Русский курьер 2003
«Заколыхались жарко груди…» –
(А.С.Пушкин, «Русский титул» или Без цензуры. М., РАНДЕВУ-АМ.
М.Ю.Лермонтов, Юнкерские стихи или Без цензуры. М., РАНДЕВУ-АМ.


Если мы не дозрели до Пушкина и Лермонтова без цензуры, значит мы вообще до них не дозрели. Почему классики активно, охотно и радостно пользовались нецензурной лексикой? Во-первых, они все были великие шалуны и большие эротоманы. А во-вторых, и это, пожалуй, главное, русский язык без мата теряет душу. Дистиллированная вода, это, конечно, тоже вода. Но как говорил поэт Леонид Мартынов, «ей жизни не хватало – чистой, дистиллированной воде». Тем не менее, читателей до сих пор поят дистиллированным Пушкиным.
Берем академическое издание. Читаем:
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой ….. соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна.
Но вместо точек у Пушкина слово на букву «п», а это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Эпиграмма на Каверина изуродована академиками до полной неузнаваемости. У академиков: «Друзьям он верный друг, красавицам мучитель». А у Пушкина: «Друзьям он верный друг, в борделе он ебака». Вероятно, академики считают, что любить женщину и мучить ее – это понятия тождественные. Возможно, у них этот процесс так и происходит. Но пока что мучают не красавиц, а читателей глупейшими переделками. После такой редактуры впору вспомнить такую эпиграмму:
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: позволь увидеть,
Мой милый, чем меня ты ё...
Многоточие было изобретено, чтобы оттенить невысказанное. А у нас его стали применять, чтобы заткнуть рот писателям.
Мы пили и Венера с нами
Сидела, прея за столом,
Когда ж вновь сядем за столом
С блядьми, вином и чубуками?
Пушкинских блядей тоже заменили точками. С точками за столом, конечно, веселее, чем с нехорошими женщинами. Надо было заменить их на «редиски» – «с редисками, вином и чубуками». То-то было бы веселье. Поэзия Пушкина – гимн любви и свободе.
Здорово, молодость и счастье,
Застольный кубок и бордель,
Где с громким криком сладострастье
Ведет нас пьяных на постель.
Бордель, разумеется, превращен в многоточие. Так что назовем вещи своими именами: застольный кубок, многоточие ведут нас, пьяных, в худосочие.
В некоторых случаях из-за редактуры вообще невозможно понять, о чем идет речь. Царь рассказывает солдафонский анекдот:
Говорил он с горем
Фрейлинам дворца:
«Вешают за морем
за два яйца.
То есть разумею, –
Вдруг промолвил он, –
Вешают за шею,
Но жесток закон».
У Пушкина все понятно и потому смешно. Но в академическом издании «яйца» вырезаны. Кастрированный текст полностью лишен смысла. Вот уже полтора столетия читатели безуспешно пытаются разгадать известный текст, где вырезаны «муде», а затем и слово «безмудый», а в академическом варианте дважды кастрировали кастрата, вырезав само слово «кастрат».
К кастрату раз пришел скрыпач,
Он был бедняк, а тот богач.
«Смотри, – сказал певец безмудый, –
мои алмазы, изумруды –
я их от скуки разбирал.
А! кстати, брат, – он продолжал, –
когда тебе бывает скучно,
ты что творишь, сказать прошу».
В ответ бедняга равнодушно:
– Я? Я муде себе чешу. (1835 г.)
Кстати, это пишет уже не юный озорник, а полностью состоявшийся великий поэт за два года до смерти. Или мы принимаем Пушкина таким, каков он есть, или мы те самые кастраты, которым нечего чесать. И вместо того, что положено, у нас одно многоточие.
Пушкинисты долго не признавали подлинность поэмы «Тень Баркова», где у главного героя фамилия отнюдь не Онегин, а Ебаков. Самым ужасным для ученых мужей оказалось то, что тут точками не отделаешься. Каждое второе слово ненормативное. Останутся одни точки. Так что дальше текст почти в подлиннике.
Кто всех задорнее е..т?
Чей х.. средь битвы рьяный
П…у кудрявую дерет,
Горя, как столб багряный?
Ох, сдается мне, доживи Пушкин до наших дней, поволокли бы его в суды, а высокоумные эксперты обязательно нашли бы порнографию в его текстах.
Многие меня поносят
И теперь, пожалуй, спросят:
Глупо так зачем шучу?
Что за дело им? Хочу.
Хотел и Лермонтов. Хотел и шутил.
Но скоро страх ее исчез,
Заколыхались жарко груди –
Закрой глаза, творец небес!
Заткните уши, добры люди!
Цитировать Лермонтова труднее, поскольку описание гусарских соитий намного подробнее и натуралистичнее, чем у Пушкина. Тут «Гошпиталь», и «Уланша», и «Петергофский праздник». Читая все это, невольно задаешь себе вопрос – так какой же Лермонтов подлинный? Тот, что выходит на дорогу один, или тот, который резвится с уланшей? Где Пушкин более искренен – в «Евгении Онегине» или в сказке о царе Никите и сорока дочерях вкупе с «Гаврииллиадой»? И то, и другое – подлинник. А, стало быть, выбрасывать неугодные слова, заменяя их точками, то же самое, что соскребать срамные места на фресках Микеланджело. «Мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает мадонну Рафаэля». А ведь пачкают.
В 1989 году я участвовал в семинаре в университете Лозанны «Секс в русской литературе». Жорж Нива прочел доклад, где поделился интереснейшим наблюдением – в русской литературе нет секса. Вместо него в России либертинаж. «Что значит этот термин?» – спросил я у докладчика. – «Либертинаж – это грубое нарушение всех норм. В русской литературе не хватает слов для описания секса, поэтому пользуются вольно или невольно запретной лексикой, матом». – «А почему так получилось?» – «Потому что у вас не было Возрождения. Нагота так и осталась под запретом».– «А зато у вас нет мата», – с гордостью сказал я. И был вознагражден аплодисментами. Я понимаю, что аплодировали не мне, а Лермонтову и Пушкину.
Изо всех матов в Советском Союзе были дозволены только два: сопромат (сопротивление материалов) и диамат (диалектический материализм). Против сопромата ничего не имею. Диамат не люблю. А мат Баркова, Пушкина, Лермонтова и Грибоедова греет душу. Без него русская литература мертва.

Константин Кедров
Сам ist дат
Бестолковый словарь. Компьютер любви-4. Сплю и вижу
-------------------------------------------------------------------------
БЕСТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ
(см. слово «всё»)


я хожу каждый вечер по дну Неглинки
именуемой Александровский сад
здесь когда-то ходил композитор Глинка
и даже сам Александр


Александр I Александр II Александр III
все Александры все императоры
вызывали у подданных страх и трепет
шествуя туда и потом обратно


подчиняясь заведенному ритму
шли императоры похожие на букву А
солдаты маршировали в рифму
подчиняясь Пушкину как слова


слово «государь» слово «отечество»
слово «держава» слово «хуйня»
Александры последнее словотворчество
заменили словами «отечественная война»


каждое слово пророненное Пушкиным
тотчас маршировало и строилось в ряд
«Пушкин нужен нам. Нам нужен Пушкин» –
сказал Карамзин 25 декабря


тотчас привезли Пушкина
а позднее пушки
Пушкин сочинял стихи пел частушки
Николай молвил «нам нужен Пушкин»
«Пушкин пушкин пушкин» –
палили пушки


в мерзлую глыбу впаялась картечь с кишками
кишками кишел сугроб
картечь отрикошетила в Пушкина
Пушкин лег в застекленный гроб


«спи спокойно дорогой товарищ»
молвил Жуковский
и поцеловал друга в лоб
Пушкин промолвил:
«гусь свинье не товарищ
человек человеку друг товарищ и сноб»


Жуковский сказал:
«он смертельно болен
жените его на моей невесте»
император был весьма недоволен
и велел всех похоронить в одном месте


Карамзин плакал:
«Бедная Лиза
бедная Лида»
Николай скомандовал:
«К ноге!»
Пушкина хоронили три инвалида
все на одной ноге


