Ombres del Rei (Придворные)

Придворные

Придворным считался человек имевший право доступа ко двору, то есть человек, который имел возможность по собственной воле посещать двор правящего монарха.
Иногда это было специальной привилегией. Но чаще всего речь шла о людях, которые занимали определенные придворные должности.


Происхождение

При наборе людей на придворную службу исходили из двух критериев.
С одной стороны, монарх стремился к тому, чтобы ему служили наиболее знатные и влиятельные дворяне королевства. Это подчеркивало его авторитет и позволяло держать их под контролем.
С другой стороны, монарх старался окружить себя максимально надежными и преданными людьми. Однако наиболее преданными сюзерену были люди максимально обязанные ему своим положением, т.е. маловлиятельные без его поддержки.

Читать далее...

Вся территория современной Эстонии была завоевана немецкими и датскими крестоносцами в 13-м веке еще до того, как здесь появилась своя государственность. Позже эстонские земли вошли в состав Ливонии -конгломерата 5 небольших феодальных государств, контролируемых рыцарскими орденами и князьями церкви. После Ливонской войны (1558-1583) территория Эстонии была поделена между Польшей, Данией и Швецией. Последняя вскоре стала владычицей всех эстонских земель, которые после Северной войны (1700-1721) отошли России. Большевистское правительство признало независимость Эстонии в 1920 году. В 1940 году республика вошла в состав Советского Союза. Вновь независимой Эстония стала в 1991 году.Семь веков немецкое дворянство эффективно контролировало все сферы общественной жизни Эстонии, несмотря на частную смену здесь верховной власти. Немецкий язык был основным языком делопроизводства и образования вплоть до конца 19-го века, когда его в данной роли заменил русский. Официальный статус эстонскому языку был предан после обретения Эстонией независимости. После инкорпорации в СССР в 1940 году русский восстановил в Эстонии свой статус, будучи официальным языком на всей советской территории. Расширяющееся использование русского языка, а также низкий уровень владения эстонским среди быстро увеличивающегося некоренного населения породил среди эстонцев тревогу за судьбу родного языка, который всегда воспринимался ими как один из важнейших элементов идентичности.До восстановления Эстонией в 1991 году независимости в местах компактного проживания русскоязычного населения наблюдалось фактическое двуязычие, причем двуязычие было характерно почти исключительно для представителей эстонского населения.

Новые продукты появлялись в результате географических и научных открытий, технологических инноваций и т. д. Общение народов обогащало культуры и кулинарии.

История еды. К примеру, мороженое стало результатом фантазии и таланта кулинаров разных эпох и народов. В 62 г. н. э. в Древнем Риме для императора Нерона впервые было изготовлено мороженое из льда и соков. В 600-е г. н.э. в Китае к этим составляющим начали добавлять молоко. Мороженое в современном виде было изготовлено в 1769 году во Франции. А вафельные стаканчики для него появились в 1904 году в США.

Примерно 10 тыс. лет до н. э. В рационе человека появились пиво и хлеб. Пиво в бутылки разлили в 1568 году.

Примерно 6 тыс. лет до. н. э. Появление творога и сыра.

Примерно 3 тыс. лет до н. э. Люди научились варить суп.

В 2737 году до н. э. Отмечено употребление чая.
Читать Далее

В Петербурге мороженое появилось при императоре Павле I а к 80-м годам позапрошлого века ни одна уважающая себя столичная кондитерская не обходилась без холодных десертов. Еще через десять лет лакомство стало доступно и "рядовым гражданам". А к началу нынешнего столетия столица знала уже более 20 сортов мороженого. Однако очень скоро России стало не до сладостей... Мороженое появилось вновь лишь в середине 30-х годов - маленький шарик, зажатый между двумя круглыми вафельками. Для пущего интереса на вафельках выдавливались имена, и мороженое можно было есть не просто так, а со значением. Лакомство было скромное, без особых изысков, но от этого не менее любимое. Выбирать-то все равно было не из чего.

Вообще мороженое, какой бы вид оно не принимало, большую часть своей многовековой истории просуществовало как императорско-королевское лакомство. И как ни странно, особую слабость к нему питали мужчины. Например, Александр Македонский, после кровопролитного сражения коротавший вечер с томиком Гомера, заедая высокую поэзию замороженными фруктами. Каждый день он посылал особых гонцов к ближайшей горе за снегом. А у сумасбродного Нерона для хранения снега, доставлявшегося с альпийских вершин, были специальные ледяные погреба. Гурман-император обожал "ледяные персики". Блюдо это было столь же простым, сколь и изысканным - из персиков аккуратно вынимались косточки, вместо которых вставлялись кусочки льда.

Арабам тоже был известен холодный десерт, не менее оригинальный, чем древнеримский. Они высасывали птичьи яйца, заполняли скорлупу ароматизированной водой и закапывали на ночь в снег. Правда, слугам каирского султана приходилось ежедневно отправляться за снегом в горные районы Сирии. А для халифа Аль-Махди, обосновавшегося в Мекке, снег доставляли караваны верблюдов.


На Руси у мороженого была своя история. Европейские секреты сюда не добрались, но особой необходимости в них и не было. Чего-чего, а снега в России-матушке всегда было с избытком. Ну, а экзотические фрукты с успехом заменяли клюква, морошка и прочие ягоды.

Еще одно чисто русское изобретение - замороженное молоко. Мелко наструганное, оно подавалось к горячим блинам. Большими поклонниками этого блюда были Екатерина II и Петр III. Кажется, это было единственным предметом, в отношении которого мнения венценосных супругов совпадали.

По материалам сайта «Радио России»
http://www.radiorus.ru/issue.html?iid=31100&rid=454

В дореволюционной исторической литературе высказывалась, правда очень робко, мысль, что православная церковь, так же как и католическая, использовала инквизиционные методы расправы с теми, кто выступал против религиозной идеологии и феодального гнета, и имела для этого особый аппарат. Историки считали, что начало инквизиции в восточной церкви было положено еще во времена императора Феодосия в Константинополе (IV в. н. э.).

Они доказывали также, что инквизиция существовала не только в древней Руси, но и в начале XVIII в., при Петре I.

«Петр I, – писал один историк в журнале «Русский вестник» в 1891 г., – создал у нас инквизицию и инквизиторов, и нет возможности отрицать, что все гражданское и церковное управление при нем и долгое время после него было проникнуто инквизиционным настроением».

Церковные власти возражали против попыток разоблачить инквизиционный характер деятельности православной церкви. Видные церковные историки по поручению Синода выступали в печати с опровержением таких попыток. Они утверждали, что православная церковь в России не знала инквизиции и что у нее не было такого аппарата, каким располагала католическая церковь.

Так, известный церковный историк М. И. Горчаков в статье «Инквизиция в восточной церкви», полемизируя с Вл. Соловьевым, доказывал, будто инквизиционный процесс считался главным каноническим средством борьбы с ее врагами и не заменялся другими видами судопроизводства лишь в католической церкви, в древних же «правилах» православной церкви нет якобы сведений об особом трибунале, занимавшемся преследованием и осуждением еретиков [1].

Институт инквизиции в России отрицал и другой церковный историк, Н. И. Барсов. В книге «Существовала ли в России инквизиция?» (1892 г.) он утверждал, что созданные при Петре I Приказ протоинквизиторских дел и другие церковные учреждения носили совершенно невинный характер: они лишь наблюдали за деятельностью епископов и церковных организаций, а их выступления против еретиков и других врагов церкви носили случайный и непоследовательный характер [2].

Споры о том, была ли в России инквизиция, на этом, собственно, и закончились. Инквизиционные порядки в монастырских тюрьмах и других церковных организациях освещались и в некоторых других работах, но эти работы либо запрещались, либо замалчивались.

Так, в 1898 г. В. Г. Короленко в статье «Об инквизиции», предназначенной для журнала «Русское богатство», говоря об изуверстве и религиозном фанатизме, разжигавшемся церковными инквизиторами - католиками в г. Ковно, пытался разоблачить деятельность и православных инквизиторов в царской России. Однако статья эта была запрещена цензурой [3].

Лишь в годы первой русской революции прогрессивному историку и общественному деятелю А. С. Пругавину удалось познакомить русское общество с инквизиционной деятельностью монастырских застенков [4]. Его работы, основанные на архивных материалах, вызвали в обществе широкий отклик. Журналы того времени писали, что со страниц его книг «веет ужасами инквизиции» и если инквизиция отошла уже в область преданий, то монастырские тюрьмы представляют современное зло и даже в XX в. сохранили специфические черты человеконенавистничества и жестокости.

