Нет, нет.
Даже не думайте о том, чтобы назвать это тем самым словом на букву «л».
Тогда все потеряет свой смысл, свое значение…
Не хочу, не хочу, что бы это приравнивалась к нынешнему пониманию того существительного из шести букв.
Это… другое.
Не знаю этому имени. Оно пахнет зелеными яблоками… У него ванильный вкус и изменчивая текстура. Оно текуче и прозрачно.
И не поддается адекватному описанию.
Просто…
Засыпать, чувствуя на своем плече теплую тяжесть, а на шее – неровное дыхание.
Уже проваливаясь в сон быстро прикоснуться губами к светлой макушке.
А проснувшись первой, долго всматриваться в тонкие черты лица и вместе с этим ощущать какую-то щемящую, пронзительную, тонкую-тонкую нежность, которой постоянно пропитано его присутствие рядом.
Еле удерживаться от соблазна обвить руками, прижать к себе и не отпускать долго-долго.
Огромное желание заботится, дарить радость и ощущение защищенности.
Ночью отгонять кошмары, а днем насущные проблемы.
Зарываться пальцами в светлые волосы, у которых такой восхитительный запах. Мягко перебирать прядки цвета пшеничных колосьев.
Вдыхать аромат его белой кожи.
На ощупь – чистый шелк.
Недоумевать, как природа могла сотворить такое совершенное создание? Такое нечеловечески прекрасное?
Осторожно дотрагиваться до нежного тела и трепетать самой, когда оно невольно вздрагивает в руках.
Вглядываться в бездонные серые глаза, пытаясь понять, что он чувствует.
В глаза цвета осеннего неба.
В глаза цвета весеннего, чуть подтаявшего льда.
В глаза цвета тумана.
Цвета погоды в Лондоне.
Цвета раскаленной ртути.
Цвета платины и серебра.
Цвета бездны.
То, как он закусывает губу, когда еле сдерживает смех.
То, как прилипают к шее потемневшие от пота прядки, когда он возвращаешься с утренней пробежки.
То, как быстро сбегают струйки воды, по его торсу, когда он выходишь из ванной.
Его улыбка, предназначенная для знакомых и коллег – вежливая и сдержанная.
Его улыбка, предназначенная только мне – искренняя, открытая, счастливая.
Его крепкая рука, собственнически держащая меня за талию на глазах у окружающих.
Его робкая рука, осторожно дотрагивающаяся до моего запястья наедине.
Краснеющие щеки, когда я аккуратно касаюсь его лица самыми кончиками пальцев.
Неуверенный, спрашивающий разрешения взгляд из-под пушистых золотых ресниц.
Пульсирующая венка на шее.
Медленно покидающий меня рассудок, когда он ловит мягкими губами мои пальцы.
Мои руки, смыкающиеся у него за спиной, притягивающие ближе…

…то, как он носом и губами утыкается мне в шею перед тем, как заснуть.
Проступающие темные пятнышки на моих ключицах – следы его ласк.
Мое сонное бормотание насчет того, что завтра придется одеть водолазку с высоким горлом.
Его сонные возражения насчет того, что он не позволит мне скрыть знак того, кому я принадлежу.
То, как он придвигается ближе, обхватывая меня поперек живота.
То, как я засыпаю окончательно, предварительно поцеловав его в плечо.
Светлый лучик вскоре побежит по его спине, пытаясь заглянуть под опущенные веки.
Он проигнорирует утреннего гостя и несильно сожмет мое предплечье: «Рассвет»

Солнце – одно, а шагает по всем городам,
Солнце – моё. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. – Никому. Никогда.
Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце, сожгу!
В вечную ночь пропадет – погонюсь по следам…
Солнце моё! Я тебя никому не отдам!
(с) Цветаева

Не вздумайте называть это тем самым пошлым словом на букву «л».
Это не то.
Оно просто есть.
Все равно не смогу подобрать этому имени.