В колонках играет - Ustad Bismillah Khan


РАВИ ШАНКАР

пауза, длинной в вечность


В пятидесятых его нарекли индийским Моцартом, в шестидесятых его превозносили как крестного отца рок революции и основателя "word music", он отучил легендарную четверку Beatles разбивать гитары над головами беснующихся поклонниц и открыл им чудеса звучащей и самоуглубленной Индии, одна из лучших его пластинок была записана в Советском Союзе в стенах Кремля, в его бомбейскую музыкальную школу съезжаются попытать счастья тысячи достойных музыкантов со всего мира; по легенде, Индира Ганди, слушая ситар Шанкары, не торопилась вытирать текущие по щекам слезы, ибо то были слезы радости. Индийскому гуру уже за восемьдесят, но по его словам, он чувствует себя даже лучше ролс-ройса, пробежавшего 200 000 миль. Ведь человека окружает вечность, колесо крутится, и печальная рага непременно превратится в танец ликования - кому как не Рави Шанкару это знать наверняка.
Звук есть Бог, верят индусы. Индия - это непрерывная песнь, льющаяся из горячего сердца мира.
Классическая индийская музыка не подвластна математическим законам модуляций, тонов и тактов. Внутри нее живет пауза беспредельности, подобно молитве. Если бы Рави Шанкар не жил с детства в Париже, ему трудно было бы понять, почему европейцы физически не могут слушать ситар свыше полутора часов. Европейцы ищут точку опоры, им необходимо знать, что развязка обязательно наступит и точно по расписанию. Однако, сама судьба одаренного индийского мальчика ставила перед ним увлекательную задачу - соединить в своей музыке несоединимое - монотонное кружение Востока и устремленный бег Запада.
Начало этой истории идеально подходит для завязки в хорошем кино. Десятилетний мальчик по имени Робиндра Шанкар, родом из святого города Варанаси, самый младший в семье бенгальских брахманов, уговаривает своего старшего брата Удая, именитого танцора, взять его в свою труппу, отъезжающую на гастроли в Европу. Париж, прежде не видавший ничего подобного, встречает диковинных танцоров и музыкантов овациями.
Шанкар вспоминает об этом времени: "Париж, как известно, в тридцатые годы был столицей искусств, туда съезжались и классические музыканты. Я ходил на концерты Фрица Крейслера, Андреса Сеговии - он был нашим соседом, - Джордже Энеску, Игнацы Падеревского, Федора Шаляпина, встречался даже с шестнадцатилетним Иегуди Менухином. У меня не было подходящего образования, но в классической музыке я чувствовал себя как дома".
Когда Шанкару исполнилось пятнадцать, Удай пригласил в труппу одного из известнейших индийских музыкантов, виртуозного мастера игры на сароде, Аллауддина Хана, который выступал с ними целый год, а затем вернулся в Индию. По словам Рави Шанкары, встреча с ним перевернула всю его жизнь. "У тебя столько талантов, все, что ты делаешь, прекрасно, но ты ничего не добьешься, занимаясь одновременно всем, - сказал музыкант юному танцору. "Я танцевал все меньше, все больше склонялся к музыке, а в конце концов оставил брата и отыскал в Индии Хана, ставшего моим гуру".
Важно понять, что традиции индийской классической музыки передавались изустно, непосредственно от учителя к ученику. Соком индийской музыки является рага, устойчивый мелодический узор, по линиям которого импровизирует музыкант. Импровизация - это не просто виртуозная игра музыканта, это мистическое таинство, в котором мастерство следует за молитвенным экстазом. Ранджаяти ити рага - в преводе с санскрита - "только рага услаждает душу". Сложнейшая, изысканная, основанная на восхождении и нисхождении нот, полная тончайших диссонансов, остановок, микротонов, настоящая рага охватывает и передает все чувства, какие только может испытать человек.
В Индии этот принцип назывется нава раса - девять экстрактов жизни. Обычно расы ставятся в следующем порядке: шрингара (романтическое или эротическое настроение), хасья (юмористическое), каруна (печальное или патетическое), раудра (гневное), бхаянака (слезливое или испуганное), вибхатса (чувство отвращения), адбхута (удивление), шанта (ощущение покоя).
Именно эти ступени Робиндра Шанкар осваивал долгих семь лет под пристальным вниманием наставника. Получив благословение, и взяв себе новое имя как символ преображения, Рави начал концертную деятельность, быстро принесшую славу. Уже в середине 40-х годов он много писал для кино и балета. Тогда же он сочинил музыку для национального гимна Индии. Для честолюбия любого музыканта этого бы хватило с лихвой, однако Рави Шанкар следовал мудрости своего наставника и смело продолжал погружаться в суетный и иллюзорный мир, нарисованный на кончике пальца бога Брахмана.
В 50-х годах индийский музыкант посетил Европу, США, Японию и Советский Союз. В 1964 году в Бомбее открыл собственную музыкальную школу.
И все-таки воистину легендарное для мировой музыки событие произошло в 1965 году в Лондоне на обеде у президента общества азиатской музыки, где Шанкар любезно согласился дать небольшой концерт в сопровождении Алла Раха, после которого он предложил всем желающим взять первый урок игры на ситаре. Желающими оказались Джордж Харрисон, Джонн Леннон и Ринго Стар. В своей книге Харрисон потом вспоминал: "Удивительно было видеть выдающегося мастера, который показывал игру с самых азов. Мы занимались, тут зазвонил телефон, я положил ситар, встал и перешагнул через него, чтобы идти к телефону. Рави Шанкар шлепнул меня по ноге и сказал: "Первое, чему тебе надо научиться - это уважать свой инструмент!" Конечно, мы, Beatles, не всегда вели себя подобающе..."
Так открылась эпоха Шанкары у Beatles и Beatles у Шанкары, а, следовательно, и у всего мира западной музыки. "Джордж стал моим учеником, он жаждал научиться играть на ситаре, глубоко любил и уважал нашу музыку и культуру. Я дал ему автобиографию Йогананды, полностью изменившую его жизнь и повлиявшую на остальных "Битлз". Они стали моими учениками, а я превратился в гуру Beatles", - вспоминает Рави.
Вскоре после знакомства Харрисон отправился в Индию вместе с женой Патти. "Я начал делать упражнения йоги, потому что нужно было научиться сидеть и правильно держать ситар, - пишет он, - страшно болели ноги: ситар имеет такую неудобную форму и такой размер! Сидеть нужно со скрещенными ногами, правая нога на левой, левая на полу, инструмент лежит на правой пятке, правая рука лежит на корпусе ситара, а левая, перемещаясь по грифу, не должна его поддерживать. Заниматься надо с закрытыми глазами и знать позиции грифа наизусть, потому что если будешь пытаться вытянуть шею и посмотреть, куда ложатся пальцы, то тело мгновенно горбится и теряет осанку. Однажды Рави пришел и спросил меня: где твои корни? В Ливерпуле? И я отвечал ему, что в Индии я чувствую себя как дома. Но, поразмыслив, решил, что, может быть, следует возвратиться к гитаре, потому что ясно было, что выдающегося ситариста из меня не получится".
