Борис Леонидович  Пастернак

 ( 29 января [10 февраля] 1890, Москва — 30 мая 1960,  Переделкино ).

 Трудно писать что-то , когда на эту тему уже написано, написано хорошо, интересно, и полемизировать с автором предыдущего эссе не хочется. Просто я напишу немного о других моментах и сторонах творчества и личности Бориса Леонидовича Пастернака.

Попробую начать с конца, как Сергей советует.

.
1917. Портрет работы Леонида Пастернака

 Учись прощать... Молись за обижающих,
Зло побеждай лучом добра.
Иди без колебаний в стан прощающих,
Пока горит Голгофская звезда.

Учись прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слез,
И кажется, что доброта вся выжжена,
Ты вспомни, как прощал Христос.

Учись прощать, прощать не только словом,
Но всей душой, всей сущностью своей.
Прощение рождается любовью
В творении молитвенных ночей.

Учись прощать. В прощеньи радость скрыта.
Великодушье лечит, как бальзам.
Кровь на Кресте за всех пролита.
Учись прощать, чтоб ты был прощен сам.

1952 год

О чем подумалось, читая стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака с практичеки библейским содержанием?  Мне о многом, о его бедах, обидах, о том, что с ним поступили почти так же, как Каин поступил с Авелем...   А он все это терпел... И, наверное, действительно простил...  И вспомнился другой библейский сюжет, которому отдали должное многие замечательные художники - прощение отцом заблудшего, загулявшего, ленивого и недостойного сына, приползшего к отцу только тогда, когда не осталось у него другого выбора... и ОТЕЦ простил, возложил руки и простил... Думаю, что и я, и остальные, да и Пастернаки, и отец, и сын, выбрая из множества картин "Прощение блудного сына" выбрали бы  именно Рембрандта.

 Рембрандт, 1669 год «Возвращение блудного сына».   1668-69. (262х205). Государственный Эрмитаж.

 

Рембрандт. 1636 год. Офорт «Возвращение блудного сына»

Почему? Кроме того, что это самое луучшее воплощение сюжета самым талантливым автором, пропустившим многое через свою собственную жизнь, и блестяще передавший нам свои чувства и мысли, есть еще одно обстоятельство. Не надо забывать, что Леонид Пастернак в 1923 году   в берлинском издательстве С.Д. Зальцмана   опубликовал философско-эстетическое эссе «Рембрандт и еврейство в его творчестве»,  написанное Леонидом Осиповичем еще в Москве. Аот цитата, показывающая нам отношение отца Бориса к этому художнику: «А вот и Рембрандт… и я, как поражённый неожиданным чем-то, стою… и всё ещё стою, не двигаясь, с занявшимся дыханием перед единственным в своём роде «Благословением Якова»… По мастерству живописи, трактовке и гармонии тонов это один из лучших его шедевров, потому что в нём все отличительные свойства Рембрандтовского обаяния сошлись с исключительною полнотой и тонкостью, и никакой репродукции этого не передать… Я уходил и снова возвращался к нему. Начальный мой восторг, естественный у художника перед таким живописным шедевром, стал отступать перед более сильным душевным волнением. Где-то в глубине души что-то было затронуто… Иное, более родное, интимное зазвучало и заволокло всё остальное…" Это о Благоговении Якова, но суть не в картине, в художнике, его видении жизни. Думаю, что и Борис разделял вкусыы отца. И это связывает и самого Бориса Пастернака с Рембрандтом. Блудного сына Рембрандт написал в конце своей жизни, и лет ему было почти столько-же, сколько Борису Пастернаку, когда он написал приведенное стихотворение. К концу жизни люди, как правило, становятся более мудрыми. И мудрость стихотворных строк перекликается с мудростью, прощающей того, кто принес столько тревог и волнений,  и ласковые прикосновения отца, выплакавшего все глаза, молясь  за сына, выдают ту огромную любовь, которую он чувствует в заблудшему и огорчавшему его ребенку, и не важно, что ребенок уже давно повзрослел.  Обратите внимание на то, что ранний  Рембрандт, молодой, в возрасте Христа, в своем офорте трактует эту сцену иначе:   информацию мы считываем с лиц и мимики участников сцены. В предсмертном Рембрандте все скупо, а впечатление от увиденного намного сильнее.

