизентерийный – Цыкнул Морячок. – Молодой ещё! По понятиям…
- Не дизентерийный, а дезертир.
- Что, ссыш за родину воевать? – Рассмеялся Морячок.
- А почему «по понятиям»? – поинтересовался Кандидат, и Морячок охотно ответил.
- Потому что он в тюрьме, - сказал он. – И он – вор, хоть и прикидывается фрайерком.
- И что из этого?
- А то, что вор, - Бывалый смотрел на Молодого, - живёт по понятиям.
- Это значит, что вор не признаёт закона? Так?
- Так. – Кивнул Бывалый.
- А «понятия» - это то, что вор признавать должен?
- Вор живёт по понятиям. – Чеканил каждое слово Бывалый.
- Хорошо. Выходит, «понятия» - это тоже закон? - Спросил Кандидат.
- Это воровской Кодекс.
- Кодекс для тех, кто не признаёт законов?
- Смекаешь, - впервые улыбнулся Бывалый.
- Вот я и спрашиваю, - продолжил Кандидат. – Что происходит, когда воры отказываются жить по «понятиям»?
- Так и я о том же! Бардак!
- Согласен. И у нас в наличии семь миллиардов человек, которые ради своего живота рвут зубами своё, нарушая все законы: божественные, уголовные, и даже воровские понятия. Человеческая жизнь обесценилась. Люди за гроши продают себя себе подобным, а те, снова возомнили себя богами, и стали посягать на законы природы. И это уже не бардак, нет. Это - глобальный кризис. Когда ни на кого нельзя положиться, когда врагами становится государство, банки, кредитные кампании, когда весь мир ополчается против тебя, и помощи ждать не от кого. Тогда каждый отвечает за себя сам. И многим, кроме ножа или выстрела, - увы, больше ответить нечем. Вот это и есть глобальный кризис.
- Точно. Глобальный. – Согласился Бывалый. - А что же взамен?
- Взамен будет Пелевинская генерация «П».
- Это как?
- Это когда деньги перестанут иметь цену.
- Ты гонишь! – вскричал Морячок. – Это же – всем тогда…
- Точно!..
- И кто же это всех так опустил?
- Тамплиеры. – Неожиданно для всех ответил Бывалый. Кандидат улыбнулся, а Морячок громко сглотнул слюну.
- Как это? - Поинтересовался Морячок.
- Как в напёрстках. Сначала они подряжались в качестве охраны, и перевозили целые состояния. Смекаешь? А потом придумали чеки.
- Бывалый, а ты часом, сам не из этих? – спросил Морячок.
- Нет, - подумав, ответил Бывалый, - но с твоей мамой я мог бы ещё сделать маленького тамплиерчика. – Все, кроме Молодого, рассмеялись, и под общий хохот услышали:
- А вот он – готовый тамплиер, - Бывалый пальцем указал на Кандидата.
- Нет, Бывалый, - сказал Кандидат, отмахиваясь. – Тамплиеры – дети в сравнении с теми, кто их обучил делу и позволил разбогатеть. Всем своим положением и богатством они были обязаны нашим паханам.
- Эй, Мужик! – окликнул Бывалый затаившегося на нарах мужчину лет пятидесяти. – Слыхал?
Мужик всё слышал и теперь улыбался. Но когда он взглянул на Кандидата, тому показалось, что Мужик обнажает зубы. Он легко для своих лет отжался от нар, и в прыжке перемахнул через них. Приземлившись на четыре конечности, он выпрямился, и, потерев ладони, выдохнул:
- Кто такие?
- Неужели не слышали? – Спросил Кандидат, разыгрывая удивление. – Очень известные личности.
- Говори. – Мужик скалился.
- Самый крутой, - сказал Кандидат, - Моше Ребейну.
Мужик кинул взгляд на Бывалого, и тот кивнул:
- Был такой крутой, - сказал он. - Из принцев Египта. Кинул братца-фараона на золото и увёл из рабства целый народ, с которым говорил от имени Бога.
- Считается. – Сказал Мужик. – Кто ещё?
- Шимшон. Ну, то есть, Самсон. – Назвал имя Михаил. Мужик продемонстрировал полное непонимание.
- Самсон и Далила! – Подсказывал Михаил Бывалому, а тот лишь морщил лоб, и качал головой. Наконец, спросил:
- Это тот, с длинными волосами?
- Он! – Обрадовался Михаил эрудиции Бывалого.
- Нуууу! - зарычал Бывалый. – Этот Самсон был зверем. Он, в натуре, порвал льву пасть!
- А когда на него напала тысяча филистимлян, - подхватил Кандидат, - он ослиной челюстью отбился от преследования.
- Погорел на бабе, - сказал Бывалый Мужику.
- Да, - сочувственно кивнул Мужик, и закурил.
- Потом был Давид, - сказал Кандидат. – Он был подростком-пастухом, когда попал в армию царя Шауля. Как раз, когда предводитель филистимлян предложил решить исход сражения поединком двух лучших воинов, и выслал для состязания трёхметрового великана Голиафа.

- Выберите человека, - крикнул тот, - и пусть он подойдёт. Если он убьёт меня, мы будем вам рабами, если я убью его – будете служить нам!
Противостоял великану, вооружённому дротиком, мечом и луком, Давид. Он вышел на бой с филистимлянином, вооружившись палкой, кожаным ремнём, мгновенно превратившимся в пращу, и пятью камнями.
- Разве я собака, что ты идёшь на меня с палкой? – Закричал Голиаф, и получил камнем в лоб. Поверженный великан рухнул замертво, а юный воин отрезал голову врага и поднёс её царю. Филистимляне в панике бежали. Давид стал царём и отцом Соломона, мудрейшего из людей.
- Ну, про мудрость Соломона я тоже слышал, - улыбнулся Мужик. – Когда он двух проституток с байстрюком развёл. – Он довольно хмыкнул.
- Было много других, но я называю только самых известных. – Обратился за поддержкой к Бывалому Кандидат. - И, конечно, Иисус.
- Как? – Удивился Морячок. – И его тоже вы себе забираете? Он же – наш.
- Прежде всего, Иисус был наследным принцем Израиля. Сыном Звезды, рождение которого было предсказано пророками и волхвами.
- Конец света! – присвистнул Морячок, и сбацал чечётку. А когда закончил, то взглянул в глаза Кандидата и пошатнулся, ибо увидел: сходились с двух сторон на великое побоище две невиданные равные силы - дети Света и дети Тьмы.

…И был тот день назначен от века, когда Божественный сонм и общество мужей земли встанут на стороне Света и сойдутся в последней битве с сынами Тьмы.
И встали Сыны Левия, Иуды и Вениамина ради могущества Божьего. Воины – от тридцати до сорока пяти лет, шли в пустыню, куда указывало Небесное Воинство. Шли, чтобы принять последнее сражение.
И сгущалась над ними тьма, и стояли сыны Израиля против полчищ Эдома и Моава, против войск киттим Ашшура, против банд филистимлян и магии Велиала, - всех тех, кто пришел обесчестить Завет.

(с)  АНАТОЛИЙ ЛЕРНЕР