Знакомство с рок-н-роллом вдохновило Шанкару на эксперименты, он пробует новые для себя жанры - фолк, джаз, авангард, что не удивительно. Достаточно представить себе, как Харрисон и Ринго зазвали Рави на Монтерей - "на ознакомительную экскурсию", где шла вечерняя программа с Дженис Джоплин, Джими Хендриксом и The Who. Такую музыку их учитель слышал впервые и был шокирован. "То есть я вполне оценил виртуозность Хендрикса, и пели там хорошо, но в целом… Все были под кайфом, ломали инструменты, музыка была такая громкая, что я просто не мог ее вынести. Я отказался играть на следующий вечер, но Харрисон уговорил меня, и в конце концов концерт оказался приятным опытом".
В 1966-м году Рави Шанкар вместе со скрипачом Иегуди Менухиным участвовал в фестивале Bath; впоследствии музыканты вместе выпустили альбом "West Meets East", состоящий из трех частей. Первый диск из серии получил в 1967 "Грэмми" в категории "Лучшее исполнение камерной музыки".
В 1969-м, не без уговоров Ринго и Джорджа, он приехал на Вудсток - легендарный рок-фестиваль, после чего зарекся выступать перед огромными аудиториями и сменил менеджера на импресарио, работавшего с классическими музыкантами. Ему пришлось взять паузу на полтора года, чтобы отдышаться от бешеного ритма ненасытного Запада.
Рави Шанкар часто напоминал своим подопечным из Beatles, что настоящая музыка почти интимна, невозможно ее донести до многотысячной толпы на стадионе.
"Однако, в 1971 году, - пишет Харрисон, - когда я был в Лос-Анджелесе и записывал музыку к фильму "Рага", Рави Шанкар поделился со мной намерением дать концерт с большой аудиторией - чтобы он мог собрать тысяч 25 долларов для голодающих в Бангладеш. Он спросил меня, не мог бы я ему чем-нибудь помочь, например, открыть концерт. После этого он мне начал давать вырезки из журналов и газет, в которых описывалась война, бедствия, нищета, я начал осмысливать происходившее и подумал - пожалуй, мне надо бы помочь. Мы, как участники "Битлз", были воспитаны на взглядах, что если уж что-нибудь делаешь, делай это с размахом, если уж собирать средства, то почему бы не собрать миллион. Я три месяца обзванивал всех по телефону, подключил Эрика Клэптона... А после концерта еще долгие годы во всех бенгальских ресторанах мира ко мне подходили официанты со словами: "Мистер Харрисон, приятно было знать, что кто-то о нас думает, когда мы сражались в джунглях ". Спасибо Рави Шанкаре, - всегда отвечал я".
С начала семидесятых Европа и Америка переживает настоящий южноазиатский бум. Тысячи паломников, вдохновленных ситаром, "возвышающим душу", отправляются за просветлением в сакральные земли Индии и Тибета. Сказочные картины буддийского, индуистского и даоссого мировидения становятся не просто модными, они вдохновляют не одно поколение писателей и музыкантов, художников, дизайнеров и модельеров Запада.
Ежегодно Шанкар давал около семидесяти концертов по всему свету, продолжал писать музыку для кинофильмов и мьюзиклов, два изумительных концерта для ситара и симфонического оркестра в огромной степени перевернули как европейское так и индийское представление о классической музыке. Его Второй концерт впервые прозвучал 22 марта 1982 года в Лондоне в Королевском зале на торжественном открытии фестиваля Индии, где присутствовали принц Уэльский, премьер-министры Индии и Великобритании. В 1985-м году Шанкар получил очередной "Грэмми" за музыку к фильму сэра Ричарда Аттенборо "Ганди". А в 1988 музыкант приехал в Россию с новым проектом "Tana Mana", в котором он гармонично синтезировал новейшие европейские инструменты с традиционными ситаром. Концерт происходил в Большом театре в сопровождении русского балета. Запись этого концерта, пластинка "Ravi Shankar Inside The Kremlin" считается одной из самых успешных его работ. Впрочем, его дискография необъятна, ведь каждый концерт - это импровизация, а повторений не существует, разве что в домашнем кинотеатре можно повторить запись одним нажатием на кнопку пульта.
И все-таки, идея Шанкары встретить в музыке восток и запад наиболее наглядна в его совместных работах с европейскими исполнителями, например со скрипачом Иегуди Менухином. Обескураживают и пленяют его экспериментальные пробы с американским композитором-минималистом Филиппом Глассом, другом Брайна Ино. Одна из ярчайших дуэтных пластинок - "4 seasons", альбом удивительным образом сочетающий не сочетаемое: ситара и электронная музыка, живая рага и тревожные голоса, пропущенные по дорожкам компьютерной программы. Действительно, в такой музыке кросс-культурная встреча звучит почти аппокалиптически. Отчаяние и ужас, пропасть прошлого и холод будущего, острая душевная боль и быстрые слезы раскаяния, сменяющиеся облегчением и возрастающей надеждой, детской радостью жизни, жизни, которая продолжается во всех концах света, на семи небесах и на земле, пропитанной нефтью.
Человека обнимает вечность, когда как время сжимает его в тиски. Но музыка, как говорит Шанкара, освобождает.
Рави Шанкар - знаковый человек нашего времени. Сейчас ему 89, обладатель всех мыслимых и немыслимых премий, как музыкальных, так и гуманитарных - "Гремми", Юнеско, ЮНИСЕФ, а также 14 степеней разных университетов мира, званием командора ордена Почетного легиона Франции и почетного членства в Американской Академии искусств, он вновь гастролирует по всему миру вместе со своей младшей дочерью Анушкой, отшучиваясь в прессе о его старшей дочери поп-певице Норе Джонс, получившей недавно "Грэмми". Его любимый европейский город - Лондон, он по-прежнему считает США самой свободной страной в мире. А Индию - самой живой.
Санкт-петербургское турне летом 2005 Рави Шанкара называл "прощальным". На концерте присутствовала Патти Харрисон, вдова Джорджа Харрисона. В зале, как и прежде, убедительно просили не пользоваться фотоаппаратами. За полтора часа прозвучали три короткие раги. Восторгу зрителей, съехавшихся со всей России, не было предела. Пожалуй, это был единственный в своем роде концерт зарубежной "звезды" в нашей стране, билеты на который официально продавались во всех крупнейших городах: для подлинных ценителей музыки слетать на концерт Шанкары из Новосибирска в Санкт-Петербург - дело совершенно естественное.
На вопросы журналистов Шанкар всегда отвечает с полуулыбкой, стараясь развенчать все мифы, бытующие о нем. Он отрицает свое влияние на европейскую популярную музыку, не понимает, почему его почитают в Индии святым, не одобряет режиссера, снимающего в данный момент о нем фильм, оставляет автографы то на французском, то на английском, и подшучивает над своей старостью.
"Изменения были всегда, но шли постепенно и не пугали. Теперь они шокируют нас, потому что происходят так быстро. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но мне кажется, что Индия - единственная страна, сохранившая свою культуру. В Египте, Китае и Греции от великих культур почти ничего не осталось - традиции стали мертвыми музейными экспонатами. В Индии все еще есть йога, аюрведическая медицина, музыка, танец и ремесла. Когда Индия исчезнет - что останется?".
Нам трудно такое представить, мы лишь простые слушатели, внимающие бесконечному ликованию ситара.
"Я же простой индийский музыкант", - улыбнется Шанкар.
И в повествовании раги возникнет пауза, длинной в вечность.



