Помните, как я рвалась в Крым? В детстве мы через год ездили туда и для меня это было самым лучшим  и запоминающимся временем. Целый год я считала, сколько денег надо на дорогу, на жилье, на еду, на аттракционы, на мороженое  и т. п. Хотя была совсем маленькой. Считала и копила: вместо походов в кино и поедания мороженого я складывала деньги в копилку, а потом отдавала родителям, но они все равно не ехали на море, если прошел год после последней поездки.

                  Сначала мы ехали на поезде до Симферополя, а потом на троллейбсе с голубыми шторками - до Алушты. А если летели на самолете (иногда и такое бывало), то небо было идеально ярко-голубое, сочное, как море.

                  Помню мороженое в Симферополе: жирное, как в Волгограде и вкусное. Но в Симферополе мы долго не задерживались и ничего съедобного не покупали, потому что отец говорил, что в Алуште все будет дешевле. И действительно, сахiр, например, стоил на 4 копейки дешевле нашего и это меня впечатляло на целый год. Я не могла понять, как цены могут быть разными.

                   В Алуште мы всегда останавливались у одной бьабули, которая постоянно показывала нам книжку "Я - следователь", которую написал ее сын. Недавно мне в руки попадалась книжка с таким названием. И я думала, не та ли это книжка. Возможно, и та.   

                  Еще эта бабуля варила варенье, на которое слеталось несметное число пчел или ос. А в саду у нее висели персики. Не помню, угощала ли нас она ими. Но нас так воспитывали, чтобы мы даже от 1 конфетки отказывались. Зато как-то с нами жила одна 3-летняя девочка, которая выбегала на кухню, как только мы садились за стол и спрашивала: "А что вы ешьте?" и ее, как осу, отогнать было нереально.

                 Каждое утро, в 5 утра отец отправлялся на море занимать место на ляже, а мы подходили к 6 утра и торчали на море до самого вечера. А по дороге я не сводила глаз с вишен, с персиков, грецких орехов, фундука и шелковицы, винограда, мимо которых мы спускались с горы к морю. Сначала мы хаходили на рынок за черешней и др. фруктами, потом шли на море, купались и обедали, а я в основном, только купалась, пока мои черные губы не начинали пугать родителей.

                 Днем или вечером мы ходили в столовку, в которой противно пахло и жирыне ложки со стаканами вызывали отвращение и портили все воспоминания о море.

                Еще помню сверчков, стрекот саранчи, птичку, кричащую:"ку-куууууушка, ку-куууууушка", тую и , конечно же, пальмы, магнолии и миллион алых роз. Непередаваемый и совершенно божественный аромат, запомнившейся на всю жизнь, по которому всю жизнь я тосковала.   

                Вечерами мы ходили в кино, а мне хотелось поиграть во дворе маленького домика и посмотереть на висящие персики и виноград. И хоть персиками я объедалась на несколько лет вперед, но все равно хотелось.

                В Алушту мы приезжали на 2 недели. Обязательно ездили в горы, где приходилось колоться в кустарниуках колючками и смотреть на незрелый кизил, соображая, что с ним делать: рвать - не рвать, иногда - лакомиться оставшимися от др. отдыхающих ежевикой.

                В день отъезда отец напиваося до усрачки и начинал тонуть. Это было обязательным атрибутом нашего отдыха. Либо он сам себя спалал, либо за нимбежали спасатели с веревкой, котолрой сшибали всех на пути и с матом, матерными словами. Они кричали, вытаскивали его из воды, избивали на глазах изумленной публики и вымогали деньги за спасение.

                Помню, каждый год в шторм тонули по 15 человек, об этом сообщали в рупоры. А отец любил напоследок поплавать у валунов, огромных 2 камней высотой в 2 этажа. В шторм там были жуткие водовороты, в которые и попадал мой папаша. (Ой, штормы я вообще люблю, когда вода сносит все лежаки в море и крошит их там на  мелкие кусочки, когда волны с барашками идут сплошной стеной и заливают набережную. 6-8 балов - вот это шторм!) Да, море хорошо всегда!

                Ну, а после спасения отца мы мчались на поезд в Москву, прибегали на вокзал за 3 минуты до отправления поезда и ехали потом в мою любимую Москву. Но... о Москве я уже не буду сейчас вспоминать, а расскажу теперь о своей нынешней поездке в Крым.

