«Горы не понравились Остапу.
- Слишком много шику, - сказал он. - Дикая красота.
Воображение идиота. Никчемная вещь».

Ильф и Петров «12 стульев»

       Когда мы планировали поездку в Танзанию, я внимательно изучала интернет и разные путеводители, разыскивая все самое интересное, что можно увидеть на нашем маршруте. Читая про озеро Натрон, я наткнулась у одного русского блогера на информацию про восхождение на вулкан Ол Донио Ленгаи Ol Doinyo Lengai ( 2960 м.), который находится рядом с озером. В своем посте он рассказывал, как непринужденно за 4 часа поднялся наверх, посетовав только на одну трудность: мол шел после дождя и шлепанцы скользили по мокрой вулканической пыли.

          Ну, если парень в шлепанцах за 4 часа забрался на вулкан высотой почти три тысячи, (подъем там идет от подножья), то значит, там есть какая-то удобная тропинка, значит мы (не альпинисты ни разу) тоже сможем туда подняться, так подумали мы.

          Подняться хотелось, ведь речь шла о единственном в мире действующем вулкане, который выбрасывает натрокарбонатную (содовую) лаву. Первое восхождение на него было совершено только в 2007 году. Последнее извержение было в прошлом, 2010 году. С этого вулкана, стоящего на рифте Грегори, должен был открываться вид на весь Великий разлом. Также мне хотелось впервые подняться на настоящую гору и заглянуть в кратер вулкана.

      Поэтому, приехав к озеру Натрон, мы сразу поспешили найти специального гида. Наш водитель Эммануэль познакомил нас с очень опытным проводником Эливанги. Вмести с Эливанги вечером мы отправились глянуть фламинго на озеро, затем вернулись в лагерь и в 11 часов ночи должны были выдвинуться к вулкану.

      Вулкан не казался нам страшным. Днем он так приветливо смотрел на нас из под белой шапочки облака. Мы фотографировали его и мечтали, что скоро встретим на вершине рассвет. «Гора Бога» так переводится с языка масаев «Ол Донио Ленгаи».

     Эливанги пообещал привезти для нас деревянные палки, на которые мы сможем опираться во время подъема. Сказал приготовить бутылки с водой, легкую еду, проверил обувь и сказал одеться тепло т.к. ночью на горе будет холодно. Мы с нетерпением ждали новое приключение. До выхода оставалось три часа, и мы постарались хоть немного поспать и набраться сил.

     Мы думали о том, позволит ли нам Ленгаи - Бог масаев благополучно подняться наверх?

      Далее я буду цитировать мой рукописный дневник, который я тогда вела:

       «Около 23 часов зазвонил будильник. Вываливаешься из сна и не понимаешь где ты, кромешная темнота, потом медленно приходит осознавание, что ты в палатке недалеко от берега Натрон, в Танзании. Надо быстрее поднять себя и Даню, идти умываться и сразу в машину. Нас ждет восхождение на Ол Донио Ленгаи. С собой на гору берем 3 литра воды (по полтора литра на человека, как объяснил Эливанги), еду. Для себя беру халву и крекеры, для Дани еще вакуумную упаковку колбасы, которую привезли еще из дома. Складываю несколько пластырей, бинт и аспирин на случай горной болезни.

        Возле ворот лагеря шумит двигатель машины, свет фар выхватывает из темноты только две желтые полоски. Нас уже ждут Эливанги и Эммануэль. Все на месте. Едем.

         Проезжаем по знакомой дороге через реку, едем вроде прямо, но потом сворачиваем куда-то в сторону гор. Дороги почти не видно, только полоса из пыли и камней, которая вихляет между камнями и множится по сторонам такими же ответвлениями. Куда тут ехать? Не понятно как Эммануэль тут ориентируется. Замечаем где-то впереди вдалеке свет фар. Эливанги говорит, что это другая группа, они тоже едут для подъема на вулкан.

      Я волнуюсь: «Мы опаздываем?»

