Ты ко мне не вернешься

Злате

Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары,
Ради нашей дочурки, крошки вроде крола:
У тебя теперь дачи, за обедом - омары,
Ты теперь под защитой вороного крыла...

Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат,
Он скрывает бескрылье утомленных плечей...
Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах
Погасил за целковый вспышки поздних лучей!..

Ты ко мне не вернешься, даже... даже проститься,
Но над гробом обидно ты намочишь платок...
Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца,
В платье радостно-жалком, как грошовый цветок.

Как цветок... Помнишь розы из кисейной бумаги?
О живых ни полслова у могильной плиты!
Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,-
Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!.

Игорь СЕВЕРЯНИН

У светлого Короля "серебряной" поэзии Северянина даже сокрушительные провалы в личной жизни, любви и творчестве не вызывают ни пафосного богемного отчаяния с наркотой, загулами и резаньем вен или неумелом нырянии в петлю. Чистота его души отвергала игру или истерику, только светлая грусть утраты... и жалость к той, что так бездарно покинула их светлый рай. Ни слова упрёка или горечи, лишь скорбная жалость к своей любви и такая же - к её предмету. Бросившемуся в холодные гостинные к не греющему бархату и мехам, к омарам и ананасам в шампанском.
"Заклеймён я совестью," - сказал о себе этот чародей и это ключ к пониманию Северянина.

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Дорогому К. М. Фофанову

Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!

Душа поет и рвется в поле,
Я всех чужих зову на "ты"...
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!

Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам,
Как друга, целовать врага!

Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Бальмонт всех взбаламутил своим "Золотым обручем": который день у друзей на лиру - весна! Решил я дать и другим "серебряным" внести свою лепту в одурманивание осенним сегодня венком "Золотого обруча" весенними восторгами и отдал волшебный жезл "12-ти месяцев" Северянину. Ну разве не Король?! Бальмонт и Волошин - гиганты, маги любви и смыслов, но этот загадочный рафинированный эстет... Холодный аристократ отточенного слова и ритма вдруг взрывается таким восторгом жизнелюбия и чудесной русской простоты, что только диву даёшься! Это он покорил томные салоны обеих столиц? Оказывается да, он! Всё ему к лицу: фрак с фиалкой в петлице, королевская мантия и простая русская косоворотка. Сердце сжимается от восторга перед этой бесконечной честностью и чистотой и от искреннего горя: недооценен, недопонят. Ком в горле и слёзы восторга в глазах: не стыдно. "Заклеймён я совестью," - сказал как-то о себе этот чародей и это ключ к пониманию Северянина.

Кто в кружева вспененные Шопена,
Благоуханные, не погружал
Своей души? Кто слаже не дрожал,
Когда кипит в отливе лунном пена?

Кто не склонял колени - и колена! -
Пред той, кто выглядит как идеал,
Чей непостижный облик трепетал
В сетях его приманчивого плена?

То воздуха не самого ли вздох?
Из всех богов наибожайший бог -
Бог музыки - в его вселился opus,

Где все и вся почти из ничего,
Где всеобъемны промельки его,
Как на оси вращающийся глобус!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Сегодня наконец купил струны и настроил гатару Саши: дрова, конечно, но настрой поднимает. Распелся на крылечке Рыжему, внемлет, каналья, куриные шейки ждёт. Начал совсем уж хулиганить и вдруг колокол, бу-у-ум! И ещё, и ещё... Я по инерции мажор "Вечернего звона" затянул: больно хорошо под гитару звучит,...да и затих среди окружившей меня благодати, Господом разлёванной по волшебным нашим пределам. Даже кот притих... Захотелось музыки, а тут как раз вчера Шопена слушал. Только он и Рахманинов меня всегда и при любом настрое музыкой своей цепляют: один внезапной пронзительной "голубой" нотой, которую иногда часами ожидал душой, а Рахманинов арийской своей неохватностью, о которой я ровно год назад притчу даже написал. Бросился, путаясь в халате, искать то, что вчера как-то не так воспринял, какое-то зёрнышко прорастающее в душе, без заботы и присмотра оставил, не доглядел. Ведь эту "Нежность" связывают и с именем Шопена, и с гением Рахманинова. Ещё загадка из загадок, вызывающая бурление в инете и...токи непередаваемой нежности к этому хрупкому и прекрасному миру в светлых родниках души моей. А потом как-то ассоциативно вспомнил, что Северянин написал не только свою знаменитую поэму-миньонет, но и то, что я предлагаю сегодня, а я ведь слушал, таял,...а где-то в уголке сердца тосковалось и знобило: не всё, не всё! И вот сегодня, напугав кота, ринулся я на поиски почти утраченного того состояния. И только соединив всё, прослушав и прочитав вслух сонет с блаженной улыбкой, представляю это вам. Безумно прекрасен Король среди своих хрустальных анимаций волшебных смыслов, да ещё в филигранной сонетной форме! Но как умеют гении находить друг друга в своих творениях, объединяющих неравнодушные к прекрасному сердца. А это ведь "серебряные" - величие и гордость России и всего славянского мира, в котором и Шопен, и Рахманинов, и Северянин оставили ярчайший след! Читайте и слушайте...

