Танец с факелами (1978)

Узник 32815 (1976)

Автопортрет художника — узника Дахау (Подробнее см. ниже биографию)

Поющие коммунисты

Эта картина звучит как героическая симфония. Коммунисты остались борцами до последних мгновений своей жизни. Показательный обряд покарания их лютой смертью превратился в демонстрацию ненависти к фашизму, веры в грядущую свободу и торжество справедливости. Разорванное грозовыми разрядами небо словно призвано художником в свидетели трагедии. Его гневный образ предвозвещает праведное возмездие.

Эттерсберг — Голгофа XX века (1977)

Изображён бухенвальдский бункер — место одиночных карцеров и пыток. В тупике коридора на решётке подвешен, как бы распят, юноша. Кровавая звезда алеет на его груди. Это мученичество не в библейские времена, а уготованное человечеству в XX веке. Крестообразно простёртая фигура — олицетворение страданий, принесённых фашизмом.

Побег (1974)

В лагерях смерти люди как могли отстаивали своё исконное право на свободу и жизнь. Постоянно из рабочих лагерей предпринимались побеги. В картине одни узники карабкаются вверх по доскам, перекинутым через провода под током, другие - падают, расстрелянные с дозорных вышек. Шаткая, на газах разрушающаяся пирамида тел... Так трагично оборачивалась иллюзия спасения. Побеги обычно провоцировались предателями и были поводом для истребления людей.

Мадонна Биркенау (1978)

В отличие от других полотен серии, имеющих документальную основу, это построено на ассоциативно-образной символике. Над чернеющим силуэтом крематория женского лагеря Биркенау легко парит, возносится в небо мадонна — символ всех погибших матерей. Она такая же торжествующе прекрасная, какой изображалась в живописи Возрождения. Идеал любви, красоты и материнства для мракобесия недосягаем. Он неуязвим и бессмертен. И словно возрождая жизнь, пепел сожжённых пророс скромными полевыми цветами.

Отбор (1977)

Уничтожая узниц женских концентрационных лагерей, фашисты отбирали самых молодых и красивых для медицинских экспериментов. На полотне фигуры девушек подобны золотым слиткам. Цинично-деловитый облик гитлеровских молодчиков контрастирует с безмерным отчаянием их жертв.

Танец с факелами (1978)

По центру картины, как зловещий символ варварства, вырисовывается чудовищное сооружение из человеческих тел и брёвен. Перед тем как его поджечь, фашистские головорезы «забавляются» пляской с факелами. Таков апогей изощрённой фантазии злобствующих мракобесов... Фигуры палачей художник изображает конвульсивно искривлёнными, подчеркивая их ничтожество и уродство. Но мраморно светятся тела жертв, прекрасны их лица с печатью отрешённого спокойствия. Этим аллегоричным противопоставлением художник утверждает прекрасное вопреки жестокости факта.

«Канада» (1978)

Стремясь истребить целые нации, эсэсовцы обманным путём заставляли являться предназначенных для уничтожения, имея при себе всё ценное. «Канада» — так называли палачи пункты сбора несметных богатств. После ограбления людей загоняли в газовые камеры. Вереница фигур на втором плане картины — последний путь обречённых. Отвратителен циничный эсэсовский главарь — воплощение скверны, воцарившейся на земле.

Надсмотрщик (1979)

Эсэсовцы формировали среди заключённых подкупленную «элиту» головорезов и садистов, которых назначали надсмотрщиками. Они подвергали узников особенно изощрённым экзекуциям, чаще всего со смертельным исходом. В картине изображён типичный эпизод на земляных работах — наказание за то, что больные, истощённые пленники не могли выполнить непосильный труд.

«Летний театр» (1975)

Так на жаргоне эсэсовцев назывались ямы для сожжения трупов (печи крематориев не успевали справляться с этой задачей), куда тела сгребались бульдозерами. На картинке бульдозер со зловещими фарами символизирует тот безупречно налаженный механизм уничтожения, каким был каждый лагерь смерти. Погибшие люди напоминают поверженные античные статуи, оставшиеся вечным воплощением красоты и гармонии. Право на жизнь фашистский режим даёт только палачам. Гротесково безобразен хохочущий эсэсовец. Надеется выжить любой ценой его угодливый помощник — узник из зондеркоманды.

Проклятье (1979)

Изображённая на картине сцена была каждодневным явлением лагерных будней. Многие узники не могли вынести нестерпимых мучений и унижений. Тогда находился наиболее простой выход — самоубийство. Со словами проклятья фашизму заключённые «шли на провод». Проводами под током огораживались лагеря.

Эти выжили (1987)

Картина выполнена как необычный групповой портрет только что освобождённых узников — мужчин, детей. Образ советского солдата, написанный в солнечно-золотистых тонах, стал олицетворением победы в страшной войне, стоившей человечеству 60 миллионов жизней, победы добра и света.

Опознание (1987)

Среди изуродованных мёртвых тел — жертв лагеря смерти — женщины опознают своих сыновей, мужей, братьев... Чёрные бараки, полоска зловеще-холодного неба — здесь всё выражает трагедию. Группа пожилых и молодых женщин силуэтом напоминает бурную вскипевшую волну. И вся картина — это взрывная волна неистовой, накопленной за годы войны боли. Слёзы и стон словно пронизывают полотно. Лишь прижавшаяся к матери девочка, привыкнув к сценам ужаса, уже не может плакать. Выраженный в психологической трактовке персонажей накал человеческих страданий раскрывает высокое гуманистическое содержание картины.

Sos!

Изображённая на этом полотне сцена отражает события, которые происходили в Бухенвальде весной 1945 года. Подпольщики, коммунисты лагеря скопили оружие, смонтировали в ведре рацию. Готовилось восстание. Группа узников собралась вокруг рации. Их лица, застывшие в напряженном ожидании, озарены светом надежды, исступленной жажды свободы. В эфир летит сигнал бедствия «SOS!».

«Поющие лошади» (1979)

Так назывались команды по уборке трупов с территории лагеря. Повозку с телами везут впряжённые в неё узники, подгоняемые хлыстами эсэсовцев. Под страхом смерти заключенных заставляли петь.

Эти выжили

Выставочный зал

Выставочный зал

Гумилевский Л.Н. (1930–) Портрет М.А. Савицкого. 1983. Бронза. Национальный художественный музей Беларуси

Смотря на эту скульптуру, я задумываюсь: в данном случае картина (живопись) за плечами — это крылья, позволившие спастись, или это тяжкий крест, заставляющий художника все заново переживать, чтобы донести потомкам весь этот ужас?