     «Нет, всё нормально»

      На дорогу выскакивает заяц и несется перед машиной в свете фар. Эммануэль останавливаем машину, и заяц уносится куда-то в темноту. Среди камней появляются застывшие потоки серой лавы и участки вулканического пепла вперемешку с камнями. Один раз машина начинает буксовать в пепле, но мы успеваем выскочить с опасного участка.

         Около полуночи мы подъезжаем к склону. Здесь дорога заканчивается, до подножья вулкана, где начинается подъем, еще надо дойти, там машина уже не может проехать.

         Ставим машину рядом с машиной первой группы. В ней только водитель, все уже ушли на подъем. Мы видим как вдалеке движется цепочка фонарей.

       У нас тоже есть налобные фонарики. Темно. Луна почему-то не светит, зато над нами висит огромная красная планета. Удивленно смотрю на небо: «Даня, что ЭТО?» Эта планета совсем не похожа на Луну, хотя на ней есть кратеры и пятна, но она темно-красного насыщенного цвета. Что это может быть? Я решаю, что тут у экватора так хорошо виден красный Марс :) Я известный, астроном, конечно :)

   Как потом оказалось, это всё же была Луна, в это время ( ночь 15 июня 2011 г.)  проходило полное лунное затмение.

    В свете лунного затмения, мы пошли вслед за Эливанги. Ничего не было видно дальше света фонарика. Казалось, что тропинка идет мимо каких-то колючих кустов, потом вроде растения пропали, под ногами был песок: мелкие камни, смешанные с вулканическим пеплом. Мы шли и шли. Пока было похоже на легкую прогулку.

Постепенно дорожка стала забирать выше. Через минут 20 мы уже подошли к горе. Несмотря на быстрый темп ходьбы, все же не было жарко. На мне была теплая кофта с капюшоном и джинсы. На ногах мои любимые замшевые, высокие ботинки. У них был единственный минус (который мне до этого минусом не казался): у них был небольшой каблук. Специально сейчас померила - 5 см., минус высота подошвы, ну где-то 4 см. получается. Для обычных прогулок вообще незаметно. Я в этих ботинках облазила много разных стран. Да и Эливанги сказал, что с моей обувью все нормально, а если вспомнить блогера в шлепках, то вообще опасаться было ничего.

    Ну, раз нормально, значит – нормально. Пошли.

      Мы начали подниматься. Подъем шел по западному склону, там где стекала лава во время извержения. Между застывшими потоками лавы проходила трещина, заполненная камнями и мелким вулканическим пеплом, похожим на мелкий острый песок. Поднимались мы именно по этой трещине. Ноги зарывались в пепел, и каждый шаг отнимал дополнительные силы. Сначала это было незаметно, но уже скоро стало понятно, что мы устаем и идти тяжело. Подъем сразу шел под большим углом почти все время 35-50˚. Пока мы видели только полоску склона перед собой, освещенную налобным фонариком. Выше впереди маячили фонарики первой группы. Мы даже их немного догнали. Видимо Эливанге хотелось чтобы мы шли вместе, но нам было сложно.

«Сколько раз ты поднимался наверх?» - спросила я у Эливанги. «Сегодня в 59 раз».

     Мы прошли совсем немного, но уже хотелось передохнуть. Всё чаще и чаще я останавливалась, уперев в пепельную тропинку трекинговую палку. У альпинистов такой подъем называется «сыпуха». Никто не любит такие склоны. Подниматься по лаве было бы очень опасно: под таким углом, абсолютно ровная плоскость. Если поехать вниз, то можно так не останавливаясь, как на слаломе, оказаться у подножья.

     Даня увидел вырубленные в лаве крошечные ступеньки, точнее углубления, достаточные только для того чтобы поставить носок ботинок. Видимо тут поднимались альпинисты в кошках. Он стал подниматься по их следам, так было легче, но смотреть на это было страшно.