 

И раз уж я заговорила об отце - художнике Леониде Пастернаке, то было бы невежливым не сказать и о его замечательной матери - известной пианистки Розалии Кауфман, привившей своим детям любовь к музыке, нет не только любовь. Она создала в доме такую атмосферу, что в ней наравне уживались   любовь друг к другу с любовью к искусству.  

Л.О. Пастернак. Автопортрет с женой.

 

Л.О.Пастернак. Розалия Исидоровна за роялем при свечах. 1892г. 

Позже Б. Л. Пастернак писал: «Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней — Скрябина."   («Охранная грамота», ч. I, гл. 3).

Л.О.Пастернак. Портрет А.Н.Скрябина. Итальянский карандаш. 30 октября 1913 г.

 

Возможно, именно из-за этой атмосферы первой женой поэта была художница, второй стала  жена музыканта

Евгении были посвящены вот эти строки:

 "О, как она была смела, 

Когда едва из—под крыла 

Любимой матери, шутя, 

Свой детский смех мне отдала, 

Без прекословий и помех 

Свой детский мир и детский смех, 

Обид не знавшее дитя, 

Свои заботы и дела".

 

"Мне Брамса сыграют,- тоской изойду.

Я вздрогну, и вспомню союз шестисердый,

Прогулки, купанье и клумбу в саду.

Художницы робкой, как сон, крутолобость,

С беззлобной улыбкой, улыбкой взахлеб,

Улыбкой, огромной и светлой, как глобус,

Художницы облик, улыбку и лоб."

В 1931 году, после этого лета,  звуки разучиваемого Геноихом Нейнаузом концерта Брамса стали напоминанием о начале любви к жене Нейгауза. Так бывает в жизни...

Именно Зинаиде посвящено знаменитое:

"Любить иных – тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадки жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ,
Твой смысл, как воздух, 
бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь.
Все это – не большая хитрость". 

И это счастье было  длинною в тридцать лет...
 

А потом была Ольга Ивинская, Лара, и родились стихи, вошедшие в роман "Доктор Живаго".

Свидание

"Снег на ресницах влажен, 
В твоих глазах тоска, 
И весь твой облик слажен 
Из одного куска. 
Как будто бы железом, 
Обмокнутым в сурьму, 
Тебя вели нарезом 

 

По сердцу моему". 

И в нем навек засело

Смиренье этих черт,

И оттого нет деоа,
Что свет жестокосерд" ..

 

Ну, вот, мы опять вернулись к источнику  бед Бориса Пастернака. Но закрывать книгу не хочется, там, на последних страницах еще много стихов. 

"Осталось несколько минут,
И тишь наступит гробовая.
Но, раньше чем они пройдут,
Я жизнь свою, дойдя до края,
Как алавастровый сосуд,
Перед тобою разбиваю."

 

Тициан Кающаяся Магдалина 1560-е, Эрмитаж

 

Ну и опять вернусь к "Охранной грамоте". К путешествию в Венецию. Кто из нас не мечтал о Венеции, кто не представлял еще с детства встречи с ней? Вот и Борис Пастернактак описывает первые минуты пребывания в ней: " Я НЕ СРАЗУ ПОНЯЛ, ЧТО ИЗОБРАЖЕНИЕ ВЕНЕЦИИ И ЕСТЬ ВЕНЕЦИЯ. Что я - в ней, что это не снится мне". Охранная грамота, глава часть 2,гл.13. Далее , пропустив абзац, читаем: " Катер потел и задыхался, утирал нос и захлебывался, и тою же невозмутимой гладью, по которой тащились его затонувшие усы, плыли по полукругу, постепенно от нас отставая, дворцы Большого канала. Их зовут дворцами и могли бы звать чертогами, но все равно никакие слова не могут дать понятья о коврах из цветного мрамора, отвесно спущенных в ночную лагуну, как на арену средневекового турнира.