Анастасия Романова



Если кто-то интересуется скудными ресурсами сети с настоящей индийской музыкой,обращайтесь...)))

"18 ноября 2008 года в ГМИИ имени Пушкина работает выставка британского пейзажиста и предтечи импрессионистов Уильяма Тернера из собрания лондонской галереи Tate. Для московского музея этот проект, по словам его устроителей, стал самым дорогим в истории."
Действительно,посмотрел,и хочется отдать должное великому таланту,смелости взгляда художника.Некоторые картины,да и просто акварельные этюды можно запросто поставить вровень со знаменитыми произведениями импрессионистов,открытия которых были предвосхищены им задолго до их появления...
Выставка продлится где-то до середины февраля.

всем,кто родом из шестидесятых,посвящается







В Лондоне открылась выставка легендарного иллюстратора -дизайнера Алана Олдриджа.Кто не помнит его забавных картинок к альбомам и песням Битлз,а также Роллингов,Ху,и других...

В колонках играет - Medeski Scofield Martin & Wood
Мистер Леннон иронично улыбался,посетив выставку неизвестной авангардной художницы Йоко Оно.Казалось,в шестидесятые,весь мир сорвался с петель,но эти странные,совершенно бессмысленные инсталляции,показались ему совершенным бредом.Что она думает о себе,эта невзрачная,миниатюрная японка с копной прекрасных черных волос?В центре зала слегка отесанная доска с горстью гвоздей.
- Извините,я могу забить в нее один?- поинтересовался мистер Леннон.
- Выставка еще не открыта,но вы можете это сделать,заплатив пять шиллингов,- ответила художница.
- А что,если я заплачу воображаемые пять шиллингов за воображаемый вбитый гвоздь?Темноволосая девушка смущенно улыбнулась,но она уже знала,что ей нужно.
Явно скучая,мистер Леннон не знал,как покинуть безлюдный зал - надо же хоть что-то сказать ей о своем впечатлении.Интересно,что могла бы означать эта превосходно выкрашенная белая стремянка,с установленной на ней подзорной трубой?Взглянув на следящую,чуть в стороне,за его действиями,Йоко,мистер Леннон аккуратно забрался наверх,приставив глаз к окуляру...Огромное "ДА" заполнившее,все поле зрения,поразило его.
- Позвольте,но почему "ДА",а не "НЕТ"?
- Потому,что да..,тихо ответила Йоко...

