Вчера в 22,45 умер наш друг Вышень. Сообщение написал Стряпчий.. "Александр"

Иногда можно застонать и мужчине. Цицерон

После Тарасова, Боброва и Тихонова все хорошие игроки попробовали себя в роли говно-тренеров: идеально получилось - сплошное говно! Весь советский спорт развалился, когда всякие прохоровы стали не только давать деньги, но и их волюнтаристически отрабатывать. А у русского спорта ментальность не та, но погубили жиды спорт круче экономики. И теперь русские таланты превратились в подиумных проституток: лишь бы бабки взять. Радуют только волейболисты, Платонов единственный пидорас, игравший в Италии, когда лучшие команды и игроки были в России. И с тех пор лучший в мире волейбол притирается у себя в России в красивейших боях, а это - слава и успех русского оружия. Ешё ребята из пляжного футбола, неолимпийские красавцы, показывающие пример продажным аршавиным. И, бля! некого вспомнить и с кем олимпиаду на Родине выигрывать. Вот нищие наши конькобежцы с своим рабским трудом оспорившим логические умопостроения "учёных": рабский труд неэффективен. Да, но только не на благо Родины: Волго-Дон, БАМ и проч. построены в почти рабских условиях, но с максимальной отдачей - вечная "русская тайна". А вот спортсменов - на картошку и БАМ: здоровые козлы и там больше пользы принесут! Я многодневку крутил за 4.5 рубля по максимуму, а эти козлы чем лучше? Я институт закончил, дисер защитил и 14-м на Союзе был. Ну не могу смотреть, как наши обожратые "спортсмэны" Родину продают. Су-у-у-уки...

Ещё с утра изрядно почистил днев...и испортилось настроение. Ни кто слова не сказал дурного, а вот...мерзкое ощущение. Кое-что написал в черновик, а вот набело - ну, никак! И это не слабость: сам от себя пугаюсь на некоторые жёсткие решения. Брезгливость, пожалуй. Есть ведь что сказать, а вместо откровенности - спасибки и прочая хрень. И на что мне такие читатели? Нафик,...а душа неспокойна: обидеть не хочется. И всё-таки чистить буду, половина тупых коментов не только не угнетает: унижает...