Духовное ведомство не стало опровергать опубликованные Пругавиным материалы, оно предпочло молчать о них.

Но в годы реакции, наступившей после разгрома революции 1905 г., дальнейшее разоблачение инквизиционной деятельности православной церкви было невозможно; ее интересы надежно защищал весь административный и полицейский аппарат самодержавия.

Православные церковники нередко критиковали католическую церковь за деятельность ее инквизиции. Они говорили, что католическая инквизиция не есть учреждение «каноническое», так как в церковных канонах нет указаний на право церкви подвергать за отступление от веры смертной казни или другим наказаниям, что католическая церковь, присвоив себе функции уголовного суда и организовав для этого внутри самой церкви особый орган – инквизицию, поступила неправильно, «не канонически».

Возникновение инквизиции как особого учреждения относится историками обычно к началу XIII в., когда преследование еретиков было возложено на монахов доминиканского ордена. Но и до этого католическая церковь огнем и мечом расправлялась с участниками народных антифеодальных движений, имевших религиозную оболочку. Католическая церковь боролась против прогрессивной общественной мысли, против развития просвещения и науки. Она сжигала отдельные книги и целые библиотеки, уничтожала замечательные памятники искусства, предавала смерти ученых.

Епископ Августин, живший в IV в. н. э., разработал целую теорию для оправдания массового убийства людей, выступавших против церкви, используя для этого тексты Священного писания и «творения» отцов церкви. Августин доказывал, что сам бог требует физического уничтожения людей, восстававших против светской и церковной власти. Учение Августина было положено в основу деятельности католической инквизиции. Его взгляды хорошо усвоили и православные церковники.

Католическая церковь была одним из самых могущественных феодалов. Она сосредоточила в своих руках огромную экономическую и политическую силу. По словам Ф. Энгельса, церковные феодалы «эксплуатировали своих подданных так же беспощадно, как дворянство и князья, но вели себя еще более бесстыдно» [5]

Православная церковь также была крупнейшим феодалом в России. Ей принадлежало свыше миллиона крестьян, которых она угнетала с исключительной жестокостью, используя для этого хорошо налаженный аппарат принуждения.

Борьба народных масс против феодального гнета часто принимала религиозную оболочку, выступая в виде разных ересей. Восставая против феодальной эксплуатации, массы боролись и против церкви, так как церковь оправдывала и защищала этот гнет, освящала феодальный строй божественным авторитетом. По словам Ф. Энгельса, церковь занимала положение «наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя. Ясно, что при этих условиях все выраженные в общей форме нападки на феодализм и, прежде всего, нападки на церковь, все социальные и политические революционные доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси» [6].

Против антифеодальных движений, принимавших религиозную оболочку, и направлен был, прежде всего, «духовный меч», соединявшийся с мечом светским. Светская власть также использовала инквизицию для борьбы с еретическим движением, ибо еретики, как отметил Ф. Энгельс, «были столь же опасными врагами монархии в государстве, как и папства, и церкви» [7].

Наказание еретиков сожжением на костре было введено в светское законодательство многих стран уже в XII-XIII ее. Для оправдания этого обычно ссылались на «божественные» законы.

Инквизиция очень скоро распространила свои органы во многих европейских странах, где церковь благодаря инквизиции превратилась в самое страшное орудие абсолютизма. Она применяла такие меры устрашения, как сыск, доносы, конфискация имущества, пытки, сожжение на костре. Расследованием дел инквизиция обычно не занималась, установленного процесса судопроизводства у нее не было. Инквизиция сама определяла сущность преступления против веры, сама выносила приговоры, а затем передавала обвиняемых светской власти для приведения приговоров в исполнение. Из всех видов наказания инквизиция предпочитала смертную казнь.

Фома Аквинский (1227 – 1274) обосновал необходимость смертной казни для еретиков: ересь-де большее преступление, чем даже оскорбление государя. Лицемерно заявляя о нежелательности проливать кровь осужденных, Фома Аквинский рекомендовал заживо сжигать еретиков, и такой способ расправы с ними надолго вошел в практику инквизиции. Начиная со второй половины XIII в., инквизиционные костры запылали во многих европейских странах. Зажгли их и в России. Участь еретиков здесь разделили чародеи, ведьмы и другие ослушники православной церкви.

В России еретиков судили по «градскому» закону, но это – по словам историка Н. М. Карамзина – было лишь одной «пристойностью» [8]. Хотя православная церковь не располагала таким инквизиционным аппаратом, какой имела католическая церковь, но в борьбе с ересями, прикрывавшими, как и на Западе, движение против феодального гнета, она применяла настоящие инквизиционные методы расправы – розыск и допрос под пытками и другие способы «познания истины». Она вела часто весь судебный процесс, добиваясь угодного ей приговора и наказания. Православная церковь посылала на костры еретиков и ослушников собственной властью, светская же власть была лишь исполнительницей ее требований и приговоров. Один из основателей православной инквизиции Иосиф Волоцкий провозгласил, что царь, не желавший бороться против ересей, не слуга божий, а дьявол.

Свою инквизиторскую деятельность православная церковь осуществляла через судебные органы, находившиеся в распоряжении епархиальных архиереев, через патриарший суд и церковные соборы. Она располагала и специальными органами, созданными для расследования дел против религии и церкви – Приказом духовных дел, Приказом инквизиторских дел, Раскольнической и Новокрещенской конторами и др.

В духовном приказе рассматривались дела о богохульстве, еретичестве, волшебстве, святотатстве. Дела против веры и церкви вело также организованное при Синоде в 1721 г. тиунское управление. Приказ духовных дел наблюдал за «чистотой» православия, расправлялся с раскольниками и еретиками.

Приказ инквизиторских дел вел следствие по делам «интересным» и «безгласным». Он имел большой штат инквизиторов как в Москве, так и на местах; возглавлял его протоинквизитор, архимандрит московского Данилова монастыря Пафнутий. В распоряжении Приказа инквизиторских дел были свои подьячие, своя охрана и собственная тюрьма. Настоящим инквизиторским застенком являлась и Раскольническая контора, существовавшая до 1764 г. С организацией духовных консисторий (1744 г.) дела о религиозных преступлениях перешли в их ведение. Консистории производили розыск по делам против веры и церкви, сажали в свои тюрьмы обвиняемых, чинили над ними суд и расправу. Наиболее важные дела вел непосредственно Синод. Он применял такие же инквизиционные методы воздействия, как и другие церковные организации. Монастырские власти вели следствие над неугодными правительству и церкви людьми, держали их в жестоком тюремном заключении.

По настоянию церкви делами о преступлениях против церкви и религии занимались и светские следственные органы – Сыскной приказ, Тайная канцелярия, Преображенский приказ и др. Сюда поступали дела от церковных властей в тех случаях, когда в «изъяснение подлинной правды» требовалось подвергнуть обвиняемых пыткам. И здесь духовное ведомство продолжало наблюдать за ведением следствия, получало допросные листы и «экстракты». Оно ревниво оберегало свои судебные права, не допуская их умаления со стороны светских властей. Если светский суд не проявлял достаточной оперативности или отказывался пытать обвиняемых, посланных церковниками, те жаловались на ослушников светским властям. По настоянию духовных властей правительство неоднократно подтверждало, что местные власти обязаны по требованию епархиальных иерархов принимать направленных ими людей «для полного розыска».

Католическая инквизиция как специальный институт под давлением общественного мнения была уничтожена в большинстве стран в XVIII в., но инквизиционный дух сохранялся в этой церкви в течение многих лет. Католическая церковь и в наши дни запрещает читать книги, внесенные в особые списки, куда попадают лучшие произведения мировой литературы, передовой общественно-политической мысли; она отлучает от церкви видных ученых, имевших мужество выступить против реакционной религиозной идеологии; она осуждает демократические организации, обвиняя их в том, что их деятельность направлена против религии и церкви.

Инквизиционные методы расправы с прогрессивной мыслью, с передовым общественным движением, с людьми, выступавшими против религии и церкви, существовали и в православной церкви.

«Вот приедет барин, барин нас рассудит».
Некрасов. Кому на Руси жить хорошо

Любит — не любит...
«Живая власть для черни ненавистна.
Они любить умеют только мертвых».
Пушкин. Борис Годунов

Другими словами, полярно в России относились к власти всегда. И это можно было бы счесть капризом национального характера, если бы не одно обстоятельство. Каждый народ мира верил в великого, доброго, справедливого царя. Каждый народ производил своих правителей от богов, полагал, что они не такие, как обычные люди, считал посредниками между богами и людьми.

