Замок Глубока над Влтавой.Южная Чехия

Замок Глубока-над-Влтавой, настоящая белоснежная жемчужина Южной Чехии. Еще издали приближаясь к городу Глубока-над-Влтавой становится заметен ослепительно белый силуэт замка, утопающего в окружающей его зелени. Высокие зубцы башен и неимоверные украшения, балконы и бастионы, кружева окон и белоснежные колонны, винтовые лесенки взмывающие в небо и даже дверные ручки, которые,кажется вот-вот оживут, все в этом замке пропитано сказкой, которая как будто только слетела с пера Уолта Диснея. 

магия Чехии

Схема Заснеженная крепость

Замки и рыцари



Замки и рыцари

Конспективный перевод статьи английского ученого Кристофера Холера "Придворная жизнь в войне и мире."
Содержание :
Вступление
Надежная крепость
Рассвет рыцарства
Кто жил в замках?
Строители замков
Способы защиты
Использование в мирных целях
Устрашающая симметрия

Вступление
По всему пространству Западной Европы можно без труда найти остатки средневековых замков.


Лондонский Тауэр (Tower), королевская крепость, заложенная вокруг норманнского замка. У короля не было резиденции в Лондоне, но королевский гарнизон Тауэра представлял его власть весьма эффективно

Иногда замок даже хорошо сохранился и, как Дувр, с самого своего основания непрерывно выполнял военные функции, а в некоторых, как в Хурберге (Churberg), все еще обитают потомки основателей.

Но, как правило, все же старые замки лежат сегодня в развалинах или пришли в упадок, поскольку оказались равно непригодны для использования и как казарма, и как жилище. То, что замки вообще сохранились можно объяснить их солидным строением. Стоят ли они, как, например Кастель-дель-Монте (Castel del Monte), одиноко в глуши, или, как замки Шавини (Chauvigny), посреди маленького городка, эти заброшенные строения и разрушенные стены всегда, даже в самых прозаических умах, пробуждают романтические чувства. Но оставим романтику в стороне. Мир создавший все эти замки совершенно отличался от нашего. Их строители хотели, чтобы они выглядели красиво и величественно. Красивыми и величественными они и остались, даже в упадке, хотя видя закопченный лондонский Тауэр, нам трудно себе представить, что было время, когда король Генрих III повелел удлинить сточные желоба, дабы дождевая вода не оставляла столь уродливые следы на сияющей белизне стен.

{more= читать дальше}

Надежная крепость
Строить оборонительные стены - вовсе не особенность средневековья. Это был общепринятый и целесообразный с военной точки зрения метод защиты, существовавший от седой древности до прошлого столетия. Севастополь отличается от Иерихона главным образом тем, что первый было тяжелее захватить. Укрепленные средневековые города и крепости хотя и имеют неповторимые черты, занимают однако свое место в длинной и непрерывной истории.


Замок Saumur на миниатюре из Tres riches heure конца 14 века. Он имеет типичные для Франции круглые угловые башни с зубцами, брустверы, оснащенные бойницами, из которых сбрасывали камни на головы нападающих, а также решетчатые окна нижнего этажа. Saumur был несомненно основан с оборонительными целями. Тем не менее он со своими зубцами и башенками, бойницами и позолоченными флюгерами выглядит как сказочный замок из детской книжки

Но лишь средневековьем ограничивается существование "укрепленных" поместий. Их внешний вид был различным в зависимости от времени и места, владельца и его состояния. Снабженные укреплениями дома во времена их создания никоим образом не называли замками, не носят они этого имени и сейчас. Средневековье обладало многочисленными обозначениями для различных видов укрепленных построек. Категорическое отличие проводили однако только между теми постройками или крепостными стенами, которые имели на стенах галереи и зубцы, и теми, что не имели ни чего подобного. Дом мог быть окружен валом и рвом или палисадом, или и тем и другим, но не считаться "укрепленным". С другой стороны такое определение давали и некоторым домам, которые не являются настоящими замками. Решающим фактором служит здесь то, что жилище средневекового землевладельца обычно было снабжено оборонительными сооружениями, в то время как римское поместье ничего подобного не имело. Внешние обстоятельства, при которых произошел этот поворот, характеризуются разрушением авторитета государства, но этот поворот не является его непосредственным следствием. Общественных беспорядков в Скандинавии было не меньше, чем где бы то ни было, но жилище вождя племени у викингов не было укреплено. Постоянно слышим мы в ранних скандинавских историях о людях, которые ждут, пока враг и его телохранители напьются, чтобы потом поджечь крышу над их головами. Естественно вызывает удивление, что столетиями не считали нужным принимать меры предосторожности против таких действий. Возможно однако, что эти меры были бы восприняты как постыдная трусость, и вождь потерял бы как следствие доверие своих людей.


Штурм замка. Миниатюра начала 14 в. из книги "Le Roman de Lancelot du Lac et La Mort du Roi Arthur"

В других частях Запада отношение к войне в 10 веке было менее "спортивное". Построенный в 922 году замок Фульк Нерра Анжу (Fulk Nerra Anjou) в Langeais представляет собой сегодня не более чем дом с гигантским залом на верхнем этаже, как это и было принято в те времена во Франции. Когда-то возможно он и имел ограду, что большей частью исчезла, но никогда не была особо устрашающей. Но в тоже время и не возможно было поджечь построенный из камней зал. Один лишь каменный зал естественно не создает еще замка. Является кстати примечательным, насколько малая часть укрепленных жилищ в средние века был сделана из камня. Но о Langeais и, позднее на столетие, о главной башне Чепстоу (Chepstow) можно бесспорно говорить как о замках в общепринятом значении этого слова, ибо их размер и мощь, а также их история говорят о том, что они выполняли военную функцию. Оба замка были связаны с другими - пусть и менее значимыми - укрепленными сооружениями. И оба наглядно демонстрируют определенный вид замка, чей центр оборонительных сооружений изначально представлял собой зал, и был предположительно типичным для Северной Франции.

Этот вид замков был импортирован в Англию, Сицилию государства крестоносцев. Однако большинство средневековых замков развивались все же от центральной башни как исходного пункта.