КТО ИДЕТ?

Кто идет? какой пикантный шаг!
Это ты ко мне идешь!
Ты отдашься мне на ландышах
И, как ландыш, расцветешь!

Будут ласки небывалые,
Будут лепеты без слов...
О, мечты мои удалые,
Сколько зреет вам цветов!

Ты — дитя простонародия,
Много звезд в моей судьбе...
Но тебе — моя мелодия
И любовь моя — тебе!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Редко позволяет себе Король так открываться, выражать такую бурю восторга. Вчера была, однако сирень, а сегодня вот ландыши, да с таким зачином! Весна у него грядёт и из своего далека Король приветствует и радует нас таким ошеломительным восторгом, что дух занимается и душу будоражат неясные предчувствия. Как же он хорош, когда сквозь наносную манерность, точно первые несмелые листики прорываются такие вот откровения. Виват, Король!

Сегодня увидел у Sinaida чудную подборку сиреневой весны и вспомнился Северянин. Я уже, очень давно как-то, выставлял тут его его искромётную экстатическую вещь и хочу напомнить её вам.

ТЫ НЕ ШЛА...

Карменсите

Целый день хохотала сирень
Фиолетово-розовым хохотом.
Солнце жалило высохший день.
Ты не шла (Может быть, этот вздох о том?)
Ты не шла. Хохотала сирень,
Удушая пылающим хохотом...
Вдалеке у слепых деревень
Пробежал паровоз тяжким грохотом.
Зло-презло хохотала сирень,
Убивая мечты острым хохотом.
Да. А ты все не шла — целый день.
А я ждал (Может быть, этот вздох о том?..)
До луны хохотала сирень
Беспощадно осмысленным хохотом...
Ты не шла. В парке влажная тень.
Сердце ждет. Сердце бесится грохотом.
— Отхохочет ли эта сирень?
Иль увянет, сожженная хохотом?!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Как же он бывает порой неожидан в своих тончайших переплетениях символов и реалий. Завораживает, кружит вокруг здравого смысла, доводя мистификациями слова и смысла до полной дисперсии восприятия окружающего. Ну и Король. Пожалуй тут мы с ним - ровня и в знак такой же лёгкой сумасшедшинки извлёк я клип, сугубо спорный и одновременно созвучный его анимациям здравого смысла: сидим... Я уповаюсь его ненормальной хохочущей сиренью, а ему - музыкальная посылочка: пусть и его торкнет. Впрочем "Лесоповал" в отличие от нас оказался вполне вменяемым: вот и решайте - наслаждаться вам или покинуть этот съехавший из всех норм приличия бложек...

Пейзаж ее лица, исполненный так живо
Вибрацией весны влюбленных душ и тел,
Я для грядущего запечатлеть хотел:
Она была восторженно красива.

Живой душистый шелк кос лунного отлива
Художник передать бумаге не сумел.
И только взор ее, мерцавший так тоскливо,
С удвоенной тоской, казалось, заблестел.

И странно: сделалось мне больно при портрете,
Как больно не было давно уже, давно.
И мне почудился в унылом кабинете

Печальный взор ее, направленный в окно.
Велик укор его, и ряд тысячелетий
Душе моей в тоске скитаться суждено.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Давненько мы не шептались с Королём и вот сонет коснулся струн моей души. Сонет вообще моя слабость, а писаный точёной строкой мастера и волшебника символа, осветляет самые потаённые уголки моих размышлений о любви и вечности. Закружит в стремительном вальсе строк о любви и разлуке, отчаянной тоске и счастье вибрации влюблённых душ. И уж ты не слушаешь, ты сопричастен всему этому колдовству, такой пронзительной ноткой схватывает твою душу сопереживание счастья и боли этого потрясающего эстета чувства и рифмы. Северянин не част у меня, а вот люблю я его всё спокойнее и глубже, потому что разглядел за утончённостью его поэтических изысков страдающую и любящую душу истинно русского человека, открывающуюся не сразу, но широко и навсегда...