     Постепенно полная Луна стала снова белой и засветила как огромный фонарь. Оглядываясь назад, мы видели уходящий резко вниз склон и там дальше внизу долину, за ней полосу рифтового разлома, другие горы. «Там, - Эливанги махнул куда-то вдаль, когда мы разглядывали открывающуюся панораму, - уже граница Кении». «А там, - Эливанги указывал налево, - начнется Нгорнгоро».

    Освещенные луной эти величественные горные массивы, поблескивающая вдали гладь озера Натрон, всё было как в черно-белых фильмах. Никаких красок, только белый свет луны, темные скалы и черные тени.

   Чем выше мы поднимались, тем сильнее поднимался ветер. С очередным порывом, мои глаза засыпало мелким вулканическим пеплом. Больно, ничего не видно, на глазах линзы.  

    Остановились, глаза режет как ножом, слезы льются. У меня нет никаких средств для линз. Остается только питьевая вода из бутылки. Смыла песок с рук. Сняла сначала одну линзу, промыла глаз, потом стала ополаскивать руки и линзу. Главное опасение: чтобы не уронить, а то капец. Потом стала также осторожно промывать вторую. Сильные порывы ветра выхватывают из рук бутылку с водой, пытаются сдуть линзы и снова засыпать глаза пылью.

   Даня укрыл меня курткой, и я с трудом надела линзы. Вроде все в порядке.

   Всё это происходит на отвесном склоне, где негде даже присесть. Вот так мы вылили где-то пол литра воды на землю.

    Эливанги торопится. Кажется первая группа еще ближе. Прошло несколько часов, и мы приближаемся к середине горы. Кажется, что уже нет сил. Оглядываясь на эту безмолвную панораму за спиной, видишь, что уже ты стоишь вровень с меньшими горами. Абсолютно ясно, что тут нет места для человека. Ты только гость. Я уверена, что нельзя «покорить» гору, можно только покорить себя самого.

    Стараемся шутить, понимая, что главное – не ныть. Привалы по 5 минут становятся чаще. Сесть негде, склон круто уходит вниз. Прислоняешься спиной к краю лавы, ногами упираешься в камни, так отдыхаешь несколько минут и снова идешь.

      Чтобы остаться и никуда не идти не может быть и речи. Мы на середине горы, подъем займет еще несколько часов, потом спуск. Мне одной не спуститься, можно в темноте сбиться с пути. Стоять ждать несколько часов, уперевшись спиной в камни, глядя на безмолвную черно-белую пропасть перед собой? Нет, лучше подниматься. Собраться и дальше вперед. Понемногу, еще и еще, с каждым шагом приближаясь к вершине.

      Иногда щель между лавовыми потоками сужается. Идём держась рукой за край застывшей лавы. Жалею, что нет перчаток, т.к. руки уже исцарапаны в кровь.

      Но ничего, продолжаем шутить. Я вспоминаю отца Фёдора, как на Крестовом перевале на высоте 2345 метров над уровнем моря, он был покусан орлом. Смеемся, но какие тут орлы ночью?

     На вулкан поднимаются ночью, т.к. днем экваториальное солнце начинает безжалостно выжигать весь склон.

     Подъем всё круче. «А как же потом спускаться?» - спрашиваю у Эливанги. Он говорит, что спускаться быстрее.

     Уже позади 1500 метров, и может начаться горная болезнь. Спрашиваю у Дани не болит ли у него голова. У меня вроде все нормально.

     Даня очень устал. У него невысокие кроссовки с плоской подошвой. Сыпуха совершенно не держит. Каждый шаг ему дается с трудом. Даня снова идет очень опасно по застывшей лаве.