            Вчерашний Первомай не вызвал у меня даже улыбки. Не было никакого желания устраивать по поводу 1 мая праздник. Поздно вечером с удовольствием посмотрела "Тутси" да днем с подругой смотрели концерт Валеры по инету.

            На улице у нас была такая невероятная тишина! Птички, правда, давно хотела сказать, кое-какие прилетели, а вот алкашей даже 1 мая не было во дворе! Весь мир перевернулся! Удивительно просто! И погода была чудной! Я уже после +3 недавних забыла, что весной бывает тепло и во сне мне даже приснилось. что я одела на улицу дубленку, а потом вспомнила, что тепло и сняла ее, оставивив ее где-то в чужом подъезде, чтобы не возвращаться домой, на 5 этаж (лифта-то у нас нет).

            А я давно хотела вспомнить свои праздники из детства и юности! 1 мая всегда был большим праздником. С 7 утра на всю улицу у нас врубали музыку, народ  собирался на демонстрации, даже дяденьки ходили с шариками, не то что др.

           А дома у нас, когда я была ребенком, практически каждую неделю приходили многочисленные гости. Нам не хватало дивана, табуреток, стульев и посуды, мы брали их у соседей. Гости еле помещались за столами, но еще как-то умудрялись устраивать танцплощадку в 18-метровой комнате.

           Отец меня любил только тогда, когда я танцевала. Это единственное было время, когда отец был мне рад. Он играл то на гитаре, то на баяне и пользовался у пришедших к нам в гости женщин большим спросом. Всегда у нас было весело, шумно. Гости пели песни, а мы. дети, прыгали под ногами (нас особо-то за стол не сажали, да мы и не хотели этого) и тоже радовались вместе с ними.

            Самым большим и любимым другом семьи был дядя Володя. Он мог быть мне отцом, очень был влюблен в маму, у мамы было много поклонников, но из всех она почему-то выбрала самого дерзкого почитателя - отца. А мне так нравился улыбчивый и добрый дядя Володя. Он всегда приходил с фотоаппаратом и делал много снимков. Я их потом тоже выложу.

            А женился он на маминой подруге и потом наши семьи дружили всю жизнь. Больше 40 лет.

            Мама с бабушкой были такими искусницами-кулинарками! Они потрясающе готовили маринованные и соленые грибочки (грузди, опята и др.), небывалой вкусноты, соленья разные... Я таких грибов больше нигде не пробовала. Но в детстве я не понимала этого. Меня было невозможно заставить поесть. Я убегала, еда для меня была пыткой. Самым страшным для меня было, когда меня загоняли с улицы домой покушать.

            Но я все равно пробовала закуски, многочисленные салаты и пироги. Особенно пироги с самыми разнообразными начинками, воздушные ватрушки с картошкой, шаньги, беляши, пельмени и вареники со множеством очень вкусных начинок у нас были всегда. И даже я участвовала в приготовлении вареников, пельменей, печенья.

           Сейчас меня никто не кормит, все самой приходится делать, а готовить я очень не люблю. И те блюда вспоминаю с полным ртом слюней. Как же вкусно готовили мама с бабушкой. Бабушка особенно славилась пирогами и пр. выпечкой. Она всю ночь следила за тестом, а потом полдня пекла пироги, пирожки, беляши. Но я больше всего всего любила их щи из квашенной капусты.

            Таких пиров, наверное, не было больше ни у кого, в нашем городе. И как все было вкусно. Я сдуру подумала, что Костька будет кулинаром, ведь он сам выбрал для себя профессию, но я ошиблась. Сейчас сижу и умираю с голода! Вчера настряпала много слоенных пирожков, но они у нас быстро закончились. Не знаю, отважусь ли я сегодня приготовить себе хотя бы супчик или ограничусь макаронами. Ну и празднички у меня!

             И почему я в детстве не ценила мамино и бабушкино мастерство?! Наелась бы на всю жизнь, как хорошо-то было бы. И не стонала бы сейчас, вспоминая былые времена.

            В детстве мы еще очень любили рисовать. С мамой и бабушкой. По выходным. Редко когда удавалось собираться нам втроем, без отца. Это видимо, было в те счастливые моменты, когда он уезжал на рыбалку, на охоту или в лес за грибами. 

           Мы садились втроем и рисовали. Мама с удовольствием рисовала человечков, а я очень любила наблюдать, как она точными штрихами вырисовывает их  четкие контуры. А у бабушки получались замечательные домики. Там были и заборчик, и деревья, и всякие бытовые мелочи.