а ещё мне очень нравится вот этa фотография

Проходя безлюдным,оставленным садом,я услыхал гул самолета в безбрежной осенней выси.Поднял голову,осмотрелся окрест.Муха прожужжала возле самого уха.К одиноко висящему яблоку потянулась моя рука,оно упало,глухо плюхнув оземь,и из устья плодоножки выползла приготовившаяся к зимовью сонная божья коровка.Заходящее солнце вскользь касалось засохшей травы,тонким пером высвечивая обрывки паутины,улыбаясь одной из последних своих улыбок...Гы...)))

Я забираюсь подальше,в немую глушь заброшенного сада,полуденное солнце давит словно многотонный пресс,выжимая с поверхности земли все живое на жалкие островки разбавленой тени – в расщелины коры старых деревьев,под валуны,разбросанные вдоль дороги,в сырость противопожарных рвов.Пения птиц не слышно почти,только ящерица прошмыгнет потревоженная с нагретого места.Как и она,я отыскиваю место погорячей и укромней,окруженное со всех сторон метелками выжженных трав,сбрасываю влажное от пота шмотье,и замираю как коммодский варан.Вряд ли кто отыщет меня здесь,а если кто и натолкнется ненароком на странного нудиста,чтож,пусть тому станет стыдно.
Вспоминаю детство,когда мы с Сидом,лазали вдоль высыхающей реки,и жгли сухой тростник.Уф-ф..,ну пожарища мы устраивали!Пламя ярясь,металось из стороны в сторону,гудело и ухало,а мы восторженные вбегали на холм и от туда взирали на огненую стихию как воины Чингиз-Хана.Страшно было!И как только нас не поймали?Но обходилось,и год за годом мы возвращались,чтобы повторить содеянное.
Как-то обходя,наши с Сидом,владения,мы не придали поначалу значения остановившейся на противоположном берегу красной копейке – мало ли что взбредет в голову,желающим оттянуться в тиши- ведь мы же любим потусить здесь.Солнце припекало тогда,как и в этот раз,стояла жара.Тополя вдали трепетали в призрачном мареве,на на небе – ни облачка.Сев передохнуть в тени,мы,от нечего делать,стали наблюдать за нежданными гостями.С «высоты» нашего возраста,это были – дядька и тетка,хотя,думаю,им было не более тридцати.Пропустив начало,мы подоспели к самому главному – расстелив покрывало,они лежали и зажимались прямо на виду – они,либо не видели нас,либо им просто было начхать.В конце концов,какой опасности,можно ждать от двоих мальчишек,тем более столь благодарных зрителей,правда,скорее в моем лице,ибо когда дело дошло до самого интересного – парочка нервно,нетерпеливо разделась,и белый зад темнокожего,молодого бизона подчинился древнему,магическому ритму священнодействия финикийских жрецов плодородия,Сид отвернул голову.
- Что с тобой?- спросил я.
- Это гадко,я не могу смотреть на это!
- Ну почему же,Сид?
- Мне противно,и все!
- Но этим,занимаются все мальчишки и девчонки,когда становятся взрослыми,и именно так появляются на свет дети.
- Неправда,моя мама родила меня без посторонней помощи сама,- родители Сида расстались,когда он был совсем маленьким,и он не мог представить,что кто еще мог участвовать в его рождени.
- Но Сид,так сделали и тебя и меня!- войдя в некий сладострастный раж,не унимался я.
- Это тебя так сделали,потому,ты такой дурной!- совсем обиделся Сид.
Наступило напряженное молчание,и нам уже не было дела до того,что происходило на том берегу.Я смотрел на расстроившегося,надувшего губы,Сида,и,сдерживая улыбку,жевал стебель травы.Спустя некоторое время красная копейка завелась,попыхтев по ухабистой проселочной дороге.Мы встали,и молча пошли прочь.
Приятно первые минуты полежать нагишом на солнцепеке,но через полчаса это уже невыносимо.Переворачиваясь со спины на живот,я прислушиваюсь к отдаленному шуму новеньких иномарок,несущихся по шоссе.Иногда я отчетливо слышу их еле уловимый шелест,иногда...меня захлестывают воспоминания – мои первые впечатления обозначившие конец детства.

Всякий раз,когда в мечтах,я возношусь слишком высоко,подобно герою Мастрояни в 8 1/2 , до одури выжимая гашетку самолюбования,так,что пар готов разнести мою черепушку,когда размышления о смысле и абсурдности юдоли человеческой достают меня,я вспоминаю Руслана – толстого,неуклюжего токаря,который целый день стоя на своих тяжелых тромбофлебитных ногах,кажется, движением воли изменяет количество оборотов шпинделя своего станка.Когда у него выпадает свободная минута,он не торопливо,с достоинством присаживается к остальному рабочему люду на промасленную лавку,стреляет у кого-нибудь сигаретку,и начинает повествование словно один из ветхозаветных патриархов.
- Я прихожу домой,и первым делом спрашиваю,есть ли кофе.
- Сейчас сделаю,- и через минуту жена уже спешит с подносом на котором пиалка с печеньком и большая чашка с кофе.Глядя на него,я тут же представляю широкую,толстостенную кружку с какой-нибудь остроумной надписью,типа - Папа-Boss.
- Я не спеша пью кофе,а после иду на огород,где у меня – огурчики,помидорчики.Беру ведро и потихоньку поливаю их весь вечер.
- А почему,со шланга не поливаешь?Подключил к водопроводу,и голову не надо морочить.
- Со шланга?- переспрашивает Руслан,- да нет,я из принципа не поливаю со шланга.У меня есть накопительный бак,в котором нагревается вода,и первые ведра теплой воды,конечно – моим огурчикам!А ещё,у меня стоит чан с перебродившим голубиным говнецом,я зачерпываю оттуда и мои огурчики – накормлены!- довольно улыбается он.
- Нет,дома – Мёд!Спросят меня что более тебе по душе – токарный станок или копание на огороде,я скажу – огород!Хотя...Хмм..,- Руслан хлопнул себя по колену и махнул головой в сторону токарки,- и это,тоже – мёд.
Я слушал,и его рассказ производил внутри меня диссонанс.- Как?Неужели,не один путь ведет к подлинно-настоящей жизни,и есть обманщики,которые,сами того не ведая,оказываются,будучи не «пробитыми» на блаженных островах?Получается,и он живет,не думая ни о чем,причастившись великой истины.И в чем же она,в чем,истина?, -подумал я,а спустя мгновение,улыбка её коснулась меня – ведь сто дорог может привести к ней,при условии,что это путь твоего сердца!