     Мы уже почти догнали первую группу. Нас ждет один из проводников масаев. Это друг Эливанги. Поэтому Эливанги ускоряется и убегает наверх. Вот они уже сидят с тем парнем выше меня и беседуют. Я немного в растерянности, т.к. Даня ушел вверх по лаве, а я застряла среди камней и сыпухи. Любой неверный шаг, при таком уклоне может обернуться поездкой вниз. Старюсь не сердится и найти путь. Потихоньку поднимаюсь одна. Добрела до Эливанги. Не сдержалась и обругала его: «Тебе, Эливанги, заплатили деньги, чтобы ты нам помог подняться, а ты ушел наверх. Ты хочешь чтобы мы шли быстрее, но если ты будешь нас бросать, то мы будем идти только медленнее».

    Наш проводник насупился, но извинился. Я еще сердилась на него, когда вдруг неожиданно у меня отстегнулось крепление на кофре фотоаппарата. Ремень заскользил по плечу, и вот уже камера несется вниз в темноту под нами. В голове только одна мысль: «Это всё». Эливанги сразу начинает спуск вниз за камерой. Я кричу ему; «Да ладно, не ищи! Сейчас темно, найдем на обратной дороге».

      Я понимаю, что камера уже разбита. Надо только забрать флэшки и пару сотен долларов, которые на всякий случай лежат в боковом кармашке кофра.

       Эливанги уже не видно, кажется, что камера уехала вниз по сыпухе метров на 20. Мы стоим рядом с проводником масаем. Он тоже что-то кричит Эливанге, тот ему отвечает. Я переспрашиваю: «No?» - «No»

       Даня всё это не знает, он уже значительно выше. Наверное, ждет и волнуется, не понимая, куда мы пропали.

       Прошло еще 5 минут. У меня есть вторая пленочная камера. Проверяю ее кофр. Вижу, что молния закрыта не полностью. Внутри вулканическая пыль. Понятно, что второй камере тоже пришел конец. Да-а. Кажется, я осталась без фотоаппаратов в самом начале путешествия.

   Я дошла до того куска лавы, на котором сидели проводники, тоже присела там впервые за несколько часов. Вижу, как возвращается Эливанги. Он садится рядом со мной, вижу, что у него в руках кофр. Я без всякой надежды открываю кофр и вижу, что камера не разбилась, включаю – работает.

«А-а-а! Эливанги, - кричу я, - какой ты молодец!»

        Вытаскиваю 100 долларов из кармана кофра: «Это тебе, спасибо».

     Вижу, что одна рука у него разбита до крови, это он поранился когда спускался за камерой. Предлагаю перебинтовать руку. Говорит : «Не надо. Ерунда». Благодарит за деньги. Говорит, что на них сможет купить учебники для масайской школы.

     Мы уже не сердимся друг на друга. Эливанги помогает мне встать, и улыбаясь, мы снова продолжаем путь.

     Больше Эливанги не бросает меня. Он все время рядом и помогает пройти сложные места, буквально ведя меня за руку. Разговариваем, хотя из меня сейчас болтун никакой. Я задыхаюсь после каждого шага.

      Вверху за уступом нас встречает Даня. Он очень взволнован. Рассказываю ему историю про камеру. Он тоже удивлен и благодарит нашего проводника.

   Начинает постепенно светать, уже где-то пять часов утра. Около шести будет рассвет, но сил, чтобы ускориться и подняться к рассвету, никаких нет.

      Сыпуха закончилась. Впереди только нагромождения камней и потоки лавы. Осторожно карабкаемся вверх.

   Тут иногда приходится уже держаться за склон двумя руками. Эливанги смеется, называя это: «baboon’s style». Видно, что мы приближаемся к вершине, которая не серого, а абсолютно белого цвета. Пока не понятно, что это. Первая группа уже продвигается по этому белому склону. Они снова ушли чуть вперед, пока мы искали камеру. В той группе шесть иностранцев и три масая проводника. Все хорошо экипированы, на них спортивная одежда, специальная обувь, хорошие телескопические трекинговые палки… Альпинисты, не то, что мы.

