И смыл свиней, и коров, и собаку, британскую овчарку, и пастухов, ее кормильцев. И стало мокро и пусто. И стала ночь. Деяние первое.

Я пришел на работу, как обычно, в пять до восхода, а мне говорят: "Самарканд, ты уволен". Я подумал тогда: "Будем жить на бабушкину пенсию". Это было окончательное решение.

Домой я шел понуро, без песни в глазах. Света играла моими шпильками и беззаботно мешала их с бабушкиными. Блаженные! Одни - в незнании своем, другие - в меди тупой и противной на вкус. Я вдумчиво просмотрел телевизор - орущие черные дети (грязные и негры), прилипшие обугленными руками к затылку уголовники, летящие хоккеисты, тяжелые самолеты, бабы с косами, бездомные хорьки, красивые люди с блестящими ногами и овальными черепами, - ничего. Ничего не отражало моей переливающейся тоски. Разочаровался в искусстве.

Только дождь похож на нее. Он так же мелко и незаметно покрывает весь край. Ты не заметил, а он уже блестит вдоль и поперек. И, вроде, красиво, а, вроде, и в магазин за окорочком уже не пойдешь. Неохота бабушку эксплуатировать. Семья моя ведь.

И сомкнул он веки свои. И потекли ручьи разноцветные вниз на подушку. И впитала она всё. И назад не выпустила. Сон. Деяние второе.