Вернуть любовь

...То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть?
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.

Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты у смерти... Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон!

Но грешники — безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь — прощение вернуть.
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем:

Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить
Себя легко и свет небес не видеть...
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть?..

Игорь СЕВЕРЯНИН

Этого тонкого аристократа "Серебрянного века" я долго не приглашал к себе: слишком мы разные. Но однако его поэзия столь незамутнённо чиста и честна, что пройти мимо этого "серебряного" эстета не представляется возможным. В салонах, где наркотик и любовь с гнильцой задавали тон, он умудрялся размышлять о самых чистых и романтических сторонах любви. Вы не найдёте здесь ни протуберанцев страсти Бальмонта, ни мудрых размышлений Волошина, ни тонкого кружева запутанных страстей Брюсова. Космиста и теоретика символизма Иванова он не понимал: земля ведь так прекрасна для влюблённых, зачем же эти звёзды и полёт к ним сердцем и умом. Как маг его не понимал я, но разойтись мы не могли, потому что одинаково любили любовь в её самых чистых и трепетных проявлениях. "Заклеймён я совестью," - вот вам ключ к пониманию Северянина. Позвольте представить моё любимое у него...

Звезды

Бессонной ночью с шампанским чаши
Мы поднимали и пели тосты
За жизни счастье, за счастье наше.
Сияли звезды.

Вино шипело, вино играло.
Пылали взоры и были жарки.
Идеи наши,- ты вдруг сказала,-
Как звезды - ярки!

Полились слезы, восторга слезы...
Минуты счастья! Я вижу вас ли?
Запело утро. Сверкнули грезы.
А звезды... гасли.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Соскучился я, однако по Королю, по шампанскому и безалаберности бессонных ночей. Но не влекут меня больше ни лёгкий флирт, ни любовные охоты, когда порой не знаешь, дичь ты или охотник. Но вот Северянин может миньоном необыкновенного изящества не только напомнить тебе эти сладкие утехи молодости, мужания и зрелости,...но и погрузить в них своими кружевами строк. Точно серена поёт он о сладком грехе и не знаешь, то ли воском уши залить, то ли гордо изъявить каприз, чтобы к мачте привязали.
Полно, я далёк сейчас от подобных забав, мне шепоток феечки куда милее томного шипения пузырьков шампанского. Но вот так прогуляться с Королём по заповеданным уголкам души живой и беспокойной - отчего же?... пожили и мы, однако. А потом светло, а не скорбно, улыбнуться с соломоновой мудростью: "И это пройдёт"...Всё пройдёт,...кроме любви, которая - звёздная тропинка в Вечность. А-ах...

Капель

Вы понимаете, что значит
Просолнеченная капель?-
Зима, смеясь, от счастья плачет,
Весны качая колыбель.
О, зиму смерть не озадачит:
Растаять - план ее и цель...

...В глазах моих лучится влага -
Капель зимы души моей.
Ах, в ней отчаянья отвага:
Познать восторг последних дней.
Торопит смерть при спуске флага,
И я... я помогаю ей!

Игорь СЕВЕРЯНИН
Хотя до весны ещё далеко,рождественские и традиционные крещенские морозы нас ещё не покусывали за щёки и носы, но вот вчера у нас был солнечный день и та самая капель, что описал Король. Но какие слова, какие образы! У меня просто был восторг души, а тут волшебство в каждой строке, каждом слове. Смыслы, покрываясь морозным узором паутинки гентского кружева, вдруг начинают переливаться медвяным светом, перекликаясь с сонетом Бальмонта и потрескивающей благостью церковных свеч на алтаре любви.
Такие они - "серебряные"...

NOCTURNE

Сон лилея, лиловеет запад дня.
Снова сердце для рассудка западня.

Только вспомню о тебе - к тебе влечет.
Знаешь мысли ты мои наперечет.