Странно,но четверг,почему-то,- сине-зеленый,пятница же - выкрашена в желтый цвет.Лежа на кровати,закинув ноги на теплую батарею,под колтрейновский Sentimental Mood отдаюсь неспешному таянию серого студня ноябрьского неба...
Поздняя осень - раннее средневековье души,пора,когда красный клочок чьей-то развивающейся на бельевой веревке,рубахи - действительно КРАСНЫЙ,озябшие руки - холодны,а глоток хорошего вина - согревающ,время,когда НАСТОЯЩЕЕ,роскошное пиршество обходится тебе почти даром.
Почему так - смотрю в окно,пытаясь уловить суть преходящего,мимолетного..,определить,например,какого же,все-таки, цвета молодая кора серебристого тополя,что бьет о стекло тонкими,голыми ветвями,и не могу - это остается для меня сокрытым,благодаря какому-то секретному коду,силясь над которым,я еще более отдаляюсь от того,к чему стремлюсь приблизиться.
Но бывает - задумаешься,как перед тобой начинают проплывать живые,ясные картинки,из твоего детства,вдруг,открывается тайна какого-нибудь одного,из безвозвратно канувших в Лету мгновений:серый пасмурный летний день,столик в портовом ресторане,на втором этаже,у самого окна,за которым виден огромный чудо-пароход ,и удивительный,ни счем не сравнимый,запах моря и солярки,что наполняет тебя всего,едва окажешься на пирсе у воды...
Совсем еще маленький - мне лет шесть - семь,- в бежевой рубашке с коротким рукавом и синих шортиках,которые,почему-то,так так не люблю,я стою поглаживая ручкой потертый чугунный швартовый столб,целиком отдавшись ленивому чавканью и чмоканью легкого прибоя.Какое блаженство - прищурившись,наклонив голову смотреть вдаль!
Что это - моя взрослая ретроспекция,или то,что составляет суть меня самого,нечто более живое и нерушимое,чем мои теперешние умствования,работа,повседневная суета?Детство...Оно ведь считается лишь чем-то предшествующим чему-то серьезному и значительному,тому,что ждет впереди.Но может,все,как раз,наоборот,и именно детские ощущения являются самым важным в жизни,где все наши поступки только и имеют какой-нибудь смысл и цену,пока в нас еще жив ребенок - маленький шестилетний мальчик...
Память - ковчег завета моей души,на скрижалях которого огнем выжжены тайные,сокрытые от посторонних глаз,письмена.Стоит только откинуть завесу,отделяющую от Святая Святых,как вереница образов,грез и видений потечет в нескончаемом,монотонно-ритмичном болеро.Время перестает тогда существовать.Как случается,что исчезает все,но то,что каким-то образом осталось дрейфовать на поверхности Океана Забвения,уже никогда не окажется лежащим на его,скованном вечной дремой,дне?В силу каких причин,по счастливой прихоти каких божеств самые обыкновенные,ничем не примечательные мгновения нашей жизни минует участь всех смертных,и они,продолжая жить в памяти,неожиданно преисполняют все наше существо:ощущением солнечного света спокойным летним утром,веселым свистом ласточек,проносящихся,словно команда отчаянных хоккеистов,в голубом,образованном многоэтажками,прямоугольнике неба,запахом парящего после дождя асфальта...И не важно,доведется ли нам пережить все это еще раз - именно эти проблески нечаянного прозрения останутся свежими до конца наших дней.Главное только - сохранять Молчание!
Мы - пленники Вечности,мы единственные на Земле,а может,и во Вселенной существа,взвалившие на свои плечи,бремя времени(странное сочетание...).Стоит только коснуться этой темы...Помнишь,тебе было лет девять,когда вы встретились,и с тех пор неотступно,с нежностью и любовью продолжаете вглядываться в глаза друг другу,силясь преодолеть толщу нагроможденных друг на друга,тысячелетий - ты и...Тутанхамон.Может быть,именно тогда,ты узрел вращающийся диск времени?
Сокровища Тутанхамона - золото,тысячи фунтов золота,и ... венок невзрачных,но таких же синих,как небо Египта,васильков,возложенных прекрасной Анхесенпаатон на грудь своему возлюбленному - её бессильное последнее прости...Это невыразимо...тихое,слабое дуновение весеннего ветерка,в мгновение ока превращающее в прах нагромождения тысячелетий да и обыкновенной человеческой косности.
Что же такое наши Любовь,Пространство и Время? - наши проклятия,вечное судилище,или нежное лоно любящей матери,из которого мы приходим,и куда возвращаемся,с последней надеждой обрести себя?

