Говорят, этот город погряз в недоверьи и лжи…
И не лгут, как я вижу, смотря на открытые лица.
Никогда больше здесь не летают лихие стрижи.
И покой по ночам нам, увы, но пока только снится…

Чистоту показать каждый с детства обучен и рад,
Что сумеет когда-то прогнутся пред кем-то кто выше…
Он прогнется теперь, а потом облизнет жирный зад
В той надежде скупой, будто тот, кто богаче, услышит…

И теперь недовольство лежит грязным слоем вокруг
Чистоты, красоты длинноватых проспектов и улиц.
Старики убирают, теперь старики в роли слуг,
И они говорят, что царизм и напастье вернулись…

В наглых лицах людей ничего, кроме жажды бабла…
Жажда денег ведет лишь туда, где покой невозможен…
Люди стонут от них, но по-прежнему денег зола
Их ведет лишь туда, и их путь также дьявольски сложен.

Миром правит дерьмо, ну, а те, кто решился уйти,
Лишь уходят туда, где есть бабы, похмелье и пьянка…
Да, они молодцы, только что в молодецкой груди?
Нет, увы. Ничего, и лишь сердца младого останки.

Красота загнивает, уродство цветет, как всегда…
И оно развилось, когти вырастут снова и снова…
Стала гнить здесь давно и совсем пресвятая вода.
Цепи схватят за грудь и утащат навечно любого…

Веры нет, счастья нет, только мечется что-то вокруг,
Себялюбие, смерть поселяя в разбитые души…
Вместо жажды пожить научаются верить в испуг,
А сгорев один раз, уж навеки у них равнодушье…

Безразличие, власть, все, что в людях навечно горит,
Уничтожено здесь, и любовь обзывается грубо…
«Дружбы нет, верность – дрянь» - кто-то рядом со мной говорит
И на шею ползут чьи-то пьяные, грубые губы…

Как здесь жить? Вот, наверно, извечный, наивный вопрос…
Умереть – все равно, после смерти все те же мученья..
Хочешь выжить теперь – так сиди, не высовывай нос…
Или в горы уйди по пути одного отреченья.

В колонках играет - Кукрыниксы...

Хотя колыбельной это вряд ли можно назвать, особенно когда пишешь для человека, который давно вышел из "колбыельного" возраста... Просто пожелание поспать... Искренее, чистое, светлое... Хотелось бы положить это на музыку, но вряд ли.( Хочется сказать человеку, ради которого это писалось просто спасибо за то, что он есть на свете...

Ночь постоит на пороге угрюмо,
Ты все не спишь, а уже поздний час.
Ляг, отдохни и отбрось свои думы.
Есть только ночь и покой твоих глаз.

Завтра придет новый день и заботы.
Вихрь обретений и вихрь потерь.
Что же не спишь? Почему? Ну, чего ты?
Сон лучше всех, ты мне просто поверь.

Сон успокоит, а ночь всех милее,
Хочешь, постель я тебе расстелю?
Сон успокоит, укроет, согреет,
Спи поскорей, лучше я пусть не сплю.

Спи, засыпай, брось ладони под щеку,
Бархат ресниц, нежность линии плеч.
Сон беспокойный и сон неглубокий
Я, словно пес, обязуюсь стеречь.

Спи, засыпай, забывай все тревоги,
Сон успокоит, подарит мечты.
Все это завтра: оценки, дороги…
Я же не сплю, ведь со мною есть ты…

Над морем, на скалах, забытых и мудрых
Стояла девица в разодранном платье.
А ветер кидал ее рыжие кудри,
Ловя и сжимая их в хрупких объятьях.

И Дева негромко у Бога спросила:
«Скажи мне, Свароже, где счастье людское?
Я много страдала и много любила,
Но что-то со мною творится такое…

Но вот я смотрю на покойные лица,
Я вижу, что счастья в них нет и в помине.
Они-то вдвоем, только что-то блазнится,
Что жить прямо так надоело мужчине.

