В большинстве религий древнего мира отношения между душой и Богом рассматриваются как возвращение души к Богу. Жажда Бога, стремление к нему, тоска по нему, как тоска по родине, находит себе выражение во многих религиях, хотя путь к Богу и принятие души в божественную форму в разных религиях различно. Согласно некоторым учителям религии, возвращение души к Богу возможно только после смерти... Другие находят, что слияние души с Богом возможно в этой жизни... Это требует только знания, знания единства божественного в человеке с божественным в Боге. Те же брахманисты называют это знание Само-познанием (или Само-осознанием), то есть знанием того, что наша душа (Self), - если она вообще существует, - может быть только той Душой, которая есть Все во Всем и кроме которой нет ничего. Идея связи между человеческой и божеской природой приходит внезапно, как результат необъяснимой интуиции или воспоминания. Иногда к тому же самому результату приводит человеческий ум, сила логических рассуждений. Если Бога признать как Бесконечное в природе, душу как Бесконечное в человеке, то из этого должно следовать, что не может быть двух бесконечностей. Через ту же самую фазу мысли проходили элеатические философы: если есть Бесконечное, оно должно быть одно, иначе одно было бы конечным по отношению к другому. Но то, что существует, бесконечно, и другого такого быть не может. Поэтому то, что существует, Едино. Ничего не может быть определеннее монизма элеатиков, и для них было бы непостижимо допущение различия между душой - бесконечным в человеке и Богом – Бесконечным в природе. В Индии это выражалось так, что Брахман и Атман (человеческий Дух) по своей природе - одно и то же. Точно так же и первые христиане, по крайней мере те, которые были воспитаны в школах философии неоплатоников, имели первую идею того, что если Душа бесконечна и бессмертна по своей природе, то она не может быть ничем кроме Бога, но что она должна быть Богом и в Боге. Ап. Павел дал собственное смелое выражение этому верованию или познанию, произнеся слова, смутившие многих теологов: "Мы Им живем и движемся, и существуем". Если бы кто-нибудь другой произнес эти слова, это было бы названо пантеизмом. И, без сомнения, это есть пантеизм, хотя в то же время – это ключ ко всему христианству. Человек как сын Божий - это только метафора. Но первоначально это выражение заключало в себе ту же самую идею... И когда ставился вопрос, каким образом люди потеряли сознание того, что они сыны Божий, христианство отвечало: вследствие греха, а Упанишады отвечали: вследствие авидьи/майи, то есть незнания и иллюзии. Это показывает нам близость и в то же время характерное различие между двумя религиями. Вопрос о том, каким образом незнание наложило свою власть на человеческую душу и заставило воображать, что она может жить, или двигаться, или иметь бытие отдельно от Брахмана – остается в индийской философии без ответа, так же как в христианстве вопрос, каким образом грех впервые пришел в мир.