       Мы, наверное, смотримся в своих джинсах и неподходящей обуви как «дикие русские», кроме этого мы еще пытаемся веселиться, потому что наше плачевное состояние уже просто смешное. Я не думаю о том, что «вот как здорово, я скоро буду на вершине». Хочется только поесть и немного посидеть. Кажется, что нечем дышать. Эливанги ведет меня иногда за руку, подбадривая: «slowly, slowly». Медленно, медленно с каждым шагом мы поднимаемся выше. Даня меня жалеет, говорит, что лучше бы я никуда не ходила, я видимо выгляжу крайне плачевно. Он меня нахваливает, говорит, что я молодец, пытаясь подбодрить. Я смеюсь, говорю, что я – отец Федор и «как сюда забрался не понятно». Еще вспомнила: «На третий день отец Федор стал проповедовать птицам. Он почему-то склонял их к лютеранству».

          Ноги заплетаются, и иногда ботинки соскальзывают вниз. Подъем становится всё более опасным и скользким. Белый склон, оказался лавой, покрытой влажным содовым налетом. Натрокарбонатная лава при взаимодействии с влажным воздухом покрывается этим скользким белым налетом. Тут уже начинаются трещинки, из которых вырываются струйки желтого дыма.

Стараемся их пройти быстрее и не дышать газом.

        Теперь уже лезем точно как бабуины, держась двумя руками и цепляясь за любой выступ. Уже не оглядываемся, там за спиной только пропасть и серые склоны в утренней дымке. Будто ты открыл дверь в самолете и смотришь на землю, обдуваемый ветром.

       Мы продолжаем карабкаться вверх, осталось немного. Подъем длится уже больше шести часов.

      Теперь мы уже поднялись почти на вершину. Уже светло. Солнце встало с противоположной стороны. Это верх горы, но вершина не здесь, она на краю кратера. Я понимаю, что сил больше нет. Осталось может быть еще метров 50, но вот я уже наверху, зачем эти лишние метры? Мне не надо никому ничего доказывать. Я поднялась наверх. Я никогда не мечтала о том, чтобы стать альпинистом. Мне просто хотелось подняться на вулкан и посмотреть что там . Я не ожидала, что это будет так тяжело, что это будет так опасно. Мне не приходило в голову, что отправляясь в горы в неподходящей экипировке, я буду рисковать своим здоровьем. Вот я стою на вулкане. Меня не радует этот вид, он чужой для человека. Сейчас мне надо немного отдохнуть чтобы я потом смогла спуститься.

  Взяла у Дани бутылку воды. С трудом делаю несколько глотков, в горле удушающий ком, трясутся руки и ноги. Сердце колотится в груди, и его стук отдается в висках. Мне кажется, я не сделаю больше ни шага. В голове какая-то пустота.

   «Даня, я же уже поднялась наверх. Я больше не могу. Я вас с Эливанги подожду здесь. У меня нет сил подняться на край кратера».

    Даня обнимает меня, он понимает и не настаивает. Я присаживаюсь возле камней. Даня начинает подниматься к первой группе, они уже сидят на краю кратера, свесив ноги в нашу сторону. Эливанги не уходит: «Катя, я тебя прошу. Осталось чуть-чуть. Я тебя прошу. Пойдем». Я улыбаюсь ему, он протягивает мне руку. « Вставай. Пойдем. Шаг за шагом, медленно, медленно. Мы пойдем не торопясь».

    Мне не хочется огорчать Эливанги, вижу как ему это важно, я поднимаюсь, и мы медленно преодолевает эти последние 50 метров.

