Изыскан огнь осеннего листка,
Когда, лиясь, внедряются рубины
В белесоватый страх в листве осины
И кровь сквозит в листве березняка.

В персидских шалях липы. Нет цветка
Краснее ягод вызревших калины.
В них бусы вспева пламенной былины.
По ржавым листьям пляска уголька.

Лесная глушь - расплесканное море.
От искры искра, зыбь и цепь огней,
Многорасцветиый праздник головней.

Душа ликует в красочном просторе.
Что в дали той, что вовсе далека?
До моря путь - чрез три страны река.

Константин БАЛЬМОНТ, "Золотой обруч"

Среди экпериментов начала века с лестничкой Маяковского и расухабистыми частушечными ямбами Есенина, скрывающими тихие сакральные напевы Космоса Руси, изящно-элитарными рифмами и построениями Северянина и сжатыми в миньны октавами Бунина сонет, казалось, уже не обретёт былой славы и канет, как поэтическая форма, в Лету. Отнюдь!
Именно символисты возродили грандиозный пласт античной культуры, и благодаря им сонет остался популярным. Валерий Брюсов, долго не признаваемый, считал сонет образцом, идеальной формой поэтического произведения вообще и был верен ему, за что и был вознаграждён терпеливым читателем в момент буквально ренессанса сонетной формы в среде символистов, течение которых он и возглавил. Раздел «Сонеты» заключал первую послереволюционную книгу Валерия Брюсова «Последние мечты». Брюсов обращался к сонету во все периоды своего творчества, что не могла не оказать влияние на многих поэтов. Также он известен как поэт-переводчик сонетов Шекспира.
В 1920 году Вячеслав Иванов, тогда уже признанный теоретик символизма, для которого сонет был привычной строфической формой, заканчивает один из своих лучших циклов «Зимние сонеты», а в 1924 году уже в Италии пишет цикл «Римские сонеты». Я обязательно познакомлю вас с этим периодом его блистательного творчества. Ну и одним из известнейших сонетистов остается наш сегодняшний гость Константин Бальмонт. Он включает сонеты почти в каждую свою книгу, публикует венки сонетов «Перстень», «Змей», «Золотой обруч», тему которого мы начали здесь, и венок «Основа». Игорь Северянин в 1934 году издает дну из своих последних книг «Медальоны. Сонеты и вариации о поэтах, писателях и композиторах.». В 1919 году в Одессе выходит отдельной книгой цикл сонетов Леонида Гроссмана «Плеяда». Леонид Гроссман кроме того был крупным литературоведом, автором статьи «Поэтика русского сонета», который в наши дни не теряет свою ценность. В 20-е годы не появилось заметной книги сонетов, которая стала бы литературным событием. Однако, нельзя не отметить заслуги такого поэта, как Дмитрий Олерон, чьи блистательные переводы антики я тут выставлял из книжечки, купленной во студенчестве на стипендию. И хоть была она у меня повышенная, 55 рублей тогда за Олерона - великая удача. Сейчас он, отличный тогда переводчик и сонетист, который умер в 1918 году на каторге в Сибири, практически забыт, но не у меня здесь. Друзья в 1922 году напечатали его книжечку «Олимпийские сонеты», одним из счастливых обладателей которой я и являюсь. А ещё и книги сонетов Жозе Мариа де Эридана, откуда взят перевод Дмитрия Олерона. Олерон переводил Плавта, Шенье, Верлене и др., находясь в каторжной тюрьме. В сонетной форме пишет и Анна Ахматова, ее сонеты - сочетание лаконичности и необыкновенной легкости и вы тоже их увидите тут. Ну а мы устремляемся пока к продолжению самого загадочного венка Бальмонта.
Каждая строка этого венка - ключик к зашифрованным в сакральном величии арийским мистериям: цветовой гаммой, переливами звукоряда волшебных фонем арийских гимнов, укрытых в простые русские и в то же время санкритские словосочетания, магически покоряющие одинаково читателя и слушателя и на уровне подсознания приобщающего тех, кто позабыл свой Род, к его истокам и родовой памяти. Только Бальмонт-маг и Волошин-волхв, да ещё поэт-космист Иванов могли вот так возвращать прошлое целым поколениям русичей. Они приняли эстафету прямо от Пушкина, переданную ему няней Арьина Рода, Ариной Родионовной, и это ещё одна моя маленькая тайна вам. Ну и будет, кое-что я ещё в "Воине веры" поведаю...