Что женщине дети уже в наказанье,
Что счастье семейное стало несчастье.
Мужчина забылся, уходит в изгнанье
В тупом, непонятном, пивном сладострастье.

Что стало, скажи мне, мудрейший Свароже,
Как жить, чтоб не встретить такую судьбину?»
И тихо, молитвенно крикнув «О, Боже»,
Девица расправила гордую спину.

И тихо ответил Творец и Всесильный:
«Все так, потому что загублены души,
Черствеют душой, чтоб не плакать обильно…
Не хочешь так жить – так люби и не слушай

Какое различье, в том как проживаешь?
Все рОвно, Ты будешь несчастной на свете…
Ты душу все время в тиски зажимаешь,
И знаешь, за душу дитя не в ответе…

Ты будешь несчастной, когда зачерствеешь,
Но сердце ранимое здесь не поможет,
Ты мукой себя навсегда одолеешь»
И дева сказала: «Спасибо, Свароже…»

И рыжие кудри, сверкнув на прощанье,
Остались лежать на камнях да без горя.
А дева сказала: «Проклятье - страданье»
Ее принимало холодное море…

В колонках играет - Тикки Шельнен, Зарисовка...

Собирайся на шАбаш, метлу доставай,
Распусти подзавитые кудри.
Собирайся на шАбаш, быстрей улетай,
И лицо поднови белой пудрой.

Обнажи свое тело, садись на метлу,
И давай же скорее смеяться.
Улыбнись ты хитрее, давай кровь к столу,
И смелее гостям улыбаться…

А кому нужна твоя душа?
А кому нужны твои успехи?
Ведь они не стоит ни шиша,
Ты давай-ка тело для утехи…

Распусти свои кудри, чуть-чуть улыбнись,
И скорее кому-то отдайся…
А отдавшись кому-то, чуть-чуть отвернись,
И ругайся, ругайся, ругайся…

Обнажай свое тело, дари его всем,
Ведь про душу забыли в народе.
Ты отдайся быстрее, не надо проблем,
Все равно не звезда в небосводе…

Ведь кому нужна твоя любовь?
Ведь кому нужны твои страданья?
Никому он не греют кровь,
Тело отдавай на поруганье…

Я стою на берегу... Закатное море цвета красного вина просит меня окунуться в его нежные ласковые волны... Между тем ветер усиливался, волны уже не такие нежные, они начинают злиться, кусать меня за ноги, словно обижаясь на то, что я стою в нерешительности перед порогом моря, его неизведанных тайн... Оно кусает меня за ноги, я все-таки соглашаюсь на его молчаливые уговоры. Я наступаю на волну, она обволакивает мои ноги... Подбирается все ближе к подбородку... Море уже не похоже на вино, оно прозрачно-голубое, оно пытается поглотить меня... я чувствую, что оно оживает вокруг меня... ласкает тело, туманит разум... тихий шепот волны: "прекрати... я знаю, что ты ненастоящий... я знаю, что ты меня не боишься... войди в меня... Я покажу тебе жизнь..." я больше не могу сопротивляться... Море зовет меня... Я опускаюсь на дно, но не чувствую удушья... Вдруг панический страх охватывает меня... я не задыхаюсь... Море... оно не было живым... Это я его оживила... Я!... Я!... Я... Я становилась жутким подобием какого-то осьминога... который делал воду живой своими дьявольскими щупальцами... Я боюсь... я стала оборотнем... Я ОБОРОТЕНЬ.... ВОТ МОЙ ИСТИННЫЙ ЛИК...

Вспоминайте о той, что когда-то...