    Я сижу наверху. За моей спиной провал кратера, со стенок которого вьются струйки дыма. Мы все: первая группа, проводники масаи, Эливанги и Даня улыбаемся, шутим. Мы поднялись. Сейчас ужасно хочется есть. Я не ела мясо уже год, но сейчас мне жизненно необходимо съесть что-то белковое. «Ну вот, точно Даня, я отец Федор – залезла на гору и жру колбасу». Колбасу едим все вместе. С нами кормятся и все проводники масаи. Настоящие альпинисты кормятся сами по себе, а у нас общий стол. Делимся крекерами, халвой. Все масаи сидят рядом с нами, чувствуется, что Эливанги нами гордится :) Мы без снаряжения, фактически догнали группу альпинистов и вообще оказались нормальными ребятами. Даня достает фотоаппарат и отправляется пройтись по краю кратера. Я тоже делаю пару фотографий, но сил куда-то идти, или радоваться тому, что я поднялась на Ол Донио Ленгай, нет. Солнце начинает пригревать наши спины. Мы разглядываем равнину внизу и горы большого разлома. Всё так далеко. Не очень верится, что мы поднялись, хотя куда бы мы делись? «Эливанги, - спрашиваю я, - а у тебя все поднимаются?». «Нет, многие люди приходят, смотрят на подъем и отказываются». «А мы очень долго поднимались, 7 часов ?». «Нет, нормально, - говорит Эливанги – так все поднимаются 6 - 7 часов. Рекорд поставил испанский альпинст, он поднялся за 4 часа 20 минут». Я вспоминаю русского блогера. Интересно зачем человек писал, что он поднялся в шлепках за 4 часа. Люди, которые поднимались на вулкан, сразу скажут, что он врет, а те, кто не поднимался не оценят его «героизм».

Думаю о том, что я сейчас должна чувствовать что-то особенное. Вспоминается: «Стою на вершине, я счастлив и нем, и только немного завидую тем, тем у которых вершина еще впереди». Но я не завидую. Я ничего такого не чувствую. Нет. Я бы никогда больше не полезла сюда. Я обещаю себе больше не подниматься в горы. Умный в горы не пойдет.

   Кровь перестала стучать в висках, но не понятно откуда возьмутся силы на спуск. Эливанги говорит, что спускаться будет легче. Мы сидим обнявшись, по братски и грызем колбасу. Я тупо рассматриваю пейзаж внизу и прислушиваюсь к свои ощущениям. Всё жду небывалого счастья.

   Но Эливанги уже поднимается, он хочет, чтобы мы спускались первыми. Он идет впереди, подает руку, чтобы я опиралась, сбоку помогает Даня. В обуви на каблуках, я могу тормозить только носком ботинка, каждый раз всем весом, опираясь на пальцы ног. Помогаю себе трекинговой палкой. Спускаться действительно быстрее, но гораздо страшнее, т.к. кажется, что ты можешь уехать в эту пропасть в любой момент. На камнях я спускаюсь, держась одной рукой то за Даню, то за Эливанги, а второй рукой вцепляюсь в острую кромку лавы. Это очень неприятно, и снова начинают кровоточить царапины на ладонях и пальцах. Руки и ноги продолжают ходить ходуном от усталости.

    Пройдя метров 100, мы останавливаемся отдышаться и отдохнуть. Оглядываемся назад, группа альпинистов начинает спуск. Некоторые спускаются буквально на попе, очень медленно, их страхуют проводники масаи. «Вот людям тоже нелегко, - думаю я – мы то хоть на ногах спускались».

    Солнце тем временем перевалило через гору и теперь начинает поджаривать нас. Ветра больше нет, только пыль которая поднимается при спуске и лучи солнца. Я сняла кофту и повязала на пояс. Останавливаемся чаще пить, но пить даже не хочется, а просто пересыхает рот, и в горле как будто липкий комок. Снова, чувствую как сердце колотится о грудную клетку, идти очень тяжело.

    Я уже не пытаюсь шутить, просто говорю « все о’кей» и иду дальше. Мы уже подошли к сыпухе. Теперь мы фактически понемногу съезжаем по склону, тормозя ботинками и палками. У меня ботинки зарываются в песок по щиколотку. Дане тяжелее. В низкие кроссовки засыпается песок. Ему приходится останавливаться на крутом склоне и пытаться вытряхивать песок и мелкие камни. Мы уже далеко обогнали первую группу. Я понимаю, что надо идти еще быстрее, т.к. солнце прожигает нас насквозь, но мы почти не потеем, видимо идет обезвоживание.

