Я бы, может, и писал бы о "неправильных веснах" и пыльных чудесах, которые внезапно (!кто бы мог подумать!) выпрыгнули из пыльных коробок по весне, а, в промежутках, о вечной и несчастной, безусловно, любви, но все бы это было неправдой, которую я выдумал в процессе писанины и которая еще бы долго меня грузила, ВЕДЬ.

Теперь я передвигаюсь в сапогах-скороходах, от которых бежится как-то быстрее и веселее от пункта А до пункта Б и даже чувствую себя уличным актером. А весна вовсе и правильная, только вот, не загораются у меня огоньки весной. Они горят во мне всегда. Ну, или независимо от времен года. Забавно зимой, когда ты, весь такой загоревшийся, пытаешься зажечь кого-то еще. А они говорят "Весна - возрождение." Обидно за зиму.
И вспоминается, не так давно услышанный обрывок разговора, на входе в Хогвартс: "Так вот, значит, выпадает снег и в этот момент я кричу на всю аудиторию "Веснааа началааась!""

Уже месяц как безумно хочется перемен и "Восторга мне, восторга!"(с.) Но это мы устроим, искренне надеюсь.

Брал "интервью", а точнее, разговаривал по душам, видимо (так уж вышло), с одним замечательным человеком. Это было и не интервью вовсе, а, как сказал он, "бред сумасшедшего в лунную ночь". Бред был потрясающим. Никто и не спрашивал ничего, а он все говорил-говорил о всяком и винтики крутились-крутились-крутились, сердце замирало, глаза светились. Говорил о том, что в его понимании культура и о своей коллекции звуков (более того, даже свою коллекцию звуков показывал). О том, как невозможно выразить словами ответ на вопрос "В чем отличие стихов от поэзии?Стихотворца от поэта?". О том, что человек, как-то относящийся к искусству, немножко пародирует Бога. О том, что когда берешь интервью, нужно сначала болтать исключительно о пустяках. О душе в..просто о душе. А еще он будто бы принес с собой частичку Чуковского. И как бы, что бы он не говорил, от этого становилось тепло, конечно же.

Становимся искреннее и поем про себя "Перкеле польку". А еще скоро День Святого Патрика. Я обязательно поймаю лепрекона.