Она лежала на стогу сена, молча, не двигаясь. Она смотрела в небо... Небо, как и всегда, было отчаянно прекрасным в пору заката, как и все, что есть в мире. Как поется, этот мир так хорошо за секунду до взрыва... Оранжевые краски затемнили облака, небо стало казаться фиолетовым. Оно звало и манило. "Иди ко мне... " - шелестело в листьях... "Иди ко мне" - пели деревья... "Иди ко мне" - шуршал ветер в траве... Мы с тобой...

Она лежала... она вспоминала осколки той былой свободы... Они были так далеки, эти воспоминания, но не менее болезненны...Адская боль все еще терзала спину, которую прочертили 2 ярко-алых шрама. Две ярко алых ленты...

Проведя руокй по волосам, она обнаружила перышко, пуховое обычное орлиное перышко... Взгляд, без того грустный, наполнился отчаянием и тоской... Жизнь без полета... Ноги не слушались... Она не чувствовала ног... Они лежали, немые, мертвые на стогу сена... Сломаная спина... Она не могла ходить с восемнадцати лет... но вскоре у нее выросли крылья, потому что она хотела жить...

А сейчас обычный мещанский священник перерубил их. Ее бросили на стог сена... Она осталась умирать... Без еды... Без воды... Никто не чувствовал жалости к маленькой загубленной душе. А рядом...

Рядом лежали огромные орлиные крылья... Крылья, которые когда-то были ее частью...

Сердце отказалось биться... Глаза, глядевшие в небо, стали словно стеклянные. Она умерла

Она давно умерла.

В колонках играет - Мельница.... А еще Врата Тьмы

Пещера... Под потолком витали небольшие колечки дыма... Воздух казался мутным, а оттого все вокруг еще больше походило на отчаянное видение.

Сквозь проход можно было увидеть темнеющее небо, безоблачное, расцвеченное диковинными красками заката, которые неповторимы. Каждый закат, умирая, приносит Земле что-то новое, непознанное, словно художник, каждым штрихом дарящий картине какую-то частицу себя.

На полу были разбросаны камни, которые смачивались водой из ключа, бившего в пещере... Странное дело: увидеть родник чуть ли не на вершине скалы... Но и это чудо меркло по сравнению с тем, что открылось глазами дерзкого человека, вздумавшего бы заглянуть в это последнее прибежище ледянящего спокойствия. На влажных камнях лежало Нечто... Сперва это можно было принять за кольчугу огромных размеров, которую сбросил некий Илья Муромец...если бы не пар, шедший откуда-то из центра гигантского скопленя серебристой чешуи... Это была дракониха... Она мерно дышала, иногда поднимая веки и оглядывая неподвижными изумрудно-золотыми глазами открытый клочок небес.

Показались первые звезды... Дракониха поднялась и поползла к выходу... У нее не было лап, только крылья, а поэтому она, словно гигантская змея, текла меж камней, быстро, бесшумно. Это был ее последний полет… она выползла из пещеры… полетела ввысь… но что-то ей изменило… крылья начали гореть и она упала на острые скалы… Чешуя стала быстро осыпаться… Вот показались руки… тело, шея, в кровь разбитое лицо… Синие-синие глаза… они с упреком смотрели в небо… завтра кто-то найдет бездвижное и окоченевшее женское тело… Но никто не узнает, что она была драконом… Что ее стихия – движение, полет, пожар… Что она любила… Любила движение… Участвовала в войнах против викингов и гуннов… Мечтала умереть на поле боя… А тоска просто сожгла ей крылья…

В колонках играет - Я молился на тебя... Самосват - не особо хорошо поет такие вещи.... не люблю...

Постой лишь миг,
Ведь это так жестко:
Не верить мне,
Что я тебя люблю..

Застынет крик,
Заноет где-то сбоку...
Укол в спине...
Я боль не утолю...

Постой со мной,
Ты мне опять не веришь...
А я стою,
И слезы в три ручья...

Мне нужен сон,
А ты лишь взглядом смеришь.
Я на краю,
Вот грани бытия...

За край уйти,
Немой застыть надежде...
И отдохнуть...
Отбросить душу прочь...