           И мы с мамой тоже, вдохновленные ее домиками, рисовали свои. Каждый раз они были одними и теми же, но мы радовались им, как будто никогда их не видели раньше.

          Красок у нас было мало. Мы пользовались акварельными с небольшим наборов цветов. Конечно, самые популярные цвета заканчивались очень быстро и приходилось рисовать серыми красками.

          А однажды мамина знакомая подарила мне масляные краски. Такой это был роскошный для меня подарок! Мне их давали только по большим праздникам. Краски эти были не в картонной коробочке, а в пластмассовой. Цвета в них были более разнообразными и насыщенными.Пахли они так прекрасно.  Но однажды отец на меня из-за чего-то разозлился (кажется, я не хотела с ним разговаривать) и выбросил их в окно. Какая у меня была истерика! Меня из дома он не выпускал, помню, бабушка пошла за ними. Мы жили на 1 этаже, но окна наши выходили на проезжую часть, поэтому  дом надо было еще обогнуть прежде чем подойти к нашим окнам.

         И не помню сейчас, принесла ли их бабушка или их уже подобрали. Но боль у меня была сильная. 

         А на Новый год мама делала из ватмана домики обЪемные. Они были очень похожи на настоящие. В них открывались окна и отттуда шел свет от лампочки, к которой была прикреплена большая батарейка. Забыла ее название.

        Домики она обкладывала снегом (ватой) и всячески их украшала. Всегда у нас стояли живые елки, сосны или пихточки, всю команту мы украшали гирляндами и мишурой. Окна разрисоывавали сказочными сюжетами. Кстати, у нас в городе это было модным. Мы в новогодние праздники любили бродить по улицам и смотреть на разрисованные окна горожан. Они были такие красивые! Праздник лился из всех окон!

            Детство вызывает у меня не только веселые воспоминания.

            Меня ненавидели в семье, называли ничтожеством, ни на что не годным человеком. Вообще-то это мнение было только у отца, но в доме все трепетали перед ним, мужиком, его слово - было законом. Он был очень жестоким и деспотичным. Он регулярно избивал мать и бабушку, выкручивал им пальцы, постоянно приезжала милиция на их крики,  летала посуда вместо НЛО по квартире. Мама всегда работала на 2-3 работах, он работать не любил и его даже за тунеядство хотели привлечь к уголовной ответственности, он любил пьнствовать и лежать на диване да курить-курить-курить.

           Но все равно мы должны были любить и уважать. Я его не любила и не уважала, поэтому любовь к себе он выбивал из меня толстым ремнем и пластмассовой рапирой. Однажды он сломал кончик рапиры об меня. А все равно не смог заставить полюбить себя. А когда я называла его дураком, то получала по полной программе. Мама с бабушкой готовы меня были убить за этого "дурака". Убить меня им не удалось, но по башке мне мама настучала за это капитально!

           А ведь я была чудным ребенком: послушным, чутким, добрым,  милым. Я с 7 лет одна ездила то на спортивную гимнастику на др. конец города, то на фигурное катание, занималась и в драмкружке и в музыкальном. На месте не сидела. И спать ложилась в 21-30. И постоянно меня хвалили везде: и в школе, и в спортивных секциях, и на музыке и в у чилище! Но никто не обращал внимания на мои успехи. Я была в семье тварью, каждый день мне говорили, что не надо было меня рожать, а надо было делать аборт, потому что отец хотел сына, а не дочь. Кстати, и сына он тоже не любил, и внуки ему были не нужны,  и мать,  дура неотесанная, тоже осталась для него дурой.

          А уж как бабушку (мамину маму) как он ненавидел. Лютой ненавистью. Ей уж было под 90 лет, мама уехала ко мне в гости, он чуть бабушку не убил: долбанул ее табуреткой по голове, у нее потом стоял в ушах постоянно шум. И падать, кажется, она стала после этого часто.

          Ну, все, все. все. Не буду больше о плохом. А то уже поднялось у меня давление. Я жила в таком аду. что словами даже не передать. У нас в соседней квартире жила семья потомственных учителей, так бабушка из той семьи и то ему смерти желала. Это было чудовище. И хоть он умер 4 года назад, но у меня язык не повернется сказать в его адрес что-то доброе. И я никогда по своей воле не приду на его могилу.