Рось указала, где искать – Баюн тут был просто клад. Начали искать с Пятикнижия и сразу нашли нужное место. То было первое пророчество о пришествии Спасителя и сделано оно было волхвом ведической (!) Традиции, потомком ариев Валаамом. Вот почему Пятикнижие признают православные. Это своё. Хоть и переврали евреи суть, но – своё.
«Рождается Муж,… и воцарствует над всеми язычниками…» – пророчил Валаам в «Книге Чисел».
Это пророчество шло вразрез с делом Моисея. Трижды предал он веру: египтян (как жрец Осириса и Изиды), мадианитян (волхва арийской Традиции Иоафора, прятавшего его после убийства египтянина!), и иудейскую – саддукеев. Истребил ведение о Триединстве Бога, ведомое жрецам пирамид от атлантов, а мадиамским магам – от халдеев, принявших ведическую Традицию ариев через зороастризм. Основа основ, Тайна Бога о Троице, принесённая ариями в мир, есть во всех эзотерических учениях мира. Траян, Триглав, Тримурти… Инти, бог инков, был «Три-в-Одном».
Подняв восстание рабов и увёдя иудеев в пустыню на сорок лет создавать новую расу, веденье о Триедином Боге Моисей подменил учением о Боге Едином – Иегове. Так богоборческая раса сынов Израиля (дословно, боровшийся с Богом!) закрылась в иудаизме от древней Традиции всего мира. Мессию иудеи, убеждённые и единственные националисты, не желали признать оттого, что он был не из Иудеи родом, а язычником из Галилеи, знавшим Традицию Троицы. Отсюда путь в изгои расы, начавшей собственную историю борьбой Иакова с Богом и убийством людьми Моисея пророка Валаама, кто первым объявил пришествие Спасителя. Которого они тоже убили.
Уж не за то ли, что он увидел истинную сущность их «Б-га»? Огненный демон, являющийся из горящего куста и шествующий по пустыне огненным столбом при Исходе. А огонь и сера Содома и Гоморры! Так кого более напоминает Яхве?! Не зря Спаситель воскликнул в пустыне: «Изыди Сатана»! У мусульман тоже был подобный деятель, демон Иблис, и Мухаммед раскрыл его, но до полного изобличения одной из ипостасей Яхве-Сатаны, подобно Христу, подняться так и не сумел.
У нахального кота по поводу первенства Валаама немедленно возникло желание отличиться.
– Заратустра за тысячи лет до рождения Спасителя предсказывал его явление в трактате «О нашем Господе». «Слушайте, дети мои возлюбленные, вам открою тайну великого Царя, который придёт в мир в конце времён. Дева зачнёт и родит сына. И люди той страны будут бороться с Ним, чтобы Его уничтожить, но не удастся. Тогда Его схватят и пригвоздят к деревянному кресту».
Баюн победно огляделся.
– Что за манера, – бурчит Мерлин, – ведать ведомое. Заратустра вырос на Урале в Аркаиме и учился у ваших волхвов, а своё ученье создал, чтобы растворить мозаикой во всех религиях мира. Он Учение передал через халдейских жрецов, а те хеттам. Потом воины Кира Великого и навархи Македонского. Вон какие Ученики случились у ариев, а не только атланты беспутные.
Белый маг атлантов недолюбливает шибко, впрочем - не только их.
– Аристотель к чему Александра вёл? Уничтожить Веды в Индии и Персии. «Учёный мир» уверен – нет боле Авесты. Как же, сам Ученик Учителю доложил: сжёг де все шкуры бычьи с Авестой. А сам у ариев на Севере побывал и те шкуры – в подарок. У нас такие вот Ученики, а у сынов Израиля – хазары. Теперь охотятся за Олегом. Через него мнят до шкур добраться! И к иному знанию. Да не в пользу, а уничтожить! Жить оно им не даёт, мир под себя перекраивать, как когда-то Русь на лоскуты раскроили междоусобием. Знал Илларион, что в первой проповеди ведать.
На Буяне мне бережно помогли сделать первый шаг к посвящению в первую ступень. И опекали всяко. Кто дедовским оберёгом, кто, как Мерлин, творили белые заклинания. А то просто хранили сон или провожали в мир, отводя глаза тёмному и на равных обсуждая заветное. Такая магия знания была мне по душе. У тех вряд ли были такие друзья и наставники. Я, к тому же, этим летом перевёлся в лицей при физмате университета со специальной программой по физике и математике – ещё шаг к знанию.
И тут – «Суета вокруг канопе» Тригадских. Я пришёл в ярость от злой клеветы на друзей и учителей. Наина Киевна дала как-то полетать в ступе, кот Баюн поведал такие диковины! Бояновы гимны, Упанишады к «Бхагават-гите», китайская «Книга гор и морей», «Книга Велеса» – всего и не перечесть. И вдруг – старый склеротик?! Наконец, Мерлин! Белый друид, советник короля Артура, научивший меня простейшим заклинаниям, хранитель Жезла – и жалкий хвастун, невежа и враль!? Ну, держитесь!
Это было первое осознанное сражение за Правь, и я победил! Три года ни одна глава из «Понедельника…», кроме этой, не увидела свет. Они терялись в редакциях, забывались в транспорте, однажды неопрятная, прокуренная квартирка братьев выгорела до арматуры. Случались засоры и листы рукописи кисли в фекалиях, пока я не уступил, чтобы «байку для младших научных сотрудников», наконец, пристроили вместе с похождениями фашиста Умата в Антологии, где она совсем потерялась для серьёзного читателя ввиду слабости языка и заумности. То была месть, и за сию низкую страсть Наставником была наложена епитимья. Целый месяц ничего, кроме братьев не читать, а все претензии к их «творчеству» внятно изложить ему, Наставнику.
Это была епитимья, да-а! «Мастер и Маргарита» ходила в копиях – не печатали! А тут разгул галиматьи, поставленная на поток халтура – по опусу в год! От бодрого оптимизма стажёров, бедопытов и регрессоров несло мокрой плесенью ещё не написанной «Кривой судьбы», проблемы высасывались из пальца и ловко раздувались до галактического масштаба. А между строк гноилось презрение к народу, чья история дала сотни примеров подвижничества и спокойного героизма, которые питали и блеклую фантазию братьев. Но было там ещё кое-что, из-за чего, как подозревал я, устроили мне терапию сим поганым чтивом – следы присутствия тёмного режиссера пробной атаки на сакральное. Хотелось немедля освободиться от ядовитых испарений невидимой заразы. Я желал просветления, тихого восторга бытия, я внял мудрости наложенной епитимьи и с особым нетерпением ждал Великого поста. Взглянуть в глаза Спаса – очиститься.

Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту. Ларошфуко

– Припомните, что-нибудь путное рождалось в действующих столицах? Интриги, перевороты. Даже наука здесь какая-то однобокая, конъюнктурная что ли. Альтернатива здесь провинция или вовсе деревня. Сколько прекрасного вышло оттуда, сколько величественного и Великого. Великие космисты Циолковский и Фёдоров тому яркие примеры. Последний и натолкнул меня год назад на мысль, где должна быть истинная столица Руси. Её я видел на Кольском, да не узнал. Под носом у погранцов позже облазили мы, сопливые лицеисты, пещеры полуострова Рыбачий. Там потом читала Старейшинам лекцию о золотом кубе Натка: зря ли заслали нас туда под ментальным прикрытием сильнейших на Севере волхвов?! На Рыбачий Фёдоров указал, как на Четвёртый Рим.а подтверждение нашёл здесь, в Пороховой балке. Окна Лизы на неё смотрят. После взятия Трои Одиссей попал на Север и Троя…вдруг раздвоилась. Та, которую расковырял Шлиман, мало кому интересна. Меж Ростовом и Аксаем знающие спокон веку ищут эту Трою, в этой балке. Что делал тут Гесс? Почему Барченко по дороге в пещеры Крыма месяц сидел в местном музее и увёз таки два экспоната, один из которых – «стрела Пифагора»!? Математик, философ и поэт Пифагор имел прозвище Гипербореец и жил в пятом столетии до новой эры. Создал лодку Аполлона, на коей тот летал на Балканы. А «стрела» была компасом. Ранее тут был стан Траяна (Троя?!). Кто был тут, в «стане героев», как звучит Аксай? Аполлон Гиперборейский или Пифагор Гипербореец?! И не эту ли «стрелу» искал Гесс?! На ней вырезано идеографическим письмом описание маршрута, по которому можно найти начало. Кстати, та стрела ещё и руна тиу, иначе – просветление. А началом было таинственное Беловодье или страна счастья. Её-то и искали Барченко и Гесс, любимчик Ади и ученик Гурджиева, идущий пока чуть впереди нас. Вот оно, это описание!

