КУМРАНСКИЕ НОВЕЛЛЫ

1. ИСТОРИЯ СВИТКОВ

Сегодня, в начале третьего тысячелетия, в Интернете, на страничке, посвящённой альтернативной истории, можно найти объявление, в котором фирма «Ашан» приглашает на экскурсии по мистическому Кумрану.
У входа в Кумранский заповедник важно расхаживает бедуин, называющий себя Джинном, и предлагает себя в качестве гида и знатока текстов кумранских свитков. Заезжие туристы зачастую отмахиваются от надоедливого фрилансера, пряча кошельки и улыбки. Но местное население, знающее толк в рассказах подобного рода, полюбило эту забаву. Байки такого толка слушаются с неизменным интересом, и каждый раз воспринимаются, как семейные истории. С ними соглашаются или спорят, но их никто не опровергает. Их пересказывают из уст в уста, они попадают на карандаш писателям и журналистам, проникают в печать и вызывают живой интерес. Учёные от Ватикана, не успевая реагировать на хлынувший поток извлечённых из свитков «возмутительных, совершенно антинаучных домыслов, публикуемых под видом исторических подробностей», выказали свою серьёзную озабоченность.
****
…Им предстояло пролежать в пещерах, и протомиться в кувшинах две тысячи лет, пока арабский подросток случайно не обнаружил то, что потом назовут «Свитками Мёртвого моря».
От метко брошенного камня кувшин рассыпался, издав подобие вздоха.
- Кто здесь?! – Отпрянул от входа в пещеру подросток. В его руке сверкнул нож. Никого. Только со спины, вопросительным знаком сгустилось зловещее тёмное облако, которое тут же поспешило смешаться с тенью. А у самого лаза, в робком луче солнца, сквозняк поспешно выдувал из пещеры дымок, и тот струится наружу, и тут же исчезал. Подросток снял с головы куфию, змеёй соскользнувшую на камни, и резко повернулся. По безлюдной дороге пылил пикап. Не желая ни с кем делить добычу, мальчишка сунул нож в зубы, встал на четвереньки, и просунулся в лаз.
****
Лёгкое присутствие дымка, замеченное пастухом в пещере, было ничто по сравнению с тем дымом и угаром, который производил обугленный человек, лежащий снаружи, недалеко от входа. Истлевшая на нём одежда, превратилась в лоскуты, и ветер содрал их, обнаружив тело крепкого мужчины, которое дымилось и невидимо сгорало под лучами солнца. В считанные мгновенья плоть истлела и просыпалась, а на согретых солнцем камнях, остался скелет с большим красивым черепом, в котором не хватало лишь нескольких зубов. Лёгкий смерч, налетевший со стороны Мёртвого моря, смёл с камей прах, чтобы через мгновенье с чудовищной силой обрушить его на камни.
Когда смерч унёсся прочь, то на камнях уже лежало обновлённое тело. Вернее, это был скелет, но с мясом и наращенными мышцами. Казалось, сам Ангел Жизни Вечной творил свои чудеса. И вот уже рядом, в каменном котле закипает грязь, и вода над ней пузырится и рвётся наружу. Маслянистые пузыри, в радужных разводах толкутся, лопаются, снова раздуваются, собираясь вместе и создавая подобие тела. Но им это не удаётся, и они снова распадаются на мелкие пузырьки, чтобы соединиться в единый общий пузырь. А между тем, пузырь крепчает, и стремительно увеличивается в размерах. Раздувшись, он покидает кипящий котёл. Медленно и осторожно поднимается в воздух, и зависает надо всё ещё бурлящим котлом. Отлетев в сторону, пузырь проваливается, но не падает. Он колеблется, медленно перемещаясь в сторону распластанного скелета с мышцами будущего тела. Пузырь зависает над ним, переливаясь радугой, и неожиданно лопается! Раскалённая сковорода камней шипит неистово, и на ней, как омлет, выпекается образ мужчины. Только пока ещё неживого.
****
И тут утреннюю тишину нарушил грохот пикапа. Солдаты королевской пограничной службы Иордании, заметили голого человека, лежащего на каменном столе, и открыли по нему огонь. Когда стрельба прекратилась, на столе никого не было.
Офицер крикнул:
- Абдель! – Из-за пикапа появился солдат. - Сходи, разведай. – Приказал офицер.
Солдаты попрятались за машиной. Кто-то целился в Абделя, кто-то - в каменный стол, за которым лежал неизвестный.
Абдель, деревенская шпана, и сын охотника, сразу смекнул, что что-то не так. За камнями он обнаружил тело, изрешечённое пулями. Но вот что странно, крови нигде не было. Ни следа, ни капли. Выходит, они стреляли в мумию. Но на мумию это не походило. Скорее, это была большая игрушка, приманка, на которую клюнул офицер. Но офицер оставался внизу, на дороге.
Ему стало страшно. Казалось, что чьи-то глаза, пристально наблюдают за ним. Увидев куфию, Абдель замер. Струйка пота пробежала от затылка, через всю спину. Мгновение, и он рухнул на колени, взывая к Аллаху.
Снизу видели, как Абдель упал, скрывшись за каменным столом. И когда через мгновенье, он с криком ужаса вскочил и побежал, кто-то из солдат нажал на курок. И рухнул Абдель на землю.