Душа, уйди...
Я быть хочу как прежде...
И все вернуть...
Меня сокроет ночь...

Белая волчица,
Темный миг вдали..
Тени, словно птицы,
На плечо легли...

Юная волчица...
Что же молодой
Ты, лихая львица,
Стала вдруг седой?

Строгая волчица
Воет на луну...
Плач к любимым лицам
Режет тишину

В колонках играет - Флер... Печальный клоун...

Настроение сейчас - отврат...

Я чей-то призрак, что родился в нОчи...
Здесь ходят люди, смотрят на меня...
А посмотрев, смеются, что есть мочи.
А я одна, одна средь бела дня...

Не заменить... мне ту, кого я призрак.
Не заменить... О, кто меня создал..
Скажи, зачем несчастий этих выстрел..
Скажи, зачем ты тени жизнь отдал?

Ну, почему, зачем же я такая...
Мы все равны... Я тень, а рядом плоть...
Зачем мне жить, над жизнию рыдая?
Не лучше ль сразу в сердце уколоть?

Убей меня, творивший и создавший...
Но не убить, ведь я всего лишь тень.
Ты человек, и мига не страдавший.
А боль души терзает ночь и день.

И как мне жить, скажи, меня творивший...
Я чья-то тень, безмолвный силуэт...
Зачем мне жить, напрасно слезы ливши?
Ах, да, не жить... Во мне ведь жизни нет...

В колонках играет - Что-то Блэкообразное...
Настроение сейчас - Боди Арт фест... какой-то трогательный денек...

"Я тебя нарисую, наверно," -
Прозвучало сквозь вопли гитары.
А вокруг шум и гам непомерный
И толкучка вокруг стеклотары...

"Хорошо," - я ответила... Катя...
Эх, ты, Катя, стою со слезами...
Ты же знаешь, наверно, не хватит
Мне сказать все, что вижу, словами.

Как узреть за небрежностью линий
Что сказать не сумели... Я знаю...
Ну, а циник тот час же отринет,
Не узрев, что картина скрывает...

Только знай, что в картине сокрыто
То, что денег намного дороже...
Человеком все это забыто...
Но ты вспомни, а сердце поможет...

В колонках играет - Аркона, заложный


Спасибо идейному вдохновителю... Мое почтение



Вонзаются стрелы в бескровное тело,
Изящные руки веревкой связали.
Огонь обжигает, и падают стрелы,
Клеймят на позор обереги из стали.

«Ты ведьма!!!» - из рева толпы донесется,
Оденут лицо неизбежной печалью
Последние муки, предсмертное солнце…
И лик обгоревший под пепла вуалью.




Мать.

Мать, прости меня, больше не встретимся
Ухожу, как бывало, я в ноченьку.
«Ты прости несчастливую доченьку» -
На устах не запачканных вертится.

Я не ведала лика неверного,
И ВелЕс меня знанием чествовал.
А в Аду мне местечко известное…
Не приду уж я в Вырий, наверное.

Гой, кресты непонятные, злобные.
Ухожу, как бывало, я в ноченьку…
Убивайте заблудшую доченьку,
Издавайте ревенье утробное.

Дом.

Мне домой возвращаться уж боязно,
Дом в огне полыхает.… И издали
Уж собаки почуяли грозные…
Уж хозяевам, гавкая, выдали…

Вот огонь облизал все поления…
И поел мои книги великие…
Вижу взгляды, в них чую презрение.
Вижу люди, обрюзгшие, дикие.

Загорелись великие знания,
Что писались ночами Велесицей.
Сжечь меня, только все это странное,
Я б сама от несчастья повесилась.


Волк.

Всегда со мной он шел на бой,
Мы часто были вместе.
Всегда стоял он в час глухой
Со мной в священном месте.

Всегда силен, он шел за мной
От хаты и до тени.
И принял было бой земной
Он средь степных растений.