Все разом вскочили, профессор, путаясь в полах халата, полез прямо через кресло и только вредная Ната влюблено проворковала под нос, но так, чтобы слышала Лада: «Не может без эффектов, мучитель!».

– Минуту, – я поднял руку, – здесь сплошной тибетский и докириллица, но не это тут главное. Второй экспонат был чем-то вроде дневника и из него выходило, что цель посещения Аксая не более и не менее, как возведение столицы и на Юге, вот откуда «стан героев». Основная столица в Гиперборее, резиденция или «небесная канцелярия» на Олимпе и летняя, культурная столица – Аксай. Рядом священный храм Азова (Ас-Хова), сакральный Буян, где учат и посвящают наследников знания Рода. Но стан – Аксай.

– А начало, пресловутое начало, – профессор волновался как юноша, – о нём есть что-нибудь?!

– Полуостров Рыбачий, – просто ответил я. – Самый далёкий Туле.

Все ошарашено замолчали, даже дышать перестали.

– Но там же ничего нет, одни скалы. Полная зависимость от ресурсов и энергии.

– Начинать и надо на бедной ресурсами окраине. Тогда и проявятся технологии древних знаний, а соборный интеллект создаст культуру знания-веры с Символом новой веры и местом подготовки её служителей. Это пройдёт незаметно. Те же, кто выиграет в этом загаженном отходами магической деятельности мире свару за светскую власть, получат оппозицию духовной власти как культ нового знания и его обрядов. Служители культа принесут знание-веру отсталым регионам и с ними придётся считаться. Установится баланс сил, где будет доминировать дух.

Я помолчал, дал осмыслить на паузе сказанное и продолжил:

– Но дух модален. Против него бессильна грубая сила, но и он не признаёт натиск. А «элита» будет биться за власть. Придётся пойти на то, против чего пока говорят Старейшины – на ментальную коррекцию. Это проблема, но есть и другие. Знание-вера породит олигархов духа, некую касту Посвящённых, жаждущих абсолютной власти, в том числе и над процессом коррекции. Так уже было некогда с атлантами, это опасно: выпустив джина из бутылки, трудно будет загнать его назад. Не допустив к тайнам ментальной науки и психотронным табу. Из-за этого случилась война атлантов с их учителями – гипербореями. Проблема ждёт своего решения, нашего с вами решения. Но вернёмся к Рыбачьему.

Там и Гольфстрим кончается, и прямые выходы в Мировой Океан. Не то, что кривые через Балтийскую лужу. Фёдоров говорил всегда, что Питер зря на костях строили, на 10° выше, у Варангер-фиорда, естественное место русской столицы. Там немцы в войну две дивизии горных егерей держали: арийский Север забрать по "знанию" Гесса, полученному от Гурджиева. Отто Ранке из жутковатой "Аненербе" Грааль там искал по личному приказу Гитлера. Я знаю, что они там искали – то же, что и Рерих, Барченко, Бокий, Бехтерев с доченькой...

Там, среди дюн поморских особо ощущаешь трагическую миссию Руси: мир хранить, но знание и веру, что для ария суть едино, хранить пуще. И пишется там на выдохе: горьком, но с любовью...

Я внезапно улыбнулся и увидел, как успокаивается, светлеет взглядами собор.

– Вот таким четвёртый Рим предстал мне перед Престолом…и в расчётах, о коих – завтра. Сегодня мне ещё предстоит защищать то, что ведал сейчас вам, на Соборе.
Я снова помолчал раздумчиво.
– Холод, камни...
Улыбнулся, широко и счастливо:
– Зато какой там, на Русском Севере, будет климат через срок – рай!
И почти молитвенно пропел только что рождённые в душе строки.


На дюнах поморья унылых
Грустит непогода.
Меж сосен, от холода стылых,
Колдует природа.


Здесь выси совсем не высоки
При всякой погоде.
Борей, заплутавший в осоке,
Колдует природе.


Полоска седого прибоя
У древнего кряжа,
С багряной закатной каймою
По краешку пляжа.


А в небе косяк, пролетая,
Кричит запоздало.
То Русь моя, матерь святая.
Устала, устала...