как три форкиады с одним глазом
на всех одна деревяшка
Пушкин встал из гроба как Лазарь
дернул демократической ляжкой


– я не могу смотреть как он ходит передо мной
подергивая демократическими ляжками –
вымолвил Лев Толстой
– каждому инвалиду по деревяшке –
сказал Тургенев святой


инвалиды скулили
– дяденька дай копейку –
и давай Тургенева обнимать
тут вошел одноногий капитан Копейкин
– ямбом ямбом ямбом
ямб вашу мать –


инвалиды в строю на одной ноге
деревяшка на плече как ружье
смотри картину художника Ге
«Пилат и жнивьё»


у Пилата тяжелая служба
но совесть его чиста
на картине Пилат пилой «Дружба»
распиливает Христа для креста


русские инвалиды на одной ноге
день и ночь сторожат пещеру
в пещере Пушкин – Джугашвили – Ульянов-Ленин
в небе луна – всегда на ущербе


однажды вождей подернула плесень
образец послали микробиологам
микробиологи ответили: «если
жечь, то в огне и долго…»


прости мне Пушкин суровый слог
совсем не сказочные были
сварили раствор из восьми кислот
и вождей отмыли


вожди сказали: «Пушкин наше все
но Некрасов нам ближе» –
смотри миниатюру Басё
«Пушкин встает на лыжи»


на картине одна лыжня уходящая вдаль
Пушкин на одной ноге в одной лыже
об этом писал Владимир Даль
но Ожегов нам ближе


см. на слово Басё и на слово Пушкин
а также на слова петух и слово курица
курица – самка петуха
петух – самец курицы


Басё японский Пушкин
Пушкин – японский Басё
Всё см. Пушкин
Пушкин см. Всё


17-18/VII 2002

------------------------------------------------------

Компьютер любви – 4


МУЗЫКА – ЭТО НАЧАЛО СМЫСЛА
СМЫСЛ – ЭТО ФИНАЛ ЗВУЧАНИЯ

ЖИЗНЬ – ЭТО ИЗНАНКА СМЕРТИ
СМЕРТЬ – ЭТО ИЗНАНКА ЖИЗНИ

РАДОСТЬ – ЭТО ПОЛЕТ ПЕЧАЛИ
ГРУСТЬ – ЭТО ПЕЧАЛЬ ПОЛЕТА

СОЛНЦЕ – ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ СВЕТА
СВЕТ – ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ СОЛНЦА

РАДОСТЬ – ЭТО ИГРА СОБОЮ
ИГРЫ – ЭТО СВОБОДА СЧАСТЬЯ

ПРАЗДНИК – ЭТО ИСХОД ИЗ СКУКИ
СКУКА – ЭТО ЗАБЫТЫЙ ПРАЗДНИК

ОБЛАКО – ЭТО ДУША ИЗ ВЛАГИ
ДУШИ – ЭТО ВЛАГА В ПОЛЕТЕ

СЛЕЗЫ – ЭТО СОЛЬ ЧЕЛОВЕКА
СОЛЬ – ЭТО КРИСТАЛЛЫ ЧУВСТВА

СТРАСТЬ – ЭТО РЕШЕТКА НА ШКУРЕ ТИГРА
ТИГР В КЛЕТКЕ – ЭТО СТРАСТЬ СТРАСТИ

НЕБО – ЭТО ГНЕЗДЫШКО ДЛЯ ПОЛЕТА
ГНЕЗДЫШКО – ЭТО НЕБО ДЛЯ ВДОХНОВЕНЬЯ

ЛЮДИ – ЭТО СМЕШНЫЕ ДЕТИ
ДЕТИ – ЭТО СМЕШНЫЕ ЛЮДИ

МАЯТНИК – ЭТО МАНОМЕТР СТРАСТИ
СТРАСТЬ – ЭТО МАЯТНИК НА ИЗЛЕТЕ
МАЯТНИК – ЭТО ЛЮБОВЬ В ПОЛЕТЕ

ТАЙНА – ЭТО НАЧАЛО СМЫСЛА
СМЫСЛ – ЭТО НАЧАЛО ТАЙНЫ

КОСМОС – ЭТО ВЕЧНОЕ ТЕЛО
ТЕЛО – ЭТО НЕВЕЧНЫЙ КОСМОС

БОГ – ЭТО ТУМАН В ТУМАНЕ
ВЛАГА – ЭТО ДУША ТУМАНА

СТРАСТЬ – ЭТО МАЯТНИК НА СВОБОДЕ
АМПЛИТУДА – ЭТО СВОБОДА СТРАСТИ

ИЕРУСАЛИМ – ЭТО ВРЕМЯ РИМА
РИМ – ЭТО ПРОСТРАНСТВО ИЕРУСАЛИМА

ХЛЕБНИКОВ – ЭТО ПУШКИН ХХ ВЕКА
НЕКТО – ЭТО ХЛЕБНИКОВ ХХI ВЕКА

ХХI ВЕК – ЭТО УЖЕ СЕГОДНЯ
СЕГОДНЯ – ЭТО ЕЩЕ ХХI ВЕК

--------------------------------------------------------------

СПЛЮ И ВИЖУ


*
за каждым поворотом поворот
а в результате все наоборот

*
все пули улетают в никуда
а попадает каждая туда

*
никто не думает о Бога
поскольку Бог всегда в итоге

*
отцы нарушили традиции детей
и нарожали новых. Без затей

*
дрессировщик Дуров не дурак
даже зверя наряжал во фрак

*
из всех искусств важнейшее свобода
об остальном заботится природа

*
кто виноват? что делать? быть или не быть?
хотелось бы все это позабыть

*
любая вещь умноженная на два
скорее ложь чем подлинная правда

*
однажды в студеную зимнюю пору
миледи пришла к одному мушкетеру

*
человек рожден для счастья
от несчастья до несчастья

*
если долго видишь небо
всех охватывает нега

*
все на свете быстротечно
потому что бесконечно

*
неизбежно все что было
потому что это было

*
Кант открыл что вещь в себе таится
вещь всегда в себе как в небе птица

*
реки выдумали следствие причину
чтоб не видеть эту чертовщину

*
никакая вечная идея
объяснить не может кто я где я

*
если верить философской мысли
в мире все бессмертно кроме жизни

*
боже, как прекрасна мысль о Боге
в голове в мечети в синагоге

*
бог не выдаст свинья не съест
homo homini lupus est

*
горизонтом называется
все что подразумевается

*
голос разума звучит не часто
чаще мысль безмолвна и несчастна

*
буря мглою небо кроет
то как зверь она завоет

*
Кришна Вишну Будда Христос
Д’Артаньян Атос Арамис Портос

*
если честно сказать то что-с
все ошиблись даже Христос

*
все религии для души
одинаково хороши

*
тот кто любит только себя
тот не любит даже себя

*
и в конце и даже в начале
человек рожден для печали

*
мыслю следовательно существую
люблю следовательно целую

*
человеку даны конечности
чтоб барахтаться в бесконечности

*
человек и его свобода
нечто большее чем природа

*
самиздат века
сам из дат века

*
разум и любовь – два разных чуда
оба никуда и ниоткуда

*
неужели снова
Рождество Христово

*
вначале было слово
и слово было ново

*
на златом крыльце сидят
Е= мц квадрат

*
говорят Эмиль Золя
написал роман «Земля»

*
кто осилил таблицу умноженья
тот осилит и стихосложенье

*
триолет сонет кабриолет
их в природе не было и нет

*
у кого любовь всегда вначале
тот живет не ведая печали

*
хрестоматия родная речь
хочется лелеять и беречь

*
сбросим Пушкина
сбросим пушки на…

*
дактиль ямб амфибрахий хорей
русский немец татарин еврей

*
немцы русские поляки
одинаково двояки

*
на ладони линия жизни
все мы жили при коммунизме

*
Елена спит не ведая печали
Ее счастливый сон всегда вначале

*
все кто лежат на диване
думают о дяде Ване

*
Чикатило:
– Я волком бы выгрыз…

*
мне никуда не деться
приходится раздеться

*
каждый день четыре раза
все спасаются от сглаза

*
ад – это другие
но другие тоже нагие

*
нумизматы медиевисты
маразматики коммунисты

*
коммунизм – советская власть
минус нежность свобода страсть

*
кислород и водород
потребляет весь народ

*
жизнь намного лучше смерти
верьте верьте верьте верьте

*
следствие причине не свинья
причина следствию не товарищ

*
следствие причина – причина следствие
бедствие кручина – кручина бедствие

*
если бы был Бог
я бы ему помог

если бы Бог был
я бы его любил

*
пространственно-временной континуум
ум и не ум ум и не ум ум и не ум

*
зеркало души – глаза
зеркало глаз – слеза

*
«человек рожден для счастья»
повторяю как можно чаще

*
авиация проституция
декларация конституция

*
мысль всегда умнее науки –
передайте в другие руки

*
ум не ведает о печали
потому что печаль вначале

*
замечаю часто в толпе я
что толпа намного глупее

*
говорят что ума палата –
почему же мала зарплата?