Seed.Мне было лет пятнадцать – и я мог только грезить о женщине, зато у меня был приятель Сид - сорви-голова , которому было по приколу шляться со мной,курить и пить дешевое винище в подворотнях,и я любил его.Однажды,от нечего делать,мы оказались в его постели,где под простыней,и с совершенно серьезным,сосредоточенным,каким бывает у взрослых,лицом,предались любви.Стоит закрыть глаза,как спустя столько лет,я снова осязаю его светлые кудри,нежную атласную кожу с юношеским пушком на щеках,поджарое мускулистое тело,упругий рельеф живота.С каким трепетом я коснулся тогда его плоти.Я всегда в тайне восхищался силой и красотой заключеннными в своевольном мужском органе.Сколько первобытной магии сокрыто в нем.Ведь не случайно,от начала времен,он был объек-том поклонения.И вот держа в руках,не свой,более привычный,но чужой член,я задыхался от переполнявших меня эмоций.И тогда,впервые,безоглядно отдавшись страсти,я был просто ошеломлен грандиозным проявлением слепой,безликой,лишенной ещё всякой направленности,воли что утверждала себя неистовыми объятиями и поцелуями,нервными толчками взбесившейся плоти,звездный жар которой выпал,наконец,утренней влагой на мои бедра.
Скорее всего,ни я,ни Сид не были готовы к принятию того,что было чистой случайностью,подобной той,когда я допер,что можно получить кайф потираясь членом о жесткий матрац дивана.То,что произошло в тот день,нисколько не изменило нас,и мы никогда не разговаривали об этом – не из-за страха или стыда - нет - мы были похожи на двух мальчишек,затерявшихся в джунглях – где-то вдали проснулся вулкан - грязно-алый поток лавы,сползающий вниз раскаленной,огнедышащей массой среди влажной зелени тропиков,приводит нас в гипнотический транс,но после - следует пробуждение,и проснувшись,мы уже сомневаемся в реальности ночных скитаний.Через год Сид погиб.

Еще издали заприметив Джои,отмеряющего последние метров двести разделяющих нас широченным нетерпеливым шагом,с его неизменной заговорщической улыбкой на устах,я предвещаю – этот день не пройдет даром!Достаточно увидеть его глаза,чтобы прийти в восторг от предвкушения удовольствия общения с ним.Тут мне вспоминается выступление банды босоногих темнокожих индусов с Рави Шанкаром во главе на памятном концерте в пользу голодающих Бангладеш,данном Хариссоном в далеком семьдесят первом.Поначалу – сдержано-сосредоточенные,к середине исполнения своей раги они преображаются,и тогда их завораживающая игра превращается в удивительный поток радости и блаженства льющийся от сердца к сердцу,и это уже не музыка – экстаз,то что называется йогой или совершенством единения.Именно так мне хотелось бы охарактеризовать и наши отношения с Джои.Разговоры,разговоры,нескончаемые разговоры.При этом,темой для досужего трепа,нанизанного на бечеву нашего безумного путешествия в никуда может быть что угодно – от курса йены до вспышки сверхновой где-нибудь в созвездии Гончих Псов.Однако,несмотря на богатую палитру тем,нас вряд ли можно отнести к эрудитам-интеллектуалам.Пруст,Достоевский,Миллер – лишь материал,который,подобно поношенной накидке,мы можем небрежно бросить прямо здесь на траву у дороги,дабы расположившись на ней причастится хлебом и вином настоящей,подлинной любви друг к другу.
В нашем городке за нами давно закрепилась сомнительная репутация чудаковатых педиков-маргиналов,которые внезапно появившись невесть откуда то здесь,то там,столь же внезапно исчезают среди серого безликого движения,оставляя после себя еле уловимые потоки наэлектризованного воздуха,произведенные чрезмерной жестикуляцией,неизменно сопровождающей нашу бредовую речь.При этом,учитывая агрессивность и нетерпимость здешней бритоголовой братвы,удивительно,что нам ещё не дали по голове.Еще бы,трудно не поддаться соблазну эпатировать публику,тем более зная,что площадка для яркого шоу уже подготовлена,а афиши расклеены.Так кто же мы,гомики или нет?
Очень давно,я уже не помню когда,и какие обстоятельства моей жизни послужили тому причиной,- я видел незабываемый,исключительный по своей реальности сон,и приснилось мне вот что.Здоровская горячая бабенка с полной упругой грудью.Мне,вообще-то,всегда по кайфу ласкать женскую грудь,так что и в этот раз,будучи в полном восторге от нежной атласной кожи,целуя торчащие соски,я сразу и не заметил, как темная ткань сосков завернулась,оголив эрегированную мужскую плоть.Мда,- подумал я тогда,проснувшись,вот и будь уверенным в себе на все сто - кто ты,и что!И какие только образы не роятся в нашей голове пугая и ошеломляя наше сознание.Когда я рассказал об этом Джои,он пришел в сильное возбуждение,-ну чувак,ну даешь,теперь я знаю,почему ты практикуешь Хатху,ты хочешь делать минет себе сам?
Как-то притащившись с пивом к нашему корешу Бобу,мы с Джои и представить не могли,какое продолжение может иметь тот вечер.Боб явно нервничал,и по всему было видно,что он тяготится чем-то. Потрепавшись с нами минут десять,он сказал,что ему с женой надо свалить не надолго,- извините,чуваки,но вот вам ключи,если не дождетесь.Ладно,что с тобой делать – вали,- улыбнувшись,высунув языки,переглянулись мы.Вот так клево!О такой возможности можно только мечтать!Едва захлопнулась дверь,мы набрали ванну горячей воды,скинули шмотки,и забравшись в воду,оказались на краю вожделенного блаженства.
С трудом уместившись в тесной ванне,изогнув длинные ноги,мы не спеша потягивали из бутылки пиво.Нам было все по хрен,и мы радовались как дети еще одной невинной возможности посмеяться над собой и серьезностью мира,что существует где-то там,сам по себе,напоминая о себе руганью соседей за стеной,бубнящим звуком телевизора этажем выше,криками и свистом детей во дворе,ревом проносящихся по улице машин.Как далеко все это!
Вдоволь позубоскалив,Джои сказал вдруг:
- А знаешь,как клево оказаться средь бела дня в степи.Забраться подальше в целину,остановиться и молча сидеть,слушать.В траве стрекочут кузнечики,ласточки высоко в небесах,всякие там жучки,паучки...Я иногда думаю,да ведь они – еретики,- каждый из них поет свою Осанну,хваля Господа,о котором они знают куда больше всех наших святых,каждый своей безыскусной,простой песней,отличной от нашего унылого стенания...Как мы только не додумались уничтожить их всех к чертовой бабушке,сжечь за инакомыслие,ради спокойствия,ради сна в котором мы пребываем всю жизнь.
- Да,Джой,так и есть,- сказал я придя в восторг от его мысли.
- Помнишь,мы говорили о просветлении?Мне кажется я испытываю его,когда вижу мир вот таким,как он есть.Жаль только,что это происходит не столь часто и я теряю селбя в потоке повседневных забот,как и все.
- Но ведь это здорово,что у нас есть такая возможность жить в двух мирах,по очереди пребывая то здесь,то там.Ведь какой бы чистой не была бездонная лазурь небес,в них все-равно появляются облака…
Так мы сидели и трепались,пока не остыла вода.Потом встали,оделись и пошли курить.За окном стемнело.Одуренно пахла белая акация - наконец наступила настоящая весна,сулящая новые встречи и удивительные путешествия вдвоем.Боба мы так и не дождались.На этот раз мы с Джоем удовлетворились привычным для нас способом,а именно – вербально.