Египетский фараон в представлении своих подданных был сыном и воплощением солнечного бога Амона, а самые первые фараоны носили имена богов. Своим существованием правитель обеспечивал духовное и материальное благосостояние всего Египта.

Платон в диалогах рисует идеальное государство, которое существовало когда-то и когда-нибудь вновь будет существовать. В нем правит справедливый царь, объединяющий в себе все лучшие качества человека: мудрость, мужество и умеренность.

Dalee

Публикация из архива "Guardian"

Четверг, 4 декабря 1919 г.

Договориться об интервью с Лениным мне удалось не без труда: не потому, что он никого к себе не подпускает - он передвигается без всякого внешнего церемониала или мер предосторожности, как самый обычный человек вроде меня - а из-за его чрезвычайной занятости. Он работает круглые сутки - даже больше, чем другие Комиссары [наркомы - прим. перев.]. Наконец, у него выдалась свободная минутка, и я через весь город отправился в Кремль.

Сразу после приезда в Россию я предусмотрительно выправил себе пропуск, чтобы мне не докучали чиновники или полиция: этот пропуск позволял пройти и за кремлевские стены.

Читать далее

Москвичи — люди нараспашку, истинные афиняне, только на русско-московский лад. Они любят пожить и… действительно хорошо живут.


В.Г. Белинский

Москва всегда любила пожить и почудить. Еще Пушкин писал: «Невинные странности москвичей были признаком их независимости. Они жили по-своему, забавлялись как хотели, мало заботясь о мнении ближнего. Бывало, богатый чудак выстроит себе на одной из главных улиц китайский дом с зелеными драконами, с деревянными мандаринами под золочеными зонтиками. Другой выедет в Марьину рощу в карете из кованого серебра 84-й пробы. Третий на запятки четвероместных саней поставит человек пять арапов, егерей и скороходов — и цугом тащится по летней мостовой».

Купеческая Москва не отставала от барской, особенно в XIX в., когда купец в Москве почувствовал себя «первым человеком». Московские купцы всегда выделялись из всех российских и уж совсем были непохожи на европейских. Они не так ценили деньги. В Москве больше значила яркость характера, способность удивить. Здесь все мерилось особой мерой: любить — так без памяти, жертвовать — так сотни тысяч, врать — так без удержу. А еще Москва всегда была очень богомольна, верила всему чудесному, таинственному, ездила на богомолье к Троице, не начинала никакого дела, не помолившись у Иверской.

Не так давно отпраздновала Москва свой юбилей — восемь с половиной веков. И сейчас, в начале нового столетия, словно замерла, вспоминая, что было век назад, и два века, и три, и раздумывая: куда идти, куда вести Россию? И что будет с ней самой? Вспомним и мы вместе с ней, «как все начиналось».




Когда Москва впервые была упомянута в летописи в 1147 г., она была еще только княжеским селом на Боровицком холме, а все ее население состояло из дворовых слуг князя с ключником во главе, однако в начале XIII в. это уже город, обнесенный крепкими деревянными стенами, занимавший треть теперешнего Кремля, а к началу XIV в. уже «настало быти» княжество Московское: Москва окрепла, и у нее появился свой князь — Даниил Александрович, сын Александра Невского.
Прошло еще 100 лет — XIV век, особенный век русской истории: трудный и славный, переломный для Москвы, да и для всей Руси. В начале XV в. Москва уже столица. Вместо обгоревших стен дубового города стоит город каменный. Белые стены надежно защищали от врагов и укрепляли веру в непобедимую силу московского великого князя. Вокруг именно этого Кремля началось объединение Москвы-народа, Москвы-государства. Из этих стен началось выступление всеобщего русского войска на священную битву за свободу, за независимость. Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Куликово поле, кольцо монастырей вокруг Москвы… Возрождение русской земли, впервые объединившейся, поднявшей голову среди страха и отчаяния, ордынских набегов и княжеских усобиц. К началу XV в. митрополичий двор уже давно переехал сюда из Владимира, уже принесена чудотворная Владимирская икона Богоматери, освятившая политическую твердыню города, стоит уже главная православная святыня — Успенский собор — и другие, хоть и небольшие, но каменные храмы, богато украшенные иконами и фресками. Московские храмы расписывают Андрей Рублев, Даниил Черный. В Москве уже льют колокола, монастыри начинают играть роль и школы, и академии. Москва становится центром возрождения русской культуры, под крылом митрополита собираются все выдающиеся мастера — церковные люди (ремесленники, писцы, каменные здатели, древоделы и иные мастера, «каковы ни буди»), освобожденные от даней и пошлин, а митрополичий двор становится доброй школой для всякого художества и ремесла.

Начало XVI в. Сильно изменился облик Москвы. Перестроены Успенский собор и все обветшавшие первые каменные храмы на главной площади страны — Соборной, для чего привезены итальянские мастера (за время тяжких испытаний, нападений, смут и усобиц свои зодчие утеряли искусство строить большие храмы).Москва переустраивалась: итальянцы, лучшие строители крепостей в Европе, возводили новые стены Кремля вместо старых, разрушавшихся от времени и многих пожаров, местами залатанных деревом. Кремлевская крепость стала островом, окруженным водой: с одной стороны — Москвой-рекой, с другой — Неглинкой, со стороны Красной площади и торга — глубоким рвом, выложенным белым камнем и кирпичом. Ров наполнялся с помощью подземных ключей. Через ров и Неглинку к проездным башням Кремля построены подъемные мосты. Красивая и совершенно неприступная крепость. Московский Кремль ни разу никто не смог взять приступом. Итальянец Павел Иовий писал тогда о Москве: «Домы в Москве вообще деревянные, довольно просторные, с тремя комнатами: гостиной, спальней и кухней. При каждом доме есть свой сад и огород, в каждом квартале — своя церковь. На самом же возвышенном месте стоит храм Богоматери, славный по своей архитектуре и величине. Москва построена… в середине государства, ограждена реками, укреплена замком и по мнению многих никогда не потеряет первенства своего».


И вот подошел XVII век. Первый на Руси выбранный царь Борис Годунов видит задачи своего государства в глобальном масштабе. В 1600 г. как символ наступающей новой эпохи с надеждой на будущее небывалое возвышение Руси он достраивает до 81 м колокольню Ивана Великого, на столетия определившую силуэт Кремля и высоту всех строений в городе. Уже стоит каменная стена Китай-города вокруг посада, уже поставлен перед Кремлем собор Покрова что на Рву (Василия Блаженного) в память о покорении татарских царств Казанского и Астраханского, только что выстроена каменная стена вокруг Большого Посада, или Царева града, — Белый город, в виде подковы (символа счастья) с 27 башнями. Стены его были беленые, а внутри были слободы, свободные от налогов. Вскоре вокруг всех посадов был построен деревянный город — Скородом (скоро строили) — в виде почти абсолютного круга (символа идеала) диаметром 5 км. Деревянная стена вскоре сгорела, и вместо нее насыпали земляной вал со рвом. После смерти Годунова началась Смута, народ назвал это время Московской разрухой. В Кремле на царском дворе, в церквах и палатах стояли немцы и литовцы. Все палаты и хоромы были без кровель, без полов и лавок, без дверей. Однако XVII век готовил Москве нечто хуже Смуты — раскол русской церкви, а по существу, и всей России на два непримиримых лагеря…

Начало XVIII века. Правление Петра I. За прошедшие 100 лет Москва стала другой. Вид Кремля изменился: уничтожены подъемные мосты к проездным башням, а сами башни достроены шатрами. Кремль приобрел сегодняшний облик. В Москву из Европы проникли знания о барокко, и у нас оно трансформировалось в «узорочье», потом в «дивное узорочье», но этого Москве показалось мало, и родилось «дивное-предивное узорочье». Появились арки с подвесной гирькой, двойные кокошники, наборные колонки, кубышки, здания стали украшаться изразцами. Город уже вышел за пределы Земляного вала слободами: возникли Сокольники (где занимались соколиной охотой), Хамовники (где жили ткачи), Басманники (где выпекали хлеба особой конфигурации), Мещанская (польская, от слова «място» — город), Ямские слободы. Через Москву-реку уже выстроен каменный мост — очень красивый, но такой дорогой, что «дороже каменного» означало баснословную цену. Москва была еще, по существу, громадной деревней (на 16 358 дворов, по петровской переписи 1701 г.) с немощеными переулками, и только большие улицы назывались мостовыми, потому что были покрыты деревянными мостами из бревен. Среди такой деревенской обстановки златоглавый каменный Кремль казался сказочно красивым.

Со времени Петра начинается новая история Москвы. Разрушающиеся здания Кремля не обновляются, место расчищается в видах чистоты и красоты для устройства площадей и строительства зданий во вкусе нового времени. Один за другим исчезают памятники кремлевской древности.