Штурм города в Столетнюю войну. Штурмующие нападают одновременно как с суши, так и с кораблей.

Высокая тонкая башня - при условии, что не существует артиллерии, способной ее разрушить - благодаря своей малой опорной площади может обороняться небольшим числом воинов, предоставляя в тоже время достаточно места для запасов, имущества и гражданских лиц. Она не имеет ни какого особенного стратегического значения, но является идеальным убежищем, если можно рассчитывать на скорую военную помощь, или на то, что нападающие войска воздержаться от осады. Такие башни служат ядром многочисленных замков Юга Франции, Германии и Италии, и были даже сооружены в большинстве ирландских монастырей. Во многих итальянских городах они были также бросающимся в глаза атрибутом жилища богатых людей. В позднее средневековье они возникают вместе с менее мощными постройками как центры действительно скромных имений вдоль шотландской границы и в Южной Швеции. Свидетельств того, что такие башни с той же функцией существовали в Северной и Северо-западной Европе, пока нет, если не принимать во внимание мимолетное замечание аббата Сугера (Suger) из Сен-Дэни 12 века, что Генрих I Английский захватил разрушил не только каждый замок, но и почти все башни Нормандии. Старейшие башни, которые мы знаем в этой области, являются частями земляных сооружений, состоящими из вала со рвом и конусообразной насыпи.

Осада замка. Миниатюра 14 в.

До сих пор предполагалось, что земляной вал и насыпь несли на себе палисад и невысокую деревянную башню. Две недавно раскопанные башни позволяют однако предположить, что они имели фундамент, одна каменный, другая деревянный. Нельзя доказать, что башни были возведены раньше, чем задуманы вал и насыпь, но если это так, то можно предположить, что и ранее и на северо-западе Европы, как и в остальных областях, были небольшие изолированные башни. Вал и ров сами по себе имели чисто военное значение, и способ постройки из земли и дерева доказывает, что они не являлись постоянной резиденцией или вообще задумывылись как укрепленное сооружение длительного пользования. В любом случае установлено, что не из них развился европейский замок, так как замки упоминаются в Италии так же рано, хотя земля и лес не были там естественным материалом. Вал и ров в удаленных районах не являются даже типичной чертой земляных и деревянных крепостей.

Башня сама по себе не делает замка, также как и зал из камня. Важным является то, что может предоставить на длительное время достаточно места для воинов и коней. Из-за коней должен непременно иметься укрепленный выход, и, поскольку замок имеет гарнизон, жилище простого рыцаря не может носить этого определения.

Здесь нам необходимо рассмотреть общественную структуру того времени, когда возникли различные виды замков.


Рассвет рыцарства
Военная организация королевства Каролингов и английской Гептархии показали себя не способными справиться с набегами сарацин, датчан, норвежцев и венгров, появлявшихся внезапно на конях или кораблях.

Миниатюра из книги
"Histoire du Graal".

В ходе следующих за ним войн и распрь стало отчетливо видно, что оборона, чтобы быть успешной, должна находиться в руках местного командования, и что осуществлять эту оборону должен вооруженный всадник, рыцарь. Представляется, что искусство сражаться на конях в это время получило свое развитие во Франции и Германии. Англосаксы, которые в 1066 г. при Гастингсе спешились для боя с победоносными норманнами, и датчане в Фотевике (Fotevik), которые в 1134 г. вышли пешими на бой против отряда конных немецких наемников, проиграли потому, что не шли в ногу с развитием военного дела. Рыцарь же являлся специалистом, нуждающимся в длительном обучении и постоянной тренировке. Как следствие около 1000 года большая часть земель Европы была разделена на маленькие рыцарские поместья, которые однако приносили столько арендной платы, что семья рыцаря могла на эти средства жить в то время, как он сам посвящал себя управлению и рыцарским тренировкам и, если в этом была необходимость, отправлялся как ленник на войну. Под давлением обстоятельств - рыцарь мог погибнуть уже в юном возрасте, и его семья оставалась бы необеспеченной - рыцарский лен становиться наследственным. Эта наследственность признавалась обеими сторонами. Если сюзерен отказывал в наследовании без должных на то оснований, вассал мог открыто не повиноваться и быть при этом уверенным, что везде найдет понимание. Младшие сыновья военных фамилий не могли рассчитывать и на это. Многие из них были вынуждены вступать на путь служения церкви, что означало оставаться холостым и не иметь потомков. В каких масштабах шли по этому пути можно представить на примере дворянина из Лимузена, Эбля (Ebles) III, виконта Вентадур (Ventadour).


Миниатюра из книги
"Histoire du Graal".

Из его восьми сыновей один наследовал титул виконта, двое были один за другим аббатами Tulle, третий был каноником в Maguelone, еще один деканом в Mauriac, двое канониками в Лиможе, и один единственный остался без прихода. Те, что не поступали на церковную службу, создавали класс безземельных рыцарей, околачивались при дворах знати и им удавалось вступить в брак,только если милостью их повелителя им доставалась рука вдовы имущего рыцаря. Физический труд и торговля были видами деятельности, о которых для рыцаря и вопрос не стоял, а хорошо оплачиваемых церковных должностей было недостаточно для всех тех, кто их добивался. Кое-что говорит в пользу того, что знать часто сознательно ограничивала размеры своей законной семьи. Тем не менее не кажется, что рыцарское сословие могло испытывать недостаток членов.

Поскольку из многих фамилий происходили как военные, так и духовные люди, взаимное влияние было неизбежно.

Французский король Людовик IX Святой отправляется в крестовый поход.

В 11 веке например не было чем-то исключительным то, что духовные лица носили оружие, хотя церковью это было запрещено. Аббат Сугер с откровенной гордостью описывает роль, которую сыграл приходской священник при штурме в 1111 году войсками Людовика VII Французского деревянной крепости Le Puiset. В этот период такая деятельность была предположительно уже не столь распространена. Наиболее впечатляющие из примеров этого рода происходят из земель, лежавших на границах латинского христианства. Не менее пяти епископов пали в 1134 году при Фотевике; при Molin в 1241 году среди пяти павших прелатов были оба венгерских архиепископа. Можно конечно предположить, что священнослужители выполняли в битве чисто духовные функции, и были убиты татарами в общей массе. На самом деле однако хронист описывает, как архиепископ Kalocsa, разъяренный бездеятельностью своего короля, повел в атаку на врага своих собственных рыцарей и прямым путем заехал с ними в болото.


