Следующим важным моментом в истории Византии станет почти сороколетнее царствование императора Юстиниана (527 –565). С его именем связаны последние устремления в сохранении некогда великого и единого Рима, римской «Вселенной». (Да, вовремя Литургии, на втором антифоне поется: "Единородный сыне"-это творение Юстиниана)
Юстиниан являлся одним из замечательных римских правителей, который мечтал вернуть былую славу Римской Империи. Но, увы, в действительности римского единства уже давно не существовало. И, по сути, с момента разделения Империи Феодосием Великим между своими сыновьями, пути восточной и западной ее частей расходятся. На Востоке став органичным приемником старого Рима, будет возрастать новый византийский мир, Запад же под натиском варварских народов все больше будет погружается в хаос «темных веков». И в конечном итоге первый Рим падет под варварским нашествием (476 г. н.э.), где на его месте в дальнейшем появится новая романо – германская Европа.
Но, на данный момент, спасенная от варваров Феодосием Великим Византия все очевиднее поворачивается спиной к Западу, а центр ее интересов теперь направлен в сторону Востока. Все больше растет пропасть между двумя частями некогда единой римской «икумени». Увы, исторические реалии были таковы.
Юстиниан, к сожалению никак не мог признать того, что в основании его политики лежит не совсем правильное сознание действительности. Все в его жизни и в его поступках было подчинено «римской идее». Положение Империи в то время, когда он пришел к власти, представлялось сложным. С востока усиливается давление Персидской Империи и вроде бы, в силу сложившихся обстоятельств, необходимо было сосредоточить все силы на Востоке. Он же принимает решение перейти в наступление на Западе, предварительно просто откупившись от персов. Войска под командованием Велизария освобождают Африку, занимают Сицилию и в 536 году вступают в Рим. А как итог завоеваний, успешная компания в Испании.
До конца своих дней Юстиниан был убежден, что единство римской «вселенной» восстановлено. Правда с окончанием правления, почти сразу после с его смерти начнется распад Империи.Император являлся человеком чрезвычайно деятельным и от внешней реставрации перешел к внутренней, при этом, не отделяя одну от другой. Им была проведена колоссальная по своим масштабам систематизация римского права. Он снискал славу и заслуженно. В свод законов императора войдут - «Кодекс Юстиниана» (529) и «Пандект» (533). Вся юридическая деятельность Юстиниана есть закладывание того твердого основания в государственное устройство в его реальной исторической перспективе, где сохраняется живая связь и преемственность истинного наследия римского права. И не случайно в нем видят последнего великого римского императора, роль которого в истории чрезвычайно велика. В особенности в истории Церкви, поскольку он известен не только как государственный деятель, но и как «идеолог» Христианской Империи.
На это была направлена его знаменитая теория, которая представляется как «синтез» христианского Византизма. Основной темой доктрины становится утверждение о неразрывном единстве Империи и христианской религии. Но сих пор, взгляд на теорию не находит единого мнения и он крайне противоречив. Для одних историков, в особенности противников Византии, она представляется как источник зла в истории православного Востока, поскольку ее составитель император есть теоретик - «цезаропапизма», т.е. зависимости Церкви от государства. Другие видят наоборот истинно православную гармоничную теорию, и утверждают в Юстиниане творца «симфонии». Сам же автор прот. А. Шмеман проводит такую мысль, что в ней есть некая двусмысленность и заключена скрытая лож, которая состоит в том, что в ней вообще нет места Церкви.
Далее придется посмотреть на некоторые выводы, они смогут помочь в понимании тех внутренних проблем взаимоотношений Церкви и государства. Прежде всего, что есть Церковь, и какое место ей определено в теории и в жизни. С самых ранних времен она ощущала себя телом, живым организмом, Божьим народом и ее не возможно ограничить ни одним каким - либо обществом, ни местом. При этом жизнь самой Церкви таинственна. И лишь только в ней возможно христианину приобщиться иному миру, иной жизни, т.е. через Церковь он становился гражданином иного мира. Да и смысл служения церковной иерархии, возможен, только внутри этого организма и только по отношению к нему.
Теперь стоит сказать несколько слов об отношениях с миром. Самое удивительное, что как раз в отношениях Церкви и государства этого исторического периода вскрывается самое глубокое из недоразумений. В устройстве союзнических связей между ними все вроде бы выглядит сравнительно легко. Империя принимает официальной религиозной доктриной христианское учение, оказывает помощь ей в миссионерской деятельности, служит орудием борьбы против язычества. Наконец и законы государства в той или иной мере удается «христианизировать». Но признать ее отличным от себя обществом, онтологически отличным от мира так и не может.
По началу, в первые три века граница между Церковью и миром представлялась четкой и ясной, поскольку государство и Церковь существовали отдельно друг от друга. Но с момента христианизации Империи, она из внешней постепенно переносится во внутрь, в само христианское сознание, которое теперь и определяет ту онтологическую разницу между ними. Что же происходит дальше? Церковь все больше начинает «совпадать» в объеме с римским обществом. А чем быстрее проходит процесс христианизации общества, для имперского сознания - это представляется как полное слияние Церкви с миром и, конечно же, под властью императора, который есть ставленник Бога на земле. Бесспорно, причиной такого взгляда на вещи есть религиозный абсолютизм римского государственного самосознания. Происходит странное, Церковь как бы подменяется государством, и проблема взаимоотношений между ними вреде бы перестает существовать. И как раз с этого времени вопрос взаимоотношений перемещается в иную плоскость, о чем и пишет прот. А. Шмеман : «Этого большей частью не замечают историки, что сама проблема отношений Церкви и государства в Византии почти незаметно, почти бессознательно была заменена проблемой отношений между светской властью и иерархией»[1,стр193].
