Вернулась из магазина. И хотя на улице всего-то -28, вспомнила стихотворение моего любимого Лев Чен Ко:

Сорок градусов мороза.

Сорок метров до туалета.

Мы — сильные сибирские люди.

Исправляюсь... Вот, музыкой навеяло...

9 с копейками лет назад я жила у своей тогдашней девушки. Как-то к нам пришла в гости ее подруга по универу и мы всю ночь болтали ерундой, ржали хуй пойми над чем, пели песни, шляясь по ночным улицам и даже забрели на кладбище. Там !вы не поверите! в просвете между деревьями мы видели темный согбенный силуэт с чем-то блядь ну очень похожим на косу... или лопату, впрочем, тоже вставляет качественно... который двигался в сторону свежих могил... Короче, драпали мы оттуда быстрее кенийских бегунов, накачанных допингом под самые яйца.

Ну вот, а в процессе всего этого кайфного безобразия как-то нечаянно сами собою насочинялись

 Лесбийские частушки

Темный лес стоит стеной,
Звезды светят ярко.
Парни бегают за мной,
А я люблю доярку.

Муж голодный хмурит бровь,
Сволочь сладострастная,
А я люблю свою свекровь:
У ей сиськи классные.

На колхозном сеновале
Я валялась кажну ночь,
То на Гале, то на Вале…
Как подружкам не помочь?

Над селом луна взошла,
Девки прутся в баню,
Я бы тоже к ним пошла,
Да боюсь, что встанет.

Эх, тина-камыш, кикиморы болотные!
Нам-то, бабам, хорошо, а мужики — голодные.

Повезло мне нынче крупно:
Пашут в поле пахари,
Девки ходят все доступны,
Ибо недотраханы.

Мы — девчата-трактористки,
Бравые да дивные,
И в работе активистки,
И вообще активные.

Отшумели деревца,
Ивушка отплакала,
А я вся пошла в отца:
Всех девчат облапала.

Журавли летят на юг
Треугольным клином.
Я люблю своих подруг
За соседским тыном.

Эх, мох да трава, леший с лешенятами!
Не пойдем мы, девки, замуж, будем мы женатыми.

Мы с подружкой напились.
После энтой пьянки
Мужикам не дам ни в жисть,
Буду лесбиянкой.

Под окном стоит корова,
Жует кусочек латекса.
Не пущу в себя ничёво,
Кроме, разве, тампакса.

Девки тучами летят
Из поселка Бийского,
Все попробовать хотят
Языка... французского.

Эх, хвост-чешуя, рыбонька-русалка,
Забирай всех мужиков, нам оно не жалко!!!

Уйди из моей жизни за калитку.
Да, правильно, вот именно туда.
Ну что ты треплешь шарф, теребишь нитку -
Ты выдернешь её сейчас, балда!

Каким и был всю жизнь ты, как ни грустно,
Таким ты и останешься навек -
Сухим, холодным, чёрствым и безвкусным,
Как старый задубевший чебурек.

Сгинь с глаз моих, сию минуту, сдуйся,
Слиняй, свали, исчезни, испарись!
В мои дела, пожалуйста, не суйся!
Не суйся в мою смерть и мою жизнь!

...Ах, значит, говоришь, я просто сука,
Распутная испорченная блядь?
А ну-ка, дай своё большое ухо,
Я пару слов хочу тебе сказать.

...Ты понял, да? Ну а теперь иди-ка...
Туда, куда не ходят поезда!
Ну что ты смотришь на меня так дико?
Повесишься, иль бросишься с моста?

Да ты ведь трус! Ведь ты боишься боли,
Красивых женщин, крыс и высоты!
Не для таких, как ты, мой алкоголик,
Растут деревья и стоят мосты.

Таким, как ты, - пилюли и клистиры
И жизнь до девяноста с чем-то лет.
...Короче. Убирайся из квартиры.
Смотреть на тебя сил уж больше нет.
                                                         1990

Как хочется всего, и чтобы сразу:
Чтоб в гости хоть бы кто-нибудь зашёл,
Чтоб чёрт побрал Америку, заразу,
И всем на свете было хорошо.

Снимать кино, умней, чем Ингмар Бергман,
Вилл на Канарах, рая в шалаше.
И жить, взрываясь ярким фейерверком,
И дать покой измученной душе.

Хотя бы раз попробовать лазанью.
Растить в горшке живую омелу.
И шумного народного признанья,
И чтоб никто не дёргал за полу.
 
Как хочется напиться и забыться,
И чтобы не болела голова!
И завести какую-нибудь псицу,
Похожую на маленького льва.

Чтоб был крутой компьютер с интернетом,
И бутерброд не падал маслом вниз...
И на концерт "Алисы" два билета...
И чемодан условных единиц...

Как хочется куда-нибудь поехать:
В Париж или в алтайское село,
В Японию пятнадцатого века,
На Лесбос к Сафо, в Асгард, в Камелот.

Как хочется сибирского здоровья!
И острого. И сладкого. И вин.
И заниматься каждый день любовью.
И чистой платонической любви.

Коротенькой взбодряющей интрижки,
И в дальний путь на долгие года.
Изобрести лекарство от отрыжки,
Чтоб действовало раз и навсегда.

Чтоб, как сыр в масле, и как масло в сыре,
Спокойной ночи, доброго пути,
И рыбку съесть, и… мира во всём мире,
И жизнь прожить, и поле перейти.
 
...Как бы хотелось в этом мире блядском,
Где многим нужно только "жрать-драть-срать",
Совсем на белый свет не появляться...
И чтобы никогда не умирать.