Филипп II Август и Ричард I Львинное Сердце во 2-м крестовом походе

Война против неверных, к которой открыто постоянно призывала церковь с тех пор, как в 972 году аббат Майоль (Majolus) из Клуни (Cluny) был захвачен сарацинскими разбойниками и освобожден лишь за выкуп, открывала внезапные перспективы также перед теми, кому в родной земле все пути были закрыты. Скандинавам этот ход мысли был знаком уже столетия. Не случайно именно норманны находились в первых рядах при завоевании Сицилии и основании государств крестоносцев после того, как они уже, кстати без каких бы то ни было религиозных оснований, изгнали из Южной Италии византийцев и, под командованием Roussel de Bailleul, предприняли попытку захватить Малую Азию. И другие подданные французского короля с восторгом восприняли идею крестовых походов после того, как она была санкционирована церковью. Они играли ведущую роль не только в трех первых крестовых походах в Святую Землю, но также и в Реконкисте в Испании. Немецкие колониальные войны против славян были сходным образом объявлены крестовыми походами. А когда к концу 12 века утвердилось мнение, что еретики и схизматики заслуживают того же обхождения, что и язычники, понятие крестовых походов было распространено и на войны против альбигойцев и вальденсов, а также на войну против отделившейся с 1054 года от римской церкви Византийской империи.


Казнь герцога Сомерсета в Тьюксбери, 1471 г.

Эти предприятия, лишь незначительно уменьшавшие переизбыток населения в Европе, облегчали тем не менее французским королям возможность, оставаться господами в своем собственном королевстве. Они были успешны еще и в том значении, что был получен опыт командования большим войском. И без сомнения эти предприятии возродили связь между христианством и военным делом, которая придает характерный отпечаток последним пяти средневековым столетиям. Изобретались утонченные церемонии, при которых рыцарь опоясывался мечом "ради защиты вдов и сирот и поддержки справедливости"; возникали почетные ордена со своими духовниками и церквями. В эту картину хорошо вписывается то, что Генрих V посетил три мессы перед тем, как начать в 1417 году осаду города Каена (Caen); что приспособления для опускания решетки, перекрывающей ход по крепостной стене, находятся позади алтаря в капелле башни Мартина в Chepstow Castle; или что на доспехах человека, бывшего фогтом Matsch в Churberg, многократно стояли слова из Евангелия от Луки (IV, 30): "Но он шел сквозь них не останавливаясь" ("но он прощед среди них удалился" - рус. канонич.) - слова, сказанные Лукой непосредственно о Христе. Фогты находились естественно в тесных отношениях с церковью и титул advocatus, который был им ценнее, чем графский, происходил от их должности протектора (защитника) аббатства Мариенберг. Они воспринимали эту должность весьма серьезно. Фогт Ульрих в 1304 году прославился тем, что убил аббата Мариенберга Германа, за то что тот пожаловался на эту особую форму протекции графу Тироля.

Это военно-церковное слияние выходило, в том, что касается церкви, за пределы разумного. Еще сохранился список грехов, отпускаемых тем, кто сражался под освященным папой знаменем при Hastings и имел несчастье совершить смертный грех, видимо нанеся смертельный удар. Отпущения грехов за участие в 1-м крестовом походе были куда реалистичнее. Орден Храма признавал членом духовного сословия тех, чьей возвышенной задачей была война. Тем не менее Соборы многократно на протяжении 12 века осуждали турниры. В 1200 году ни кто не мог предвидеть, что однажды король - согласно традиции Эдуард III в 1350 г. - провозгласит свою турнирную команду рыцарским орденом, и символом при этом будет служить поднятая подвязка дамы, графини Солсбери. И это будет увязано с открытием монастырской церкви, находившейся по патронажем святого Георгия. Так возник "Орден Подвязки" как высший английский орден.


Кто жил в замках?
Вернемся к рыцарю и его дому. В Англии он далеко не всегда был укреплен и уж конечно это был не замок. Представляется сомнительным, что до 13 века у простых рыцарей вообще было укрепленное жилище. В военное время рыцарь сражался чаще всего вдали от своего дома. Он был просто не в состоянии, позволить себя сложно построенный дом или оплачивать воинов, которые будут его защищать.


Эльтц (Eltz) на Мозеле поднимается на живописном горы и леса. Строительство замка началось в 12 веке. Он и сегодня находиться в собственности потомков первоначальных владельцев.

Он мог все же жить в замке другого рыцаря в качестве наследственного кастеляна или как член гарнизона по праву рождения. Наследственные гарнизоны такого рода кажется были неизвестны в Англии, наиболее походит на это земельное владение, которое дается в лен, и за который надо нести замковую службу, как например было в Виндзоре; что означало несение не более одного раза в год службы или выплаты вместо этого щитовых денег. Эта система существовала на континенте. Гарнизон Каркассона (Carcassonne) до 18 века теоретически формировался на этой основе. Как во Франции, так и в Германии обнаруживаются замки, в которых единственная семья по стародавнему праву давала гарнизон, а так же действительно в нем жила. Знаменитый живописный замок Эльтц (Eltz) на Мозеле был населен пятью ветвями одной единственной семьи, именующей себя по названию замка. Эльтц и сегодня находится во владении той же семьи. Замок Salzburg (вблизи Neustadt a. d. Saale, сейчас - развалины), построенный епископом Вюрцбурга в 12 веке для обороны границы, населялся большим числом семей.


Beaumaris в Anglesey, один из валийских замков, построенных мастером James из St. George для Эдуарда I, принадлежит к интереснейшим примерам симметричной крепости: основной замок образует квадрат с круглыми угловыми башнями и башнями ворот по двум сторонам. Весь комплекс обнесен внешней стеной, прерываемой полукруглыми башнями. Нападающие могли обстреливаться из арбалетов, катапульт и метательных машин с более высоких башен и бруствера внутренней стены.

