Не досягнуть до неба голубого,
А досягнешь, задохнешься…
Константин БАЛЬМОНТ, «Прах»

Девочки были в кулисах, когда я закончил импровизацию на тему скрипичной «Поэмы» Шоссона и стоял в перекрестии лучей, расслабленно бросив руки вдоль тела и отрешённо провожая последние звуки, таящие в сумраке зала. Зал сходил с ума, ребята за кулисами обнимались, а Элю взяли в кольцо эстеты из Москвы, но все-таки чего-то не хватало, последнего аккорда. И тут из ближней кулисы вышла Лада. Сердце болтанулось под горло, во рту пересохло...Неделя...как вечность...
Я ещё успел заметить её бледность и круги под глазами, а она уже была рядом и глаза её в тени ресниц изливали тот самый, завораживающий, свет. Это было слишком для меня, ещё возбуждённого игрой. Меж тем она не торопила паузу, натягивая её меж мгновениями, как струну.
– Твоё верхнее ми устоялось, – наконец нарушила она молчание. Её контральто на полутемной сцене завораживало. Она коснулась моей мозоли на губе. Рука была ледяная, но ощущение – приятное. Я готов был брякнуть банальность, но Лада уже была у «Беккера» и откинула крышку.
– Без ми это место не прозвучало бы. – Мягко, трепетно коснулась клавиш и тихое легато аккордов правой руки ошеломило: в цитате музыки я узнал свой потаённый гимн пещеры.
– Возьми инструмент, это мы будем играть вместе. Ты не ведаешь, что даёшь, ты мне меня вернул, но ты не только мне нужен. – Как будто они одни на сцене.
– Играй же!
Вступил аккорд, второй упорхнул вверх и я рванулся за ним, стремительно набирая силу и высь. Разверзлись небеса, осыпались созвездия. Поют спирали туманностей и вихрем экстаза несут меня к подножию трона Вседержителя, а впереди – звёздные врата.
Фиолетовый луч ударяет снизу, от самых истоков – это вступил Сеня. Голубые звёзды глаз в тени ресниц пронизывают Вселенную насквозь. Вот девочки вступили и Лиза. Двадцать пятая гармония, Великая Тайна ариев, священный камень с Ориона. Грааль! И раскрылись для меня на миг врата звёздных пределов, вострубили архангелы, а звуки трубы одного из них слились с моей и Сени трубами!
Крутило, мотало по залу людское море. Испуг в глазах у иных, но таких немного. Ликование, слезы и единый порыв что-то сделать сейчас, теперь, пока не закончили свою песнь эти семеро. Два юноши, четыре девы и ещё кто-то там, наверху…
Всё кончилось внезапно. Ещё урчала дека «Беккера», сгребая в чугунное нутро остатки звёздного пира, ещё не родился первый хлопок будущих нескончаемых оваций, а небесный свод уже опадал гудящей в инфразвуке бездной, спеша укрыть то, что узрел я там…за миг до ухода моего в Навь.