*
дом построенный на золотом песке
жизнь висящая всегда на волоске

*
столкновение интересов
и система противовесов

*
Лобачевский инженер Кириллов
Достоевский Шатов и Версилов

*
сын не отвечает за отца
это не касается Христа

*
хорошо, усыновив Христа,
научить его считать до ста

*
и так
она звалась Итака

*
ларчик просто открывался
но не просто открывался

*
человек человеку Чук
человек человеку Гек
человек человеку чик
человек человеку чек

*
что такое любовь без секса?
майский день, именины сердца

*
«стонет сизый голубочек»
и садится на лобочек

*
«утро начинается с рассвета»
а зима когда-то будет лето

*
зимой и летом
всегда с приветом

*
неужели Греция?
обожаю греться я

*
из варяг в греки
из ворюг в зеки

*
призрак коммунизма
признак онанизма

*
советник Пушкин! Заявление:
я помню чудное мгновение

*
продолжаются реформы
содержания без формы

*
знание и сила
разум подкосила

*
жизнь и наука
сплошная мука

*
слезы – зеркало души…
непременно запиши

*
если искренне и нежно
то сближенье неизбежно

*
все быстрее и быстрее
мы вращаемся на рее

*
проститутка на панели:
все мы вышли из шанели

*
курица не птица
но петух стремится

*
бедная Монна Лиза

*
все шприцы тупы и одноразовы
Достоевский «Сестры Карамазовы»

*
отцы и эти

*
человек человеку вдруг

*
магия – сила

*
и нам давал девятый вал

*
«ты думаешь? – ну пей»
не думаешь – не пей

*
не пой Иоганушка
Вольфгангом станешь

*
Гимн близнецов:
«Ты помнишь товарищ
как вместе рождались»

*
жили-были старик со старухою
оба часто бывали под мухою

*
«мне не смешно когда маляр безбожный»
а железнодорожник бездорожный

*
мы не можем ждать милости от природы
негодяи карлики и уроды

*
майский день именины секса

*
сердце глупо не молчи
а стучи стучи стучи

*
поэзия и проза
всегда немного поза

*
каждое созвездие
все-таки поэзия

*
любовь и хладнокровие
полезны для здоровия

*
«у любви как у пташки крылья»
эту пташку с любовью крыл я

*
я помню чудное мгновение
а ты все менее и менее

*
в небе звезды. Эта бездна,
говорят, не всем полезна.

*
направленье – Млечный Путь
станция – конечный пункт

*
бездна бездну призывает
дна без бездны не бывает

*
всех кто любит и жалеет
бездна звездная пригреет

*
от луны до месяца
всякий перебесится

*
месяц в новолуние
делает безумнее

*
мир не ум мер
мир не умер

*
«любовь не вздохи на скамейке»
а вырезки, филе и стейки

*
в бананово-лимонном Сингапуре
все люди подчиняются натуре

в бананово-лимонном Сингапуре
никто не помышляет о культуре

*
от луны до месяца
кто-нибудь повесится

*
в небе радуга дуга
в теле на ногу нога

*
армия спасения
прими донесение

*
Сирано де Бержерак
был зачинщик многих драк

*
говорят Дюма-отец
был мерзавец и подлец

говорят отец Дюма
многих дам сводил с ума

говорят что сын Дюма
был от денег без ума

сын Дюма отец Дюма
не писали задарма

*
говорят Вильям Шекспир
все свои сюжет спер

*
Ромео и Джульетта
любили только это

*
графа Эссекса беззаветно
полюбили Елизавета

дровосек и гомосек
Эссексу башку отсек

*
Густав Малер Гектор Берлиоз
создавали музыку из слез

*
Дон Жуан стремится к донне Анне
донна Анна любит Дон Жуана
так огонь костра стремится к Жанне
так к огню костра стремится Жанна

*
недоступна но желанна
Дон Жуану донна Анна

*
почему-то Яго и Отелло
влюблены в одно и то же тело

*
Брут и Цезарь были как два брата
Цезарь брат и Брут убил собрата

*
человек рожден для полета
словно пуля для пулемета

*
все тела для нагревания
нагреваются заранее

*
если жизнь тебя обманет
значит у тебя ума нет

*
русские бандиты –
тем и знамениты

*
королева Елизавета
всех любила но безответно

*
тот кто любит тот понимает
что вселенную обнимает

тот кто любит тот понимает
что весь мир его обнимает

*
на границе любви и секса
обмирает граница в сердце

*
кто уехал в Германию
не достоин внимания

*
тяжело живется вампирам
между Пушкиным и Шекспиром

*
за роялем как за рентгеном
Моцарт гений Бетховен гений

*
есть в России двойной святой
Достоевский и Лев Толстой

*
нам оставил ХХ век
храм Спасителя – храм римейк

*
я не Байрон я другой
у меня спина дугой

*
гроб Христа в Иерусалиме пусть
все гробы опустошит Иисус

не случайно в гробе пустота
пустота похожа на Христа

*
сексшахматы:
белые начинают кончают
черные кончают и начинают

*
зоофилология

*
гроб Христа пустует и святеет
постепенно все гробы пустеют

все гробы пустеют постепенно
гроб Иисуса опустел мгновенно

опустел навеки гроб Христа
потому что смерть всегда пуста

в саркофаге зреет пустота
вызревает куколка Христа

в пустоте такая пустота
в пустоте другая высота

*
выше горла выше рта
друг за другом катят волны
глубина и высота
переполненные порно

*
горизонт ушел за горизонт
небо открывается как зонт

*
странник наподобие верблюда
в никуда бредет из ниоткуда

*
у верблюда горб, у Квазимодо
это что – теперь такая мода?

*
Гриша Распутен
грешен беспутен

*
Лиля Брик
с Вовы брык

*
граф Калиостро
фрак коли остро

*
жизнь за царя
в голове без царя

*
никого я так не любил
как того кто меня забыл

*
от меня осталось эхо
состоящее из смеха

*
сплю и вижу странный сон –
вся Россия без кальсон

*
я всю свою звонкую силу поэта
тебе отдаю проституточка Света

*
мир весьма разнообразен
и конечно же заразен

*
мы наш мы новый мир построим
когда простимся с домостроем

*
вся Россия наш сад
гордо вымолвил Сартр

*
«фиолетовые руки на эмалевой стене
сладострастно чертят» глюки «в сладкозвучной тишине»

*
это Глюк а не глюкоза
вот такая метаморфоза

*
я уже почти что лыс
значит скоро коммунизм

*
мир причин и следствия
подлинное бедствие

*
если все отвергнуты мужчины
следствие не выявит причины

*
порой причина обгоняет следствие
и первая приходит – это бедствие

*
все-таки бандиты
слишком знамениты

*
человек рожден для счастья
боги рвут его на части

*
я пришел к тебе с приветом
но сегодня не об этом

*
что за неприличие –
мания величия

*
если жизнь тебя обманет
значит смерть тебя поманит

*
из братских стран капитализма
приходит призрак коммунизма

*
следствие без причины
признак мертвечины

*
ангелы хранители,
где предохранители?!

