Из Лема:

* * *


«Устранение с пастбищ коров – мера, пожалуй, вполне разумная, а всё же без этих флегматичных, интровертно пережёвывающих существ луга как-то пусты и печальны».

* * *

«Но самое ужасное превращение произошло на столе. Белоснежная скатерть исчезла; серебряное блюдо с запечённой в гренках куропаткой обернулось дешёвой тарелкой с серо-коричневым месивом, прилипавшим к алюминиевой вилке – ибо старинное серебро столовых приборов тоже погасло. В оцепенении смотрел я на эту гадость, которую только что с удовольствием разделывал, наслаждаясь хрустом подрумяненной кожи и разрезаемой гренки – сверху отлично подсушенной, снизу пропитанной соусом. Ветви пальмы, стоявшей неподалёку, оказались тесёмками от кальсон: какой-то субъект сидел в компании трёх приятелей прямо над нами – не на антресоли, а скорее на полке, настолько она была узкой. Ибо давка царила невероятная».

* * *

Да, хотите попробовать пищу будущего? Охотно поделюсь рецептом от Лема:
«- Да нет, Тихий, не отрава какая-нибудь – просто концентрат из травы и кормовой свеклы, намоченный в хлорированной воде и смешанный с рыбной мукой; обычно туда добавляют витамины и костный клей и всё это сдабривают смазочным маслом, чтоб не застряло в горле».

* * *
Хотя…
Нашёл я в том ужасном, очуханном мире и одно светлое пятно: там решили автомобильную проблему.
Какую проблему?
А вот:
«С точки зрения здравого смысла историю человечества не понять. Разве Кант, Аверроэс, Сократ, Ньютон… поверили бы, что в двадцатом веке бичом городов, отравителем лёгких, свирепым убийцей, объектом обожествления станет жестянка на четырёх колёсах, а люди предпочтут погибать в ней, устремляясь лавиной за город, чем спокойно сидеть дома».
А впрочем – вы и сами знаете…
Вернёмся к Лему:
«Вы видели последние модели «кадиллака», «доджа», «шевроле»?
- Видел – очень красивые.
Профессор подал мне флакончик.
- Пожалуйста, подойдите к окну и присмотритесь внимательно к этим роскошным автомобилям.
Я перегнулся через подоконник. В глубоком ущелье между домами… неслась река новеньких, с иголочки, автомобилей, сверкающая на солнце стёклами и лаком крыш.
Я поднёс открытый флакончик к носу и заморгал; когда же я снова обрёл зрение, то увидел удивительную картину. По мостовой, согнув руки в локтях, как дети, играющие в шофёров, колоннами галопировали бизнесмены. Они торопливо перебирали ногами, откидывая корпус назад, словно на мягкую спинку сиденья. Лишь изредка в их рядах появлялся одинокий автомобиль, окружённый облаком выхлопных газов».

Ничё так картинка. Игра в машинки – фореве! Прю-ю! Задавлю! С дороги, уроды!
Я плакалЪ!

« - Так вот почему у вас нет машины! – догадался я.
Профессор лишь криво усмехнулся».

* * *
«А всего коварнее вот что: каждый знает о ЧАСТИ коллективных галлюцинаций и поэтому верит, будто можно ограничить иллюзорный мир от реального; а различие между искусственным и естественным чувством стёрлось…».

* * *
«Мечта бизнесмена – загребать наличные, ничего не давая взамен».

«Людей, которые производят хоть что-то реальное, всё меньше и меньше».

* * *
- Что, голова болит? Может, таблеточку? – дошел до сознания сочувственный голос.
Я превозмог себя и поднял глаза на профессора.
Немного осталось у него от лица. На щеках, изъеденных язвами, - обрывки ветхого, гнилого бинта. Разумеется, он по-прежнему был в очках – одно стёклышко треснуло.
На шее, из отверстия после трахеотомии, торчал небрежно воткнутый вокодёр, сотрясавшийся в такт голосу. Пиджак висел старой тряпкой на стеллаже, заменявшем грудную клетку; помутневшая пластмассовая пластинка закрывала отверстие в левой его части – там колотился серо-фиолетовый комочек сердца в рубцах и швах. Левой руки я не видел, правая – в ней он держал карандаш – оказалась латунным протезом, позеленевшим от времени. К лацкану был наспех примётан клочок полотна с надписью красной тушью:
«Мерзляк 119 859/21 транспл. – 5. брак». Глаза у меня полезли на лоб, а профессор – он вбирал в себя мой ужас, как зеркало, - осёкся на полуслове.
- Что?.. Неужели я так изменился?»

* * *
Вот гламур настоящего будущего:
«За влюблённой парой, шедшей под руку (её спина в роговой чешуе, его – в пятнистой сыпи), тяжело ступал робот – ЦИФРАК, с распылителем, методично постукивая воронкой по их головам, а те – ничего, хотя зубы у них лязгали на каждом шагу. Нарочно он или как?»

* * *

- Станислав Лем, «Футурологический Конгресс», из воспоминаний Ийона Тихого.
Ноябрь, 1970 г.
(использована моя работа «Преломления Лема»)

*
Её Вы полностью найдёте по ссылке:
http://zhurnal.lib.ru/k/kowrigin_d_e/lem.shtml
* * *