И хочу иль не хочу - к тебе без слов
Я иду... А запад грустен и лилов.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Не очень устроилось у меня сегодня настроение: радость бытия может быть полной и у больного, но сегодня я нравственно болен: ругаюсь. И то, что за правду - не утешает: так и кажется, что есть ещё выходы, невидимые мне пока. Попытал совета у великих: а Волошин, и Бальмонт ответили мне гнетущим молчанием. Кинулся успокаивать растрёпанную душу к Северянину. И снова Король дарит нам миниатюру-загадку, изящную как всегда и наполненную потаёнными смыслами, главный из которых известен: сердцу не прикажешь. Но у него он звучит едва ли не как желанная капитуляция перед этой наиглавнейшей тайной в человеке - сердцем. Я намедни приводил в "Утренней мудрости" высказывание на эту тему и оно нашло отклик: многие процитировали себе всего одну строку. А вот у Северянина в шести строчках целый Космос сердца, о котором он говорит почти что шопотом, так понимает он движения своей души. И нам шепчет почти: сердце, сердце...тук-тук...тук-тук...

ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Дорогому К. М. Фофанову

Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!

Душа поет и рвется в поле,
Я всех чужих зову на "ты"...
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!

Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам,
Как друга, целовать врага!

Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Бальмонт всех взбаламутил своим "Золотым обручем": который день у друзей на лиру - весна! Решил я дать и другим "серебряным" внести свою лепту в одурманивание осеннего народа весенними восторгами и отдал на сегодня волшебный жезл "12-ти месяцев" Северянину. Ну разве не Король?! Бальмонт и Волошин - гиганты, маги любви и смыслов, но этот загадочный рафинированный эстет... Холодный аристократ отточенного слова и ритма вдруг взрывается таким восторгом жизнелюбия и чудесной русской простоты, что только диву даёшься! Это он покорил томные салоны обеих столиц? Оказывается да, он! Всё ему к лицу: фрак с фиалкой в петлице, королевская мантия и простая русская косоворотка. Сердце сжимается от восторга перед этой бесконечной честностью и чистотой и от искреннего горя: недооценен, недопонят. Ком в горле и слёзы восторга в глазах: не стыдно. "Заклеймён я совестью," - сказал как-то о себе этот чародей и это ключ к пониманию Северянина.

Томление бури

Сосны качались, сосны шумели,
Море рыдало в бело-седом,
Мы замолчали, мы онемели,
Вдруг обеззвучел маленький дом.

Облокотившись на подоконник,
В думе бездумной я застывал.
В ветре галопом бешеным кони
Мчались куда-то, пенился вал.

Ты на кровати дрожко лежала
В полуознобе, в полубреду.
Сосны гремели, море рыдало,
Тихо и мрачно было в саду.

Съежились листья желтых акаций.
Рыжие лужи. Карий песок.
Разве мы смели утром смеяться?
Ты одинока. Я одинок.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Как-то тема одиночество перекликнулась сегодня с восторгами Бальмонта и миньонами волшебников символа. Но вот эта вещь Короля всегда ассоциировалась у меня с глубоко прочувствованным одиночеством. Северянин всегда ожидаем в своих воздушных анимациях и всегда неожидан. Лишь одно неизменно дарит он нам: утончённую вязь строк и красоту образов. Стоит вникнуть глубже в недосказанное или оборванное ради новой мысли, как озноб охватывает и тебя, знакомый любовный озноб неизведанного или пригрезившегося. Умеет Король, играя узором слов и образов как россыпью самоцветных камушков, завлечь тебя в игру своих полу-смыслов полу-междометий, среди которых обретаешь ты иллюзорное понимание новых граней любви. Даже в терпкой тени одиночества.
Такие они - "серебряные".

ИГОРЬ-СЕВЕРЯНИН

Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая,
Стихов принципиально не читая,
Раз нет в них ананасов и авто,

Фокстрот, кинематограф и лото —
Вот, вот куда людская мчится стая!
А между тем душа его простая,
Как день весны. Но это знает кто?

Благословляя мир, проклятье войнам
Он шлет в стихе, признания достойном,
Слегка скорбя, подчас слегка шутя