В начале XIX в. Москва уже устойчиво воспринимается как вторая столица после европейского Петербурга. Об этом времени осталось гораздо больше свидетельств. Прошедший век Просвещения, «бабий век» правления императриц, блестящий век Екатерины с громкими воинскими победами и Пугачевским восстанием изменил Москву вместе со всей Россией до неузнаваемости. Место боярских палат заняли дворянские усадьбы в стиле классицизма, почти все деревянные оштукатуренные. Разобраны стены Белого города, на этом месте разбит первый в Москве бульвар — Тверской, любовь и гордость москвичей. В Москву переезжают удалившиеся от двора богатые вельможи, живут широко и вольно. Дают обеды, вошедшие в пословицу, танцуют на балах. При этом передвигаться по Москве пешком, особенно в дождливую погоду, было довольно затруднительно, поскольку тротуаров так и не было.

Москва была поразительно разнообразна. Наряду с великолепными дворцами — бедные домишки. Сады и огороды чуть ли не в центре города. Обилие церквей, больших и малых, архитектуры самой разнообразной. Нищие с котомкой под головой спокойно спали на ступеньках роскошных домов в Кремле и в Белом городе, не зная даже, кому эти дома принадлежат. Жили свободно, свободно говорили вдали от двора, хотя две трети населения Москвы составляли крепостные. В Английском клубе в разговорах о возможной войне хвалились, что Бонапарта на веревке приведут. При этом Москва очень любила французов и вообще иностранцев. Французов любили издавна за почти русскую беспечность. Молодежь читала главным образом французские романы, подражала французским обычаям и французской моде. Московские щеголихи согласны были втрое платить за все парижское. У дам вошли в употребление косметика и духи (одеколон появился после похода наших войск во Францию). Вошли в большую моду обмороки, «нервы».

Гостеприимство, хлебосольство москвичей того времени были прямо баснословны. У Василия Сергеевича Шереметева были постоянные завтраки, после которых подавалось до 30 саней, и гостей везли кататься по Москве. Чтобы соответствовать такому образу жизни, многие жили не по средствам. На обедах проматывали имения, а под старость зачастую жили в крайней бедности. В течение зимы, начиная со второй половины ноября, в Москве каждый день бывало 40 или 50 балов, на которых играло до 1300 крепостных музыкантов. Танцевали каждый день, не только на балах, но и на «завтраках с танцами». Многолюдство чрезвычайное, веселье бешеное.

На льду Москвы-реки проходили народные масленичные гуляния. Веселились без памяти, разоряясь на наряды, простой народ пил и буянил. Крещенское водосвятие 6 января справлялось с колокольным звоном, пушечной пальбой. Лед трещал от обилия народа. По окончании церемонии проходил смотр невест. Перед вереницей невест разгуливали молодые купчики, одетые в богатую новую одежду. На льду Москвы-реки устраивались бега — катанье в обгонку, одно из любимейших удовольствий москвичей.

Начало XX века. Не увидишь уже Неглинки: она забрана в трубу, нет и барских усадеб — вместо них строятся новые особняки, доходные дома, банки, кинотеатры, пассажи, гостиницы в новом, сказочной красоты стиле модерн. Серебряный век русской культуры, небывалый творческий взрыв во всех областях — поэзии, архитектуре, театре, музыке, науке, философии, живописи. В Москве уже создан Исторический музей, и она становится центром национальной культуры. Здесь рождается Художественный театр и знаменитая на весь мир система Станиславского. Купцы-меценаты строят церкви, больницы, богадельни, народные столовые, театры, собирают картины, книги, иконы; теперь они главные в городской думе и первые на театральных премьерах. А впереди — долгий XX век…

И вот уже пришел век XXI, когда-то казавшийся фантастически далеким. Время — вещь относительная. Кажется, что все было не так уж давно — Дмитрий Донской, Иван Грозный, Петр I, Пушкин… Интересно, как будут через несколько столетий описывать Москву начала XXI века? «Метрополитен имел уже ... станций, только что было введено в строй Третье автомобильное кольцо, еще строилось Московское Сити…» А москвичи сегодня — какие они? Да, в сущности, такие же — и пожить широко не прочь, и в чудеса верят, и если уж любят — так без памяти…

Орлов (Орлов-Чесменский) Алексей Григорьевич
[24 сентября (5 октября) 1735, Москва — 24 декабря 1807 (5 января) 1808, Москва]
Начало жизненного пути Алексея Орлова
Родился Алексей Орлов в семье Григория Ивановича Орлова, участника петровских войн, позднее новгородского губернатора. Имена пятерых его сыновей — Ивана, Григория (см. Г.Г. Орлов), Федора, Владимира и самого Алексея стали известны не только в России, но и во всей Европе.
В 1749 году Алексей и Григорий были записаны рядовыми в гвардейский Семеновский полк и через шесть лет стали сержантами. В 1757 году во время Семилетней войны братья Орловы подали прошение о направлении их в Обсервационный корпус, который охранял тылы действующей армии. Участвовал ли Алексей Орлов в сражениях, до сих пор не выяснено.


Участие Алексея Орлова в свержении Петра III
Выйдя в отставку, А.Г. Орлов в начале 1762 года поселился в Петербурге, где к тому времени служили его братья Григорий и Федор. Видя всеобщее недовольство действиями Петра III, зная об опасностях, нависших над императрицей Екатериной Алексеевной, в которую был страстно влюблен Григорий Орлов, братья приходят к решению свергнуть ненавистного императора.
Большую роль в осуществлении переворота сыграли ум, смелость и хитрость Алексея Орлова. 28 июня именно он доставил Екатерину Алексеевну из Петергофа в Петербург, где она была провозглашена российской самодержицей. На следующий день А.Г.Орлов во главе отряда гусар и казаков направился в Петергоф, где быстро справился с «голштинским воинством» Петра Федоровича. Но Алексея Орлова ожидала нелегкая работа — охрана в Ропше отрекшегося от престола императора. Через несколько дней бывший император погиб. Поползли слухи о виновности в его смерти братьев Орловых, желавших расчистить путь к российскому престолу Григорию Григорьевичу. Но достоверных доказательств непосредственной виновности братьев Орловых в смерти Петра III до сих пор не обнаружено. За участие в перевороте А.Г. Орлов вместе с братьями был возведен в графское достоинство, стал секунд-майором Преображенского полка, получил орден Александра Невского и 800 душ крестьян.


Герой Чесмы
В 1768 году Алексей Григорьевич Орлов отправился для лечения за границу, где его застало известие о начале русско-турецкой войны. В Средиземное море по его предложению была направлена эскадра с десантом, общее командование над которыми Екатерина II поручила А. Г. Орлову. Эта вылазка должна была отвлечь силы турок от главного (Дунайского) театра военных действий. Большие надежды Алексей Григорьевич и императрица возлагали на восстание православных народов Балканского полуострова, которое должно было вызвать присутствие русских кораблей в Средиземноморье.
24 июня 1770 в Хиосском проливе, а затем 26 июня в Чесменской бухте турецкий флот был почти полностью уничтожен. Алексей Григорьевич получил за эту победу орден св. Георгия I степени и стал именоваться Орловым-Чесменским.


Алексей Орлов и княжна Тараканова
Через несколько лет Алексею Орлову - герою Чесмы предстояло вынести еще одно испытание на верность России. В 1773 в Европе появилась женщина, выдававшая себя за «дочь императрицы Елизаветы Петровны», более известная под именем княжны Таракановой. Она попыталась склонить А. Г. Орлова, а значит и русский флот в Средиземноморье к бунту против Екатерины II. Положение осложнялось еще и тем, что в самой России бушевало восстание Пугачева, кроме того, просочились известия о расставании императрицы с ее первым фаворитом Григорием Орловым. Самозванка и ее вдохновители явно надеялись, что в этих условиях обольщенный разными посулами, Орлов-Чесменский предаст императрицу. Но он остался верен родине и Екатерине II. Авантюристка была арестована и отправлена в Петербург, где, не выдавши своих руководителей, умерла в декабре 1775.

Отставка Алексея Орлова
После заключения мира с Турцией (1774) А. Г. Орлов в 1775 смог вернуться в Россию. К этому времени ведущую роль при дворе стал играть новый фаворит императрицы Г. А. Потемкин. Влияние Орловых на государственные дела значительно ослабло. В этих условиях Алексей Григорьевич решил подать в отставку. Несмотря на явное нежелание расставаться с Алексеем Григорьевичем, Екатерина II подписала указ об его полной отставке в декабре 1775 года.