И вот я на Буяне – острове детских снов. Время замедлило свой бег и можно было делать очень много и видеть всё сразу. Как наливался и спел колос – это надо было видеть прежде всего: зерно было одним из ключей к пониманию эзотерического в притчах Спасителя. Как, шурша, сквозь дёрн и прелую листву пробивались ростки зелени: я сливался с ними на этом чудном Острове и рос, пробивался разумом в горний мир. Учился творить кудеса, помня слова маленького ученика феи из фильма «Золушка»: «Я не волшебник, я только учусь», – и постигнув их сокровенный смысл. Волшебная палочка во мне самом и силу её определяет моё знание. Моё, а не деревяшки, напичканной магическими формулами. И я постигал неведомое. А вечером по-детски обсуждал с котом Баюном учинённый на конференции разгром. Кот звенел золотом цепи и бросал ехидные реплики. Было видно, что в таких благих делах он – ценитель.
***
Не все на Буяне разделяли восторги кота по поводу моих художеств.
– Так и вижу их глупые рожи, – Баюн выпучивает глаза, шерсть на загривке дыбится: изображает.
– Чьи, как ты изволил выразиться, рожи, – вступает в разговор русалка Рось, дочь Дона, – ты видишь?
– Там ведь одни учителя были, – теперь она обращается ко мне, – учителя! И всего семь из них – от тех. Наших там было двенадцать, а остальные – просто хорошие учителя.
– Что же наши не вмешались? – не сдавался кот, – ничего бы не было.
– А тем и надо, чтоб вмешались, им наших проявить надо.
– Выходит он невольно помог, – Баюн пыжится, саму праматерь русов обспорил. Ой ли?!
– Так-то оно так, – соглашается Рось и тут же сердито добавляет, – да не так. Сейчас всё это от сердца, от любви, значит – от Бога. А с такими советчиками, – Баюн сжался, обратился в пыль под гневным высверком её взгляда, – мальчик шалить станет, как тогда, а?!
– Не станет, Мудрая, – коту указали место и вернули право голоса, – он всё понял.

В давние-давние времена Господь слепил десять Адамов. Спустя некоторое время пришли они к Отцу своему с просьбой:
- Всё есть, но чего-то не хватает.
Господь дал им тесто и сказал:
- Пусть каждый слепит женщину, кому какая нравится. А я вдохну в них жизнь.
После этого Господь вынес на блюде сахар и сказал:
- Здесь десять кусочков. Пусть каждый возьмёт по одному и даст жене, чтобы жизнь с ней была сладкой.
Все так и сделали. А потом Господь сказал:
- Среди вас есть плут, ибо на блюде было одиннадцать кусков сахара. Кто взял два куска?
Все смолчали. Господь забрал у них жён, перемешал их, а потом раздал, кому какая попалась.

С тех пор девять мужчин из десяти думают, что чужая жена слаще, потому что она съела лишний кусок сахара. И только один из Адамов знает, что все женщины одинаковы, ибо лишний кусок сахара съел он сам.

Вот лицо мое — словно прекрасный тюльпан,
Вот мой стройный, как ствол кипарисовый, стан.
Одного, сотворенный из праха, не знаю:
Для чего этот облик мне скульптором дан?

Омар Хайям

Я стремительно шёл по пути Прави, впереди ждала сакральная практика на Буяне, но меня упорно не желали оставить в покое. Бог дал мне тонкий слух и необычный по силе и звучанию голос, в верхах звеневший благовестом, а внизу сочный и глубокий альт. Петь начал рано, в хоре у деда, поставившего дыхание и Троицкий распев по древнему канону. С удовольствием пел и в школьном хоре и в храме, а вот петь соло не любил. С этого все и началось.
Парторг, Натан Наумович Хиль, принудил петь «Орлёнка» на Октябрь. Я внутри полыхнул детским гневом… и в рампе полопались софиты. Влетело Васе-электрику, якобы спутавшему фазы, но я, как и Натан Наумович, понял, в чём тут дело. Удалось одержать победу, но в церкви петь запретили.
Я снова взвился и неделю парторга секло статическое электричество: тупо изматывала липнущая к телу модная рубашка, треском и искрой били по нервам любые касания. Ну, а рукопожатия начальства были мукой. Я же вдумчиво изучал реакцию ТЕХ на каждый выпад. И тут они взялись за маму Оль.
Это была грубая ошибка, предтеча их будущих провалов. На годовой конференции маме не присудили всеми признаваемого первого места среди учителей начальных классов Ростова. Отданный в другие руки подарок, хрустальная ваза, под косым арийским крестом, сотворённым гневной детской рукой с выплеском энергии дох, раскололась, а розы завяли в руках дарителей. Затем гулко стали бить часы в зале и не унялись, пока я мысленно не заклинил анкер. Откуда-то прилетели голуби и загадили весь президиум. И, наконец, грохнул салют из лопающихся лампочек бронзовой люстры в актовом зале. Среди паники бабушка с трудом увела меня из полутёмной залы.


см.ранние коментарии!

