На берегу одного из прудов, которыми население небезосновательно гордится, стоит полуразрушенная церковь, загаженная так, что вам и не снилось. Похоже, целый сонм бесов трудился тут несколько ночей подряд, проявив недюжинные фантазию и терпение — качества, кстати, плохо друг с другом сочетающиеся. Вот и сравнение готово: 

      Так он писал темно и вяло,
      Что та-та-та-та мы зовём. 

      В этой поруганной церкви могло бы состояться — в ней состоялось — краткое и срочное венчание с Певичкой. 

       В одной пьесе Плавта — конечно, в русском переводе — кто-то обзывает кого-то “штафиркой”: странный петербургский канцеляризм, прокравшийся в условные Афины, вымученные жившим в Риме умбрийцем. Как известно, “штафирка” — это подкладка под обшлага мундира. Вспомнился рисунок с аллегорической штафиркой: охотник в тирольской шляпе, с могучим штуцером за плечами, лёжа на брюхе, озирает пространство с помощью бинокля, а за его спиной, разглядывая затвор штуцера, замер иронический олень.