Орлов — коннозаводчик
Орлов-Чесменский поселяется в Москве, где основным его делом становится занятие весьма большим хозяйством. Самым серьезным образом Алексей Григорьевич начинает заниматься выведением новых пород животных; в свое время были хорошо известны орловские бойцовые гуси, орловские канарейки, орловские почтовые голуби. Но самых больших успехов он достиг в области коннозаводства.
В подаренном ему Екатериной II селе Остров (неподалеку от Люберец) Алексей Григорьевич устроил свой первый конный завод, который к середине 1770-х годов стал одним из лучших в России. Другой большой завод в селе Хренове Бобровского уезда Воронежской губернии, основанный Орловым-Чесменским, существует и ныне. Здесь был выведен знаменитый орловский рысак. Благодаря созданию Алексеем Григорьевичем новых пород лошадей Россия получила многие миллионы рублей прибыли.
В 1787 году во время очередной русско-турецкой войны Екатерина II предложила Орлову-Чесменскому вновь возглавить отправлявшуюся в Средиземное море эскадру. Он отклонил столь лестное предложение; и к тому же весьма нелицеприятно высказался о состоянии армии и государства. Однако, несмотря на все разногласия, Орлов понимал значение Екатерины II для России и до конца своих дней носил на груди ее портрет.
После смерти императрицы в 1796 вступивший на престол Павел I приказал А. Г. Орлову-Чесменскому выехать за границу. Оттуда собственноручным письмом его вернул в Россию император Александр I.
В 1806 во время войны с французами Алексей Григорьевич был назначен командующим ополчения, формировавшегося в Курске. Он вложил немало сил и средств в это дело, за что был пожалован императором орденом св. Владимира 1 степени.
24 декабря 1807 года Орлова-Чесменского не стало. В последний путь его провожали тысячи москвичей. Похоронили Алексея Григорьевича в усадьбе Орловых Отрада (ныне: село Семеновское, Ступинского района Московской области) рядом с могилами его братьев.

http://ozmns.narod.ru/orlov/Zagovor_ORLOV.html

Письмо Ивана Грозного Елизавете I - они жили в одно время, переписывались, а каков тон письма!
Посмотрите:

Послание Ивана Грозного Английской Королеве Елизавете I
Ради милосердия бога нашего <...> мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси <...> королевне Елизавете Английской, Французской, Ирландской и иных.

Некоторое время тому назад брат твой, король Эдуард, послал своих людей под предводительством Ричарда для каких-то надобностей по всем странам мира и писал ко всем королям и князьям и властителям и управителям. А на наше имя ни одного слова послано не было. И те люди твоего брата, Ричард с людьми своими, неизвестно каким образом, вольно или невольно, пристали к морской пристани у нашей крепости на Двине. И тут мы, как подобает государям христианским, милостиво оказали им честь, приняли их за государевыми парадными столами, пожаловали <...> к брату твоему отпустили.

И от того твоего брата приехали к нам тот же Ричард Ричардов и Ричард Грей. Мы их также пожаловали и отпустили с честью. И после того как к нам приехал от твоего брата Ричард Ричардов, мы послали к брату твоему своего посланника Осипа Григорьевича Непею. А купцам твоего брата и всем англичанам мы дали такую свободную жалованную грамоту, какую даже из наших купцов никто не получал, а надеялись за это на великую дружбу вашего брата и вас и на услуги от всех английских людей.

В то время, когда мы послали своего посланника, брат твой Эдуард скончался и на престол вступила сестра твоя Мария, а потом она вышла замуж за испанского короля Филиппа. И испанскии король Филипп и сестра твоя Мария приняли нашего посланника с честью и к нам отпустили, а дела с ним никакого не передали. А в то время ваши английские купцы начали творить нашим купцам многие обманы и свои товары начали продавать дороже тот чего они стоят.

А после этого стало нам известно, что и сестра твоя, королевна Мария, скончалась, а испанского короля Филиппа англичане выслали из королевства, а на королевство посадили тебя. Но мы и тут не учинили твоим купцам никаких притеснений и велели им торговать по-прежнему.

А до сих пор, сколько ни приходило грамот, - хотя бы у одной была одинаковая печать! У всех грамот печати разные. Это не соответствует обычаю, принятому у государей, - таким грамотам ни в каких государствах не верят. У государей в государстве должна быть единая печать. Но мы и тут всем вашим грамотам доверяли и поступали в соответствии с этими грамотами.

И после этого ты прислала к нам по торговым делам своего посланника Антона Янкина. И мы, надеясь, что он у тебя в милости, привели его к присяге, да и другого твоего купца Ральфа Иванова - как переводчика, потому что некому было быть переводчиком в таком великом деле, и передали с ним устно великие тайные дела, желая с тобой дружбы. Тебе же следовало к нам прислать своего ближнего человека, а с ним Антона или одного Антона. И нам неизвестно, передал ли эти дела тебе Антон или нет; про Антона года полтора не было известий. А от тебя никакой ни посланник, ни посол к нам не прибывал. Мы же ради этого дела дали твоим купцам другую свою жалованную грамоту; надеясь, что эти гости пользуются твоей милостью, мы даровали им свою милость свыше прежнего.

И после этого нам стало известно, что в Ругодив приехал твой подданный, англичанин Эдуард Гудыван, с которым было много грамот, и мы велели спросить его об Антоне, но он ничего нам об Антоне не сообщил, а нашим посланникам, которые были к нему приставлены, говорил многие невежливые слова. Тогда мы велели расследовать, нет ли с ним грамот, и захватили у него многие грамоты, в которых о нашем государевом имени и нашем государстве говорится с презрением и написаны оскорбительные вести, будто в нашем царстве творятся недостойные дела. Но мы и тут отнеслись к нему милостиво - велели держать его с честью до тех пор, пока не станет известен ответ от тебя на те поручения, которые переданы с Антоном.

И после этого приехал от тебя к нам в Ругодив посланник Юрий Милдентов по торговым делам. И мы его велели спросить про Антона Янкина, был ли он у тебя и когда он должен прибыть от тебя к нам. Но посланник твой Юрий ничего нам об этом не сказал и наших посланников и Антона облаял. Тогда мы также велели его задержать, пока не получим от тебя вестей о делах, порученных Антону.

Послe этого нам стало известно, что к Двинской пристани прибыл от тебя посол Томас Рандольф, и мы милостиво послали к нему своего сына боярского и приказали ему быть приставом при после, а послу оказали великую честь. А приказали спросить его, нет ли с ним Антона; он же нашему сыну боярскому ничего не сказал и начал говорить о мужицких торговых делах; а Антон с ним не пришел.

Когда он приехал в наше государство, мы много раз ему указывали, чтобы он известил наших бояр о том, есть ли у него приказ от тебя о делах, о которых мы передали тебе с Антоном. Но он нелепым образом уклонился. А писал жалобы на Томаса и на Ральфа и о других торговых делах писал, а нашими государственными делами пренебрегал. Из-за этого-то твой посол и запоздал явиться к нам; а затем пришло божье послание - моровое поветрие, и он не мог быть принят. Когда же время пришло и божье послание - поветрие - кончилось, мы его допустили пред свои очи. Но он опять говорил нам о торговых делах. Мы высылали к нему своего боярина и наместника вологодского князя Афанасия Ивановича Вяземского, печатника своего Ивана Михайлова и дьяка Андрея Васильева и велели его спросить, есть ли у него поручение по тем делам, о которых мы передавали тебе с Антоном. Он ответил, что такое поручение с ним тоже есть. А мы поэтому оказали ему великую честь, и он был принят нами наедине. Но он говорил о тех же мужицких торговых делах и лишь изредка касался того дела. А нам в то время случилось отправиться в нашу вотчину Вологду, и мы велели твоему послу Томасу ехать с собой. А там, в Вологде, мы выслали к нему своего боярина князя Афанасия Ивановича Вяземского и дьяка Петра Григорьева и велели с ним переговорить, как лучше всего устроить между нами это дело. Но посол твой Томас Рандольф все время говорил о торговом деле, и едва его убедили поговорить о тех делах. Наконец договорились об этих делах, как следует эти дела устроить, написали грамоты и привесили к ним печати. Тебе же, если тебе это было бы угодно, следовало таким же образом написать грамоты и прислать к нам послами достойных людей и с ними вместе прислать Антона Янкина. Прислать Антона мы просили потому, что хотели его расспросить, передал ли он тебе те слова, которые мы ему говорили, угодны ли тебе наши предложения и каковы твои о них намерения. И вместе с твоим послом послали своего посла Андрея Григорьевича Совина.