Известный пример подобного подхода во Франции - Vergy в Бургундии. Здесь в 12 веке каждая из семей, дающих гарнизон, называлась по кличкам, как то Белый, Зеленый или Толстый, которые имели их предки, составлявшие исходный гарнизон. Иногда они звались по расположению своего дома, например "vom Tor" (у ворот). В середине 13 века этот порядок забылся, семьи, некогда дававшие гарнизон, жили вне замка, в местах, связанных с их старыми обязанностями, и переняли их имена (лучше звучало "de Chazant" чем "le Gras"). Свои дома внутри крепостных стен они продали. Известнейший французский пример - римский амфитеатр в Ниме, который использовался как городская цитадель. На его рядах для сидения были выстроены дома, и жившие там семьи назывались собирательно "chevaliers des Arenes" и отвечали за оборону своего округа. В 12 веке они играли выдающуюся роль в истории города.

Титул коннетабля в Англии был также сравнительно редко наследственным. На континенте, где не существовало столь четкой системы управления, как в Англии, напротив это не было редкостью. Коннетабли с большой долей вероятности происходили из семей, владевших землей, на которой стоял замок. Или они раньше были на службе у императора или кого либо из сильных мира сего, получили от него лен и поручение построить замок. Эта систем породила новый слой дворян, служилых дворян, от которых можно было ожидать, что они много поколений будут верны семье господина, который их поставил. Они были связаны правом и потомственным дворянством никогда не признавались за равных. Порой они вынуждены были селиться в замках, расположенных в неблагоприятных местах, например на горах, где воду приходилось с трудом собирать в цистерны.


Bodiam в Сассексе (Sussex), замок 14 века, был построен не королем или одним из высокой знати, а простым рыцарем сэром Эдвардом Далингригом (Edward Dalyngrygg), на средства, полученные с выкупов пленных в многочисленных войах. Хотя замок построен по всем правила средневекового фортификационного искусства, он является скорее жилищем заслуженного ветерана, чем пригодной к военным задачам крепостью.

Как сейчас принято считать, такие места едва ли были населены до 12 века. Но правилом это не является. Подобные замки существуют во Франции. Cabaret принадлежит к группе из четырех таких замков высоко в горах к северу от Каркассона, называемых Lastours. Впервые в 1086 упоминается человек с именем "de Cabaret". Cabaret упоминается как населенное место уже в 6 веке. Замки такого типа были на самом деле не столь надежны, как выглядели. Greifenstein в Тироле, выглядящий совершенно неприступным, на протяжении истории захватывался трижды. И так как гарнизон таких замков был мал, они могли покорятся относительно небольшими военными силами, действующими под прикрытием. Тем не менее, если они находились в "хороших" руках, то могли долгое время быть настоящим мучением для врага. Во время пауз в столетней войне французское правительство было вынужденно постоянно бороться с замками в Massif Central, которые хоть и подпадали под перемирие, были заняты состоящим на английской службе ополчением. Чаще всего это были замки с наследственным кастеляном. В Greifenstein был даже такой, что называл себя von Greifenstein, хотя замок принадлежал графам von Greifenstein, жившим в менее неудобном месте. Эти семьи, занимавшие нижнюю


Nunney в Сомерсете (Somerset), также, как и Bodiam был замком богатого рыцаря, сэра Джона Деламара (John Delamare). Он имел башни и ров с водой, и соответствовал в основном настоящему замку, но из-за своих маленьких размеров не мог содержать серьезного гарнизона, и потому не имел практически никакого военного значения. А потому Nunney практически был едва ли больше чем укрепленной усадьбой.


Есть и другие исключение из правила, что простые рыцари жили в простых домах, а именно люди, на вымогательстве выкупов в ходе столетней войны собравшие состояния далеко выходящие за рамки их сословия. Таким образом сэр Джон Деламар (John Delamare) и сэр Эдвард Далитпкигг (Edward Dalyngrygg) смогли позволить себе выстроить замки Nunney и Bodiam соответственно. Sir Edward в поисках признания приказал оснастить свой замок бойницами, утверждая что он может иметь военное значение в случае французской интервенции. Это была откровенная неправда: что ему действительно было надо, так это укрепленный дом, соответствующий его сословию, обставленный с роскошью, соответствующей его богатству. И тем не менее он построил замок. Nunney напротив совсем не замок. Там нет места даже для одного единственного коня; это просто не более чем большая, обнесенная стеной башня, которая должно быть была очень неудобна в быту.


Строители замков

Венсенн, расположенный перед воротами Парижа, был любимым дворцом Карла V. Он был построен в основном в его правление во второй половине 14 века. Квадратный донжон (donjon) с круглыми угловыми башнями господствует над всей постройкой замка, искусно возведенной как для жилых, так и для военных целей.

Строительство и содержание настоящих замков было обычно делом высокой знати, особенно короля. Следует однако подчеркнуть, что и эти люди не постоянно жили в своих замках. Во-первых, в средневековье они были практически непрерывно в пути: или на войне, или на охоте, или посещали свои имения или различные части своей сферы влияния. Пожалуй нельзя вообще сказать, что они жили в каком-то конкретном месте. Даже их жены не имели постоянного жилья, что можно заключить, например, из того, что дети Эдуарда III родились в различных местах: трое в Woodstock, двое в Тауэре в Лондоне, двое в Windsor Castle, один в Waltham, один в Hatfield вблизи Doncaster, один в King's Langley, один в Антверпене и один в Генте. Во-вторых, они всегда владели и жили возможно также и в неукрепленных домах. Выше названные Woodstock и King's Langley в Англии, Венсен (Vincennes) во Франции до 14 века, Goslar в Германии были королевскими резиденциями, не служившими военным целям. Crendon в Букингемшире был резиденцией графов и центром административным большого ленного владения в 12 век, но в нем никогда не было замка. Не было особенностью Италии и то, что дворяне владели домами, пусть даже то, что это были высокие башни было принято лишь в Италии. Здесь можно привести несколько очевидных примеров: Savoy-Palast в Лондоне, построенный в 13 веке Петером де Савой, графом Ричмондом и перешедший в 14 веке во владение Джона Гонта, графа Ланкастера. Различные документы Раймонда IV, графа Тулузы подписаны в его "Вороньем гнезде" в Saint-Gilles.


