Российские мужчины умеют многое: жить на 16 лет меньше американских парней; курить через одного; сморкаться на асфальт; верить в то, что феминистки хотят их кастрировать. Не умеют они только расставаться со своими девушками.

По-разному наши мужчины разрывают отношения. Кто-то, как фигурист Алексей Ягудин, просто говорит «Пока» очередной девушке. Приходит домой вечером, в квартиру, где живет с любимой, садится ужинать, мило беседует, расспрашивает, как прошел день, рассказывает о своих делах. Потом благодарит за отличные спагетти, поднимается и уходит в свою комнату собирать чемодан. Девушка, увидев это, улыбается: «Что это? Ты снова едешь на гастроли?» Леша тоже улыбается: «Нет, ухожу от тебя». И ничего от него больше добиться невозможно. Все эти «Как? Зачем? Почему?» на него не действуют. Похоже, он и сам толком не знает, почему уходит. Надоело. Страсть прошла. А как дальше строить отношения, спортсмен, в нежном возрасте оторванный от семьи и привыкший жить сам по себе, не знает.

«Все произошедшее было настолько ирреально, – описывает эту обкатанную фигуристом схему расставания Татьяна Тотьмянина. – Настолько фантасмагорично. Ну если бы мы ругались, скандалили… Если бы кто-то из нас ставил какие-то условия… А так – ведь все было хорошо! И вдруг человек поднимается и уходит! При этом еще минуту назад он мило тебе улыбался!»

Кто-то расстается более жестко – одна моя подруга приехала тихим вечером домой, а там уже новые замки. Прямо как у Ольги Слуцкер получилось – попасть на свою территорию не представлялось возможным. И бойфренд, хоть и не член Совета Федерации, из-за двери надменно гундосил: «Твои вещи у соседки. Договор на аренду квартиры я заключал, значит, мне здесь дальше и жить… Да, я расстаюсь с тобой. Встретил новую любовь».

Кто-то, как Илья Голубович, сын бывшего топ-менеджера ЮКОСа, и вовсе объявляет жену и двухлетнюю дочь нелегальными иммигрантами и требует их депортации из Великобритании. Раз, мол, разводимся, то пусть валят к родным березкам, нечего им в Лондоне делать. Казалось бы – ну тебе-то какая разница, где когда-то твоя женщина и твой ребенок теперь жить будут. Но нет, уперся. Такой загадочной русской душе даже лондонский судья удивился и назвал поведение Голубовича «заслуживающим порицания».

В общем, ясно одно: объяснения, все эти долгие разговоры по душам, когда произносятся слова благодарности и фразы типа «Давай останемся друзьями», «Дело не в тебе, дело во мне», «Ты достойна лучшего» и «Мне очень жаль, но я просто не готов к серьезным отношениям», – это не конек российских мужчин. У наших все по-простому. Собрал чемодан и слинял без объяснений, пусть потом барышня офигевает полгода: «Что его не устроило? Что я сделала не так?» Или выставил ее чемоданы за дверь: «А у меня теперь новая сожительница». А то еще и пинка дал под зад. Или по новой моде отобрал детей и сдал их нянечкам на руки.

Объяснения, все эти долгие разговоры по душам, когда произносятся слова благодарности, – это не конек российских мужчин (фото: Getty Images/Fotobank.ru)

Мой знакомый Алик из той же породы. Никогда и ничего он девушкам при расставании не объясняет. Более того, он вообще с ними предпочитает не контактировать после того, как сам для себя решит: «Все, хватит. Конец фильма». Накануне он проводит с барышней прощальную ночь – она о том, что ночь прощальная, естественно, даже не догадывается. Утром он целует ее и, даже не оставив записки «Уезжаю с докладом в Новохоперск. К обеду не жди! Твой Суслик!», исчезает. Иногда, если девушка успевает проснуться и удивиться: «Ты куда в такую рань?» – он шепчет: «Перезвоню!» – и убегает, не зашнуровав ботинок.

Потом он не берет телефон. Если девушке все же удается дозвониться, он врет что-то о длительной командировке, полете в космос и внезапной смене сексуальной ориентации. Но никогда и ни за что он не скажет: «Я бросил тебя», – и не объяснит почему. Предпочитает изворачиваться, уходить в подполье и каждый раз кричать, услышав в трубке знакомый голос: «Але! Кто это? Але! Не слышу вас, въезжаю в туннель!»

«Неужели эти девушки не достойны даже объяснения? – наседала я на Алика не один раз. – Неужели тебе так трудно сказать им правду?» Алик злится: «А что, так не понятно?» Ну, во-первых, я думаю, что не понятно. Человек ведет себя, как обычно, ласков и нежен с тобой, а через пару часов – «абонент недоступен»? Требуется особый дар, чтобы понять, что любовь, оказывается, прошла. А во-вторых, это только какие-нибудь медведи сношаются и разбегаются, ничего друг другу не объясняя. Люди ведут себя более цивилизованно. Пользуются ножом и вилкой во время еды. Придерживают двери в метро. Говорят при расставании: «До свидания».

Но Алику нравится быть медведем. Убегать, когда страсть прошла, и потом негодовать из-за того, что от него ждут человеческого поступка. Честности. Смелости. Уважения.

Правда, недавно его кинула 18-летняя красотка. Он с ней даже переспать не сумел, как ни старался. Зато шоппинг на 100 тыс. рублей устроил ей авансом. Это был финансовый максимум, на который он был способен, и девушка это быстро просекла. Так что когда на следующий день Алик позвонил своей юной прелестнице, чтобы пригласить ее прогуляться по Воробьевым горам, то услышал лишь: «Кто это? Але, вас не слышно», – и затем короткие гудки. И так уже пятый день.

«Что это значит? – удивляется Алекс. – Может, у нее телефон глючит? Может, она в больнице, сломала руку и не может держать трубку? Может, я что-то сделал не так, и она расстроилась? Не бывает же так, чтобы человек на ровном месте начал меня игнорировать. Что происходит?» А я улыбаюсь: «Неужели не понятно?»

Наталья Радулова Взгляд