Юстиниан в своей теории, которая известна как идея «симфонии» и поднимает вопрос, по сути, не о Церкви и государстве, а о соотношении двух властей в государстве – «светской» и «духовной». «Доктрину эту можно было бы, вместе с А.В. Карташовым, признать «теоретически наилучшей из всех существующих», если бы государство, которое провозглашается в ней столь же необходимым и великим благом, как Церковь, действительно переоценило себя в свете христианского учения о мире»[1,стр195].
По мнению отца Александра Шмемана историческая драма всего Византизма заключена в том, что «переоценки» государственного значения не произошло, ни при Константине, ни в дальнейшем при других императорах. А так же в теории Юстиниана согласно государственному мировоззрению Церковь как бы растворяется и окончательно стирается сознание ее «иноприродности» миру. Сама же теория своими корнями уходит в теократическое имперское сознание, где государство воспринимается как абсолютная форма мира. Это может послужить объяснением ко всей государственной деятельности Юстиниана, как в вопросах религиозной политики, так и в законотворчестве и т.д.
Если посмотреть на практическую деятельность Юстиниана, особенно в истории Церкви, то многое будет, к сожалению, омрачено грубостью и насилием. Некоторые оправдывают методы императора, некоторые наоборот нет. Звучат и осуждения, в которых развенчивается все его понимание христианской теократии, в которой сокрыта лож всей теории «симфонии». В частности, во всей смутной и длинной истории 5 Вселенского собора (553) Юстиниан явил полную меру своего абсолютизма. Но внешняя история это одно, решения и достижения эпохи другое. По началу кажется, что темы, поднятые на соборе случайные, но это не так. Смысл в том, что отцы собора подводили итоги Халкидону, тем ставили на прочную основу подлинно православную богословскую мысль. «Эту правду признает и Церковь, почитая собор 553 года в числе Вселенских соборов. И все будущее развитие православного богословия эту правду подтвердило»[1,стр209]. Осуждая Оригена и «трех Глав», то есть крайних представителей Антиохийской школы Церковь судила не только ересь, но свое собственное прошлое.
Подводя итог этой главы в истории христианского мира, можно сказать, что она завершается возвратом языческого абсолютизма. Правда есть и достижения, власти изнутри положен прочный предел, который есть – христианская Истина. Мы уже упоминали, что с окончанием правления Юстиниана начинается распад Империи. И на Западе и на Востоке вспыхивают военные действия. Это ломбардское нашествие в Италии, непрекращающаяся война в Испании, военные действия в Африке с маврами. И с этого времени, говорить о единстве Запада вообще не приходится. Правда, небольшие византийские «островки» еще долго там будут существовать. Вновь возобновиться на Востоке война с Персией. Будет страшная осада Константинополя, персы захватят часть Малой Азии, Сирию, Палестину, Египет. Однако, на короткое время Императору Ираклию, последнему из больших императоров Великой Империи, удастся вернуть захваченные территории, но с его смертью окончательно будет потерян весь Восток. Правда ему удастся начать государственную реформу, которая позволит Византии просуществовать еще 8 веков - это милитаризация всего государства. Византийская Империя с этого времени будет представлять остров со всех сторон окруженный врагами.
Но самое страшное – это Ислам, который проведет черту между ранней Византией и поздней. То есть пришло время, когда универсальная по замыслу и самосознанию римская Империя уходит с исторической сцены. Единство Римского мира будет нарушено. Внешняя катастрофа приведет постепенно к разделению, а потом и к обособлению двух частей некогда единого государства. И, наконец, каждая часть станет замкнутым целым со своим развитием, своей традицией, которая уже будет восприниматься вне римского универсализма. Для оставшейся свободной Восточной части начнется процесс культурной эволюции, который определили как «вторичную эллинизацию Византии». Эта эволюция имеет огромное значение в истории Православия. « Она означает, прежде всего, превращение Православия, историческое становление которого, составляет, как мы видели, смысл эпохи Вселенских соборов, в своего рода национальную религию ограниченного – политически, государственно и культурно – мира».[1,стр216]. Продвижение и победу Ислама необходимо поставить в прямую связь с тем религиозно – политическим кризисом, который был вызван христологической смутой. Восток оторвался от византийского православия. Он отдал предпочтение ереси монофизитства и несторианства, чем рабству православной Империи. И в принципе, последняя попытка императорской власти вновь вернуть отколовшихся еретиков в лоно Церкви, а тем самым, восстановить религиозное единство Империи было запоздалой. Новая ересь «монофелитов» и события 6 Вселенского собора(680г) неразрывно связаны с попыткой властей, привести к согласию христианском мир. Но на самом деле это станет новым источником смут и насилия. Правда все эти события приведут к победе Православия, и поставят окончательную точку в христологической диалектике. Подводя итог 4 веков этого периода, можно отметить, что союз Церкви и Империи стал источником стольких слабостей и грехов, а порой и настоящих бед для молодого христианского мира. Но история продолжается, Православие вступало в новую эпоху, которая принесет с собой новые скорби, но и новые победы.