*
коня на скаку не меняют
а любят и обнимают

*
пуля дура
штык не в протык

*
если крикнет рать святая
вылезу из-под моста я

*
государственная граница
Кипр Канары и Биарицца

*
Вера Маркова перевела японцев
ей за это дали орден Льва и Солнца

*
Холин верил в бога «но в своего»
Именно за это я и любил его

Игорь Холин хил он был но лих
Холину я посвящаю стих

Друг мой Холин был минималист
Холин ist es best und best es ist

был целый мир
Генрих Сапгир

Генрих Сапгир
пир на вест мир

с Генрихом Сапгиром на Монмартре
выступали в маленьком театре

с Генрихом Сапгиром возле лужи
пили из горла у Мулен-Ружа

с Холиным как ангелы в иконе
мы стихи читали в Тарасконе

«Над небом голубым есть город золотой»
Хвостенко мною любим за то что святой

Жесткие кровати
у Хвостенко в сквате

*
в театре Любимова на Таганке
стихи читали две хулиганки

у Любимова на Таганке
все актеры как обезьянки

*
будущее светлое
потому что бесцветное

*
2001 г.
Афины, Дельфы, мой «Сократ»
С Любимовым… Я очень рад

*
у Павлова была собака
он ее любил

памятник Павлову – собаке…

*
эта же
эта жертва
эта же
этажерка

*
все живое особой сметой
отличается с давних пор

*
хоть душа хоть тело
только бы хотело

*
ни душа ни тело
мимо пролетело

*
на душе такая муть
вот бы все перевернуть

*
Юрий Любимов
очень любим off

в мире Юрия Любимова
много зла но много мнимого

мистерия «Сократ / Оракул»
сопровождалась даже дракой

в Дельфах у подножия Парнаса
посвящали мудрого Сократа

вместе с Любимовым в Греции
на репетициях грелся я

демократы автократы
засудили вы Сократа

позабыли вы уроды
без Сократа нет свободы

от взора смертного сокрыта
обитель вечная Сократа

вновь Сократ как во время оно
у подножия Парфенона

никто не верил что это мистерия
все думали что это в истерике я

без свободы нет Сократа
без Сократа нет свободы
если нет у вас Сократа
значит нет у вас свободы

в Парфеноне приют для богов
боги в небе как рыбы в воде
для богов всюду мраморный кров
а Сократ пребывает везде

*
донесение:
ложь во спасение!

*
Россия Европа Азия
какое же безобразие

*
смысл любого похождения
несомненно наслаждения

*
отодвинув диван и кровать
можно только недоумевать

*
есть такое мнение
что любовь – знамение

*
даже наваждение
дарит наслаждение

*
сколько метров тишины
ограждает наши сны

*
знает только Бах
что такое Бог

знает только Бог
что такое Бах

*
чижик пыжик где ты был?
Вчера еще помнил сегодня забыл

*
тише тише тише
выше выше выше

*
все-таки я думаю о чуде
выше птиц летают только люди

*
многое совсем необъяснимо
например – кто с вами а кто с ними

*
снова с нами
волна цунами

*
у каждого человека
должна быть где-нибудь Мекка

*
этот мир есть лучший из миров
если ты практически здоров

*
чем ниже
тем ближе

*
хоть сейчас готов начать я
непорочное зачатье

*
мне не дано предугадать
дано смеяться и рыдать

*
пятью пять
реки вспять
всем всем всем
семью семь

*
что такое наследство?
внебюджетные средства

*
впрочем что тут такого что тут такого
ровным счетом да никакого

*
бредакция

*
credo бреда
urbi et orbi
Ельцин und Gorbi

*
неужели Умберто Эко
всем хватило на четверть века

*
сила есть ума не надо
сила есть у маринада

*
-рею
-рею
-рею
старею

*
нужны огромные усилия
чтоб удержаться от насилия

*
безумье и насилие
не требуют усилия

*
что за ужас что за страсть
государственная власть

*
жизнь разлука и смерть разлука
а наука… а что наука?

*
улетай на крыльях ветра
на четыре километра

*
коммунизма призрак
как вторичный признак

*
в двадцать первом веке все другое
небо не такое голубое

все другое в двадцать первом веке
как там у Платона и Сенеки

*
давно я не был на Таити
сказал Гоген сжимая тити

я посланец святого духа
шептал Ван-Гог отрезав ухо

*
на златом крыльце сидели
все – пока не обалдели

*
я знаю город будет
я знаю саду цвесть
когда такие груди
в стране советской есть

*
никакая медицина
не поможет от рицина

*
Бог в иконе
вор в законе

*
в небесах торжественно и чудно
отчего ж мне боль больно так и трудно

*
что в имени тебе моем
сдается комната в наем

*
я совсем не Казанова
и живется мне хреново

*
дети разных народов
кладовая уродов

*
не любите мира
и того кто в мире
а любите мыло
и того кто в мыле

*
рыба ищет где глубже
а человек где уже

генетический код
я прочел до и от

*
что останется от меня
то не принято отменять

*
что скажу я в итоге
может я и злодей
было дано мне от Бога
больше чем от людей

*
все злодеи
служат идее

*
Дон Кихот и Санчо Панса
в сердце каждого испанца

Санчо Панса и Дон Кихот
не приносят стране доход

*
бедный ёрник
бедный Йорик

*
жизнь возникла потому что
все это кому-то нужно

*
миру – мир
Холину – Сапгир

*
и смех
и Греф

*
палиндром:
Она: Во! – Казанова: Но!

*
Офелия о рифма
о помяни меня в своих молитвах

*
сплю и вижу странный сон –
я действительно масон

*
сплю и вижу странный сон –
всё на свете в унисон

http://www.youtube.com/watch?v=I1RFgg9eCkk&feature=relmfu

ПОКАЯНИЕ ПУШКИНА

«Известия» № 34, 10 февраля 1992 г.