Императорский дворец Goslar был построен в середине 11 века. В 1132, после обвала, он был перестроен. В нем была лоджия и большая открытая лестница. Нижний зал испрользовался зимой, верхний ("aula regia") с аркадой окон - летом. Слева - восьмиугольная капелла Св.Ульриха (St.-Ulrichs-Kapelle). Хоть у Goslar и были внешние стены, он никогда не был настоящей крепостью.

Последнее было от основания не укреплено, и аббата Saint-Gilles это беспокоило до тех пор, пока наконец не были пристроены башни, несомненно на итальянский манер. С точки зрения этих людей замок был военным укреплением, чье содержание было слишком дорого, для них проживание в замке не было, как для сэра Эдварда Далингригга, вопросом престижа. И сэр Эдвард находился вероятно под влиянием Франции, где в виду исключительных обстоятельств замок служил жильем для куда более широких слоев, чем в Англии. При этом в деле строительства замков или лучше сказать их содержания исходили из экономических соображений.

Всякая автономная власть, королевство или герцогство, стремилось в центре владений располагать несколькими замками, принадлежащими государю, и служившими преимущественно как сокровищницы, тюрьмы и склады, и кроме того большее число замков по границам владений, которые в случае опасности должны были встретить врага. Эти последние часто передавались государем в руки вассалов, для которых содержать замок было в собственных интересах, и таким образом государь уходил от роста расходов.

Так было в Английском королевстве, где замки в пограничных районах (Caerphilly, Warkworth) или вблизи побережья (Arundel, Framlingham) обычно принадлежали баронам. Среди внутренних замков некоторые поддерживались в строгом порядке (Тауэр в Лондоне, Ноттингем), в то время как другие, построенные непосредственно после нормандского завоевания для контроля за землями (Кембридж, Оксфорд), ветшали. Англия была однако по сравнению с другими королевствами относительно хорошо организована в приблизительно равной величины графства, в которых король как сюзерен имел земели и получал достаточно налогов, чтобы оплачивать шерифа, служащего, которого часто меняли, и который должен был защищать интересы короля. Замок в столице графства в нормандской Англии всегда был собственностью короля, а не графа или епископа.


Сдача Кале англичанам.
Миниатюра 14 века.

В сильно феодализированой раннесредневековой Франции королевские владения, а с ними и доходы были разбазарены. В войнах и раздорах 9-10 веков приходилось слишком дорого платить за поддержку. Около 1000 года королевский титул был не многим более чем почетным, и ограничен землями и доходами, которыми королевская семья владела в качестве графов Парижа. Источником их власти была поддержка церкви. Собственную власть они могли получить только отвоевывая земли и собирая утерянные лены. Это приняло последовательный характер только в 13 веке, и этому способствовала победа над крупными английскими вассалами Иоанном и Генрихом III, а также крестовый поход против альбигойцев. К этому времени замки строились уже два века. В Аквитании и Лангедоке строительство замков никогда не находилось под действенным герцогским контролем. Было рассчитано, что в Аквитании замки стояли через каждые 8 миль, видимо поскольку было установлено, что с расстояния в примерно четыре мили гарнизон 11 века успеет вступить в бой с нападающими прежде, чем они нанесут значительный вред. Этот способ ведения войны, а с ним и планирование постройки замков, состоял не столько в том, чтобы осадить врага, сколько в том, чтобы перебить его крестьян, сжечь их дома и урожай. А так как герцог или король были не в состоянии положить конец этим частным войнам, не могли они и помешать своим баронам самим заботится об оборонительных мероприятиях. Большая часть этих замков была не особенно устрашающей, так как постройка действительно сильных крепостей выходила за возможности их владельцев. Эта нижняя структура пристраивалась к следующей, предполагающей более сильные замки, строившиеся герцогами или владельцами крупных ленов по в общем той же системе, что и в Англии.


Фридрих Барбароса отправляется в крестовый поход. Миниатюра из Chroniques des Rois de Bourgogne, около 1500 г.

Немецкий император напротив был столь же сильной фигурой, как и английский король, хотя теперь нельзя установить, какие земли, не считая фамильных владений следующих одна за другой династий, принадлежали к домену короны. Но оттонские императоры 10 и начала 11 веков совершили ошибку, передав значительную часть своих земель в лен церкви, исходя из предположения, что они будут всегда в состоянии назначать епископов. Когда затем в 11 веке возник спор об инвеституре епископов, это привело к затяжным столкновениям, достигшим верхней точки в долгое междуцарствие второй половине 13 века, так что Империя в 14 веке находилась в состоянии, сравнимом с состоянием Франции в конце 12. И Германия покрылась лесом замков, которые были в основном соответственно позже построены, и лишь не многие из которых существовали до 1200 года. Структура была довольно схожей с соседними землями. Сильнейшие замки были резиденциями верхушки аристократии (включая епископов и немецкий (тевтонский) рыцарский орден) или предназначались для защиты пограничных районов.


Warkworth в Нортумберленде (Northumberland) выделяется массивной жилой башней, построенной около 1400 года в уже имевшихся оборонительных сооружениях. Очертания в плане приблизительно соответствуют греческому кресту. Внутренние помещения поразительно искусно вписаны в эти сложные рамки. Примечателен также праздничный зал около 14 м длиной, проходивший через два этажа.

С 13 века существовала кажется все же сеть императорских охотничьих резиденций. Известнейшая из них, Castel del Monte в Апулии, не имела военного назначения, но существуют мощные постройки в лесах на Юге Германии, которые хоть и выглядят так, словно они служили военным целям, но чье расположение едва ли определялось военными или административными причинами.

Во всех перечисленных землях на протяжении средневековья были длинные периоды относительной стабильности, и можно различить следы лежащей в основе структуры. В Испании, Италии и Ирландии это было не так, и трудности в определении дат и основателей бесчисленных замков и их связи с общей историей обескураживают исследователей. Несомненно однако базовый план в свое время был сходен с таковым в Германии и Аквитании. С другой стороны представляется, что страны на северной и восточной границах христианства были ближе к английской базовой структуре. Замки в Скандинавии, в противоположность башням, почти всегда королевская, иногда епископская собственность. Их было все же относительно мало. В Венгрии они были построены в основном крупными феодалами, иногда самим королем после нападения монголо-татар в 13 веке, как меры безопасности на случай его повторения.