Новый год позади, настроение рождественское, хоть пост болящим не велено соблюдать, я частично соблюдаю. Из мясного - только курочка, много молочки и рыбка, всё, что здравый народ пропивает, потратил на овощи. Разрешено в праздники до 100 грамм коньячку, а я не хочу. На НГ - бокал шампанского в 2 приёма. Потихоньку чишу себя витально, молитвой душу грею, а ментально Вселенную обозреваю и с феечкой общаюсь. Ну а брутально - днев наконец чистить начал. Хлопотоно это, потому почти не пишу, но многие из читателей и "друзей" увидели меня впервые и многие из них в последний раз. Первая гребёнка уберёт всё, что не открывало рот у меня больше полугода. Исключение одно - Цареффна. Она будет во всех моих дневах: arij_iti, Яцек и Вышень, пока не исчезнут дневы или я. Такой чистой и красивой душой девочки больше не будет на нашем лиру, да и не было никогда.
Потом примусь за тех, кто меня спасибками кормит безотносительно к тому, что я пишу. Тут я буду менее строг: не всем Бог дал дар речи и слова, но многим дал душу красивую и трепетную - это я научился чувствовать. Уберу тех, кто гадит у меня бессмысленно, а тех, кто со смыслом - оставлю: надо, чтобы тебя изредка встряхивали и заставляли задуматься. А вот льстецов уберу всех: их у меня, слава Богу, мало, но достают они боле тупых критиканов и шреков. Шреков оставлю и устрою на них облаву: всё ворованное (а там почти всё такое), будет распято. Ну и подготовлюсь к войне с Валей. Правда она может не состояться: он, вроде, умнеть начал системно, а не выборочно.
Закончив это благое дело стану:
1.Искать вменяего читателя и делать его ПЧ, а в дальнейшем и другом, возможно;
2.Больше писать сам с расширением тематики астрологией, политикой, экономикой, эзотерикой, музыкой;
3.Разберусь с рубриками и их многомерностью: добавлю одни, уберу другие, сделаю многоуровневыми третьи.
И начну писать много и качественно. Здравствуйте, друзья и читатели, с Новым годом! Как вам мои задумки?:)

Два дня без инета практически чуток охладили мой пыл. Дневничок я, конечно, почищу, но ТОЛЬКО тех, кого ни разу не видел у себя ближайшие пол года. И то только потому, что активных друзей писать некуда. И хватит о грустном...:)
Всех друзей и кандидатов в друзья поздравляю с Наступающим Новым Годом!! Ура-а-а-а!!!!!!!!!!!!

Πᾶς ποιητὴς γίγνεται ού ὁ ῎Σρος ἃφεται ἄν.*

Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!

Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.

Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.

Александр БЛОК

*-Всякий, кого коснется Любовь, становится поэтом

Первый, а точнее один из первых, опыт моего представления здесь Блока не произвёл почти впечатления на моих читателей. Это меня удивило, но хоть и пишу я для читателя, но не откажусь от мысли более полно представить тут "серебряный" век и его поэтов, да и народ лиру, как мне кажется, просто не до конца понял: у меня будет ВЕСЬ "Серебряный век", а не только то, что читателю нравится несомненно. А сам Блок, абсолютно искренне относился к славе своей равнодушно, живя в своём прекрасном мире иллюзий и символа. Потому сегодня я решил, что он будет совершенно уместен и у хлопочуших хозяюшек, на минутки отрывающихся к компу, и у уже слегка пообщавшихся с Дионисом и его дарами мужчин. Одни оценят поэзию молодого Блока по достоинству, другим он станет прекрасным фоном к нарастающему веселью и ожиданию...каждому своего, а вместе - звону курантов. А дальше - edem das sein.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда...
Как одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Ахматова А. А.

Есть также заблуждающиеся, которые
пересчитывают богов, тем самым разделяя Сваргу.
Они будут отвергнуты Родом как безбожники. Разве
Вышень, Сварог и иные – суть множество? Ведь Бог и
един, и множествен. И пусть никто не разделяет того
множества, не говорит, что мы имеем многих богов.
«Книга Велеса», Крынь 9:3