10 февраля – черная дата в русской истории. Нелепая гибель Пушкина в результате дуэли у Черной речки открыла длинный мартиролог погибших русских поэтов. Дуэль Лермонтова, самоубийство, а. может быть, и убийство Маяковского, гибель в петле Есенина и Марины Цветаевой, гибель в концлагере Осипа Мандельштама, противоестественная ранняя смерть в 37 лет Леонида Губанова, истерзанного брежневскими психушками… Нет, не все в порядке в датском королевстве. Есть над чем задуматься. Что это за страна, где с такой легкостью вот уже 200 убивают лучших поэтов!
Впрочем, смерть Пушкина нельзя считать убийством. Это была честная дуэль. Соперничество из-за любимой женщины. Все, что наплели вокруг этого из политических соображений пушкинисты-пропагандисты, не заслуживает серьезной критики. Двор сделал все возможное, чтобы дуэль не состоялось, но император, запретивший дуэли юридически, не мог отменить законы дворянской чести.
Пушкин погиб на дуэли, защищая свою честь, и это славная смерть, бесславными остаются низменные интриги, подметные письма, подслушивания и подглядывания за личной жизнью поэта тех, кого поэт по достоинству назвал «светской чернью».
Нет никакого сомнения, что, кроме дуэли между Пушкиным и Дантесом, был другой, куда более захватывающий рыцарский поединок между императором и потом, между властью и интеллектуальной элитой страны.
Шеф жандармерии Бенкендорф, конечно же, не Берия, не Андропов, но он целиком и полностью разделял традиционную точку зрения российских властителей на русскую интеллигенцию как на источник смут, опасных для государства. В его глазах Пушкин даже мертвый был прежде всего «руководителем либеральной партии». Этот более чем странный взгляд на поэта, к сожалению, исходил от самого Николая I. Боясь волнений, власти приказали ночью тайно увезти его тело из Петербурга. Вороватые похороны под надзором тайной полиции навсегда останутся величайшим позором России. Вся эта недостойная возня вокруг катафалка породила миф о прямом участии Николая I в интриге вокруг дуэли. Договорились до того, что Дантес лишь выполнял задание императора. Вызывая Пушкина на дуэль.
Неприязнь властей к Пушкину была очевидна. Чего стоит фраза императора, произнесенная после смерти поэта, дескать, Жуковский хочет, чтобы с Пушкиным поступили, как с Карамзиным, но Карамзин был святой, а образ жизни Пушкина нам известен.
Очень странная фраза в устах властителя, который при многих своих достоинствах отнюдь не отличался избыточным целомудрием. Умирая, Николай I сказал: «прощаю всех, даже австрийского императора». Интересно, простил ли он Пушкина?
Не прощенный властями Пушкин перед смертью простил Николаю все. «Передай государю, жаль, что умираю, а то весь был бы его», – сказал он Жуковскому. Это были абсолютно искренние слова. Пушкин простил императору личную цензуру, негласный надзор, совет переделать драму «Борис Годунов» в роман в стиле Вальтера Скотта, запрет на выезд из столицы без специального разрешения, простил бы и тайные ночные похороны. Пушкин был благодарен императору за освобождение из Михайловской ссылки, за личное покровительство и сватовство к Наталье, за крупную денежную сумму фактически прощеного долга, которая хотя и не помогла поэту выпутаться из финансовых затруднений, но все же даровала ему несколько лет для творчества, не обремененного борьбой за существование.
Недоразумение со званием камер-юнкера, поначалу обидевшее поэта, все же следует приписать его поэтической вспыльчивости и ранимости. Титул камер-юнкера был у Жуковского и у Тютчева – это обеспечивало при дворе достаточно почетное место. Другое дело, что Пушкин знал себе цену, император же этой цены не знал.
Извечное и неистребимое недоверие власти к интеллигенции, твердая убежденность, что поэта надо учить и воспитывать, были унаследованы от власти императорской большевистской партократией. Да и довольно высокие чины власти нынешней не гнушаются длинными сентенциями и нравоучениями в адрес, по их мнению, недостаточно патриотичной интеллигенции.
Поэт умер, примирившись с властью, но власти так и не примирились с поэтом.
За недолгие 37 лет Пушкин прошел очень сложный путь жизни. От вульгарного атеизма к глубокой и мудрой вере, от призыва к убийству всей царской семьи до убежденности в необходимости для России конституционной монархии. «Не дай Бог увидеть нам русский бунт, бессмысленный и беспощадный» – эти слова Пушкина я бы золотыми буквами начертал на всех площадях вместо благополучно почившего подстрекательского призыва к мировому пожару «Пролетарии всех стран – соединяйтесь».
Пушкин называл себя космополитом – гражданином мира, не ведая, что в грядущем ХХ веке это слово превратят в ругательство новоиспеченные русопяты, облепившие его имя.
Пушкин был масоном. Он гордился своей принадлежностью к Кишиневской масонской ложе. Масонство помогло Пушкину перейти от детского атеизма к христианству. Он по-новому прочитал Евангелие и понял, что это величайшая книга, которую человечество будет читать и перечитывать на протяжении всей истории. Масонство Пушкина всячески замалчивалось и до октябрьского переворота, и после него. Упоминались лишь масонский ноготь, масонский перстень да масонская тетрадь. Как будто Пушкин – малый ребенок, а масонская ложа – всего лишь карнавал.
На самом деле масонское движение было формой обретения веры после временного разрыва мыслящих людей с церковью. Стремление создать религию чистого разума. Моцарт, Гете, Пушкин были не просто членами масонских лож, но и пламенными проповедниками братства людей. Насколько серьезно это было для Пушкина, видно в его поэтическом завещании, где снова провозглашаются масонские идеалы: «милость к падшим», «пробуждение добрых чувств», «свобода».
Не случайно финал пушкинского стиха так перекликается с финалом 9-й симфонии Бетховена, где снова и снова вспоминаются миллионы наших страждущих братьев.
Я понимаю, что сегодня призыв Пушкина к всемирному братству людей может показаться наивным.
Лев Толстой, а за ним и Вересаев не раз упрекали Пушкина за то, что в личной жизни своей он не следовал идеалам, которые проповедовал своей поэзии, и погиб на дуэли, не отказавшись от последнего выстрела в своего врага.
Возразить здесь очень легко. Поэзия Пушкина самая разная. Там есть и жажда денег, и убийство, и ревность, и свобода, и рабство, и подвиг, и преступление.
Медвежью услугу оказали поэту те, кто пытался сделать из него святого. «Напрасно я бегу к сионским высотам, / Грех алчный гонится за мною по пятам…» – какие замечательные слова! Раньше не принято об этом вспоминать покаянные стихи Пушкина. Его религиозность раздражала и революционных демократов, и либералов, что уж говорить о большевиках. Поэтому не в угоду моде, а просто как более приличествующие скорбной дате хочется вспомнить стихи Пушкина последних лет – его завещание, когда каждый стих звучал как молитва: «Веленью Божию, о муза, будь послушна». В то же время поэт провозгласил свою декларацию прав человека. И здесь он опережал не только 19-е, но, пожалуй, и 20-е столетие.
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова,
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги,
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Не спешите с проклятием и возмущением на самом деле Пушкин очень даже высоко ценил свободу и доказал это всей своей жизнью. Однако он, пожалуй, первый в России понял, что личность выше общества, народа и государства.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от властей, зависеть от народа –
Не все ли мне равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни шеи;
Вот счастье! Вот права…
Замечательно, что стихи эти написаны в тот же год, что и хрестоматийный «Памятник». Ведь рядом эти тексты читаются совсем по-другому.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Пришел век еще более жестокий, когда «милость к падшим» стала государственным преступлением, а свобода – «осознанной необходимостью». Из Пушкина стала лепить какое-то государственное страшилище. Вот почему книга Андрея Синявского «прогулки с Пушкиным», написанная в брежневской тюрьме, вызвала такую лютую ярость. На обложке Пушкин с тросточкой, а рядом его собеседник – автор книги в зэковской фуфайке, и это передает веселый и свободный дух книги.
74 года назад Александр Блок незадолго до своей кончины написал речь, посвященную дате гибели Пушкина. То была 84-я годовщина, но по-прежнему не устарели слова Александра Блока: «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняют собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними – это легкое имя: Пушкин».
Каждому времени созвучны свои поэтические ритмы, и почему-то сегодня из всех стихов Пушкина ближе всего те, где звучит интонация покаяния.
Владыко дней моих! Дух праздности унылой
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не даждь душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпенья и любви,
И целомудрия мне в сердце оживи.
Долгие годы мы учились у Пушкина свободе. Пришло время научиться у него покаянию.

http://www.izvestia.ru/comment/article3146096/ Холера вдохновения

http://www.baltija.eu/news/read/6244

http://www.izvestia.ru/comment/article3141967/

http://www.proza.ru/2010/02/23/465сегодня

Прозару авторы / произведения / рецензии / поиск / кабинет / ваша страница / о сервере
сделать стартовой / добавить в закладки

сегодня день лобачевского пушкин и лобачевский
Константин Кедров
Начались выборы стюардов Фонда Викимедиа 2010. Пожалуйста, проголосуйте. [Свернуть]
[Помогите с переводом!]


Пушкин и Лобачевский (Кедров)
Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Перейти к: навигация, поиск

Пушкин и Лобачевский
автор Константин Александрович Кедров
Из сборника «Поэтический космос». Источник: Константин Кедров. Поэтический космос. М., «Советский Писатель», 1989

Есть какая-то тайна века в том, что мы фактически ничего не знаем о встрече А. С. Пушкина с Лобачевским.

Да, они встречались и, видимо, беседовали всю ночь, гу­ляя по улицам Казани. Но о чем шла беседа?

Предположить, что, встретившись с Пушкиным, Лоба­чевский стал бы занимать его пустыми разговорами, это значило бы ничего не понять в характере великого геометра. Да и Пушкин знал, с кем ведет многочасовую беседу. Ко­нечно, речь должна была идти о «воображаемой геометрии». Тогда почему же в записях и дневниках Пушкина эта встре­ча никак не отражена? Правда, отголоском беседы может считаться знаменитая фраза о том, что вдохновение в геомет­рии нужно не менее, чем в поэзии. Геометрия Н. Лобачев­ского называется «воображаемая», а от «воображения» до «вдохновения» один шаг.