Ныне ты к нам отпустила нашего посла, а своего посла с ним ты к нам не послала. А наше дело ты сделала не таким образом, как договорился твой посол. Грамоту же ты послала обычную, вроде как проезжую. Но такие дела не делаются без присяги и без обмена послами. А ты то дело отложила в сторону, а вели переговоры с нашим послом твои бояре только о торговых делах, управляли же всем делом твои купцы - сэр Ульян Гарит да сэр Ульян Честер. Мы надеялись, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской чести и выгодах для государства, поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица. А тому, кто хотя бы и участвовал в нашем деле, да нам изменил, верить не следовало.
И если уж так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те торговые мужики, которые пренебрегали нашими государскими головами и государской честью и выгодами для страны, а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было. А торговую грамоту, которую мы к тебе послали, ты прислала бы к нам. Даже если ты и не пришлешь ту грамоту, мы все равно не велим по ней ничего делать. Да и все наши грамоты, которые до сего дня мы давали о торговых делах, мы отныне за грамоты не считаем.

Писана в нашем Московском государстве, в году от создания мира 7079-м (1570), 24 октября.

Правление Ришелье сыграло не меньшую роль в истории тайной войны, чем в истории Франции и всей Западной Европы.
В течение почти 20 лет - с 1624 г. и до самой смерти в 1642 г. - кардинал Ришелье был главой правительства при ничтожном Людовике XIII. Чтобы не быть низвергнутым с высот могущества, Ришелье пришлось не только научиться играть на слабостях и капризах непостоянного, подверженного посторонним влияниям Людовика XIII, но и быть все время в курсе непрекращавшихся дворцовых интриг. В них принимали активное участие мать, жена и брат короля, а также другие принцы крови, не говоря уж о влиятельных вельможах.

ДАЛЕЕ

Был ли он отравлен?

Не так давно на заседании Международного Наполеоновского общества (оказывается, есть и такое) в Париже объявлено: Наполеон Бонапарт был отравлен, и теперь это доказано научными исследованиями. До недавнего времени существовала официальная версия, согласно которой французский император умер на острове Святой Елены в 1821 году от рака желудка. Теперь же вывод об отравлении опирается на результаты токсикологических экспертиз, проведенных в ряде французских и зарубежных лабораторий. В этих исследованиях приняли участие даже эксперты из ФБР.

Ученые подчеркивают и тот факт, что при раке желудка больной быстро худеет, тогда как, если верить историческим документам, низложенный император нетолько нетерялв весе, но, наоборот, располнел.

7 января 1768 года, 240 лет назад, в семье небогатого корсиканского дворянина, адвоката 22-летнего Карло Буонапарте и его супруги 18-летней Легации (на пятом году их брака) родился первенец, которого нарекли Жозефом. Впрочем, счастливый отец еще не успел осознать себя счастливым, как Легация обрадовала супруга тем, что носит под сердцем нового ребенка. А дальше супругов чуть не разметала революция, они бежали порознь от властей, но каким-то чудом Легации удалось сохранить ребенка. Он появился на свет уже 15 августа следующего, 1769 года. Это и был будущий император Франции – Наполеон. А всего в семье было 11 детей (четверо из которых умерли в младенчестве).

История выделывает порой нескучные коленца. В год рождения Жозефа Франция купила Корсику у Генуэзской республики. Окажись все иначе, трудно сказать, где бы расцвел полководческий талант Наполеона Бонапарта. А так его главной целью была метрополия, где он и добился всего, о чем мог мечтать сын бедного адвоката.

Кстати, Наполеон, родившись вторым, получил ряд преимуществ. Во-первых, главный спрос за все их детские шалости был всегда со старшего брата, за спиной которого будущий полководец мог, как бы сейчас сказали «моделировать» любые ситуации. А, во-вторых, в те далекие времена старший сын в большинстве случаев вынужден был продолжать дело отца, в то время как младший мог выбирать себе дело по душе. И Наполеон сполна использовал этот фактор.

Но вернемся к Жозефу. Он первым из братьев поступил в Оттенскую семинарию, но так и не окончил ее, так как Карло Буонапарте скончался 24 февраля 1785 года от рака. Пришлось парню возвращаться на родину, где он был вынужден принять в свои руки дело отца.

Нельзя не сказать пару слов об основателе рода. Это при рождении двух старших сыновей «папа Карло» был бедным адвокатом, а спустя несколько лет сумел очень хорошо выдвинуться, благодаря изворотливости и умению рисковать. Кое-кто из исследователей проводит параллель между Корсикой третьей четверти XVIII века и Чечней конца ХХ века. И в первом, и во втором случае центральной власти нужны были фигуры-буферы, которые, с одной стороны, были бы лояльны к федеральной власти, а с другой – имели бы достаточно влияния на своих соотечественников, чтобы сдерживать их антицентристские настроения и, тем паче, вооруженные выступления. Большие связи «папы Карло» как с властями, так и с преступным миром, позволили ему стать одной из ключевых фигур на Корсике. И неслучайно оба старших его сына и дочь Элиза обучались в самых престижных учебных заведениях Франции.

Кстати, сам «папа Карло» и не думал ставить на своего второго сына – его он на роль руководителя клана даже не рассматривал. Тем более что Жозеф показал себя умелым дельцом, даже без помощи отца (когда он скончался, первенцу было всего 17 лет) сумевшим сколотить неплохой капиталец и удачно женившимся на дочери одного очень влиятельного и богатого корсиканца. И если бы не успехи Жозефа, Наполеон вряд ли мог спокойно учиться и делать военную карьеру…

Надо отдать должное будущему императору – он никогда не забывал о своих родных и близких, делая им порой императорские подарки. Одним из первых такой подарок получил именно Жозеф – Наполеон добился того, что в 1796 году именно ему было поручено организовать управление Корсикой, а через год он стал членом Совета пятисот именно от Корсики. И хотя старший брат мечтал играть более значительные роли, до поры до времени он нужен был Наполеону рядом, ведь ни на кого младший брат не мог так рассчитывать, как на старшего. И только тогда, когда император встал на ноги очень твердо, он «предложил» Жозефу престол короля Италии.

Но Жозеф перемудрил. Он мечтал занять трон императора… Франции. Когда идет одна война за другой, мало ли что может случиться с главнокомандующим?! Однако младший разгадал маневр старшего: не хочешь Италию, получай трон короля Неаполя и обеих Сицилий. Отказываться во второй раз – значит не получить ничего, и в 1806 году Жозеф прибыл в Неаполь.

По большому счету властитель из него не получился. Воспитанный в нужде и строгости, он в Неаполе словно с катушек сорвался, тем более что супруга не могла последовать с ним в Италию. Но старший брат Наполеона не скучал: место жены подле него заняла герцогиня Атри, которая в течение двух лет подарила Жозефу двух прекрасных дочурок. Правда, младшенькая родилась уже после того, как эта связь распалась: Наполеон тем временем покорил Испанию и на троне ему нужен был проверенный человек, который, естественно, нашелся в лице Жозефа.

Это были нелегкие годы, как для самого новоиспеченного короля, так и для истекающего кровью государства. В стране вспыхнуло восстание и, по большому счету, власть Жозефа, которого переименовали в Иосифа I, держалась только на французских штыках. У него были свои сторонники, но гораздо больше противников. А народ его полюбить так и не захотел, обозвав «пришельца» дон Пепе Бутылка, хотя пил он ничуть не больше остальных…

Правда, даже если бы он и запил, это было вполне объяснимо. Он постоянно был тесним врагами, и не раз проклинал тот день и час, когда согласился на уговоры младшего брата. К восстаниям добавились разруха и голод, причем к ним Жозеф был очень восприимчив. Несколько «подкузьмил» старшему брату и младший, издав указ о роспуске 2/3 испанских монастырей: братия тут же расползлась по партизанским отрядам.

Попытки изменить ситуацию Жозеф предпринимал неоднократно. Он постановил учредить в Мадриде Биржу, но это не спасло, отменил юрисдикцию помещиков, ввел отчуждение монастырского и общинного имущества и земли, но и это не возымело никакой роли, так как крестьяне были слишком бедны, чтобы купить эту землю. И, наконец, отчаявшись, он раздал половину своего личного имущества мадридской бедноте – но и это оказалось каплей в море.

К 1813 году положение самого Наполеона, потерпевшего поражение в России, оказалось очень бедственным. Это почувствовали злейшие враги французов – англичане, которые перешли к решительным действиям, чтобы помочь испанцам в борьбе с иноземным игом. Жозеф метался по стране, а 11 декабря 1813 года отрекся от престола.