Мама в шесть лет определила меня в школу. Поручилась за меня Домна, заведующая гороно из Посвящённых. Я читал и считал давно, но до школьных семи чуток не хватало. Это было нарушение и её уволили – не читал я, видите ли, по слогам и писал сразу слова, а не крючки и палочки.
Волхвам удалось укрыть меня от недоброго на семь лет. Но я не желал прятаться, хотя с некоторых пор чувствовал и нездоровый интерес к себе и зарождение смерчиков сакки (дуновение смерти - санскр.), которые распадались при любой моей попытке определить их источник. И все же они нашли случай, благодаря моей вызывающей беспечности… и почти убили. Спасшего меня после остановки сердца врача из Мастеров лишили кафедры. Причину остановки, он, одолевший на уровне Элоим Гибор* еврея, ассистента по наркозу, назвать не мог. Его уволили за халатность, а он вёл в мединституте курс хирургии и ведал особое знание. Так пострадали двое Посвящённых. Это была жертвенная плата – жестокое детище иудеев.
Пока другие пишут крючки и считают палочки, я в трансовых снах постигаю Северную Традицию и много читаю. Хрестоматию по литературе: мама Оль – учительница русского языка и литературы, хотя уже пятый год занимается с начальными классами. Сначала это была подмена для заработка, пока не поняла: это – её.
В этом году был выпуск класса, она проводила с ними много времени. А ещё были проверки тетрадей, планы и я прочёл всю хрестоматию, а «Евгения Онегина» и «Мцыри» с первого раза запомнил наизусть. Книг была одна этажерка: с учебниками или пособиями по психологии, эстетике, логике, ещё энциклопедии и словари. Родители обходились клубной библиотекой, а я уже не мог. Душа искала постоянной работы и постижения. «Унылая пора, очей очарованье…». И всё! Про осень – всё! Дале можно о чём угодно, а вот про осень – всё! А Лукоморье!
До Буяна в устье Дона рукой подать. Лукоморье было и здесь и на Северной прародине, в Беловодье. А само Беловодье было на Алтае и Тибете: арийская многомерность. Лука моря: Кольское Лукоморье (лука – часть коло), сердце Арктиды, когда-то круга о четыре острова на древних картах Македонского. Гипербореи и прародины ариев. И Троица, где два в одном объединила в Троицу Правь: Навь, мир горний – небесный, и Явь, явленный – дольний. И освятил великий Один, дух храма Ас-Хова, ныне Азова, древнего города-городища в устье Дона. Три есть один – Единый: ведическая Троица ариев.
Сам же Дон – и река, и Велес в одной из жизней. Бог из Ведической троицы. Царевна Лебедь была Духом Азовского моря, и их соединила любовью. Арии её Азовушкой звали. И снова Троица. Отсюда началось возрождение культуры славян-ариев. Гвидон, один из ликов Велеса, уберёг Азовушку от Чернобога-Коршуна здесь, на Буяне. Многомерность арийской космогонии, куда меня ждали, ведая в вещих снах Традицию.

*- я мыслю как Бог (каббала)

Однажды сын спросил маму: - "Мама, почему ты плачешь?"
"Я - женщина" - улыбнулась мама.
"Я не понимаю" - сказал мальчик.
"Это ты не скоро поймёшь" - сказала мама, обнимая сына.
Тогда мальчик пошёл к отцу.
"Папа, почему мама иногда плачет без причины?"
"Женщины плачут иногда просто так" - ответил озадаченый отец.
Шло время. Мальчик вырос. Возмужал.
Шли годы и уже взрослым мужчиной он обратился к Богу:
"Господи, почему женщины иногда плачут без никаких причин, почему?"
И Бог ответил:
"Задумав женщину, я пожелал создать её особенной, неповторимой. Я дал ей руки столь сильные, чтобы держать целый мир, и столь нежные, что бы поддерживать детскую головку. Я дал ей терпение настолько сильное, чтобы вынести роды. Я дал ей силу воли, чтобы идти, когда все падают. Я создал её из ребра мужчины, чтобы она знала, как защетить его сердце. Я дал ей мудрость понимать, что верный муж никогда не причинит жене боль намеренно. Дал силу духа поддерживать мужа во всех делах и без сомнений. И наконец... Я дал ей слёзы... И право проливать их где и когда ей это необходимо.
Пойми сын мой, красота женщины заключается не в фигуре: её изменяют, не портя, роды. Не в одежде и дорогих украшениях... Красота женщины - в её глазах... Которые открывают дверь в её сердце... место где обитает Любовь!..."

Если есть у тебя для жилья закуток —
В наше подлое время — и хлеба кусок,
Если ты никому не слуга, не хозяин —
Счастлив ты и воистину духом высок.

Омар Хайям

Встал рано, прогулка уже в 4 км и такая же ждёт вечерком. До максимума в 12 км остаётся неделя и ещё 15-20 дней до поездки в Москву к Доктору и в Кремлёвку. Но погода замучила, а тут ещё пошла полоса мелких, но неприятных сбоев. Человеческий фактор - это всегда неприятно, а среди друзей...н-да...с этим я разберусь, но настроение было испорчено. Особенно тем, что я понял причину внезапного относительного охлаждения к моим интересам... об этом я тоже промолчу: кому надо - поймёт. Тут ещё в инете неприятная возня поднялась: люди, к которым отношусь со зримой сммпатией, вдруг... Впрочем, у всех свои заботы и просто разный предпраздничный настрой, но натерпелся я изрядно. Ночью, перед сном, всё переосмыслил и не нашёл у себя косяков. Оставил всё на мудрое утро, но оно ясности не принесло: на свежую голову всё выглядит ещё неприятнее. Внезапно до дрожи, до скрипа зубовного захотелоссь бросить всё к чертям собачьим. Только явилась такая мысль - вылетел инет...вот уж пару часов постирушками занимался, что слегка успокоило, но я что, крайним вдруг стал для всех, мнящих себя великими? Я-то не мню, но терпеть такое не буду: уйду в лес и к кастрюлям, займусь тихо и спокойно подготовкой к поездке в Москву и здоровьем. И начну крепко ссориться с теми, кто не уважает то, что делаем я и несколько близких моих друзей. Хотел с Валей пособачиться, но он неожиданно для меня выкатил пару прекрасных постов, где вполне внятно дал бой нескольким "родноверам" разного окраса, но тупым до неприличия. Браво, Валя, опять придётся пересматривать отношение к тебе, а это куда интереснее тупых похвальбушек ни о чём к моим постам.
Ладно, инета всё нет, займусь другими делами. Всё равно настроя писать сегодня нет: какой-то я стал нетерпимый к фальши и ложному понятию дружбы в инете: придётся выкинуть пол списка и начинать сначала.
Наконец дали инет, но настрой за это время мало изменился. Здравствуйте, друзья и те, кто готов стать таковыми, а не писарчуками и троллями! С Наступающим вас!!!