Во всяком случае, через год после встречи Пушкина с Ло­бачевским в булгаринском журнале «Сын отечества» появи­лась статья, полная невежественных и оскорбительных напа­док на «воображаемую геометрию».

Статья эта очень поучительна, хотя и безымянна. Ее надо читать и перечитывать снова, ибо многие доводы против Ло­бачевского носят принципиальный, я бы сказал, методоло­гический характер. Автор исходит из постулата, кажу­щегося ему аксиомой: воображаемое — значит нереальное. Проследим внимательно за этими доводами: ведь они будут повторяться и повторяются в наши дни всеми, кто с подозре­нием относится ко всему воображаемому и сложному.

«Есть люди, которые, прочитав книгу, говорят: она слишком проста, слишком обыкновенна, в ней не о чем и подумать. Таким любителям думания советую прочесть Геометрию г. Лобачевского. Вот уж подлинно есть о чем подумать. Многие из первоклассных наших математиков читали ее, думали и ничего не поняли. После сего уже не считаю нужным упоминать, что и я, продумав над сею книгой несколько времени, ничего не придумал, т. е. не понял почти ни одной мысли. Даже трудно было бы понять и то, каким образом г. Лобачевский из самой легкой и самой ясной в математике главы, какова геометрия, мог сделать такое тяжелое, такое темное и непроницаемое учение, если бы сам он отчасти не надоумил нас, сказав, что его Геометрия отлична от употребительной, которой мы все учились и кото­рой, вероятно, уже разучиться не можем, а есть только во­ображаемая. Да, теперь все очень понятно.

Чего не может представить воображение, особливо живое и вместе уродливое! Почему не вообразить, например, чер­ное — белым, круглое — четырехугольным, сумму всех углов в прямолинейном треугольнике меньше двух прямых и один и тот же определенный интеграл равным то ;/4, то это ; ? Очень, очень может, хотя для разума все это непо­нятно» (Цит. по кн.: См и л га В. В погоне за красотой. М., 1968).

Стоп! Вот автор и попался. Разумом он называет все то, что ему понятно, а непонятное, по его мнению, недостойно внимания. Недоверие к воображению есть в конечном итоге недоверие к самой поэзии.

Примерно в то же время и с тех же позиций подверга­лась яростным нападкам поэзия Пушкина и все его творче­ство. Обратите внимание: безымянный автор, ругая Лоба­чевского, в то же время явно намекает и на художественное творчество, в чем-то сходное с «воображаемой геометрией».

«За сим, и не с вероятностью только, а с совершенной уверенностью полагаю, что безумная страсть писать каким-то странным и невразумительным образом, весьма заметная с некоторых пор во многих из наших писателей, и безрассуд­ное желание открывать новое...»

Дело в том, что к середине 30-х годов XIX века в обще­стве уже четко сформировалась пагубная для науки и лите­ратуры концепция простоты. Истинная наука не нуждается ни в каких сложностях, что уж говорить о литературе. От литературы требовались простота и польза. Это заблужде­ние не изжито и до наших дней. В сложности и отходе от здравого смысла упрекали Фета, Тютчева, Блока, Брюсова, Белого, Хлебникова, Маяковского, Вознесенского. А в наши дни обвинения такого рода обращены к поэтам метаметафорического направления, но об этом речь впереди.

О затравленности Пушкина в последние годы жизни мы знаем многое. И вовсе не сверху, а из самых что ни на есть демократических слоев прессы слышались упреки и обви­нения в духе цитируемой рецензии на Лобачевского. «Подите прочь! Какое дело поэту мирному до вас»,— вырвалось у Пушкина не случайно. Меньше знаем о затравленности Лобачевского. Рецензия, я думаю, красноречивее всяких слов.

«Притом же, да позволено нам будет несколько коснуться личности. Как можно подумать, чтобы г. Лобачев­ский, ординарный профессор математики, написал с какой-нибудь серьезной целью книгу, которая немного принесла бы чести и последнему приходскому учителю? Если не уче­ность, то, по крайней мере, здравый смысл должен иметь каждый учитель; а в новой Геометрии не достает и сего последнего».

Вот атмосфера, в которой пересеклись параллельные пути Пушкина и Лобачевского.

Сегодня, когда наконец-то поколеблен миф о простоте Пушкина, есть все основания задуматься, какими глазами видел поэт вселенную.

Космос с его фундаментальными законами был всегда в центре внимания великого поэта. Одно из самых инте­ресных философских стихотворений Пушкина «Движение» (1825), посвященное космосу, роднит его поэзию с новей­шими представлениями о мире, возникшими на основе теории относительности А. Эйнштейна:




Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить;

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.




В этом стихотворении Пушкина предугаданы важные открытия современной науки, которая познает явления, не­доступные человеческому глазу, спорит с обыденной оче­видностью и побеждает ее.

Гениальный современник Пушкина Лобачевский впер­вые отказался от принципа наглядности, построив «вообра­жаемую геометрию», где через одну точку можно провести бесконечное множество параллельных линий, вопреки «очевидной» геометрии Евклида. Многие тогда сочли этот отказ от очевидности чудачеством ученого. Не случайно Булгарин, травивший Пушкина, с таким же рвением печатал (вкупе с Гречем) пасквили на ректора Казанского университета Лобачевского.

Мы не знаем, о чем беседовали Пушкин и Лобачевский во время своей краткой и, видимо, единственной встречи в Казани (о факте встречи Пушкина с Лобачевским в Казани в 1833 году и беседе между ними см.: Колесников М. Лобачевский, М., 1965). Пушкин собирал материалы о Пугачевском восстании. Может, не прошел мимо его внимания бунт вели­кого философа-математика против серой обыденщины, именуемой «очевидностью». Было очевидно, что земля плоская, а она оказалась круглой. Очевидна была геометрия Евклида, а геометрия Лобачевского оказалась более точной. Но никогда не станет для нас очевидным момент великого прозрения и в творчестве поэта, и в творчестве математика, и всегда мы будем помнить великие слова Пушкина: «Вдох­новение нужно в поэзии, как и в геометрии». Конечно, Пушкин понимал разницу между физикой и поэзией. Вот его замечательные строки из «Подражаний Корану»:




Земля недвижна — неба своды,

Творец, поддержаны тобой,

Да не падут на сушь и воды

И не подавят нас собой.




«Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!» — сказал Пушкин об этой картине мира. Но какова же вселен­ная Пушкина — действительно неподражаемая?

Пушкин на протяжении восьми лет писал в стихотворном романе картину вселенной, и если мы хотим понять его, то должны хоть на какое-то время увидеть небо его гла­зами. Мы должны научиться вместе с Татьяной Лариной




...предупреждать зари восход,

когда на бледном небосклоне

3везд исчезает хоровод,

и тихо край земли светлеет,

и, вестник утра, ветер веет,

и всходит постепенно день.

зимой, когда ночная тень

полмиром доле обладает,

и доле в праздной тишине

при отуманенной луне

восток ленивый почивает...




Этот «световой» портрет души Татьяны, созданный и» сияния звезд и рассвета, раскрывает и вселенную Пушкина.

Ведь и сегодня не всякий из нас, в ночи стоявший на дворе, видит ночную тень, «обладающую полмиром». Буквально такую картину впервые увидели лишь космонавты из окна космического корабля.

Пушкин смотрит на вселенную пристально и долго, поэтому она у него не бывает неподвижной.

Хоровод звезд — исчезает.

Край земли — светлеет.

Ночная тень — полмиром обладает.

Восток — почивает.

Роман насыщен движением света. В первой главе это мерцание свечей, фонарей, затем искусственный свет все чаще уступает место мерцанию звезд, тихому свету луны, ослепительному сиянию солнца. Вместе с Пушкиным погрузимся на время в эту стихию света. Вот образ Петербурга:




Еще снаружи и внутри

Везде блистают фонари...

Перед померкшими домами

Вдоль сонной улицы рядами

Двойные фонари карет

Веселый изливают свет

И радуги на снег наводят;

Усеян плошками кругом,

Блестит великолепный дом;

По цельным окнам тени ходят...




