Галактион Табидзе (1892 - 1959)

ЛУНА МТАЦМИНДЫ

Нет, никогда не бывало такой благостно тихой луны!

Лира, храня полуночный покой, тихо поёт, в три струны.
Шорохом струй её привлечены, жмутся к земле у корней
Или молчат, меж ветвей вплетены, сумраки милых теней.
Я не припомню, чтоб небо моё было светлей и нежней.
Что за луна - как соткали её бусинки бледных огней?
И от соблазна её серебра сделалось что-то с рекой:
Заколебалась неслышно Кура, вверх потянувшись рукой.
Вот и Метехи! - такой белизны ввек не явит тебе соль.

Нет, никогда не бывало луны нежной и ласковой столь.

Здесь, на Мтацминде, Акакия тень в хрупком колышется сне,
Скорбного кладбища скорбная сень душу встревожила мне.
Смотрит на полог ромашек и роз радостных звёзд высота.
Здесь, на Мтацминде, бродил Николоз, горько, как сирота.
Пусть же, о пусть я, как лебедь, умру, с песнею горькой моей -
Только бы мне рассказать про игру бледных ветвей и теней,
Только бы миру поведать о том, как заглянула в меня
Ночь на Мтацминде, синим крылом душу мою осеня,
О том, как взмывают в последний раз лебеди в небеса
И как очищены в этот час их сильные голоса,
И как я чувствую, что душе, рождённой заново тут,
Пусть смерти стал не страшен уже, не леденящ, не крут;
Что выйдя из некой пучины, стих идёт по ковру из роз
(Сказочна дерзость поэтов: их смерть не страшит всерьёз);
Что смерть встечаю я на горе, вблизи великих могил,
Близ тех, кто, думая о добре, чашу свою испил;
Что гибель с песней встречаю я, по праву поэт и царь;
Что ночь задумчивая моя поблескивает, как янтарь;
Что звуки лиры моей ночной меня пережить должны.

Нет, никогда не бывало такой благостно тихой луны.

1915 (Перевод: 1975) Леопольда Эпштейна