Способы защиты
Если говорить о отдельных частях постройки, то общим является мнение, что каждый замок состоял из башни (Bergfried, keep, donjon), господского дома и окружающей их стены, хотя комбинировались они различным образом. Так Bergfried мог состоять из привратных башен-близнецов, и содержать на верхнем этаже резиденцию господина. Стены следуют в основном особенностям рельефа. А если прилегающая земля не имеет никаких особенностей - замок обычно прямоугольный. На протяжении веков оборонительные сооружения совершенствовались, но военное значение этих усовершенствований вызывает определенный скепсис. Улучшенные оборонительные сооружения могли конечно укреплять моральный дух гарнизона. Но главным было - иметь достаточно прочные стены, чтобы противостоять любой артиллерии соответствующей эпохи. Артиллерия между 11 и серединой 14 века состояла из большого числа метательных машин и катапульт, позднее они все более и более заменялись пушками.


Римские постройки в средневековье использовались для различных нужд. Из арен делали гигантские площади (как в Лукке, или Piazza Navona в Риме); в театрах строились лабиринты домов (и сейчас можно частично видеть в театре Марселя); гробницы перестраивались в крепости (замок Ангела в Риме). Амфитеатры в Ниме (Nimes) и Арле (Arles) были маленькими городами. Амфитеатр Арля (см. рисунок) был укреплен. Остатки этих укреплений - три башни, видимые на рисунке. Дома, встроенные в гигантские каменные арки с течением времени приходили во все больший упадок. Около 1825 года здесь были уже столь явные трущобы, что их пришлось основательно прочистить.

Лучшая стена была естественно римская. Триумфальная арка в Orange, гробница Адриана в Риме и гробница Caecilia Metella в Campagna, все они превращались в ядро средневековой цитадели. Стены должны были по возможности иметь скальную основу, так чтобы нельзя было сделать подкоп. Если это условие не выполнялось, подкоп можно было предотвратить наполненным водой рвом. Решительный осаждающий мог однако отвести воду, а сырая земля представляет собой плохой фундамент. Стены Кале (Calais) погружаются из-за этого постоянно. Кроме того необходимо защитить основание стены от кирки нападающего. Этого можно достичь сооружением широкой земляной насыпи, как в Lucera, или галереей с бойницами (или сооружением нависающей над стеной деревянной галереей), выступающих из стен бастионов, или комбинирование этих трех способов. Ворота замка должны быть защищены от возможности захвата их ввиду нехватки защитников. Это делает необходимым двойные ворота. Обычно за главными воротами строился передний замок, так что отступающие защитники и их преследователи должны были сражаться в пространстве, которое хотя и не принадлежало собственно замку, но контролировалось гарнизоном. Далее, кроме ворот, которые гарнизон в условиях внезапного штурма не смог бы уже закрыть, была необходима опускающаяся решетка.


Миниатюра начала 15 века изображает прибытие графа Солсбери в замок Conway. Бросается в глаза изогнутый дворец с синей крышей.

Если эти требования соблюдались, то замок было сложно захватить, разве что благодаря предательству, падению боевого духа или истощению запасов еды, воды или боеприпасов. Штурмовать неповрежденную стену с лестницами, а тем более пытаться достичь кроны стены с подвижной башни, всегда было исключительно сложно и рискованно, разве что внешняя стена была столь обширна, что гарнизон был не в состоянии при одновременном нападении в нескольких удаленных друг от друга местах должным образом защищаться. Были ли бастионы прямоугольными или остроконечными, принуждал ли подход к воротам врага подставлять незащищенный щитом правый бок под обстрел, было ли укрепление ворот оснащено искусно расположенными бойницами и отверстиями для сбрасывания метательных снарядов, на практике было совершенно неважно. Такие устройство, а так же хитроумные концентрические сооружения, планировались чтобы успешно противостоять случаю, который на практике вероятнее всего ни когда не происходил. Lagopesole, не имевший всех этих игрушек, в средневековье было бы столь же тяжело взять, как и лондонский Тауэр, в котором все это было. И шансы лондонского Тауэра, постоянно иметь достаточно большой гарнизон, что бы успешно использовать все преимущества, предоставляемые его концентрическими защитными сооружениями, были так же малы, как и то, что какой-нибудь агрессор или мятежник с достаточно большими силами попытается штурмовать Тауэр (или Lagopesole) с разных сторон одновременно.


Осажденный замок: Mortagne на Жиронде близ Бордо, занятый англичанами, Осажденный в конце 1377 Оуэном Уэльсским, состоявшим на французской службе. Книжная миниатюра 15 века изображает Оуэна (справа) со смертельной стрелой в груди. Предательство земляка, Джона Лэмба, стоило ему жизни. Окруженный рвом с водой замок выдерживал осаду более шести месяцев.

На практике гарнизоны были однако не столь уж велики. При осаде во времена Генрих II замок Crowmarsh защищало примерно 160 человек, Chaumont - 135, Le Mans - 90. Odiham в 1216 году лишь три рыцаря и десять воинов удерживали неделю против нападения французского войска. Постоянные военные силы в Pembroke составляли в 1252 году из двух конных воинов и десяти пехотинцев. Conway имел в 1284 30 способных носить оружие людей, из которых лишь 15 были профессиональными воинами, в Warkworth в 1319 было 12 воинов. Это было через пять лет после битвы при Bannockburn, и Warkworth был весьма важной крепостью на шотландской границе. Conway был в 1284 одним из узловых замков, что должны были контролировать до сих пор не до конца подчиненный Северный Уэльс. Эти данные позволяют предположить, что концентрическая форма оборонительных сооружений в Beaumarais или Rhuddlan была построена скорее с целью иметь между двумя стенами достаточно места для укрепленного лагеря для размещения войска, чем для усиления обороноспособности замка.