     Мне все тяжелее, перед глазами начинают иногда мелькать темные пятна. 

  Останавливаемся передохнуть, но сидеть на испепеляющем солнце тоже невыносимо. Хочется быстрее вниз. Все желания сосредоточены только на том, чтобы добраться до машины. Эливанги забрал у меня одну камеру, другую забрал Даня, чтобы я ничего не несла, но я так ослабла, что уже ели иду даже без груза. Сама себя уговариваю «быстрее,быстрее», но ноги предательски трясутся, руки не слушаются и я ели тащусь.

      Мы спускались чуть меньше шести часов. Внизу меня уже шатает. Я беру у Дани вторую трекинговую палку, иду как какой-то инвалид на протезах. Эливанги устраивает из масайской тряпки и двух веток надо мной крышу, называет это всё «масайским зонтом», но это совсем не спасает. Мне неудобно, что я всех задерживаю. Я думаю, что вот-вот появится машину. «Где же она?» - спрашиваю у Эливанги. Я думаю, что она через метров 100, просто я ее не вижу из-за камней, но Эливанги показывает на серые крошечные деревья вдали. «Там,» - говорит он, и я понимаю, что идти еще не меньше трех километров, и тут, уже внизу у меня заканчивается мужество. Мне хочется плакать и я начинаю конючить, что я не дойду. У меня кружится голова, очень жарко. Я практически не могу идти, Даня хочет меня нести на руках, но я отказываюсь, видя как ему самому тяжело. Я иду шатаясь, втыкая две палки в раскаленную землю. По сторонам дороги растут какие-то колючие кусты, которые не дают никакой тени. У нас закончилась вода. Даня просит Эливанги, чтобы он один шел вперед к машине, взял воду и позвал Эммануэля на помощь.

   Проводник уходит. Мы еще немного проходим, и я падаю в обморок, но я не теряю сознание. Я все вижу, слышу, но как будто из глубокого туннеля. Я лежу посреди дороги в пыли. Даня старается поднять мне ноги повыше, чтобы кровь прилила к голове, и мне стало лучше. В это время нас догнал друг Эливанги проводник масай. У него есть вода, и они с Даней поят меня, и поливают водой голову, шею и грудь. Мне становится лучше и я могу дальше идти.

      Я не очень хорошо помню как я дальше передвигалась, а что оставалось делать? Ну не скажешь же: я больше никуда не пойду, несите меня на руках прекрасную принцессу? :)) Понятно, что я не принцесса, а дура, что полезла в горы, но дойти до машины надо.

  Потом подошли Эммануэль и Эливанги, к этому моменту пройдя еще километр, я снова упала, на этот раз в колючие кусты, но совершенно не чувствовала боли. Было хорошо лежать, не двигаться и разглядывать пыльные острые листья, но меня снова растолкали, облили водой, Эманнуэль взял меня на руки и понес к машине. Благо мы уже почти дошли. В машине был включен кондиционер. У нас еще был запас разных соков. Меня напоили. Дальше я лежала на заднем сидении и мы быстро ехали в лагерь.

      После прохладной машины, сока и отдыха мне стало легче. В лагере первым делом я стала стягивать с себя ботинки. Ноги опухли, а костяшки пальцев были сбиты полностью до крови. Позже потемнели ногти. Через месяц ногти на больших пальцах сошли. Руки все были в царапинах от острой кромки лавы.

    Было уже около 3 часов дня. Накануне мы практически не спали и весь день почти ничего не ели (кроме пары крекеров, кусочка колбасы и конфетки). Сил не было. Я с трудом доковыляла до душа, вымылась под прохладной водой, добрела до палатки и тут же заснула.

    Засыпала с мечтой о том, как проснусь и выпью холодного пива.