Он вернулся во Францию, но и там его не ожидало спокойствие. После разгрома под Ватерлоо старший брат Наполеона выправил себе документы на имя «месье Бушара» и рванул за океан. Благо денег на безбедную жизнь в Филадельфии вполне хватило, их он перевел в американские банки заблаговременно.

Но долго жить в США Жозеф не смог, в 1832 году он вернулся в Европу и поселился в Англии. Спустя 8 лет он оказался в Италии, где и скончался 28 июня 1844 года во Флоренции. Впрочем, похоронили его на родине – в Парижском Доме Инвалидов. Как видите, многие только думают, что профессия царя самая легкая. На испанском престоле Жозеф Бонапарт хлебнул сполна…

Александр Дюков.
http://a-dyukov.livejournal.com/56263.html
Цитата: "Как известно, период с июня 1940-го по лето 1941-го в современной Эстонии называют «первой советской оккупацией». Официальная версия, настойчиво пропагандируемая эстонскими историками и политикам на международной арене, гласит, что после присоединения Эстонии к Советском Союзе в республике немедленно был развернут беспричинный и массовый террор против населения..."

http://militera.lib.ru/research/pyhalov_dukov/05.html
"Военная литература" А. Дюков

О рыцарстве и о его происхождении писали очень многие, но не все сочинения придерживаются одного и того же мнения относительно происхождения рыцарства; некоторые из писателей по этому предмету относят происхождение рыцарства ко времени первых крестовых походов, другие же относят его к векам еще более отдаленным.
Так, например, Шатобриан относит происхождение рыцарства к началу 8 века.

Для начала обратим внимание на тот период времени, когда рыцарство стало оказывать большое влияние на всю Европу. Впоследствии рыцарство потеряло всякий престиж и даже неоднократно порицалось.
Прежде, в начале средних веков, только право сильного могло бороться против всевозможных злоупотреблений и против притеснения слабых; следовательно, рыцари, принимая на себя также обязанность защищать слабых, вполне удовлетворяли духу времени; но с течением времени и с успехами цивилизации право сильного заменилось установлением полного порядка и действиями законной власти.

Если смотреть на рыцарство как на особый обряд, по которому молодые люди, предназначавшиеся к военной службе, получали право носить оружие, то рыцарство придется отнести к эпохе Карла Великого и даже ранее. Известно из истории, что Карл Великий вызвал своего сына из Аквитании, торжественно препоясал его мечом и дал ему воинское вооружение. Но если смотреть на рыцарство как на звание, которое занимало первое место в военном сословии и давалось посредством инвеституры, сопровождавшейся некоторыми установленными религиозными и военными обрядами и торжественной клятвой, то в этом смысле рыцарство возникло не ранее 11 века. Только тогда французское правительство вышло из того хаоса, в который погрузили его как внутренние волнения в стране, последовавшие за пресечением династии Каролингов, так и беспорядки, причиненные набегами норманнов. Чем сильнее бывает зло во времена политического перелома и анархии, тем оно продолжительнее и тем более стремятся все к водворению общего порядка и спокойствия. Признательность и энтузиазм воодушевляли храбрых воинов, и они смело шли на борьбу, чтобы наказать тех жестоких владетелей, которые занимались грабежами и разбоями, сеяли всюду бедствия и несчастья, проливали кровь невинных, заставляя их предаваться отчаянию.
О рыцарстве и о его происхождении писали очень многие, но не все сочинения придерживаются одного и того же мнения относительно происхождения рыцарства; некоторые из писателей по этому предмету относят происхождение рыцарства ко времени первых крестовых походов, другие же относят его к векам еще более отдаленным.
Так, например, Шатобриан относит происхождение рыцарства к началу 8 века.





Для начала обратим внимание на тот период времени, когда рыцарство стало оказывать большое влияние на всю Европу. Впоследствии рыцарство потеряло всякий престиж и даже неоднократно порицалось.
Прежде, в начале средних веков, только право сильного могло бороться против всевозможных злоупотреблений и против притеснения слабых; следовательно, рыцари, принимая на себя также обязанность защищать слабых, вполне удовлетворяли духу времени; но с течением времени и с успехами цивилизации право сильного заменилось установлением полного порядка и действиями законной власти.

Если смотреть на рыцарство как на особый обряд, по которому молодые люди, предназначавшиеся к военной службе, получали право носить оружие, то рыцарство придется отнести к эпохе Карла Великого и даже ранее. Известно из истории, что Карл Великий вызвал своего сына из Аквитании, торжественно препоясал его мечом и дал ему воинское вооружение. Но если смотреть на рыцарство как на звание, которое занимало первое место в военном сословии и давалось посредством инвеституры, сопровождавшейся некоторыми установленными религиозными и военными обрядами и торжественной клятвой, то в этом смысле рыцарство возникло не ранее 11 века. Только тогда французское правительство вышло из того хаоса, в который погрузили его как внутренние волнения в стране, последовавшие за пресечением династии Каролингов, так и беспорядки, причиненные набегами норманнов. Чем сильнее бывает зло во времена политического перелома и анархии, тем оно продолжительнее и тем более стремятся все к водворению общего порядка и спокойствия. Признательность и энтузиазм воодушевляли храбрых воинов, и они смело шли на борьбу, чтобы наказать тех жестоких владетелей, которые занимались грабежами и разбоями, сеяли всюду бедствия и несчастья, проливали кровь невинных, заставляя их предаваться отчаянию.





Духовные лица, видя в рыцарях защитников веры и покровителей несчастных и сирот, смотрели на них как на воинов, достойных небесной награды в будущей загробной жизни. Католическая церковь придала большое значение этому благодетельному учреждению и освятила прием в рыцари своей пышной обрядностью.


Таким образом, рыцарство достигло той степени славы, которой домогались даже короли. И эта слава настала именно в то время, когда отважный дух крестоносцев усилил степень энергии и всех рыцарских доблестей и открыл новое поприще для удальцов.
Словом, рыцарство распространило вокруг себя какую-то волшебную прелесть, которая занимает, привязывает и обольщает; благодаря этому же рыцарству забывалось отсутствие искусств и литературы; можно сказать, что это был луч просвещения, который блистал среди мрака, варварства и диких инстинктов обитателей Европы того времени. Трубадуры, или странствующие певцы, шли рука об руку с рыцарством, так как во все времена и у всех народов подвиги храбрости и поэзия были постоянно неразлучны. Трубадуры были всегда желанными гостями и в замках гордых владетей, и во дворцах могущественных королей; им внимали и в селах, и в деревнях.


Известно, что женщины восточных народов были постоянно в рабстве. Законодательства Греции и Рима оставили много примеров этого рабства и унижения, из которого женщины в Римской империи вышли только с введением христианства, которое указало человеку его настоящее достоинство и обратило жену из рабыни в подругу. Такое великое преобразование быстро обнаруживалось и в разных странах Европы. Особенно же это проявилось у потомков галлов, германцев и северных народов, которые смотрели на женщину как на существо, наделенное даром пророчества и нравственной силой -–словом, как на какое-то высшее существо. Все думы, все сердечные помыслы рыцарства связаны с этим верованием, и от этого союза родилась великодушная любовь и верность, очищенная религией и нисколько не похожая на грубую страсть. Как только рыцарь избирал себе “даму сердца”, которая со времен должна была сделаться его подругой, он старался всеми силами заслужить ее расположение и уважение. Этого он мог заслужить подвигами доблести и чести. Желание понравиться даме своего сердца удваивало храбрость рыцаря и заставляло его презирать самые большие опасности. Но, храня верность избранной им особе, он должен был выказывать уважение и покровительство и ко всем прочим женщинам; все особы слабого пола были священными лицами в глазах рыцарей.
Последние всегда были готовы вооружиться для защиты женщин, если кто только задумывал их притеснять. Действительно, если бы не великодушное покровительство рыцарей, то многим женщинам того времени пришлось бы очень плохо: они были слишком слабы для того, чтобы удержать за собой без помощи мужчин свое имущество или мстить за нанесенные им оскорбления. Одна из основных статей рыцарского закона заключалась в том, чтобы не оскорблять женщин и не дозволять никому делать этого в своем присутствии.


Девизом всех рыцарей было следующее: “Бог, женщина и король”; они были настоящими защитниками отечества. Упомянутый девиз сиял на роскошных и воинственных празднествах рыцарей, в их воинских играх, в торжественных собраниях удальцов и красавиц, в их вымышленных сражениях, в великолепных турнирах, которые все более и более размножались.