Отравлен был друг бедный мой
Рукой, что дом спалила…
Лети вперед, с тобой покой…
И знай, тебя любила…

Оружие…

Стальной кинжал зажат в руке,
Я не уйду без боя…
И я отдам себя реке,
Покончивши с собою.

Но нет, они огнем грозят…
«Сожжем!» - призывный возглас.
И степь теперь вокруг палят,
Не слыша сердца голос.

Их заколоть теперь. И все.
На смерть, куда угодно…
Мой крест другая понесет,
И буду я свободна.

Но нет, убийцы собрались,
И степь вокруг пылала…
И глоток их пивная слизь…
Их много, нас же мало…

Кинжал.

Кинжал со мной, служить готов.
Но тут пришли собаки.
Почил мой брат… и льется кровь
В пылающие злаки.

Кинжал, лети, но кто-то вдруг
Стрелу послал мне в спину…
Победный крик, и подлый лук
Меня на землю ринул…

Уход.

Связали руки за спиной…
На око ослепили…
Мой брат, он шел всегда за мной,
Но он теперь часть пыли.

Смотрю оставшимся зрачком,
Как небо угасает…
Вот вдруг… и яростным толчком
В огонь меня бросают…

Огонь.

Меня огонь свирепый жжет,
Вот волосы пылают.
Души предчувствую полет,
Но кто-то в Ад бросает.

Я крикну громко: «Ада нет,
Есть только светлый Ирий».
Священник молвит свой ответ,
Но я уже вне мира.

Далеко…

Внизу костер еще горит,
А я смотрю на небо…
Оно безмолвно говорит:
«Лети, ведь ты здесь не был»

Там ждет меня мой белый брат,
Согретый, неголодный.
Я вижу: нет пути назад,
И я теперь свободна.

Ах…

Сказать забыла я слова
Всем тем, кого любила…
Согрета Солнцем здесь трава,
Но нет здесь тех, кто милый.

Но все равно, и так пойдет.
Скажу – лишь смерят взглядом.
Я умерла – любовь не мрет,
Мне больше и не надо.


…Вот Май подошел, шелестя трав листвою…
Меня уже нет, и сгубили напрасно.
Вы тело убили, жестоко, не скрою,
Но в Вырии я, и судьба тут прекрасна.

В колонках играет - Тишь да благодать

Настроение сейчас - Эх...

Сожженье на огне –
конец всем гадким мукам.
Что прочит пламя мне?
Извечную разлуку?

Увы, не рядом ты,
Как хочешь, будь что будет.
Погибли все мечты,
А их губили люди.

И я шагну в огонь,
Гореть я буду быстро.
Нет, друг, меня не тронь,
А лучше сделай выстрел.

Я лучше в Навь уйду,
Ведь там я все забуду…
Я буду жить в бреду
И верить в Жизни ЧУдо

В колонках играет - тишина и покой
Настроение сейчас - а так....

Первому:
Погляди ты вокруг, погляди…
Что ты видишь? Эдема ли розы?
Не щади ты родных, не щади…
Пусть все видят, что падают слезы.

Посмотри ты вокруг, оглядись…
Что ты видишь? Уже ль благородство?
Ты же плачешь, я вижу… крепись…
Я же знаю, ты видишь уродство.

Посмотри на других, осознай
Все, что вымолвить вряд ли позволят.
Этот мир только ад, но не Рай,
Где тебя все лелеют и холят.

Погляди ты на них, ну и как?
Ты ведь душу свою раскрывала…
А ведь видишь, что те, кто твой враг,
Были часто нежнее… Бывало?

Посмотри-ка туда, приглядись.
И кому ты любовь подарила?
Это жаба, не бейся, смирись.
Ну, зачем ты убогих любила?

Не горюй, Человек, улыбнись…
Ты прошла испытание болью…
Коли выхода нет, ты смирись…
Хоть и раны посыпаны солью.