Плоские Нидерланды предоставляли мало возможностей для естественных крепостей. Крепости здесь в основном круглые. Старейшим был Лейден (Leyden, около 1150). Oostvorne, возникшее позднее искусное сооружение, имело в центре мощную башню.

Важной функцией королевских замков было то, что они служили складами, в которых продовольственные запасы, ценности и снаряжение могли эффективно защищаться небольшой группой людей. Отдельно стоящая башня, как уже отмечалось, является таким укреплением, которое нуждается в малом гарнизоне. Они строились из чистой целесообразности. Единственная дверь находиться всегда на втором этаже, и подойти к ней можно только по подъемному мосту или деревянной лестнице, первый этаж не имеет окон, и в него можно войти только через люк. Часто он выполняет роль тюрьмы (темницы). Высота добавляла башне стратегическую цену как наблюдательному пункту. Остатки гарнизона, засевшие в башне, имеющей единственный вход на высоте шести метров от земли, автоматически исключались из военных действий, если их не освобождали. Спастись самим было достаточно безнадежным делом. Исключением из правил были донжоны, как например Flint или Tour Constance в Aigues Mortes, окруженный рвом, соединяющимся с морем. После 13 века донжоны часто пребывали в заброшенном состоянии, возможно потому, что они проявили свою ограниченную военную состоятельность. Использовались они лишь в тех замках, где башня одновременно служила господским жильем.


Использование в мирных целях

Зал. Обед короля Португалии и Джона Гонта, герцога Ланкастерского

Обычно жилье состояло в средневековой Северной Европе из двух помещений, залы (с камином) и (спальной) палаты (с нужником). Оба помещения в большом доме могли развиваться в группы, в следствии чего сохранение запасов и приготовление пищи перемещалось из жилой залы в кладовую, сервировочную, кухню. Для это расширялся и пристраивался нижний конец залы. Спальная палата расширялась внешней комнатой, некоторым количеством кабинетов, частной капеллой. Большие дома проявляют также характерную тенденцию к удвоению двухпространственной схемы. Как например в двухэтажных постройках зала и палата для посыльных на первом этаже и аналогичная структура для господина над ним. Большие господа, которым часто приходилось размещать ездящих со свитой гостей, должны были быть в состоянии предоставить им соответствующие помещения. В Clarendon зала и палата короля размещались в отдельном от помещений королевы здании. Такое же, без сомнения неудобное устройство, было кажется господствующим и во французских королевских дворцах 13 века. Иначе король Людовик Святой и его супруга не сочли бы необыкновенно приятным пребывание в Pontoise, где их спальные покои располагались непосредственно одно над другим и соединялись частной лестницей. Благодаря этому срывались упорные попытки королевы-матери вмешиваться в семейную жизнь. В эту же эпоху, в чуть более ранний временной отрезок, гостящих холостяков принято было размещать в помещениях на чердаке. В домах с претензией, таких как Haddon или Dartington Hall, были все же кажется с 14 века многочисленные маленькие помещения для гостей и их прислуги.


Палата. Поэтесса Кристина де Пизан (Christina de Pisan, 1363-1432) передает книгу своих стихов Изабелле Баварской, жене Karla IV

Существовали кажется и отличия в обычаях различных земель. Так во Франции и английских кругах, следующих французским обычаям, было принято господские жилую залу и спальный покой располагать на верхнем этаже. По принятому в Англии порядку напротив жилую залу располагали на первом этаже, спальня находилась на верхнем этаже двухэтажного дома. Этот принцип никогда не был полностью отброшен норманнскими королями, как доказывает гигантский зал Вильгельма Рыжего в Вестминстере, существующий и сейчас, хотя при Ричарде II и был подвергнуто некоторой перестройке. Немцы кажется напротив, большой зал размещали на втором этаже, в то время как спальня находилась на первом: так во всяком случае выглядит дворец 12 века в Вартбурге (Wartburg) и Градчин (Hradschin) в Праге 15 века. Эта же схема, вероятно под немецким влиянием, обнаруживается и в Норвегии, в замке Бергена (13 век) и Akershus (начало14 века). Однако этот тип не является исключительно немецким. Приходят на память черты сицилианско-норманнского дворца Zisa в Палермо. Иметь в замках помещения со специальным назначением, кажется все же было в первую очередь французским и английским стилем. В итальянских постройках помещения относительно меньше, их больше и они менее дифференцированы. Из-за этого труднее определить их первоначальное предназначение.


Стратегически благоприятно и живописно лежащие на высоких склонах долины Среднего Рейна замки с ранних времен пытались контролировать большую и важную транспортную артерию - Рейн. Главная башня Марксбурга - романская; вокруг нее разрастались крепостные укрепления. На рисунке - Марксбург 15 века. Как и многие немецкие замки он в общем не более чем большой дом, обнесенный стеной. Марксбург - единственный из горных рейнских замков, избежавший разрушений.

Во многих замках, в том числе практически всех немецких, несложный дом, построенный по местным обычаям просто пристроен к окружающей стене, или, что встречается еще чаще, включен в нее в наименее доступном месте. Вартбург служит хорошим примером этого, другой пример - Марксбург на Рейне, "норманнский дом" в Christchurch, где окружающая стена не сохранилась - третий. С архитектурной точки зрения наиболее интересны те замки, в которых жилой дом гармонично составляет единое целое с главной башней или общей постройкой замка.

"Белый Тауэр" (White Tower) Лондонского Тауэра представляет собой сплав гигантского каменного зала с выполнявшей важную военную цель служебной башней. Он является первым замком это рода, про который нам известно, возможно первый вообще. Основное пространство зала и капеллы находиться на третьем этаже, а не на втором, принимая во внимание безоконный первый этаж и хозяйственные помещения. Благодаря этому можно было сделать в главных помещениях относительно большие окна, так как на этой высоте они не уменьшали оборонительной ценности сооружения. Жилые башни этого рода имеют мощную разделительную стену, проходящую сквозь них. В Лондоне она отделяет на главном этаже зал от палаты и капеллы. Различия проявляются и в личных помещениях. Здесь поперечная стена отсутствует. Непрактичность того, что большая палата находиться на пятом или шестом этаже, видно как на ладони. Можно с уверенностью предположить, что главные люди королевства, не говоря уже о королях, сооружали такие постройки не намереваясь их часто использовать. Поистине удивительно, что такое же расположение помещений встречается и в конце 14 века в уже упоминавшемся замке Nunney, который был построен в соответствии с требованиями и желаниями владельца.