Над вечно первенствующей планетой...
Он — в каждой песне, им от сердца спетой,-
Иронизирующее дитя.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Прежде чем подарить вам "серебряный" вечер, захотелось мне ещё раз полюбоваться одним из самых загадочных, так и непонятым поэтом этой уникальной плеяды. Его не принимала Россия царя, хоть в салонах не было более модного поэта-эстета. Первенство у него отбирали у толпы то глубочайший Есенин, создавший в салонах издевательский лубок на село, то хулиган-футурист Маяковский, готовый из-за своей несчастной любви к Лиле смести всё: в том числе и саму поэзию. У Брюсова был кружок и его мало волновала корона, Бальмонта вообще ничего не волновало кроме Любви и храма, который он для неё построил. Даже когда писал о дальних странах, у него всё равно выходила строго к рампе Любовь и тогда его было не унять среди выстроенных им самим декораций. Но вот Северянин... Салонные кокотки и бледные юноши считали его своим, но я что-то не припомню и намёка на взаимность, даже и через лирического героя этих смутных времён. Бунин, читая его буколистические строки, разбежался было искать единомыслия,...но его протянутая для пожатия "коллеге" рука так и повисла в воздухе. Позже совок не понял и не принял его удивительную для тех, полных лицемерия в жизни и творчестве дней, кристальную честность: "Заклеймён я совестью", - и "заклеймил" его изгнанием не только из страны, но и из литературы. Его не дозволяли преподавать в школах, а если упоминали, то только среди ананасов и шампанского. Я обязательно напишу тут биографическое эссе Северянина, этого изящного по слогу и глубокого по эмоциям творца хрустальных иллюзий и одновременно широчайшего, чисто русского поэта в косоворотке, которая ему удивительно шла. А сейчас пусть он немножко сам о себе, "иронизирущее дитя..."

Классические розы
Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
И.Мятлев. 1843 г.

В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!

Прошли лета, и всюду льются слезы...
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!

Но дни идут — уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп...
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Уже практически не признанный властью ( в отличие от деревенского Серёжи и плакатного Володи), не понятый многими собратьями по цеху, как наивен этот аристократ духа. Судьба Блока ему не указ, но и совслужбы Брюсова он не понимает. Однако, зная за собой честность в чувствах и делах изумительной чистоты, полагает, что Россия отблагодарит его за любовь. Оттого так чисты и наивны его последние строки и только нам, потомкам, дано было через десятилетия воплотить его мечту...

NOCTURNE

Сон лилея, лиловеет запад дня.
Снова сердце для рассудка западня.

Только вспомню о тебе - к тебе влечет.
Знаешь мысли ты мои наперечет.

И хочу иль не хочу - к тебе без слов
Я иду... А запад грустен и лилов.

Игорь СЕВЕРЯНИН

И снова Король дарит нам миниатюру-загадку, изящную как всегда и наполненную потаёнными смыслами, главный из которых известен: сердцу не прикажешь. Но у него он звучит едва ли не как желанная капитуляция перед этой наиглавнейшей тайной в человеке - сердцем. Я вчера приводил в "Мудрости на ночь" высказывание на эту тему и оно нашло отклик: многие процитировали себе всего одну строку. А вот у Северянина в шести строчках целый Космос сердца, о котором он говорит почти что шопотом, так понимает он движения своей души. И нам шепчет почти: сердце, сердце...тук-тук...тук-тук...

На пристани

Сидел на пристани я ветхой,
Ловя мечтанье тихих струй,
И посылал сухою веткой
Тебе, далекой, поцелуй.

Сидел я долго-долго-долго
От всех вдали и в тишине,
Вдруг ты, пластичная как Волга,
Прошла по правой стороне.

Мы увидались бессловесно,
Мы содрогнулись — каждый врозь.
Ты улыбалась мне прелестно,
Я целовал тебя насквозь.

И я смотрел тебе вдогонку,
Пока не скрылась ты в лесу,
Подобно чистому ребенку,
С мечтою: «все перенесу»...

День засыпал, поля морозя
С чуть зеленеющей травой...
Ты вновь прошла, моя Предгрозя,
И вновь кивала головой.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Ах, как же порой он бывает отточен в мыслях своих, и в чувствах и в строках. Есть, да, есть у него аристократические виньетки украшений, но напоминают они изящные родовые драгоценности, а не безвкусный перстенёк-новодел. И играет он своими чудными драгоценностями - залюбуешься: тонок, чист и изящен.