Второму:
Погляди на себя и вокруг.
Ты же счастлив несчастием стада.
Только это не стадо, мой друг,
А твое извращение Ада.

Ты других никогда не любил,
Притворяясь изящною кошкой.
Ты когда-то кого-то щадил?
Ну, хотя бы разок, хоть немножко?

Ты же счастлив несчастьем других,
Ты же пьешь, словно кровь, их страданья.
Ты собрал себе гор золотых
И не слышишь немые рыданья.

Только я не пойму одного:
Как ты можешь быть счастлив, убийца?
Ведь в душе твоей нет ничего,
Только чьи-то убогие лица.

Ты и сам не умнее собак,
Что ночами взвывали от скуки.
Ты обычный мещанский дурак,
И нежны твои грубые руки.

Растерзай ты себя, растерзай,
Коли есть в гордости доля.
Коли нет, ты свой ад принимай
Беззастенчивой глупою волей.

Третьему.

Посмотри, как по жизни ты шел,
Как твои отсияли доспехи.
Ты ведь думал, что все хорошо,
И тебя окрыляли успехи.

Ты ведь брал эту жизнь за рога,
Ты смотрел молчаливо спокойно.
Ты умел пощадить и врага
И умел ошибаться достойно.

Только что-то вдруг стало не так.
Только где-то застыла ошибка.
Ты не клял себя, будто дурак,
Только губы стянула улыбка.

И теперь ты по жизни идешь
Среди многих, но все же достойно.
Пусть не прав, но ты все же не врешь,
И по-прежнему чистый и стройный.

Ты не нежен, но все же не груб,
Ты какой-то неявственно мудрый
Ты не гений, но все же не глуп…
Ты не прячешь белесые кудри.

И нередко биеньем сердец
Тебя норна-судьба отмечала…
Пусть не будет великим конец,
Все же светом сияло начало.

В колонках играет - Алконост

Настроение сейчас - радостное

Что-то взывает к неведомым далям,
Что-то меня зазывает в дорогу.
Руки вздымай, ты же знаешь, позвали
Где-то лететь, где идти понемногу.

Сбрось ты налет городов и приличий,
Сбрось ты одежду безжизненной ткани.
Встань на тропу без границ и отличий,
Больше не надо тереться на грани.

Встань и очнись ото сна, как природа
Сбросит наряд, что был соткан зимою.
Ты погляди в синеву небосвода,
Ты погляди, он прекрасен весною.

Стоит ли в мире за город цепляться,
Стоит цепляться за глупых людишек?
Лучше беги, нам пора отправляться
В мир, где нет места зиме и излишкам!

Лучше сбежим, где в ночи воют волки!
Лучше сбежим там, где реет свобода.
Знаю, мы ждали, наверное, долго...
Ты посмотри в синеву небосвода...

Будем качаться на ветках деревьев,
и на волках разъезжать под луною.
Праздники править из древних поверьев...
Вслед за весною, весною, весною...

- Ну, что, Данило-мастер, не выходит твой каменный цветок?
- Не выходит…
П.Бажов, Уральские сказы…


Что за розы, женские цветы…
Что за цвет, о, розы, розы, розы…
Я смотрю на сочные листы...
Я смотрю, колючки, как занозы…

Вот смотрел ваятель на цветок…
Вспоминал о чем-то очень-очень …
Посмотрел, понюхал лепесток…
Отошел, как будто между прочим…

Вот пришел и камень отыскал…
Вот резец, конец прочнее стали…
Мастер взял, уселся между скал
И творил, длиннее тени стали.