          Ну, а теперь о хорошем,  веселом.  Жили мы в доме, построенном на кладбище (у нас в подвале находили кости покойников). В хрущевке. Кухоньканаша была 2 метра 20 сантиметров, и в ней еще находился душ. До сих пор мой брат живет в этой квартире.

         Я была веселым ребенком. Все мое детство проходило в шумных играх. Мы играли  в казаков-разбойников, в прятки, в классики и во множество всяких др. игр, в которые играли в то время все советские дети. Я любила лазить по деревьям, прыгать с гаражей в сугробы, измерять глубокие лужи. А еще мы с девочками делали секретики. Брали разбитые стеклышки от бутылок, выкапывали в земле ямки, ложили туда красивые фантики, накрывали стеклышками и закапывали.

          Потом звали подружек и хвастались, у кого секретик лучше. У кого было стеклышко покрупнее, тот и получал больший почет. А я еще любила ннабивать себе цену. Я выходила во двор. делала секретик. потом стеклышком резала себе палец и бежала домой. Мама мне перевязывала красивым белым бинтиком порезанный палец и не понимала, что я делала это специально. А я бежала во двор и, как раненный боец, демонстрировала, переполненная гордостью за тот эффект, который вызывал у всех мой очередной порезанный палец, свои секретики.

          Еще мы любили гулять в дремучем лесу. Это были малюсенькие 2 рядка тоненьких деревьев у соседнего дома, мы туда носили покрывала и играли в домики. Разве что-то может с этим сравниться? 

          Ну, а самым счастливым моментом был поход в выходные на речку-говнотечку Миасс. Она находилась в 20 минутах от нашего дома. И если отец не был пьяным, и светило летом солнышко, то мы туда ходили купаться. Воды в речке уже в то время было мало. В основном в ней был мазут, но мы все равно плескались с большим удовольствим. Там еще был пандус или плангтон (не помню, как называлось это)  - огромные черные трубы от берега к берегу. Вот мы по этим ьрубам любили ходить с девчонками. А трубы-то  были круглые, мы могли и упасть в воду. Но даже не думали об этом.

          А зимой мы всем классом ходили на уроках физ-ры в парк кататься на лыжах. И ходили мы через эту же речку по висячему мосту. Он так сильно качался и был так плохо защищен от падений, но руководство школы не опасалось за нашу жизнь.

                                                                                                                            ОБ ИГРУШКАХ.

         Что-то все сейчас стали говорить об игрушках. А ведь они - моя слабость. В детстве я ими не наигралась. Поэтому у Костьки я отбирала самые интересные, малюсенькие игрушечки. Все равно он их все ломал да раздавал. Столько киндеров растаскал из дома, ничего не осталось.

         И вот, что я вспомнила из детства. У меня все в семье были черствыми. Игрушек у нас было мало. Нам с братом ими почти не давали играть, зато все потом отдавали в деревню дальним-предальним родственникам. Мягких игрушек почти не было, были в основном пластмассовые,  уникальные игрушки. Как я их любила! Но любить их особо не давали. Не успеешь насмотреться на игрушки, как их отдавали в деревню. Игрушки, одежду, обувь и пр. - все туда отдавали. Да еще мама по доброте своей души шила им за бесплатно все. Они чуть ли не каждую неделю приезжали к нам, оббирали нас.

         А от них мы ничего не видели. Привезут 1 кг яблок битых , 2 кг картошки и немного мяса, сами и съедят тут же. А потом, ксатати, взяли у отца ружье (он у меня был охотником) и так и не вернули. Сказали, что якобы потеряли, хотя кто-то видел у них  это ружье. А ведь ружье числится на отце. Хоть он и умер,  вдруг спросят с нас. Это не шутки на самом деле. Мы должны были заявить, наверное, о пропаже ружья. Многие годы после этого мы с ними не общались.

         Мама у меня была инженером-конструктором  на заводе, где изготавливали игрушки. Она их разрабатывала и постоянно приносила домой брату очень интересные игрушки. Из брака она их собирала. Помню пожарную машинку со шлангом, много др. эксклюзивных игрушек. Но ничего у нас не осталось, я даже вспомнить не могу остальные игрушки.