Но наступает момент, когда искусственный «веселый свет» бала растворяется в величественном сиянии белой ночи:




Когда прозрачно и светло

Ночное небо над Невою

И вод веселое стекло

Не отражает лик Дианы...




Далее картина ночной вселенной в восприятии Татьяны. После этого вселенная уже не покидает человека. Татьяна и луна неразлучны. При лунном свете пишет она письмо Онегину, вместе с луной покидает его кабинет после убий­ства Ленского. Но, пожалуй, самое удивительное в романе, когда бесконечное звездное небо и бег луны вдруг останав­ливаются в зеркальце Татьяны:




Морозна ночь, все небо ясно;

Светил небесных дивный хор

Течет так тихо, так согласно...

Татьяна на широкий двор

В открытом платьице выходит,

На месяц зеркало наводит;

Но в темном зеркале одна

Дрожит печальная луна...




Это неуловимое движение руки Татьяны, трепетное биение человеческого пульса, слитое со вселенной,— та вдох­новенная метафора, которая отражает единство человека и космоса. Трепет Татьяны передается вселенной, и «в тем­ном зеркале одна дрожит печальная луна». Роман «Евгений Онегин» расцвечен не цветом, а светом. Чаще всего свет романа — восход или заход солнца, отблеск свечей или ка­мина, свет луны, мерцанье розовых снегов, звездное небо. Основная палитра романа — это серебристое свечение звезд и луны, переходящее в золотистый и алый свет камина или солнца. Роман как бы соткан из живого света. Цвет, не связанный с естественным свечением, в нем почти отсутству­ет. Исключение составляют лишь «на красных лапках гусь тяжелый» и ямщик «в тулупе, в красном кушаке», Свет про­низывает роман, составляя космический фон.

Над могилой Ленского вместе с луной появляются Татьяна и Ольга: «И на могиле при луне, обнявшись, плакали оне».

Когда наступает момент прощания Татьяны с природой перед отъездом в Москву, мы вдруг с удивлением замечаем, что время может мчаться с быстротой неуловимой:




...лето быстрое летит.

Настала осень золотая

Природа трепетна, бледна,

Как жертва, пышно убрана...

Вот север, тучи нагоняя,

Дохнул, завыл — и вот сама

Идет волшебница зима.




В семи строках перед нами промелькнули лето, осень, зима. Год превратился в миг. Первая глава романа почти целиком посвящена показу одного дня Онегина, А здесь в одной строфе — год.

Или в разгар описания бала, где «бренчат кавалергарда шпоры, летают ножки милых дам», вторгается воспоминание автора об этих же балах. Вдумайтесь в это слово — воспо­минание. Рассказ о бале идет в настоящем времени, и вдруг об этом же бале Пушкин говорит как о прошлом: «Во дни веселий и желаний я был от балов без ума...» Одно и то же явление описывается из настоящего и из будущего времени. В момент последнего свидания Татьяны с Онегиным, когда




Она ушла. Стоит Евгений,

Как будто громом поражен, –




Пушкин сообщает нам, что все эти события происходили в далеком прошлом, в таком далеком, что умерла уже «та, с которой образован Татьяны милый идеал».




Но те, которым в дружной встрече

Я строфы первые читал...

Иных уж нет, а те далече,

Как Сади некогда сказал.

Без них Онегин дорисован.

А та, с которой образован

Татьяны милый идеал...

О много, много рок отъял!




Только что Онегин и Татьяна стояли перед нами. Еще Евгений «как будто громом поражен», а Пушкин сооб­щает тут же о смерти той, с которой образован «Татья­ны милый идеал», причем как о событии давно прошед­шем.

Да, прошлое, будущее и настоящее... Все это четко разделило. И очевидность говорит о невозможности быть одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем. Но та же очевидность говорит нам, что земля плоская... Может быть, поэт, живший в первой половине XIX века, видел время глазами человека XXI века?

Вчитываясь в строки романа, мы все глубже проникаемся ритмом вечности, все выше поднимаемся над хронологически ограниченным отрезком человеческой жизни. И видим мир в его неразрывном единстве, где человек и вселенная, прош­лое, будущее и настоящее неразрывны и обозначены словом «вечность».

Чтобы понять, насколько глубок переворот, совершив­шийся в душе Онегина, сравним это состояние безвременья с переполненным, хотя и трагическим ощущением времени, возникшим у Онегина вместе с любовью к Татьяне:




Мне дорог день, мне дорог час:

А я в напрасной скуке трачу

Судьбой отсчитанные дни.

И так уж тягостны они.




И дальше—строк», которые так любил Маяковский. Строки, переполненные ощущением жизни:




Я знаю: век уж мой измерен;

Но чтоб продлилась жизнь моя,

Я утром должен быть уверен,

Что с вами днем увижусь я...




Как это ощущение времени не похоже на состояние Онегина, когда он жил, «часов и дней в беспечной неге не считая», как это похоже на состояние Татьяны в момент прощания с природой, когда год превратился в один миг.

Итак, Пушкин дает две возможные модели мира. Один и тот же человек может в одном моменте времени почувство­вать вечность, и он же может не заметить, как прошли двадцать шесть лет его жизни. В первом случае бесконечен каждый миг ожидания, в другом — незаметно проходят годы и превращаются в пустоту. Помните это ощущение нарастающей пустоты в доме дядюшки Онегина, где «везде высокие покои...».

Человек совершенно по-разному может чувствовать в одной и той же вселенной. Он может сливать свой взор С бесконечностью звездного неба и свой слух — с журчанием ручья. А может, подобно дядюшке Онегина, просидеть со­рок лет и ничего не заметить, ничему не удивиться.

Вот как подробно описывает Пушкин картину вокруг дома Онегина в деревне:




Господский дом уединенный,

Горой от ветра огражденный,

Стоял над речкою. Вдали

Пред ним пестрели и цвели

Луга и нивы золотые,

Мелькали селы; здесь и там

Стада бродили по лугам,

И сени расширял густые

Огромный запущенный сад,

Приют задумчивых дриад.




Перспектива все время раздвигается. Господский дом стоит над речкою, и наш взгляд устремляется ввысь. Затем вместе с автором мы устремляемся вдаль, где пестрят и цветут луга, мелькают села, бродят стада. Все здесь в дви­жении все раздвигается в бесконечность. Даже сад сени «расширял» густые.

А что делал в этой бесконечности дядюшка Онегина?




Лет сорок с ключницей бранился,

В окно смотрел и мух давил.




Ощущение уходящего времени, ограниченности чело­веческой жизни возникает у читателя еще до гибели Ленского — в лирическом отступлении Пушкина над могилой Дмитрия Ларина:




Увы! На жизненных браздах

Мгновенной жатвой поколенья,

По тайной воле провиденья,

Восходят, зреют и падут;

Другие им вослед идут...

Так наше ветреное племя

Растет, волнуется, кипит

И к гробу прадедов теснит.

Придет, придет и наше время,

И наши внуки в добрый час

Из мира вытеснят и нас!




Каким же острым ощущением жизни надо обладать, что' бы, поднявшись над ограниченностью своей жизни, назвать добрым час, когда нас вытеснят внуки.

Взгляд Пушкина порой настолько поднимается над субъективным бытием, настолько растворяется в жизни природы, вселенной, в смене поколений, что личная смерть уже не кажется ему центральным событием. Он слишком остро чувствует жизнь во всех ее проявлениях — ему не остается времени для скорби над ограниченностью своей земной жизни.

Да, искусство учит нас и атому чувству. Чувству беско­нечной жизни, чувству бессмертия. Именно об этом говорят последние строки романа:




Блажен, кто праздник жизни рано

Оставил, не допив до дна

Бокала полного вина,

Кто не дочел ее романа

И вдруг умел расстаться с ним,

Как я с Онегиным моим.




Невозможно полностью дочесть роман жизни. Но когда бы он ни прервался, бокал всегда полон. Потому что жизнь бесконечна.

В последние минуты жизни Пушкин в полузабытьи словно пытался подняться ввысь по незримой лестнице и звал всех за собой,

Его поэзия была именно такой незримой лестницей в небо. Незримой, потому что Пушкин блистательно приме­нил метод древних — земными словами рассказывал о не­бесном.