Вот и ночь… а он несет в руке
Гений мысли, творчества порывы…
Он идет, веселый, налегке,
Он смеется, радостный, игривый…

А на утро брезжащий рассвет
В окна незаметно постучался…
Мастер наш, мужчина средних лет,
К цветнику немедленно помчался…

Вот пришел… секунду улучив,
Подошел и в розовую вазу,
Свой шедевр, он весел и игрив,
Запихнул, и тихо стало сразу…

Мастер тих, он вышел и пропал…
Он ушел, в камнях искал угрозы…
Он ушел, а тот, кто покупал,
Подошел туда, где был розы…

Там он выбрал ту, что понежней,
Что пришлась по вкусу да по цвету…
Каждый день, и много-много дней
Брали все, любую, но не эту…

Но не ту, что мастер сотворил,
Но не ту, что вырезал из камня…
Брали ту, чей лист огонь хранил,
А не ту, чей лист из сотни граней…

Вот зимой, как стало холодней,
Все цветные розы раскупили…
Кто теперь подумает о ней,
Той, что здесь из камня да из пыли?

Вот стоит, вода ее чиста,
Лист не вянет, цвет его насыщен…
Лепесток… сверкает, как кристалл.
Но смотри, никто ее не ищет…

Но зимой какой-то странный сок
В воду запустила эта роза…
Кто тогда подумать что-то мог…
Это были каменные слезы…

Слезы боли, слезы от потерь…
Слезы от обиды на создавших…
Мастер, ты скупой и глупый зверь,
Никогда и в жизни не страдавший…

Но однажды гибкая рука
Выхватила розочку из вазы…
Унесла ее из цветника,
Принеся, отбросила не сразу…

Долго грела, тело резав в кровь
О шипы, что были тоньше света.
Помолчав, искала нужных слов,
Ни спросив ни света, ни совета…

Долго так, но роза расцвела…
Поднялась, легко благоухая
Ты поверишь, роза ожила…
Ожила, сама того не зная…

Ожила, и, корни отпустив,
Выросла малехоньким кусточком…
А весной, как холод подзатих,
Выпустила новые цветочки…

Вот и осень… Роза семена
Вырастила красные. Ты веришь?
Роза знала, роза не одна…
Есть ведь дом, где ей открыты двери.

…Старый мастер, где же ты теперь?
Там стоишь, где камень кажет блики…
Сколько хочешь счастье камнем мерь,
Все равно, ведь камни-то безлики…

Но смотри, у розы нет углов,
Тех, что ты придал ей, вырезая…
Ты забыл, что в свете есть любовь…
Ведь ты Бог, хоть сам того не знаешь…

В колонках играет - Арда

Настроение сейчас - грустное...

Остановись, здесь плачем не поможешь.
Ты перестань, ведь я тебя пойму.
Тебя пойму, ведт мы с тобой похожи..
Теперь молчишь... я знаю, почему.

Но почему, хотел ты быть счастливым.
Но все обман, и мы с тобой одни.
О, колдовство, как сладостно красивым
Умеешь быть, сокрыв себя в тени.

О, колдовство, чьи сладостные тайны
Пришлось и мне неволею постичь.
О, колдовство, просторы так бескрайни,
Но ты одно, а мы немая дичь.

Мой друг, остынь. Душа твоя болеет,
Она горит, а ад тебе не ад.
И я такой, душа золою тлеет,
Но ты со мной, и я, наверно. рад.

Чего сказать, нас просто подтолкнули.
Одних во тьму, покинув в черный час.
И мы пошли, нас круто обманули...
И кто теперь спасать решится нас?

Кто нас поймет, согреет, пожалеет?
Все ни к чему, ведь мы должны молчать.
Прочти стихи, душа моя немеет...
И не проси за это отвечать.

И не проси, ты знаешь. нет ответа.
Я так пошла, ты шел другой тропой.
Спеши помочь, ты дать мне можешь света,
Чуть-чуть тепла и сладостный покой...

В колонках играет - Мельница, Княже...
Настроение сейчас - Эх...

Я горю на костре
Так безмолвно и тихо.
Небеса в серебре
Запрокинулись лихо.

Опускаю глаза
Так невинно и скорбно.
По щеке льет слеза,
Я сгораю покорно…

Я горю на огне,
Не услышите стона…
Все бежит как во сне…
Три церковные звона…

Вот последний мой миг,
Но осталася сила..
Раздирающий крик:
«Я тебя так любила…»

В колонках играет - ТГЕ
Настроение сейчас - грустное

Терпкий вкус, горчит немного.
Вот змея по голой шее…
Скоро дальняя дорого,
Что же, будет веселее.

Крепкий взвар туманит разум,
Призакрыть скорее очи.
Все проблемы сгинут разом,
И смеешься, что есть мочи.

Все решится кружкой эля,
Ни любить, лишь голый разум.
Вот глядишь, прошла неделя,
Жизнь летит, и раз за разом.

Пива.… Выпил даже гений.
Ты ведь пьешь, не напиваясь.
В тонком мире озарений,
То дремля, то просыпаясь.

Выпить, выпить дайте, волки!
Не хочу я чуять боли…
Это больно и без толку…
Выпить… я теперь на воле…

В колонках играет - Эпидемия
Настроение сейчас - мрачноватое было, когда писала

Вновь по щеке покатилась слеза,
мертвые руки, живые глаза.
Мертвые стены, живой потолок,
Смерть для бессмертных, кровавый урок.

Что-то белеет и манит вперед,
К дому родному ничто не зовет.
Взгляд омертвел, только руки теплы,
Роются в пепле и куче золы.

Взгляд омертвел, только теплой рукой
Ножик сжимаешь, точеный и злой.
Вновь эти слезы, а где человек?
Душу сгубил и окончил свой век.

В колонках играет - Эпидемия
Настроение сейчас - Писала - радовалась

Песней волков наполняется ночь,
Вторя слепой луне.
Тени сбегают от дьвола прочь,
Чтоб поселиться во мне.

Сонного мира немая печать -
Сбросишь оковы сна.
Мир неизвестный желаешь познать,
Рядом с тобой - весна.

Песня волков наполняет сердца
Тех, что одни в ночи.
Меч и топор на спине удальца,
Кровь у висков стучит.

Выйду я ночью в немую весну,
Меч подниму наверх.
Буду я громко взвывать в луну,
Чтобы улышал стерх.

Стерх как услышит, взлетит в вышину,
Песню даря Луне.
Дьявола тени проснулись в весну,
Чтоб умереть во мне.

Настроение сейчас - А ни так, ни сяк

Путь Луна тебе соткала
В никуда и ниоткуда.
Остается много-мало
Лишь одно: поверить в чудо.

Рождена была нарочно
Для себя самой в погибель.
В час лихой и неурочный,
Где несли крещеных к дыбе.

Для чего скорбеть, не зная?
Для чего сгибаться Луком?
Чтобы крикнуть, замирая,
И слабеть могучим духом?

Путь давно тебе рисует
Месяц кованые рожки.
Тихо шепчет и целует
Все израненные ножки.

Проворкует, успокоит,
Лишь когда потери сгубят.
Белым саваном укроет,
Поцелует сладко в губы.

( Только губы не ответят,
Ведь без крови нет ответа.
Поспешил бы, милый месяц,
Только ты гуляешь где-то).

В колонках играет - Черный кофе

Настроение сейчас - так, сяк... на момент написания не помню...

Я не поэт, а пою серенады,
Что-то пою, и все этому рады.
Жизнь наполняю бессмысленным смыслом:
Петь как мешать надоевшие числа.

Нового нету, и я повторяю,
То, что другой сочинил измеряю,
Я не поэт, а всего исполнитель,
Я не герой, а обычный воитель.

Все, что я есть, лишь отточенный разум,
Вы это, видно, поймете не сразу.
Жаль, что я новое в мире не вижу,
Старое дальше, но кажется ближе.

Это просто мои стихи... Пишу под настроение, поэтому дневник, говорить последнее время почему-то трудно... Поэтому, собственно, стихи.