        А у меня была практичеки только одна кукла Соня из Германии. Мне ее подарили при моем рождении. Она 30 лет была у нас или чуть больше. В детстве я с ней играла, а потом, когда уехала в Ленинград, осталась она на подоконнике. Но бабушка ее потом взяла и выбросила. Выбросили они все мои школьные тетрадки за 1-3 классы, личный дневник - мою переписку с подругой... Очень мне было их жалко, особенно девичий дневник, в котором мы писали о своих тайнах и мечтах. Нам тогда было по 15-17 лет. С каким удовольствием я бы сейчас его почитала! А маме я привезла как-то на продажу газету "Спид-инфо" с Валерой, так она эти новые газеты продавать не стала, а сожгла их в печке. Газеты с Валерой сожгла молчком.

        У меня эти воспоминания такую боль причиняют. Ну, не хочешь продавать - отдай мне обратно. И Костька с бывшим моим - большие любители все вытаскивать из дома. Костька часы, значки, игрушки...  в детсад таскал, Олег - все в помойку носит каждый день... Килограмма 3-4 вырезок из газет и журналов, которые я собирала поклоницам Баскова и Киркорова выбросил, например. Хорошо, что пакет с документами уцелел.

         А самым дорогим в детстве подарком стал небольшой медвежонок, которого мне подарили, когда мне исполнилось 5 лет. Размером с ладошку он был. В руках у него была какая-то скакалка и большую шоколадку мне с ним подарили. Отец у меня был очень жестоким, ни конфет, ни шоколада, ни колюасу нам не давали. кормили только супом и вторым. Мама украдкой от отца покупала грамм 200 конфет в месяц и то не каждый раз. украдкой мы пили с ней иногда сок в магазине. Сок у отца тоже излишеством считался. Я особенно любила манговый сок. Настоящий. густой. ароматный. Он стоил  30 копеек за стакан. Мы с мамой иногде пили 1 стакан этого сока на двоих.

         И когда мне в 5 лет подарили медвежонка с большой шоколадкой, мне это так сильно врезалось в память, что до сих пор помню то состояние. Мы же с братом только на Новый год получали подарки с конфетами да маленькми шоколадками. Я тут же за один присест съедали их и начинала подлизываться к брату. Он был равнодушен к сладкому. У нас, кстати, в Челябинске была (и сейчас есть) замечательная кондитерская фабрика. Такие там конфеты были, что никакой самарский шоколад с ними не сравнится.

         А вот у своего Костьки я выманивала конфеты или просто внаглую их съедала. Я услышала когда-то, что нельзя все ребенку отдавать. Мне эта мысль понравилась. И я с Костькой все вкусненькое сначала делила пополам, а уж потом его долю потихоньку сама съедала, когда не могла удержаться.

         Ну, а сейчас у меня появились на старости лет и свои игрушки. В основном мягкие. Вот медвежонок с куколкой , которые мне Наташа подарила очень мне нравятся. Лошадка у меня стоит на почетном месте в серванте, как живая. А еще я безумно люблю пупсиков! Всяких. Вот в детстве у меня их было много. Так что,  будут пупсики - дарите! Я серьезно!

Представляете, что я вспомнила: меня звали петь в хор челябинского оперного театра!!! А я отказалась!!! В молодости у меня был такой мощный голос, что в самодеятельности в первую очередь звали петь меня. В дуэты, трио и квартеты. А когда я работала в оперном театре, то позвали петь и в хор настоящего театра... Не знаю, как меня занесло туда работать. Наверное, из-за красивого здания театра, с колонами, в центре города. Балет, конечно, я любила, а от слова "опера" мне хотелось забиться в дальний угол. Все лучшие районы заняли распространители билетов со стажем, а мне, новенькой, дали рабочий район. Я должна была ходить по организациям и предлагать билеты на оперу работягам... Тяжелее работы не припомню. Однажды надо мной смилостивились и разрешили предложить билеты в школу, которая находилась в 1 остановки от театра. Я пришла на урок литературы и начала в красках расписывать спектакль. Главный упор я ставила на то, что они по программе проходили произведение, представленное в театре. Учительница что-то сама слышала о том произведении и всячески поддерживала меня. Но когда она в конце концов спросила, а что это за спектакль: опера или балет, я чуть не упала. Вся моя работа по завлечению пошла на "нет". Но я оперу не то что полюбила, но, во всяком случае, смело ходила на спектакли. Я же должна была знать, что мне рекламировать. Были в том театре хорошие певцы, а вот к балету можно было только с юмором относиться. Весь кардебалет состоял из пампушек, похожих на прим шоу-балета толстушек. Но мне все равно там нравилось.

