За горами Рифейскими, где-то на север от Понта,
В странах мирных и ясных, где нет ни ветров, ни страстей,
От нескромных укрытые светлою мглой горизонта,
Существуют издревле селенья блаженных людей.

Но бессмертны они, эти люди с блистающим взглядом,
Но они непохожи на нас, утомленных грозой,
Эти люди всегда отдаются невинным усладам
И питаются только цветами и свежей росой.

Почему им одним предоставлена яркая слава,
Безмятежность залива, в котором не пенится вал,
Почему неизвестна им наших мучений отрава.
Этой тайны святой самый мудрый из нас не узнал.

Не бессмертны они, эти люди, меж нами - другие,
Но помногу веков предаются они бытию,
И, насытившись жизнью, бросаются в воды морские,
Унося в глубину сокровенную тайну свою.

Константин БАЛЬМОНТ

Это было, было, а иное поведал Учитель. Неспешен был его сказ, да великих дел касался, великой земли и великого духом народа. А дух тот хранили четыре сестры-берегини: Любава, Краса, Веда и Добруша. Вы без труда узнаете в них любовь, красоту, знание и доброту. А как же вера, спросите вы? Ведение мира через любовь, красоту и доброту и было верой этого народа, нераздельной и неслиянной ведением-верой. Были у народа и иные Хранители, обитавшие на Север от Понта. Сёстры отлучались к ним и чаще других - Веда: ей вверяли Хранители знание для великого народа или ведение. Поскрипывало коло Сварога, да чаще отлучались берегини из великой земли: великий народ сам изведал пути оберёга.
Самой яркой из сестёр была многоликая Краса: то девица с соболиной бровью и бездонными озёрами глаз; то сама Заря-Заряница; берёзка нежная на взгорке; облачко в небе - всё лучшее, что было в великой земле, отражалось в ней. Отражалось... Лишь Краса и Веда знали: истинной красотой сияла Краса лишь рядом с Любавой. Хороша была и Добруша: всё было спокойным и славным рядом с ней; ручеёк журчал потише; дубрава не так шумела; ветер буйный и тот усмирял свой разгон и норовил приласкаться к её льняным кудрям. Зверушки находили у неё защиту, приходил и мишка, занозивший лапу. Добруша даже считала не без основания, что Топтыжкин лукавил, чтобы она повозилась с ним. На всех их путях царил покой, а уж среди людей... И только Добруша и Веда знали: истинной благостью дышала и струилась та благодать, что исходила от неё рядом с Любавой. А через Веду познавал великий народ истинное величие и красу родной земли, её тайны и загадки, доброту и мудрость окружающего мира, не ведая, что чуден он тем, что рядом с Ведой была Любава.
Беда приходит незаметно: отлучки берегинь на Остров блаженных сделали великий народ слабым. Перестали они принимать и понимать сестёр, радоваться им: теперь сёстры вызывали у них враждебность. И вот пришло время, когда собрались берегини на поляне, куда ещё не добралась слабость народа. И Веда предложила уходить на Остров блаженных. Дать народу побороть самому слабость и вернуть величие. Не успела закончить, видят девы - волхв стоит. Только что тут лучик света был и вот старец с посохом. На них не глядит, очи долу, чтобы не выдали гневных высверков глаз, голос же гулкий, точно из пещеры.
- Вы, сестрички, - а клюка указует на Красу, Веду и Добрушу, - идите к людям и помогайте исправлять слабость.
- Ты, - тут он поднял,наконец, глаза, в которых легко могла утонуть поляна, а с ней пол мира впридачу, ясные и молодые, - со мной пойдёшь до срока.
И тут сёстры вспомнили, что любовь и ожигать может: так коротко и хлёстко глянула Любава на волхва.
- Иди, добрый человек, - только и сказала. Помолчала и добавила:
- Добро, красоту и знание надо с любовью людям нести, мы никуда не уходим от людей.
- Добре, я ухожу - волхв сделал паузу, - до срока, ты мне в тот срок, Любава, тоже надобна станешь, вместе народ лечить будем.
И - как и не было его: травинка шевелится, лучик снова заиграл, а его - нет!
- Ой! - встрепенулась Любава, - а как же имя его?
- Великий лекарь мира могучий Хорс. ВРЕМЯ.
Веда посмотрела задумчиво на Любаву.
- Раз Хорс за дело берётся - быть тому народу снова великим.
Она с каким-то новым, неизведанным ей самой чувством глянула на сестру.
- Будет велик народ русов и земля сия великой снова станет.
Голос её звенел и вера-ведение плескались в глазах гордыми сполохами, а голос всё набирал силу и разлёт.
- Время лечит. Велик и могуч Хорс, а и ему не справиться без тебя, Любава! ЛЮБОВЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО.