каждое утро повторяешь себе как мантру:
не разговаривать с ней, не думать о ней, не приближаться
к ее идеальному телу во всех этих пестрых тряпках
не вдыхать ее аромат чаще дерзкий, чем мягкий
исключать любую возможность смотреть в ее дьявольские глаза
иначе – смерч и цунами; и как объяснить это дома
что только одна мысль об этой чертовке сводит тебя с ума.
но потом, обманывая себя случайностью, пишешь ей
в двадцатых числах, десятого месяца, этого года
вежлив, пьян и влюблен, спрашиваешь:
- ну что? кропаешь еще стишочки свои про любовь до гроба?
я вот сейчас в машине под твоими восьмыми окнами решился их вдруг почитать
знаешь, невозможно ведь – каждое слово - бездна образов, но нового ничего по итогу.
так как у тебя дела?
---
и я отвечаю, что каждое утро выбор между черным и красным
я просыпаюсь рано или не сплю überhaupt
читаю тексты немецких писателей –
и это единственное, что занимает меня последние месяца
вместо сердца давно туман, в голове сумасшедшие крики и краски
в подреберье истории храбрецов-утопленников
и я почитываю их холодными вечерами
исподтишка;