МОЯ РОССИЯ

И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...
Ал. Блок

Моя безбожная Россия,
Священная моя страна!
Ее равнины снеговые,
Ее цыгане кочевые,-
Ах, им ли радость не дана?
Ее порывы огневые,
Ее мечты передовые,
Ее писатели живые,
Постигшие ее до дна!
Ее разбойники святые,
Ее полеты голубые
И наше солнце и луна!
И эти земли неземные,
И эти бунты удалые,
И вся их, вся их глубина!
И соловьи ее ночные,
И ночи пламно-ледяные,
И браги древние хмельные,
И кубки, полные вина!
И тройки бешено степные,
И эти спицы расписные,
И эти сбруи золотые,
И крыльчатые пристяжные,
Их шей лебяжья крутизна!
И наши бабы избяные,
И сарафаны их цветные,
И голоса девиц грудные,
Такие русские, родные,
И молодые, как весна,
И разливные, как волна,
И песни, песни разрывные,
Какими наша грудь полна,
И вся она, и вся она -
Моя ползучая Россия,
Крылатая моя страна!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Сколь писано о Руси и России до него и после него, а вот ТАК - никто. Ближе всех Есенин, мужик космический, да щедро разбросавший самоцветия своей красивой барской любви к Руси меж коротеньких миниатюр Бунин. Но чтобы так, на едином выдохе всю Русь объять, необъятное объять, да и пропеть на одном дыхании - это надо быть богатырём, титаном духа,...да просто русским человеком. Мы все такие, потому и не могут ни нас, ни Россию умом понять всякие пигмеи в ливреях, шитых золотом Ротшильдов. У России-Руси спокон веку иное шитьё, арийское, и каждое песнопение о ней, будь то тихая колыбельная или неистовая "Дубинушка" потрясае своей глубиной и величием: гимн! А великие сыны русские несут в мир космические откровения, переложенные на напевы земной благодати, и изумляется мир. Такие они - "серебряные"...

КТО ИДЕТ?

Кто идет? какой пикантный шаг!
Это ты ко мне идешь!
Ты отдашься мне на ландышах
И, как ландыш, расцветешь!

Будут ласки небывалые,
Будут лепеты без слов...
О, мечты мои удалые,
Сколько зреет вам цветов!

Ты — дитя простонародия,
Много звезд в моей судьбе...
Но тебе — моя мелодия
И любовь моя — тебе!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Редко позволяет себе Король так открываться, выражать такую бурю восторга. Вчера была, однако сирень, а сегодня вот ландыши, да с таким зачином! Весна у него грядёт и из своего далека Король приветствует и радует нас таким ошеломительным восторгом, что дух занимается и душу будоражат неясные предчувствия. Как же он хорош, когда сквозь наносную манерность, точно первые несмелые листики прорываются такие вот откровения. Виват, Король!

ПОЭЗА БЕЛОЙ СИРЕНИ

Белой ночью в белые сирени,
Призраком возникшие, приди!
И целуй, и нежь, и на груди
Дай упиться сонмом упоений,
И целуй, и нежь, и утруди...

Белой ночью белые приветы,
Ласк больных, весенних полусны,
И любовь, и веянье весны,
И полутемени, и полусветы,
И любовь, и чувства так лесны!..
Эта ночь совсем, совсем живая!

В эту ночь приди ко мне, приди!
И судьбу свою опереди!
А сирень цветет, слегка кивая!
А любовь растет, легка, в груди!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Ну не мог я дождаться следующей весны и белой сирени, так зацепил меня нынче этот непризнанный гений салонов, кумир кокоток и честнейший творец трепетных иллюзий. Король, воистину Король, умеющий создавать анимации запаха и звука среди волшебных переплетений яркого света и серебристого полумрака, треска свечей, пены шампанского и фиалкового нектара богов. Аромат сирени, почувствуйте его, вдохните трепетными ноздрями, прикройте глаза - вот же она, нежная сирень, хоть на дворе хмурая морось, а в камине мысленно потрескивает толстое неуклюжее полено, как было в избушке в прошлую капель, и он мне всё напомнил. Спасибо, Король!

УВЕРТЮРА

Колье принцессы - аккорды лиры,
Венки созвездий и ленты лье,
А мы, эстеты, мы - ювелиры,
Мы ювелиры таких колье.

Колье принцессы - небес палаццо,
Насмешка, горечь, любовь, грехи,
Гримаса боли в глазах паяца...
Колье принцессы - мои стихи.

Колье принцессы, колье принцессы...
Но кто принцесса, но кто же та -
Кому все гимны, кому все мессы?
Моя принцесса - моя Мечта!

Игорь СЕВЕРЯНИН

Так и вспоминаются тут подвески королевы, но куда им до колье Короля изысканных смыслов и тончайших переливов чувств. Вы ещё не знаете, что такое расстёгивать такое колье губами, попутно касаясь нежной, ароматной кожи возлюбленной. Ей и чудно знобко от всё более смелых прикосновений поэта, и разгораются жаром лицо и плечи предчувствием неземного блаженства, когда колье наконец змейкой сползёт по высоко вздымающейся страстью груди к ногам, куда через минуту падёт, обняв её колена трепещущий благоговением и страстью менестрель. Какие чудные мгновения,о! Принцесса-мечта во плоти, той самой, то яростной и ненасытной, то покойной и нежной...