Сегодня нет недостатка в фантастических произведениях о космосе, но все-таки самый большой отклик получили те произведения, где проблема космических контактов реша­ется на земле. Решается, но как?..

Источник —
Категории: 50% | Константин Александрович КедровПросмотры
СтатьяОбсуждениеПравитьИсторияЛичные инстру



© Copyright: Константин Кедров, 2010
Свидетельство о публикации №11002230465
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить

Рецензии
Написать рецензию
Другие произведения автора Константин Кедров


Все объявленияЯндексДиректДать объявлениеПрекрасный отдых в Авантель Клаб!
Спецпредложения для детей и родителей! Авантель Клаб Истра 4*
avantel-istra.ru · Москва Brother Innov-is I (NV-1)
Революция в мире шитья: эксклюзивная функция "печать + вышивка"!
www.nv-1.ru Вышивальные машины ! Супер цены !
Вышивальные машины, вышивальные аксессуары, все для вышивки по супер ценам!
Адрес и телефон · www.textiletorg.ru · Москва Вызов ветеринара на дом в Москве
Круглосуточно, оперативно, профессионально. Вежливый врач приедет к вам.
vet-konni.ru · Москва

Разделы: авторы / произведения / рецензии / поиск / кабинет / ваша страница / о сервере Ресурсы: Стихи.ру / Проза.ру

--------------------------------------------------------------------------------




Сервер Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил сервера и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о сервере и связаться с администрацией.


Ежедневная аудитория – порядка 30 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двухсот тысяч страниц. Более точная информация – по данным независимых счетчиков посещаемости Top.Mail.ru и LiveInternet, которые расположены справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

http://www.izvestia.ru/comment/article3135175/

http://www.proza.ru/2009/10/09/964

"Наше всё" у каждого своё
Константин Кедров
Я начал считать, сколько в России Пушкиных, и сбился со счета. Есть Пушкин самого Пушкина. Но их тоже великое множество. То гуляка праздный за пуншем и жженкой. То борец с тиранией, воспевший вольность. И все же Александр Блок справедливо заметил в своей предсмертной, так и не произнесенной речи, что мы знаем разного Пушкина.

Пушкин - революционер и республиканец, Пушкин-монархист, Пушкин - борец против крепостного права и Пушкин-крепостник. Пушкин-атеист (афей) и Пушкин, написавший "Пророка" и "Мирскую власть". Но все это лишь оттенило главное: Пушкин-поэт.

А "поэт в России больше, чем поэт". Еще жестче высказался Некрасов: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". Нет, Пушкин такого бы вовек не сказал. "Подите прочь, какое дело / Поэту мирному до вас".

Дерзкий прорыв совершила Марина Цветаева. Взяла да и начертала: "Мой Пушкин". Чтобы не придирались: мол, на самом деле он не такой. Пушкин Цветаевой, будучи потомком арапа, был черен, как памятник на площади. Она его в этом облике и воспела. Поэт - он всегда негр среди белых. Цветаева здесь продолжает самого Пушкина, написавшего своего "Арапа Петра Великого" и обронившего неожиданную фразу: "Под небом Африки моей". Моя Африка - мой Пушкин. Явная перекличка. Если вспомнить, что гадалка предсказала поэту гибель от "белого человека", оказавшегося блондином Дантесом, выстраивается целый каскад феерических аналогий.

Цветаева первая заметила, что Пушкин подарил нам двух Петров Великих и двух Пугачевых. Петр-полубог из "Полтавы" - прямая противоположность Петру из "Исторических записок" поэта. А сказочный Пугачев из "Капитанской дочки" - явный антипод свирепого самозванца, сдиравшего с людей кожу и смазывающего ружья человеческим салом. И то, и другое написал Пушкин. Контрастный черно-белый Пушкин Цветаевой ничуть не похож на гармоничного, уравновешенного Пушкина Ахматовой. Треуголка и растрепанный томик "Парни в тенистых аллеях Лицея", где позднее училась и сама Ахматова, - это настрой на всю жизнь. И этот поэт не выдумка. Памятник Пушкину напротив "Известий" своим изяществом и стройностью похож на камертон. Он был и останется нотой. "Не для житейского волненья, / Не для корысти, не для битв, / Мы рождены для вдохновенья, / Для звуков сладких и молитв". К такому Пушкину прильнул Блок, провозгласивший: "Поэт - сын гармонии". А под пером Брюсова Пушкин превратился в футуриста. Он нашел в стихах поэта множество скрытых анаграмм и ассонансных рифм. Банальную рифму "розы - морозы" Пушкин превратил в изысканную: "морозы - мы розы". "И вот уже трещат морозы / И серебрятся средь полей... / (Читатель ждет уж рифмы розы; / На, вот возьми ее скорей)".

Оставался один шаг, чтобы признать футуристов истинными правопреемниками Пушкина, что и сделал Маяковский в стихотворении "Юбилейное". Однако эгофутурист Северянин остался тверд: "Да, Пушкин мертв для современия, / Но Пушкин пушкински велик".

Есть еще Пушкин Лотмана и Пушкин Набокова. Читая их многотомные пояснения, вспоминаешь известное высказывание: важен не Шекспир, а примечания к нему. Есть еще Пушкин Вересаева, погрязший в долгах царю, да так и не расплатившийся. Я-то думаю, что сполна расплатился, хотя бы "Маленькими трагедиями", так и не напечатанными при жизни.

Сегодня под пером Андрея Битова вдруг объявился Пушкин-постмодернист. Слова этого Битов не произносит. Но его играющий веселый Пушкин, скачущий за зайцем, перебежавшим дорогу, - типичный постмодернист. Началось с ночной дуэли в "Пушкинском доме" среди множества гипсовых посмертных масок поэта, а завершается проектом памятника зайцу, спасшему Пушкина. Ибо, по версии самого Пушкина, он не успел к моменту трагедии на Сенатской площади именно из-за зайца. Но ведь и этот Пушкин не выдумка Битова. Поэт действительно любил игру.

В "Борисе Годунове" он явно играет в пьесы Шекспира вплоть до прямой реминисценции "народ безмолвствует". А "Пир во время чумы" - игра с драмой Вильсона "Чумной город". Даже самый популярный бренд "Я помню чудное мгновенье" - игра с текстом Жуковского, где - чуть не сказал "тоже" - есть "гений чистой красоты". Похоже, что кроме шоколадного Пушкина Петра Мамонова и бронзового - на мой взгляд, гениального - памятника Опекушина, есть еще и резиновый Пушкин.

А не прервать ли дурную традицию? Гений всегда безмерен, и каждая эпоха узнает в нем себя. Восторженный возглас "Пушкин - наше всё" не следует понимать буквально. Ведь в ответ раздалось контрастное эхо Андрея Белого: "Пушкин - наше ничто". Правда, согласно диалектике Гегеля всё и ничто - это единство и борьба противоположностей. Тезис и антитезис. Может быть, точнее всех оказался Тютчев: "Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет". И все же Белинский явно придавил Пушкина своей "энциклопедией русской жизни". Полно! Какая энциклопедия у Моцарта? А Пушкин - Моцарт русской поэзии. И в этом проблема. Легче и мелодичнее музыки Моцарта не было и не будет. Но в музыкальных кругах и об этой гениальной, сверхпопулярной музыке говорят: попса. Потому что художники, поэты и музыканты не могут скользить по наезженной колее. Миф о разрушительном авангарде родился в застоявшихся мозгах обывателей и закисших в кабинетах чиновников от литературы.

После площади Пушкина идет площадь Маяковского, как ни переименовывай ее в Триумфальную. Поэзия не терпит повторений. Второго Пушкина нет, и не надо. Перефразируя Маяковского, скажем: "Не делайте под Пушкина. / Делайте под себя".

Не случайно зек Синявский в книге "Прогулки с Пушкиным" заметил: "Гулять с ним можно". Что-что, а гулять мы любим. От шоколадного Пушкина до бронзового дистанция огромного размера. Но крайности сходятся. Бронзовый Пушкин обязательно становится шоколадным, а шоколадный - так или иначе, бронзовым.