О Москве. С моря мы всегда бежали бегом на поезд, т.к. пьяному отцу уже все было по барабану. Часто отец уже догонял поезд. Еле успевали забрасывать чемоданы. Садились и ехали в Москву. Москва, Москва, моя любимая Москва!!! Она запомнилась мне необыкновенным темно-серым небом на площади трех вокзалов, которого я не видела больше нигде; гречкой в столовой, сводившей маму с ума от счастья, потому что в Челябинске о гречке мы не могли даже по праздникам мечтать; икорным, икорно-креветочным маслом, рыбными супами в пакетах и всякой др. вкуснятиной из большущего магазина "Океан"; аккуратными интеллигентными старушками в белых носочках; громадными сталинскими гостиницами ВДНХ, в которые мы с таким трудом устраивались, тратя на это полдня; с мокрым свежим асфальтом, который тщательно промывали машины и дворники по утрам; Останкинской башней, на которую мы каждый раз непременно взбирались; широкими проспектами, высокими деревьями и, конечно же, парками с самыми потрясающими аттракционами, о которых я грезила годы напролет в Челябинске; воздушными шоколадными зайчиками, большими грудами лежащими на лотках на нашем любимом ВДНХ. Одного такого зайчика я схватила с прилавка в 5-летнем возрасте. Мама увидела это и положила назад. Недавно я у нее спрашивала, помнит ли она тот случай. Нет, она его не запомнила. А я так хотела шоколадного зайчика. Мне его так и не купили, как не купили ни разу большое шоколадное мороженое за 32 копейки, из которого так провокационно торчали орехи, вводя меня в дикий соблазн. Я много лет мечтала об этой мороженке, но нам покупали только "Лакомку"! Тоже, конечно, хорошо, но я мечтала о той, за 32 копейки! Каждый год, сразу же по возвращении в Челябинск, я садилась за стол, брала в руки ручку и начинала подсчитывать, сколько понадобится денег на следующую поездку в Москву, сколько денег надо на дорогу, на жилье, на питание, на аттракционы... Все это я подсчитывала, потом смотрела на календарь, считала дни до следующего отпуска, которого впрочем, уже не случалось, но я отсчитывала дни до него. И пересчитывала деньги, надеясь сэкономить, чтобы мы смогли все-таки поехать снова. Я не сдавала деньги на школьные завтраки, не ела мороженое, не ходила в кино, я копила деньги на море и на Москву, копила, отдавала их родителям, а мы все равно никуда не ехали, и отец, довольный неожиданной прибылью, покупал на мои 20-30 сэкономленных рублей себе водку, а я молча уходила с глаз долой и плакала... Так я заработала себе язву желудка. Сквозь слезы я вспоминала московские автобусы, в которые чопорные москвичи входили строго в 1 дверь, вспоминала большой, просторный номер в гостинице, в котором я чувствовала себя большим человеком, вспоминала яркое солнце, вспоминала тот земляной аромат московского метро, от которого я сходила с ума и радость от этого большого, просторного и вольного города... Моя любимая Москва, как мне тебя не хватало в те далекие годы...