Устрашающая симметрия
Отдавать предпочтение домам, имеющим четкую геометрическую форму - характерная примета позднего средневековья. История этого пристрастия еще не написана. Часто - и ошибочно - оно рассматривается в связи с Ренессансом. Здесь мы можем рассмотреть лишь несколько построек, наглядно проявляющих эту тенденцию.


Кастель дель Монте в Апулии, построенный в 1240, был значительнейшим из укрепленных дворцов, возведенных в Южной Италии императором Фридрихом II. Castel del Monte, правильный восьмиугольник с башнями одинаковой формы, в первую очередь должен был служить не военным целям, а охотничьей резиденцией императора. Поэтому создатели позволили себе руководствоваться не целесообразностью, а эстетическими подходами. Особый интерес представляют ворота с треугольным фронтоном, типичный пример проявления классических элементов в 13 веке

Прямоугольные замки с угловыми башнями, восходящие к римским образцам, возникают к середине 12 века. Пример того - цитадель Каркассона. Южноитальянские укрепленные дворцы императора Фридриха II 13 века часто этого типа. Примеры из позднего средневековья относительно распространены по всему Западу. До 14 века напротив относительно редко встречаются замки, в которых здания внутри стен расположены симметрично. Идея, упорядочивать здания по периметру квадратного двора, была принята для монастырей по плану St. Gallen с начала 9 века. Старейшие известные мне примеры таких средневековых сооружений - замки Sherborne und Old Sarum, построенные Роджером, епископом Солсбери, весьма необычной личностью, в первой половине 12 века. Эти дома стоят внутри крепостных стен и не граничат с ними. По этому же принципу были перестроены во второй половине века по приказу Генриха II королевские покои во "внутренних стенах" Виндзора. Теперь громоздкие башни искусно разделяли, как например в Etampes или Conisborough, где цилиндрические башни подперты контрфорсами.

Все эти эксперименты происходят во Франции и Англии и являются предтечами построек Фридриха II, с которыми известным образом связаны. Ни в коем случае все замки Фридриха не были построены симметрично, как например Lagopesole. Те же, что были основаны на принципах симметрии, как Catania, разрушенные башни Lucera и Castel del Monte, придерживаются их до конца. Действительно очень сложно установить, какое помещение для чего предназначалось. С этой точки зрения, как уже упоминалось, сильно различались сооружения в Италии и на Севере, где в постройках Фридриха многочисленные однотипные помещения и большие залы, напоминающие мечети, были невозможны. Но даже в Италии эти здания должны были быть неудобны. Наибольшее значение имели Lucera и Castel del Monte. Они вводят геометрически правильную башню со световой шахтой.


Король Филипп II построил в Париже Лувр (Louvre) как королевскую резиденцию, но в тоже время он был частью городских укреплений. Изначально он находился за городскими стенами в наиболее месте, наиболее опасном при нападении. К 14 веку Париж расширился, и Лувр теперь находился уже внутри крепостных стен. Разные правители перестраивали резиденцию. В 16 веке старый Лувр снесли и на его месте начали нынешний дворец. Реконструкция Viollet-le-Duc изображает Лувр во время правления Карла V. Окруженный рвом донжон (крепость в крепости) был построен во времена Филиппа. Чудовищно мощная башня, построенная возможно по образцу keep в Coucy, служила королевской сокровищницей и тюрьмой. В стены 13 века Карл V встроил удобные покои. Здания были связаны с донжоном богато украшенной галереей. Лувр вместе с прилегающими постройками образовывал независимую и самостоятельную общину, в которой были представлены все ремесла и занятия.

Английские строители были побуждены к этим упражнениям в симметрии савойским мастером James St. George. Мастер Джэймс строил в конце 13 века валийские замки Эдуарда I. Упор делался однако все еще на внешний вид замка - Harlech, Beaumaris, и только во "Внутреннем круге" замка Conway есть признаки попытки, сделать жилые постройки удобными и одновременно расположить их в определенном соотношении как к внешней стене, так и к внутреннему двору. В конце 13 века возникают искустно разделенные дома. Показателен пример Broughton вблизи Оксфорда. В едином здании существует четыре квартиры (с раздельными входами для каждого жильца), с раздельными входами в капеллу или окном, через которое в нее можно смотреть, а также раздельные входы в общий большой зал. Способность конструировать в трех измерениях сама по себе ошеломляющая, но все вместе впечатляет еще больше, если этот вид внутренней архитектуры вписан в геометрически правильные внешние рамки, как в Old Wardour. Главная башня Old Wardour имеет в основании правильный пятиугольник и световую шахту. Имея эти формальные ограничения, строитель создал ряд сильно отличных помещений, которые либо соединяются, либо отделены друг от друга. Еще за столетие до этого потребовалась бы дюжина полностью отдельных построек. Существует целый ряд таких построек, удачнейшая из которых - жилая башня в Warkworth, имеющая в основании греческий крест.

Сложно определить, на сколько далеко зашло это течение во Франции, так как слишком много построек, могущих дать примеры, не сохранились, как например нижний замок Poitiers, известный по миниатюрам в Tres riches heures герцога Беррийского. В общем однако представляется, что симметричные постройки, как например Лувр, были редки. Отчетливо узнаваемый образец для замка Эдуарда III в Queenborough (начат в 1361, разрушен) происходит не из Франции. Это Bellver, построенный королем Мальорки Яковом I около 1300 года. Последний принадлежит к тому же типу, что и "Внутренний круг" замка Conway, т.е. внешние стены дворца образуют одновременно крепостную стену. Изолированно стоящие башни как жилые постройки в позднее средневековье кажется преимущественно были получили распространение в Англии, хотя Карл V построил для себя роскошный экземпляр это рода в Венсенне, и последний соответственно послужил моделью для некоторых сооружений на континенте, например для замка датских королей в ныне шведском Хельсинборге (Halsingborg).

Ле Пюи лестница в небеса (22 фото)


Читать дальше