Рыцарство способствовало также сохранению вассальной верности и простоты, что, конечно, красило душу человека; в то время одно слово считалось нерушимым залогом в самых важных договорах.
Ложь и вероломство считались между рыцарями самыми гнусными преступлениями; они были заклеймены презрением.
Блестящие подвиги, совершаемые рыцарями, заслужили им самые почетные отличия. Им давали разные титулы; рыцари имели право восседать за одним столом с королями; только они одни имели право носить копья, броню, золоченые шпоры, двойные кольчуги, золото, шлемы, горностаевые и беличьи меха, бархат, красное сукно и ставить флюгера на своих башнях.

Рыцаря узнавали издали по его вооружению. При его появлении перед ним опускались мосты замков, ограды ристалищ. Везде ему оказывали любезный, почтительный прием.

Как уже говорилось ранее, некоторые писатели-историки относят происхождение рыцарства к более ранним векам. Одним из таких писателей можно назвать Франко Кардини, автора книги “Истоки средневекового рыцарства”.

В развитом средневековье статус рыцаря предполагал благородное происхождение (на более раннем этапе в число рыцарей проникали и представители низших, зависимых слоев населения; Ф.Кардини, однако, как представляется, преувеличивает возможность такого продвижения вверх), включение в систему сеньориально-вассальных связей и профессиональное занятие военным делом. Первоначально рыцарство было светским воинством, идеалы которого во многом противостояли официальной церковной морали, но постепенно церковь усиливала свое влияние на рыцарство, все активней использовала его для защиты своих интересов. Рыцарство, включавшее феодалов разного ранга – от королей и герцогов до обедневших странствующих рыцарей, которых с 12 века становилось все больше,- было привилегированной социальной кастой. Сами рыцари считали себя “цветом мира”, высшим слоем общества.

Итак, связь рыцарства с “классическим” средневековьем не подлежит сомнению. Ф.Кардини же посвящает свое исследование сюжетам, зачастую не только “досредневековым”, но даже “доантичным”.
Ф.Кардини считает, что рыцарство было порождено целым комплексом факторов и сил общественного развития, относящихся не только к собственно экономической сфере, но к области духовной жизни, в частности религии и этике, к технике, к военному делу и др.
В 410 г. произойдет жестокое разграбление Рима готами, предводительствуемыми Аларихом. Конница варваров докажет свое неоспоримое превосходство над регулярными войсками римлян, основу которых составляли пехотинцы. Именно при Адрианополе станет очевидным, что военном отношении будущее за хорошо обученным конным воином. И именно в этом смысле Адрианополь можно считать началом непосредственной истории рыцарства, однако корни его сокрыты в глубинах времени: в истории техники, сакральных представлениях и культах Древнего Египта, Сирии, Персии, а шире – восточных народов. С азиатского Востока, считает Ф.Кардини, явились не только полчища искусных и бесстрашных всадников, повергшие в ужас и трепет жителей Европы, но вместе с ними был занесен как некий прекрасный социальный и культурный идеал образ воителя верхом на коне, защитника людей и повергателя чудовищ, оказавшийся исключительно важным для становления рыцарства и, более того, средневекового христианства и средневекового менталитета вообще.


Ф.Кардини характеризует рыцарство прежде всего как слой воинов-защитников, лишь много позднее трансформировавшийся в довольно широкую и неоднородную внутри социальную группу с определенным набором общественных функций, обязательств и прав. Он считает, что германцы были прямыми наследниками военно-кавалерийской техники и искусства иранских племен. Этот ирано-германский комплекс стал своеобразным фундаментом для развития конного воинства Европы, а в дальнейшем и средневекового рыцарства. Особую роль в его распространении сыграли готы, которые во многом определяли судьбу европейской цивилизации в раннем средневековье.


В некоторых научных работах встречаются утверждения, что предположение, будто эпоха рыцарства берет начало в 4 веке, и прежде всего с Адрианополя,- это довольно опасное заблуждение.
Те же исследователи, которые решительно заявляют, что говорить о начале средневекового рыцарства до наступления эпохи Меровингов-Каролингов [Меровинги – первая королевская династия во Франкском государстве, правившая до конца 5 века до 751 года, когда ее сменила династия Каролингов] не имеет никакого смысла, вдруг начинают испытывать потребность всмотреться в даль времен и посвятить немало интереснейших наблюдений военно-технической предыстории рыцарства, обратиться к археологии, культуре народов степи и древнейшим этапам развития конного воинства. При этом они, правда, подчас проявляют склонность более подчеркивать то, что отличает их от западных “преемников”, чем то, что их объединяет.

Адрианополь стал той каплей, которая переполнила кубок, наполненный до краев несчастьями. И в этом смысле он – мера целой эпохи. В этом же самом смысле он и по сей день остается точкой отсчета в размышлениях историка, чья цель исследовать не столько непосредственный процесс возникновения, сколько истоки и корни средневекового рыцарства.
Для своего времени рыцарь был необычайно надежно вооружен. Это воин, обладающий авторитетом, который он снискал себе благодаря отличной воинской выучке и тому, что принадлежал к группе избранных. Конный воин символизировал героико-сакральные ценности, связанные прежде всего с победой над силами зла, а также с целым комплексом верований, относящихся к потустороннему миру, путешествию в царство мертвых и бессмертию души.

Постепенно перед нашим взором раскрывается “теневая сторона”, таинственный и тревожный смысл корней явления, которое позднее нарекут “средневековый рыцарь”. Нам привычно видеть его возникающим из глубин железного века “варварских” нашествий и набегов. Мы как бы уже заранее согласны с тем, что неотделимо от представлений о нем: преклонение перед его мощью, красотой, чуть ли не религиозный трепет при виде его великолепия, при звоне его оружия и доспехов, преклонение безоружного и нищенствующего населения, вынужденного трудиться на полях. Сколь ни романтичны подобные представления, тем не менее они отвечают действительности. И не только по той причине, что воин, восседающий верхом на коне и закованный в железные латы, уже сам по себе вершина могущества в эпоху жалкого существования живущих впроголодь людей и скота, дефицита металла. Но также и потому, что он олицетворяет древние, но все еще хранимые памятью мифы, насилие, свершавшееся еще вчера, сегодняшние чудеса и вселяющие в души страх религиозные видения.
Ф.Кардини считает, что “ветер степей шумит в ветвях древа средневекового рыцарства”.

На страницах своей книги Ф.Кардини попытался дать ответ на вопрос, поставленный однажды неким пытливым ученым: почему средневековый рыцарь представляется нам сегодня существом более прекрасным, нежели служащий банка? Попытался он ответить и на другой вопрос, который задал сам себе: почему средневековый рыцарь в нашем понимании страшнее современного танкиста или летчика-истребителя? Оценка “прекрасного” и “ужасного” имела свои особые причины, коренящиеся в учении об архетипах.

В 10 веке появились такие воины, чьи заслуги в борьбе с язычниками обеспечили им сакрализацию всего того, что бы они ни делали в дальнейшем. Но миновала языческая опасность. Необходимо было положить конец и бесчинствам рыцарей. Они защитили Запад, но кто теперь защитит его от этих защитников? Кто, если не кто-нибудь из той же рыцарской среды? Так и случилось благодаря рождению рыцарской этики, в основу которой было положено стремление достичь на земле “мира божия”. Этому способствовала и Клюнийская реформа церкви 11 века.

Воины, последовавшие своему новому предначертанию, совершили “обращение” – начали с самих себя. Одержав победу над собой, а затем и над своими товарищами, которые отнюдь не были расположены починяться новой этике и предпочитали оставаться в роли угнетателей бедняков.

Отказавшись следовать новому курсу, воины из рыцарей превращались в “антирыцарей”. Теперь для того, чтобы прослыть рыцарем, уже было мало иметь оружие, боевого коня, физическую силу, профессиональное мастерство, личную храбрость. Необходима была воля и дисциплина в следовании нравственной норме, принятие которой обозначалось соответствующим инициационным обрядом – ритуалом посвящения в рыцари.

Соединение особого образа жизни и профессионализма с этической миссией и социальной программой и превращало воина в средневекового рыцаря. Союз отваги и мудрости, физической силы и культа справедливости.

Разумеется, в действительной жизни все обстояло не так гладко, как на бумаге. В истории рыцарства не мало позорных страниц. Тем не менее самосознание рыцаря оказалось прочным, способным преодолеть рубеж средневековья и, следуя неведомыми для нас путями подсознания и извилистыми тропами семантики, войти составной частью в систему ценностей, которой мы стараемся придерживаться и по сей день. Быть может, именно в этом и состоит та коренная причина, в силу которой средневековый рыцарь и для нас, сегодняшних людей, граждан мира, лишенного покровов сакральности, прекраснее какого-нибудь банковского служащего.

песня группы "Люди из прошлого"