После стольких строк про Любовь и фею, просто про любовь, ту, что напитано большинство моих венков, сонетов и коментариев, я счёл необходимость объясниться в форме баллады.
Я - воин. Я с юности веду странную войну, в которой нет зримых побед и поражений, как практически не видно самой войны. Я иду своим путём Прави и на этом пути чаще приходится бороться с собой, чем с теми обязательными драконами на пути всякого воина, что услужливо подносят нам менестрели; о ком гласят легенды и религии; о сути которых расказывают праведники. Я в гороскопе дракон, но прежде я - воин.
Этот прекрасный мир явила нам любовь и каждый вызов этому чувству - вызов лично для меня. Тогда я бросаю всё и иду туда, где попирается это светлое чувство. Потому что я - Воин веры.

СОНЕТ

За что мы мучим Господа безвольно?
Презрев Любовь, явив в недобрый час
Иудин поцелуй; Ему же больно.
Он разве мало претерпел за нас?

Фальшь, флирт и ложь, потоки лживых фраз,
Угар животной страсти. Не довольно?
Рука бесчестна и похотлив глаз:
Всё это предаёт любовь невольно.

А где-то рядом принца ждёт Ассоль,
Целуя крестик в трепетной надежде.
Я не учу, как Он, но эта боль

И зов на бой за радость и любовь,
Дабы воскресла меж людьми, как прежде
Влечёт на крест, чтоб всё вернулось вновь!

И она часто благодарит, светлая Любовь. За веру в неё, за готовность умереть ради неё...и жить ради неё. Не смог да и не желал я удержаться: последние cонеты явили среди моих читателей много светлого, а мне подарили не только понимание и благодарность, но и немного любви. С нею заканчиваю я этот год, нелёгкий год воскресения. И теперь...так хорошо, так светло...

Я находил и терял именно это исполнение не без помощи Вали несколько раз. Когда-то она в моём плеере называлась "Музыка дождя". Теперь у меня иные ассоциации, магические, я многое могу и пусть ангелы и феи разлетятся по вашим блогам.

Никогда не понимал утверждения философов-азиатов, что Родина твоя там, где чувствуешь себя свободно. "Псы безродные," - отвечаю я таким и прекращаю общение. Носороги всех мастей, чайна-тауны по всему миру и корейские резервации в Сибири и на Дальнем востоке: такие псы для меня, что бы не несли с трибун омбудсмены. Для Великой державы России это - паразиты, для безродной Пиндосии - дешёвая рабочая сила. Исключение - те кто понимает и чувствует свою "русскость" и принадлежность к России, сохраняя и свои обычаи. Остальных гнать поганой метлой из наших пределов всех подряд, кроме гостей, а не создавать иммиграционные службы. Самим решать свои проблемы, как делали мы это тысячелетия назад. Потому мы единственная Великая держава в мире: не территориями в первую очередь и не золотыми запасами - народом, всегда знающим свою Родину. Вот наш золотой запас на тысячелетия.

Не пишется и не поётся. Нет настроения и вдохновения. Впервые буду встречать Новый год совсем один. Целый день за компом, но кроме как коментить и лаяться ничего не выходит. В телевизоре кретины и только 1-й порадовал Его "Голос" - это шедевр 2-й год подряд: ни одна программа рядом не стояла последнее по крайней мере десятилетие, а то и с диких времён развала Союза. Профессионализм, красота, прекрасные люди и высокие профи отдали ему пол года, а не скроили на живопырку, как почти все передачи на ТВ. За последние 25 лет ничего похожего. Всё это оживило меня. Но вот Бальмонт - никак: у него свой ареал творения. Ахматова - состояние моей души, а поскольку оно у меня поганое, у Анны всея Руси для меня припаса нет. Брюсов так насимволит, что я и тихо раздражаться начну, а он этого не заслужил. Решил я почти закончить это безобразие и удариться в одиночество, как во спасение. В скит, от людей... Стоп! А у Блока ведь есть нечто, ну точно есть! Правда я отчего-то редко сюда его привношу, мы с ним отшельничаем в основном. Ну-у? Сейчас же выплыло из памяти...

***
Я живу в отдаленном скиту
В дни, когда опадают листы.
Выхожу - и стою на мосту,
И смотрю на речные цветы.

Вот - предчувствие белой зимы:
Тишина колокольных высот...
Та, что нынче читала псалмы, -
Та монахиня, верно, умрет.

Безначально свободная ширь,
Слишком радостной вестью дыша,
Подошла - и покрыла Псалтирь,
И в страницах осталась душа.