Есть особый елочный восток, восток прерафаэлитов. Есть представленье о звездной ночи по легенде о поклоненьи волхвов. Есть извечный рождественский рельеф: забрызганная синим парафином поверхность золоченого грецкого ореха. Есть слова: халва и Халдея, маги и магний, Индия и индиго. К ним надо отнести и колорит ночной Венеции и ее водных отражений."

 

 

 

ВЕНЕЦИЯ

Я был paзбужeн спoзapaнку
Щeлчкoм oкoннoгo стeклa.
Paзмoкшeй кaмeннoй бapaнкoй,
В вoдe Вeнeция плылa.
Всe былo тиxo, и, oднaкo,
Вo снe я слышaл кpик, и oн
Пoдoбьeм смoлкнувшeгo знaкa
Eщe тpeвoжил нeбoсклoн.
Oн вис тpeзубцeм Скopпиoнa
Нaд глaдью стиxшиx мaндoлин
И жeнщинoю oскopблeннoй,
Быть мoжeт, издaн был вдaли.
Тeпepь oн стиx и чepнoй вилкoй
Тopчaл пo чepeнoк вo мглe.
Бoльшoй кaнaл с кoсoй уxмылкoй
Oглядывaлся, кaк бeглeц.
Вдaли зa лoдoчнoй стoянкoй
В oстaткax снa poждaлaсь явь.
Вeнeция вeнeциaнкoй
Бpoсaлaсь с нaбepeжныx вплaвь.
1913 г.

"Итак, и меня коснулось это счастье. И мне посчастливилось узнать, что можно день за днем ходить на свиданье с куском застроенного пространства, как с живою личностью.

 

С какой стороны ни идти на пьяццу, на всех подступах к ней стережет мгновенье, когда дыханье учащается и, ускоряя шаг, ноги сами начинают нести к ней навстречу. Со стороны ли мерчерии или телеграфа дорога в какой-то момент становится подобьем преддверья, и, раскинув свою собственную, широко расчерченную поднебесную, площадь выводит, как на прием: кампанилу, собор, дворец дожей и трехстороннюю галерею. Постепенно привязываясь к ним, склоняешься к ощущенью, что Венеция город, обитаемый зданьями - четырьмя перечисленными и еще несколькими в их роде. В этом утверждении нет фигуральности. Слово, сказанное в камне архитекторами, так высоко, что до его высоты никакой риторике не дотянуться. Кроме того, оно, как ракушками, обросло вековыми восторгами путешественников. Растущее восхищение вытеснило из Венеции последний след декламации. Пустых мест в пустых дворцах не осталось. Все занято красотой. ...

Карпаччо Си. Иероним приводит в монастырь льва

Эмблема льва многоразлично фигурировала в Венеции. Так, и опускная щель для тайных доносов на лестнице цензоров, в соседстве с росписями Веронеза и Тинторетто, была изваяна в виде львиной пасти. Известно, какой страх внушала эта "bocca di leone " современникам и как мало-помалу стало признаком невоспитанности упоминание о лицах, загадочно провалившихся в прекрасно изваянную щель, в тех случаях, когда сама власть не выражала по этому поводу огорчения. ..... И осталась живопись Венеции. Со вкусом ее горячих ключей я был знаком с детства по репродукциям и в вывозном музейном разливе. Но надо было попасть на их месторождение, чтобы, в отличие от отдельных картин, увидать самое живопись, как золотую топь, как один из первичных омутов творчества."  "Охранная грамота" ч.2, гл. 16

Пьета - Джованни Беллини

"Я глядел на это зрелище глубже и более расплывчато, нежели это выразят теперь мои формулировки. Я не старался осознать увиденное в том направленьи, в каком его сейчас истолкую. Но впечатления сами отложились у меня сходным образом в течение лет, и в своем сжатом заключении я не удалюсь от правды. Я увидел, какое наблюдение первым поражает живописный инстинкт. Как вдруг постигается, каково становится видимому, когда его начинают видеть. Будучи запримечена, природа расступается послушным простором повести, и в этом состоянии ее, как сонную, тихо вносят на полотно. Надо видеть Карпаччио и Беллини, чтобы понять, что такое изображение. ....   Надо видеть Веронеза и Тициана, чтобы понять, что такое искусство... Надо видеть Микеланджело Венеции - Тинторетто, чтобы понять, что такое гений, то есть художник." "Охранная грамота" ч.2, гл. 17