ПОСТСКРИПТУМ: Нужно сделать одно дело
И скопом все проблемы тем решить —
На лоб побольше пуговку приделать
И петельку к губе себе пришить.
                                                 11.10.02

*     *     *

Как таракан,

что лежит кверху брюшком и дрыгает лапками,

Как каракурт,

по головогрудь сожранный своею самкою,

Как мотылёк

у энтомолога под сачком,

Как червячок,

насквозь прошитый крючком,

Я говорю себе: «Ничего, прорвёмся!»

2001, октябрь.

*     *     *

Мне ненавистна ложь. Но я не в силах

Жить правдой, от которой горько пью.

И я всем вру, что я давно забыла

Любовь мою и даже смерть мою.

Я говорю, что мне уже не страшно

Встречать её случайно или нет.

Но строки её песен плетью влажной

Ложатся на меня по всей длине

С оттяжкой. И, как будто мало боли,–

Ещё, ещё и так без счёту раз.

А я сжигаю душу пергидролем,

Чтоб светлою была она для вас.

2001, декабрь.

*     *     *

Я купила свободу ценой ежедневных страданий,

Одиночества, мук ностальгии и чувства вины.

Я – должница судьбы и обложена вечною данью

За одно только право не гнуть перед нею спины.

За душой – ничего, кроме пары удавшихся строчек.

Впереди лишь дорога, и прошлое – путаный путь,

Полный полных разрывов, проклятий, смертей и пророчеств,

Полный выстрелов в спину и копий, пронзающих грудь.

Лишь Господь промывает мне раны солёной водою

И широкой ладонью мне застит оконный проём.

И когда входит в плоть твоих слов остриё золотое –

Вновь я рада тому, что мы больше не будем вдвоём.

Как же сильно глаза обморожены солнечным светом!

Как же горек во чреве столь сладкий в устах твоих мёд!

Но за право не знать и не думать ни с кем ты, ни где ты –

Это, право, не плата. Кто был с тобой близок – поймёт.

…Что ты знаешь о боли…

продолжение цикла

9

А время не лечит,

Нет, время – калечит,

Лишь кто-то, кто плачет,

И ждёт с тобой встречи,

И помнит тебя – другим,

Глаза отведет,

Будто в чем-то повинен,

Прервёт твою исповедь

Наполовине

И молча простит долги.

Время – не врач.

Время – палач.

Поздно, не плачь.

Ты ничего не изменишь.

А время – идет,

Нет, время – бежит,

Лишь кто-то, кто пьёт,

Молчит и дрожит,

И больше не может – врозь,

Прикроет глаза

Плёнкой век покрасневших

И тихо умрёт, будто

Стало полегче, –

Перед тем улыбнувшись вскользь.

Время – не тятя,

Оно – хищный тать.

Поздно кричать,

И поздно даже – молчать…

Ты ничего не изменишь…

Жизнь прошла, как по нотам.

читать дальше

 Алине

1.

Ты, как жеребёнок,

губами жуёшь мое ухо,

и я улыбаюсь,

от страха зажмурив глаза:

«А хватит ли духа?..»

И в горле – до колкости сухо.

Но вечности стоят

в объятьях твоих полчаса.

Твой запах пьянит,

как заложника мысль о побеге.

И я не трезвей

утонувшего в пиве жука.

Озимое сердце,

оттаяв, пускает побеги…

Вот истина Божья –

как собственный локоть, близка, –

но я не хочу

отделения зёрен от плевел,

я вовсе не Тот,

Кто перстом рисовал на песке.

…Темно.

И так тихо,

что слышно, как падает пепел

с твоей сигареты,

дрожащей в шершавой руке.

читать дальше

продолжение цикла

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ

А. Попову

Мне это утро –

Что стакан рассола

Для тех,

Кто похмеляться не привык.

И слово,

Как таблетка валидола,

Чуть онемевший холодит язык.

В стакане – крепкий чай,

И сигарета,

Дрожащая в руке,

Горит едва.

И книжица знакомого поэта

Открыта на странице двадцать два.

Вот у него –

Совсем другое утро,

Вчерашней нерешительности долг.

…А я –

За позволенье быть не мудрой

Благодарю Тебя,

Мой добрый Бог!

18.01.2000

цикл стихов

*     *     *

Вечерний скулеж на ломти пожелтелых лун.

В неоновой слякоти

мокнут клочки газеты.

Найти телефон

и, щекой прислонясь к стеклу,

твой номер набрать

и молчать,

слыша: «Где ты?.. Где ты?!»

Вечерний скулеж на ломти пожелтелых лун.

Фальшивое золото

вымученных молчаний.

Смычок, словно нож

по расстроенным венам струн,

по нервам, исколотым

иглами встреч и прощаний.

— Куда ты бежишь,

загребая руками страх?

Изорвана в клочья душа

о стальные звезды.

Ты ищешь спасенья от боли

в иных мирах,

бежишь от себя,

задыхаясь,

глотая слезы.

— Мне в спину, как смерть,

дышит призрак слепой любви.

Лишь раз обернуться:

смогу ли я не вернуться?

Найти телефон, и

(зови же меня, зови!)

услышав: «Алло, это ты?!» –

рычага коснуться.

Вечерний скулеж на ломти пожелтелых лун,

безумная дрожь,

раскатившиеся монеты.

— К какому из больших

в итоге придешь ты злу?

О чем ты споешь,

когда ночь разорвет рассветом?..

Вечерний скулеж на ломти пожелтелых лун…

«За ломаный грош

не пойдешь ли со мной,

красотка?»

1995-1999

читать весь цикл