Знает ли кто из нас,зачем живет,поступает так,или иначе?Что двигало мной,когда у нас был участок далеко за городом,справившись с делами,отправится,не дожидаясь автобуса,пешком домой?
Был апрель,и солнце уже припекало.Не спеша я шаркал ногами вдоль пыльных посадок,вдали от дороги.Весна - очень необыкновенное время года,очень странное и противоречивое.Жизнь и смерть являют себя в эту пору во всей полноте - например,в старых,прошлогодних,пожухлых листьях,сквозь ветхие кружева которых пробиваются тонкие,изящные,нити молодой травы.
По высокому,ещё холодному,небу небрежно разбросаны рваные мазки облаков.Когда у тебя нет определенной цели,и ты идешь наобум,мысли,как таковые,отсутствуют.Ты становишься сгустком непосредственных ощущений - тепла,яркого солнечного света,мягкого,ласкового прикосновения ветерка к твоим щекам.
Шорох в кустах.Что это может быть?Осторожно крадусь,предполагая увидеть,копошащуюся в густых ветвях птицу.Нет,не птица...Пара забавных лисят,играя,покусывают друг друга за загривок...Не чудо ли,увидеть такое!
Сразу за посадкой,выхожу на железнодорожные пути.Заканчиваются поля и начинается степь.Какое пространство!Опустив глаза долу,уже не могу их оторвать.Такому многообразию,цветущих растений мог позавидовать сам Гумбольдт.Дикие прародители культурных видов цветов хоть и уступают в величине и насыщенности окраски,зато превосходят их изысканной миниатюрностью и первозданной,божественной красотой -такими их захотел увидеть Господь.Тут можно встретить крокусы,всевозможной расцветки ирисы,мускари - что уж говорить о бескрайних колониях одуванчиков,пастушьей сумки,и много чего другого.
Мир прекрасен!Вся его красота и величие,череда незабываемых встреч,исполненных благоговения и любви,преподносятся тебе даром - только бери,стоит только сбросив с глаз пелену,быть готовым к Пути...

Немолодой,скромно одетый,небритый мужчина,катящий впереди меня видавший виды старенький велек.Что-то трогательное,неподдельно живое я нахожу в обшарпанной раме,старомодного вида руле,обреченность и покорность судьбе видится во всем облике лишенной души машине.Так ли просто и однозначно все в этом мире?Порой необычный взгляд,углубленность в себя,под впечатлением от какой-нибудь музыки,подталкивают к восприятию вещей,таковыми,каковыми они являются в своей сокровенной сути.
Целый день не отпускает меня тема из "Крестного отца".Музыка Nino Roto,это - сама жизнь с составляющими её радостью и печалью,где тканью,по которой разбросано все многообразие красок,служит контрапункт неумолимой,неотвратимой судьбы...
Некоторой музыке требуется воздух,а некоторой...достаточно просто перейти в другую комнату.Есть музыка,которая накрывает тебя,когда ты стоишь у окна в наушниках,и тогда ты начинаешь блаженно улыбаться,слегка покачиваясь в такт.Как вот тогда - за окном дождь,а в наушниках The Sea Marcheeba...
"Всякая песнь изначально благая..." Нет плохой музыки,вернее,я не знаю другой,и меня прёт разная музыка,в зависимости от ситуации и настроения,и здесь я могу назвать себя всеядным,- чтож,зато всегда сыт!
Недавно слушал симфонию Пендеревского,- конечно,впечатляет,вполне в духе того же Бетховена - ревущие тромбоны,рокочущие литавры,как всегда - Рок Судьбы,но меня это,почему-то,совсем не задевает,слишком привычно.По-моему,себя исчерпал сам язык,способ выражения именно подобным образом.Это как в том рассказе об Илие,где говорится - не в громе Господь,не в молнии,но в тихом дуновении ветерка...