Тинторетто. «Чудо св. Марка» 

"Главное, что выносит всякий от встречи с итальянским искусством, - это ощущение осязательного единства нашей культуры, в чем бы он его ни видел и как бы ни называл. ......... Италия кристаллизовала для меня то, чем мы бессознательно дышим с колыбели. Ее живопись сама доделала для меня то, что я должен был по ее поводу додумать, и пока я днями переходил из собрания в собрание, она выбросила к моим ногам готовое, до конца выварившееся в краске наблюдение.Я понял, что, к примеру, Библия есть не столько книга с твердым текстом, сколько записная тетрадь человечества, и что таково все вековечное. Что оно жизненно не тогда, когда оно обязательно, а когда оно восприимчиво ко всем уподоблениям, которыми на него озираются исходящие века. Я понял, что история культуры есть цепь уравнений в образах, попарно связывающих очередное неизвестное с известным, причем этим известным, постоянным для всего ряда, является легенда, заложенная в основание традиции, неизвестным же, каждый раз новым - актуальный момент текущей культуры.

Вот чем я тогда интересовался, вот что тогда понимал и любил." "Охранная грамота" ч.2, гл. 18

 

 

СНЕГ ИДЁТ.

Снег идет, снег идет.

К белым звездочкам в буране

Тянутся цветы герани
За оконный переплет.

Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.

 

 

 

Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

 

 

 

 

 

 

Мне хочется домой, в огромность
Квартиры, наводящей грусть.
Войду, сниму пальто, опомнюсь,
Огнями улиц озарюсь.

Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет,
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.

Пускай пожизненность задачи,
Врастающей в заветы дней,
Зовется жизнию сидячей,-
И по такой, грущу по ней.

Опять знакомостью напева
Пахнут деревья и дома.
Опять направо и налево
Пойдет хозяйничать зима.

Опять к обеду на прогулке
Наступит темень, просто страсть.
Опять научит переулки
Охулки на руки не класть.

Опять повалят с неба взятки,
Опять укроет к утру вихрь
Осин подследственных десятки
Сукном сугробов снеговых.

Опять опавшей сердца мышцей
Услышу и вложу в слова,
Как ты ползешь и как дымишься,
Встаешь и строишься, Москва.

И я приму тебя, как упряжь,
Тех ради будущих безумств,
Что ты, как стих, меня зазубришь,
Как быль, запомнишь наизусть.

Борис Леонидович  Пастернак

 ( 29 января [10 февраля] 1890, Москва — 30 мая 1960,  Переделкино  )

.
1917. Портрет работы Леонида Пастернака

 Учись прощать... Молись за обижающих,
Зло побеждай лучом добра.
Иди без колебаний в стан прощающих,
Пока горит Голгофская звезда.

Учись прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слез,
И кажется, что доброта вся выжжена,
Ты вспомни, как прощал Христос.

Учись прощать, прощать не только словом,
Но всей душой, всей сущностью своей.
Прощение рождается любовью
В творении молитвенных ночей.

Учись прощать. В прощеньи радость скрыта.
Великодушье лечит, как бальзам.
Кровь на Кресте за всех пролита.
Учись прощать, чтоб ты был прощен сам.

1952 год

О чем подумалось, читая стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака с практичеки библейским содержанием?  Мне о многом, о его бедах, обидах, о том, что с ним поступили почти так же, как Каин поступил с Авелем...   А он все это терпел... И, наверное, действительно простил...  И вспомнился другой библейский сюжет, которому отдали должное многие замечательные художники - прощение отцом заблудшего, загулявшего, ленивого и недостойного сына, приползшего к отцу только тогда, когда не осталось у него другого выбора... и ОТЕЦ простил, возложил руки и простил... Думаю, что и я, и остальные, да и Пастернаки, и отец, и сын, выбрая из множества картин "Прощение блудного сына" выбрали бы  именно Рембрандта.