Как свеча, догорала она,
Вкруг лица улыбалась печаль.
Долетали слова от окна,
Но сквозила за окнами даль...

Уплывали два белых цветка -
Эта легкая матовость рук...
Мне прозрачная дева близка
В золотистую осень разлук...

Но живу я в далеком скиту
И не знаю для счастья границ.
Тишиной провожаю мечту.
И мечта воздвигает Цариц.

Александр БЛОК

Вот так! И в грусти-тоске найдёт тебя родная душа...или ты её. Господи, хорошо-то как! Такие они - "серебряные"...

У Оленя с раннего детства было немало хлопот по дому. А ещё он помогал маме Оль посещать проблемных учеников. Большинство жило в казачьей станице, теперь микрорайоне Ростова. Дома были справные, c газом, котельной и ванной. А на базу звенел цепью лохматый пёс. За лохмы загривка Олень вёл пса к будке, садился на корточки у морды. У них начиналась своя беседа, а Оль шла в дом. Куда он тихо являлся и бесплотно исчезал за миг до ухода, если хозяева не провожали Оль: здесь отношения позволяли любое. Они хозяйствовали, Оль делала своё дело. Решив общее, расходились с взаимной приязнью тружеников. Олень же был средником: меж детьми, детьми и взрослыми, взрослыми, людьми и животными. А также среди животных, из которых выделял собак.
Собака при деле и на воле – разные ипостаси друга человека. Для Москвы это тайна. Охрана или блажь, но собака здесь в деле. У него всегда - друг. Он не унижает игрой в дружбу – он дружит. На улице и на базу равенство и взаимопомощь, но это – впереди.
И с котами чудное дело. В бараке – Олень в бараке жил – в их бараке котов было с десяток. Коты не поддаются дрессировке: их можно заставить, запугав и унизив. Они не из стаи – слишком умны. Они всегда сами по себе. И сами решают. Как и тигры решают – сожрать ряженого в униформу или сесть на тумбу. И на воле идут в людоеды только по крайности, так как знают – это путь в изгои. Ряженый клоун может заставить кота танцевать, а ряженый укротитель тигра терпеть запах перегара. У Оленя коты всё делают по уму. Надо зрить их на рыбалке. Олень замер над поплавком, за его спиной – коты. Ждут мелочь, которую он, не глядя, бросает им через плечо. А остальную рыбу кладёт на мокрую траву рядом. И хоть бы один позарился. Возвращаются чинной вереницей. Каково?! Вот как об этом он вспоминает сам.
Душевные отношения с голубями стоят особо. Сизари, для которых мир – восторг полёта и любовь, под «говорящим» взглядом Оленя свечой взмывали ввысь. Движением бровей и щёлканьем языка творились настоящие спектакли для детворы, вызывающие незлую зависть у истых голубятников с дорогими турманами и сложной системой обучения. Сизари, обитатели тока, конюшни или городской площади, вытворяли такое… Под пристальным взглядом Оленя голуби взмывали в высь, человеческому взору едва доступную, откуда, спускаясь по широкой спирали, образовывали то клин, то кружащий под углом к очередному витку спирали хоровод, а то и, понятное только им с Оленем сложной ворожбой, объёмное коловращение. Оканчивалось действо одинаково. Сизари в мгновение ока вдруг оказывались рядом, по очереди садились Оленю на плечо и, попив с его губ воды, отправлялись улаживать непростые любовные дела, в которых он часто был судьёй.
В остальном Олень, носивший в миру имя Олег, мало чем выделялся из приятелей по школе, улице, и хору. Он был отличник, не раздражающий опрятностью, всезнанием и активностью на уроке. Последнему оболтусу в голову не приходило затеять с Олегом пустую драку – обычная доля для опрятных отличников. А он был таким: в тетрадях не терпел мазни, зато оживлял их набросками по ботанике, зоологии и истории. Разрез клетки, тычинка и пестик, флора, схваченная точным штрихом, буйство древней фауны, снова лаконизм графики: лев в прыжке или рыцарь в доспехах. И всезнание Олега являлось всегда кстати и в нужной дозе. Оно как бы дремало в глубине его живущих своим удивительных глаз. Будто они видели такое, к чему и не знаешь как относиться – дивиться или креститься!
На Руси спокон веку первое знание – от Церкви. Главное – свобода получения просвещения: ум ребёнка или замирает до поры, обретя минимум, или без помех идет дальше сообразно желанию. Не чета образованию двух коридоров для мелкого люда и элиты на католическо-протестантском Западе. Это будет видно, когда в культуре неруси извратят всё, до чего дотянутся. И только их «образование» не воспримет корневая система национального просвещения! «Новое мышление» не приживётся в древней культуре, чья религия и мораль вышли из знания, перед коим все «общечеловеческие ценности» – новодел в сравнении с древней иконой. Но для Оленя это только грядёт, а пока он видит, что против людей, которых во всём мире зовут великим народом, тайно мыслится худое, что хотят развести этот народ с его историей и культурой. Он ещё не знает, что есть Хранители Духа, Традиции и Веры этого народа. Что они готовятся и его готовят к непростому будущему и оберегают. Пока он учится защищать духовную чистоту своего мира.