     Проснулись мы вечером и пошли в ресторан лагеря отмечать восхождения. Приехали отдохнувшие Эливанги и Эммануэль узнать как мы себя чувствуем. Заказали пиво, сидели в шезлонгах на улице и говорили про восхождение. Уже вечером всё не казалось таким страшным. Теперь я уже радовалась, и было то самое счастье: мы поднялись. Эливанги сказал нам, что мы действительно молодцы и далеко не все туристы, такие геройские ребята как мы. Еще он сказал, что на Килиманджаро подниматься проще т. к. там трек более пологий, есть места для отдыха и подъем идет 4 — 5 дней с промежуточными лагерями. На Ол Доньо Ленгаи поднимаются в основном не такие новички как мы, а альпинисты. Приятно было конечно это слушать.

      Благодаря тому, что я на обратном пути уже валилась и меня пришлось нести, я стала «известным человеком» у масаев. Все наши масаи подходили по очереди чтобы узнать как я себя чувствую. Пока мы со всеми беседовали, мы умудрились со всеми подружится. Как говорится «не было бы счастья». На следующий день мы фотографировали наших новых друзей уже совершенно бесплатно :)»

_________________

Ну вот эта длинная запись из дневника закончена.

       В тот вечер я говорила Дане, что больше никогда я не буду такой дурындой  и не попрусь в горы, но уже тогда потихоньку горный вирус: «лучше гор могут быть только горы» стал проникать в мое сердце.

     Сейчас я понимаю, что этот подъем мог бы доставить больше удовольствия и не был бы таким изматывающим, если бы мы были нормально подготовлены. Нужна специальная обувь для горного трека, нужна нормальная легкая трекинговая палка, нужны перчатки, нужна легкая одежда и удобные брюки. Если носишь линзы, надо иметь с собой всё для промывки линз и специальные капли для глаз. Надо с собой брать нормальный запас еды, а не две конфетки.

       Ну и самое главное: никогда не доверяйте сведениям из интернета. Как говорил доктор Хаус: «Все врут». Отправляясь в горы, более тщательно собирайте информацию о маршруте, учитывайте свою физическую форму и подготовленность, не будьте такими «альпинистами» как мы. Нас оправдывает только то, что мы поднимались первый раз в жизни, и за неимением опыта, не могли оценить всю сложность маршрута и рассчитать свои силы.

    Мы тоже теперь исправимся, будем уменее. Ол Доньо Ленгаи - это было самое важное событие в нашей поездке в Танзанию.  Я конечно, снова пойду в горы, у нас с Даней уже есть свой план на обучение и новое восхождение, ну и когда-нибудь мы вернемся и взойдем на Килиманджаро. Мы с Эливанги уже договорились :)

Теперь несколько фотографий.

Сначала покажу мои с «упавшей» камеры. Это сам кратер.

То, что под ногами. Слева видна тень от вулкана.

Спуск по верхнему участку с содовым налетом

Сзади первая группа на спуске. Выше видны люди спускающиеся на пятой точке.

Вторая часть спуска, левее видна тропинка по сыпухе.

Теперь фотографии Дани. Кратер.

Первая группа начинает спуск. Впереди идет друг Эливанги, который потом меня спасал.

Небольшой привал и дальше вниз.

Еще даже не середина горы. В начале сыпухи видна часть первой группы. Мы уже далеко впереди.

____________________

Права на фотографии Дани, принадлежат Дане. Копировать их без его разрешения можно только мне.

Серия сообщений "Африка. Кения и Танзания":
Часть 1 - Вернулась домой
Часть 2 - Первые впечатления
...
Часть 18 - Загадка из Танзании
Часть 19 - Озеро Натрон
Часть 20 - Восхождение на Ol Doinyo Lengai
Часть 21 - Загадка № 2 из Танзании
Часть 22 - Африканский зверь
...
Часть 29 - Мираж
Часть 30 - Нгоронгоро (ч.1)
Часть 31 - Нгоронгоро. Львица с львятами