О море. В детсве мы через год ездили сначала в Алушту (Крым), а оттуда - в Москву. Крым - чудное местечко! Ни с каким Кавказом не могу его сравнить. Мы летали! 2,5 часа - и море! Помню сине-синее небо, необыкновенно яркое, помню необыкновенный аромат магнолий, жирное, вкусное мороженое в Симферополе, троллейбус до Алушты и старушку, у которой мы останавливались каждый год. Ее сын писал детективы ("Я - следователь" - его книжка, насколько я помню. В детстве я ее не видела, а недавно она случайно попала мне в руки!), а старушка варила варенье с пчелами. Я обожала плодоягодные деревья, которые попадались на нашем пути к морю. Вишню, грецкие орехи, даже персики иногда торчали из-за заборов, ягоды шелковицы усеивали асфальт, никто на них не обращал никакого вимания, помню дикий кизил, который мы собирали в горах. Отец в 5 утра занимал места на пляже, а мы подходили к 6 часам, по дороге отоваривались на рынке персиками, которых я потом годами видеть не могла, черешней. Все было дешево и вкусно. Потом, днем, нас водили в столовку и нам с братом приходилось есть суп и пюре с котлетами. Обычный стандартный набор, на грязных тарелках и не вкусный. Зато из моря я не вылезала. Особенно я любила прыгать в шторм на волнах. По громкой связи купальщиков выгоняли из воды, но мне было весело, меня ничто не могло вытащить из воды. А волны росли с космической скоростью. 2 раза я тонула. Первый раз я прыгала на волнах, а они росли и росли. Уже шла одна громадная волна с барашками, из-за нее давно не было видно горизонта. Мне сильно хотелось уйти, но я не могла. Просить о помощи я не решалась. Все купальщикики уже разошлись, нас осталось трое. Я, 8-летняя, - посредине пляжа и далеко от меня - по мужику. Мужики приседали, когда волна накатывала на берег, а я боялась оказаться под водой. У меня уже не было сил прыгать, волны, отходящие с берега затягивали меня вглубь, я молча поворачивалась на родителей, они махали мне рукой, призывая вернуться. Как мне удалось выбраться - не могу понять, я абсолютно выбилась из сил. Чудо меня спасло. Через полчаса на пляже не осталось ни одного человека, а еще через какое-то время по морю носились обломки лежаков, всякого хлама и мусора... Второй раз я тонула через пару лет. Неудачно легла на волну, хотела подпрыгнуть да не успела. Она меня накрыла, я очень долго кувыркалась в ней. Под водой было очень тихо, гулко, сильно хотелось дышать. Я падала на голову, не соображая, где дно, а где - просвет, пока меня не выбросило на берег. Я оказалась ногами к отдыхающим, головой - в море уперлась. Я не могла встать, т.к. купальник был набит мелкой щебенкой. На том пляже был душ, я полчаса пыталась сполоснуться, но так и не смогла, длиные волосы представляли собой - кашу из щебня и песка. А отца моего затянуло в водоворот в день отъезда. Помню спасателей, которые пулей летели к нему, сшибая нас своей длинной веревкой с пути и матерясь на все лады. В то время мат редко употреблялся в речи. Там, в море, был громадный камень, практически скала высотой до 2-3 этажа и шириной метров на 5. Да даже больше. Они еле его спасли, вытащили на берег и избили. В то время во время штормов тонули по 15 человек в день!

О Челябинске и Свердловске. Тань, в Свердловске я месяц была на гастролях с челябинском оперным театром, в котором распространяла билеты. Нам даже давали талоны на колбасу всякую, сыр, масло. Мы там все выкупали по талонам. Как-то сидела я в предбаннике кассы, деньги считала, вдруг дверь за моей спиной открылась, кто-то решительно направился в кассу, но увидев меня, задержался. Я не испугалась совершенно, но поворачиваться не стала. Человек постоял несколько секунд и вышел. А потом через час-другой на кассиршу напали, своровали 5 000 руб, все, кажется, деньги, которые наш театр заработал за весь месяц. Говорили, что это кто-то из своих сделал, милицию вызывать не стали. Всегда при мне какие-нибудь приключения случаются. Кстати, в челябинском оперном театре (в котором я работала) были хорошие артисты. Для примы Иры Ушаковой сам Б.Васильев (из Большого театра)ставил балет "Анюта", в этом театре даже К.Райкин с "Современником" еще гастролировал... А 3 года назад я была в гостях и сфоткалась у афиши. Там через несколько дней должен был выступать(и выступал!) наш Н.Басков. Там отменная акустика, которой восхищаются оперные артисты Большого театра. Очень многих великих артистов принимала сцена этого театра. А рядом с оперным, в 5 минутах, находится консерватория, при которой числился театр Игоря Бонбрина. С будущем своим мужем я познакомилась в Москве, мы работалаи у одного мастера. Оказалось, что родом он из Свердловской обл. и родились мы с ним практически в один день (он на 3 года старше): я 7, а он - 8 февраля. Его отец был москивичом, завербовался на север. В срок не вернулся в Москву, его не прописали потом в Москве (москвича!!!) к родной матери, его заставили покинуть Москву за 24 часа, ему пришлось уехать в Подмосковье, а моего Олега стала воспитывать бабушка, которой на тот момент было 72 года. Опекунство она не оформила, с 10 лет Олег жил в Москве. После армии его стали выгонять из Москвы, чтобы прописать к своей бабушке, у которой он жил с раннего детства, он должен был оформиться по лимиту на ЗИЛ, чтобы ему там дали временную прописку... Куда они только не писали... Вплоть до Брежнева. И каким-то чудом, к 90 годам бабушке удалось прописать внука, воспитанного ею. Вот какие сложности были. Отец Олега спился и пропал без вести.