Когда за раненым поднялись солдаты с носилками, бледный Абдель лежал на груди окровавленного трупа. А когда пикап умчался, запылив дорогу, кровь просочилась в тело, и глаза Голлема открылись.
Прикрываясь ладонями от яркого солнца, он медленно перевернулся на камнях, осторожно встал, и с наслаждением вдохнул порыв свежего ветра. И он понял, что это - жизнь, и что теперь он становится её частью.
Он дышал ненасытно и, даже неистово, и никто не мог оторвать его от этого занятия. Его живот раздувался, а сам он напоминал себе пузырь, который вот-вот оторвётся от земли. Новоявленный житель пустыни был всё ещё слеп. Веки его усиленно дрожали, и вот, наконец, глаза разлепились, и обнаружили два зелёных зрачка, с надеждой и страхом устремившиеся в окружающий их мир.
Ворвавшаяся в сознание реальность ужаснула, сильно смутив дух. Он видел вокруг себя пустыню камней, и вокруг, насколько видит глаз, ни души. Он ощутил себя единственным человеком во вселенной. И ему стало страшно. Он почувствовал свою беззащитность в этом мире руин. И он закрыл глаза ладонями, не желая быть зрячим. А когда оторвал ладони от глаз, он лизнул их и, протянув к небу, словно там был кто-то, произнёс:
- Слёзы.
Это стало его первым словом.
Некогда живой и страстный мир превратился в безжизненную пустыню. На месте оазиса теперь торчали обглоданные ветром черепа каменных глыб, ещё живых, но как бы уже вычеркнутых из жизни. Их пустые глазницы чернели страхом неизвестности. Никого, только камни, руины и зеленоватые проплешины травы, которую усердно пережёвывают козы, и фыркают, стоя над пустыми чашами бассейнов, расколотых по злой воле людей.
Утерев щёки, он произнёс: - Больно.
*****
Бог покинул эти места. На троне воцарился разор. Сложнейшая ирригационная система, делавшая когда-то это место раем, порушена людьми и временем. И Голлем, кажется, помнил, когда это произошло!
С маской отчаянья и ужаса оглянулся он на пещеру.
- Свитки! – Вспомнил он. И кинулся в пещеру. Но, пробежав несколько шагов, остановился и присел на землю.
- Нет, я помню. Миссия хранителя завершена! Я не должен больше охранять их! Я сберёг их и предъявил к назначенному сроку, а теперь не хочу даже видеть того, в чьи руки они перейдут.
- Пусть это будет ревность! – соглашался он с кем-то невидимым, повязывая куфию вокруг чресел. - Кто бы он ни был, он мне никогда не понравится.
С этими словами, бывший хранитель поспешил оказаться как можно дальше от места своего заточения. Он отвернулся от пещеры, и направился в сторону Моря соли, наблюдая нешуточную борьбу двух желаний. Одно – звало немедленно броситься в пещеру, к свиткам… другое – настаивало уносить от неё ноги. Победило желание сидельца, избравшего свободу.
Но едва хранитель бросился бежать в сторону Моря соли, как трижды споткнулся, и теперь сидел на каменистой земле, глядел в безоблачное небо, и виновато улыбался.
- Что ж, - соглашался он, - пойдём, увидим того, кто овладел сокровищем. А, быть может, и нет никого вовсе? Может, это проделки коз? Говорят, в козах скрывается сатан.
Приближаясь к пещере, бывший хранитель всё ещё бормотал:
- Так или иначе, наши пути обязаны будут разойтись. Так почему не здесь? В этом самом месте, названном Перекрёстком судьбы? - И тут до него стал доходить смысл произнесённых им слов.
- Ангел Жизни Вечной! - Воскликнул хранитель, и со всех ног кинулся к пещере. Он мчался к свиткам, в которых всё ещё существовал его мир. И был тот мир ещё живым и страстным, и в нём можно было ещё что-то изменить. Хотя бы в финале.
****
Едва хранитель поднял голову над овальным входом, как рапира солнечного луча коснулась свитка. Кожа тлела, пузырилась, уступая огню, породившему невиданное сияние. Хранитель бросился в лаз, и сбил подростка. Тот в слезах и панике метался по пещере.
«Так это ему теперь принадлежит надежда детей Света?» - с ужасом подумал он, глядя на ослепшего от страха ребёнка. Такой не сумеет защитить ни себя, ни своих, разбежавшихся коз, ни подаренных судьбой сокровищ.
С оглушительным грохотом лопнули кувшины, обнажив пылающие огнём свитки. Позабыв о подростке, хранитель смотрел на то, как пали со свитков печати, и как, постреливая, раскручивалась кожа, тут же пожираемая каббалистическим огнём букв.
Вулканическая страсть, грохотавшая в недрах земли, хлынула лавой огня. И на её пути оказался подросток.
Хранитель кинулся к мальчишке, успев оттолкнуть в сторону. Они снова упали, вжимаясь в содрогающуюся стену, наблюдая, как из глубины кратера брызгала во все стороны магма страсти, переполняющая историю иудеев в их отношениях со Всевышним.
- Вот так сама память земли выплеснулась здесь, - говорил гид. – Двух тысяч лет, как не бывало. И камни гудели, и ходили ходуном от забытого ужаса, и земля под ними стонала от боли…

(с) АНАТОЛИЙ ЛЕРНЕР