 Рембрандт, 1669 год «Возвращение блудного сына».   1668-69. (262х205). Государственный Эрмитаж.

 

Рембрандт. 1636 год. Офорт «Возвращение блудного сына»

Почему? Кроме того, что это самое луучшее воплощение сюжета самым талантливым автором, пропустившим многое через свою собственную жизнь, и блестяще передавший нам свои чувства и мысли, есть еще одно обстоятельство. Не надо забывать, что Леонид Пастернак в 1923 году   в берлинском издательстве С.Д. Зальцмана   опубликовал философско-эстетическое эссе «Рембрандт и еврейство в его творчестве»,  написанное Леонидом Осиповичем еще в Москве . И это связывает и самого Бориса Пастернака с Рембрандтом. Блудного сына Рембрандт написал в конце своей жизни, и лет ему было почти столько-же, сколько Борису Пастернаку, когда он написал приведенное стихотворение. К концу жизни люди, как правило, становятся более мудрыми. И мудрость стихотворных строк перекликается с мудростью, прощающей того, кто принес столько тревог и волнений,  и ласковые прикосновения отца, выплакавшего все глаза, молясь  за сына, выдают ту огромную любовь, которую он чувствует в заблудшему и огорчавшему его ребенку, и не важно, что ребенок уже давно повзрослел.  Обратите внимание на то, что ранний  Рембрандт, молодой, в возрасте Христа, в своем офорте трактует эту сцену иначе:   информацию мы считываем с лиц и мимики участников сцены. В предсмертном Рембрандте все скупо, а впечатление от увиденного намного сильнее.

Леонид Осипович Пастернак родился в 1862году в г. Одесса, ушел из жизни в 1945г. в г. Оксфорд в  Англии. Начальное художественное образование Л. О. Пастернак получил в Одесской рисовальной школе. Позднее он успешно совмещал занятия на юридическом факультете Одесского университета и в классах мюнхенской Королевской академии художеств. Первая серьезная картина "Письмо с родины" (1889) принесла ему известность и была приобретена П. М. Третьяковым. В этом же году Пастернак женился, а в 1890 г. в семье родился сын Борис (в будущем известный русский писатель). Участие в выставках, портретирование заказчиков создали художнику устойчивую репутацию хорошего рисовальщика. Он открыл в 1889 г. частную школу рисования, одну из первых в Москве, а спустя пять лет был приглашен в качестве преподавателя в МУЖВЗ. В основе творческого метода мастера лежали быстрые, почти мгновенные зарисовки, схватывающие "самую суть изображаемого", он называл их школой "настоящего импрессионизма". Ощущение фиксации впечатления художнику удавалось сохранить и в живописных работах - за счет выбора наиболее острого момента, как бы случайного движения, раскрывающего образ ("Перед экзаменами", 1897; "Л. Н. Толстой в семье", 1901; "Студентка", "За чтением", обе 1900-е, и др.). В 1890-е гг. Пастернаком были выполнены лучшие работы в области книжной графики: рисунки к Собранию сочинений М. Ю. Лермонтова (1891); четыре акварели к роману "Война и мир" (1893). По личному приглашению Л. Н. Толстого, в постоянном дружеском общении с великим писателем художник создавал в 1898-99 гг. иллюстрации к роману "Воскресение", остающиеся до сих пор непревзойденными. Уже к началу века Пастернак - признанный портретист и иллюстратор, член-учредитель СРХ, с 1905 г. - академик. В ближайшие десятилетия его моделями были Л. Н. Толстой, С. В. Рахманинов, Ф. И. Шаляпин, М. Горький, после 1917 г. - Ленин, члены правительства. В 1921 г. Пастернак уехал в Германию. Здесь им были выполнены портреты А. Эйнштейна, Р. М. Рильке, Д. Осборна. Последние годы жизни (после 1939) художник провел в Англии.

 "Урок музыки" Пастель

 

 

Иллюстрация к роману Л.Н.Толстого "Воскресенье"

 Этюд "За работой", масло.