За окном проплывает неспешно тополинный пух,лёгкий,воздушный.Так завораживает его течение,что взгяд устремляется ему во след.Вот он - то поднимается ввысь,растворяясь в лучах полуденного яркого солнца,то опускается вниз кристализуясь в пышные мохнатые снежинки на фоне темно-зеленой листвы,отдыхающих в тени домов,каштанов.
Какова вероятность того,что пара нежных пушинок,этих найэферменейших сгустков материи,прибъется где-нибудь,соединившись во влажном разломе сточной канавы?Или их,сбившихся у обочины пыльной дороги,ждет судьба быть сожженными в мгновенной вспышке от спички проходящего мимо школяра.
Как бы не была жестока и несправедлива судьба,надо уподобится этим пушинкам,каждая из которых,вопреки бессмыленности пути,несет свой заряд,семя заключенной в них Любви.Кто знает,которым из них удастся воплотить её в достигшем синевы небес дереве...

Город опустел,замер и томится в ожидании очередной пьянки,какого-нибудь Дня Незалежности,или чего-нибудь другого.Терпеть не могу лета - марева пустоты,тоски и абсолютной импотенции,что вибрирует над раскалившимся асфальтом опустевших улиц.Шагаю мерно,неспеша,просто бреду,в поисках чего?Ах,да,газеты.Не люблю замкнутого пространства,скорее,нет - люблю вырваться из него после длительного пребывания наедине с собой,мыслями или любимыми книгами.Тогда что-то происходит со мной - я ощущаю необыкновенную легкость в восприятии,смещенном в пределах от тридцати до сорока пяти градусов.Нет,нет,тут дело не в водке!Это стало обычным явлением для меня с некоторых пор.
Не люблю жарких и пыльных улиц.Даже если выехать в степь,к морю,или на лиман,ситуация не сильно меняется - раскаленная перевернутая чаша небес и тогда полна ядовитых испарений безысходности.Только вечером,- когда небо перестает быть таким белесым и пустым и приобретает глубину цвета,насыщенность,когда над холмами вдали собираются облака,мягко расцвеченные заходящим солнцем,-на землю спускается благодать - воздух исполняется тонким ароматом цветущих маслин,полыни и разлагающихся водорослей.Тогда,усевшись на усыпанном ракушками,берегу,можно вспороть банку дешевых рыбных консервов и открыть белое ординарное сухое вино.
................................................................................

Сегодня не спал почти.Всю ночь дул сильный ветер,и дождь хлестал в открытое окно.Думал встать,и прикрыть его,но тут же,сломленный каким-то внутренним бессилием,снова падал на подушку.Все шумело,скрипело,неслось куда-то,словно старинный дилижанс уходил от погони в ненастную ночь,унося меня все дальше от тебя,к моему одинокому прибежищу в глухом,темном лесу.

Куда бы не пхали с Джоем,- все равно куда,- только бы чесать языками,да ухмыляться.Мир тогда перестает существовать.Пролетают,слепя бликами от лобовых стекол,автомобили,проплывают лица.Остается только ощущение тепла и солнечвного света.Когда же это было?Ах,да вчера,наверное,около четырех.По дороге нам встретился один синячок.
- Хм,- что за люди,- процедил себе под нос Джой.
- А что,нормальный мужик.
- Да нет,Влад,не въезжаю в таких,кроме водки,ничего не видят,и знать не хотят.
- А-а,-вот,оно что!Ну так,а ты,кто,Джой,- планокур хренов,торчок и бездельник...
- Хм,ну так это-ДРУГОЕ,чувак,- и не пытаясь вдаваться в подробности,расплылся в улыбке Джои.
А я то,думал,обидется...

снова не спишь...
стихи...
грусть твоя...

перед монитором сижу.
звучу с тобой в унисон...
нет,-
в малую терцию.
минорный лад...

блюз на краю
кибер-пространства
один бит -
единица - нолик.
ты и я...

люблю тебя,слышишь?
"дррыыннь..."
если струна,вдруг,
порвется...
кто услышит меня?

Вчера с Джой мы наведались к окопавшимся в нашем городке буддистам.Трава,как оказалось,закончилась,и нам нужно было куда-то приткнуть себя.Старый заброшенный дом,затерявшийся среди современных улиц,недавно приобрентенный общиной.Во дворе около дома,за покосившимся,вкопанным в землю столом,мы встретили знакомую компанию.А,привет,привет,- и разговор снова вошел в привычную колею о Дхармакайе,нитеподобном коконе астрального тела,о путях сердца.Глядя на Майю,стройную,сексапильную,уже немолодую буддистку,я прикинул,что не плохо было бы трахнуть её,да и она,видимо,не станет ломаться.Чуваки,а как у вас насчет Ганджа,- спросил я,пресытившись скучной беседой.Майя бросила на меня не осуждающий,- нет,- скорее снисходительно-изумленный взгляд,остальные же продолжали трепаться,видимо,посчитав меня балаболом.Знаешь,- сказал вдруг Костик,их главный перец,когда я понял,что ловить нечего,и уже было собирался валить отсюда,- наркотики – зло,и дело здесь,примерно,обстоит таким образом,- чем выше прыгаешь,пытаясь увидеть НЕЧТО,тем грузнее опускаешься на ноги,утрамбовывая почву под собой,проигрывая тем самым в высоте во время следующего прыжка…Он ещё говорил что-то,и мне даже по кайфу становилось слушать его,но всё это время молчавший Джой шепнул мне на ухо,что пора идти.Я знаю,где раскумариться,Влад,- процедил он…

Три - четыре крупинки надо кинуть,чтобы заварить настоящий китайский чай,заключающий в себе все богатство вкуса,чуть более - горечь.

Поскольку не высказывать того,что думаешь,- всё равно что ходить со вспученным животом,нужно повинуясь кисти предаться этой пустой забаве,затем всё порвать и выбросить... Кэнко Хоси