После ожидающих в скорбной тоске полей, что объехал я днём, и явного неуспевания к сроку Центра паломников в Дивеево, накатывает тоска вселенская. Хорошо, что я ноль и не за что повеситься. И жизнь люблю, а Андрея Андреевича больше нет с нами...

ТОСКА
Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку -
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится -
ниже горла высасывает ключицы.

Или ноет какая вина запущенная?
Или женщину мучил - и вот наказанье?
Сложишь песню - отпустит,
а дальше - пуще.
Показали дорогу, да путь заказали.

Точно тайный горб на груди таскаю -
тоска такая!

Я забыл, какие у тебя волосы,
я забыл, какое твое дыханье,
подари мне прощенье, коли виновен,
а простивши - опять одари виною...

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Слагал я песнь и на эти слова, да жизнь била ключом радости, а врать в чувствах не научился: вышло говно. Сейчас легко бы цикл целый составил, но умер Вознесенский. Может, никогда боле не прикоснусь к его строкам иначе как глазами, а может закончу-таки задуманный цикл, третий и, кажется, самый мудрый.
А сейчас тоска глухая, но с этим-то капризным явленьицем я слажу. Только успокаивать не надо: осерчать могу. Я нынче хоть и тоскующий, но сил чуток набрался, а стало быть - дурной: опять чего-то невнятно-радикального хочется, то ли шампанского, то ли - селёдки...