Вроде бы какая ерунда: стишок, всего пара строчек… На деле же эпиграммы были серьезным оружием. Особенно они удавались Пушкину — ими он мог испортить репутацию противника мгновенно и навсегда.
Про Воронцова и саранчу
Новороссийский генерал-губернатор Михаил Воронцов был взбешен из-за Александра Пушкина, который под его надзором отбывал южную ссылку в Одессе. Поэт написал эпиграмму на Воронцова:
Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда…
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
Полуневежда, полуподлец? И это про Воронцова — человека с отличным образованием, который храбро сражался против Наполеона, а перед выходом русских войск из Парижа заплатил все долги офицеров и солдат местным жителям (около 1,5 миллионов рублей; чтобы собрать их, Воронцов продал родовое имение). И в чем он, начальник края, так провинился перед каким-то ссыльным? Да всего лишь отправил того в «командировку», чтобы выяснить, насколько успешно идет борьба с саранчой. В Одессе давно шептались, что Пушкин крутит роман с его женой Елизаветой Воронцовой. Вот генерал-губернатор и решил хотя бы на время отослать столичного поэта куда подальше. Пушкину это не понравилось и, по легенде, вернувшись в Одессу, он даже написал Воронцову издевательский отчет о своей поездке:
САРАНЧА
23 мая — Летела, летела,
24 мая — И села;
25 мая — Сидела, сидела,
26 мая — Все съела,
27 мая — И вновь улетела.
Коллежский секретарь
Александр Пушкин.
А потом накатал и несправедливую эпиграмму про полуподлеца. Воронцов в ответ написал на Пушкина докладное письмо, в котором потребовал исключить его из списка чиновников Министерства иностранных дел за «дурное поведение». История закончилась тем, что Александра Сергеевича сослали в Псковскую губернию, а умница Воронцов в глазах потомков превратился в «полуневежду».
Месть отвергнутого ухажера
Переплюнуть эпиграммы Пушкина по грубости и оскорбительности мало кому удавалось. Например, Александр Сергеевич написал стишок на вице-президента Санкт-Петербургской академии наук князя Дондукова-Корсакова, считая, что тот чинит цензурные препятствия его стихам.
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что ж**а есть.
Во времена Александра Сергеевича всем было понятно, на что намекает поэт: говорили, что место вице-президента академии князь получил по протекции министра просвещения Уварова, который был известен своими нетрадиционными сексуальными похождениями…
Не менее обидной получилась эпиграмма «Орлов и Истомина»:
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, е*.
Балерина Истомина — красивейшая женщина Петербурга — предпочла Пушкину генерала Алексея Орлова. За что оба и поплатились. А нечего было отвергать ревнивого Александра Сергеевича.
Клюква вместо пули
Пушкин в эпиграммах не жалел даже друзей. Однажды он прошелся по лицейскому товарищу Вильгельму Кюхельбекеру:
За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно —
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно.
Разозленный Кюхельбекер вызвал Пушкина на дуэль. Это был необычный поединок — секунданты зарядили пистолеты клюквой. Первым выстрелил Вильгельм и промахнулся. А Пушкин стрелять отказался. После этого состоялось бурное примирение. Кюхле было не впервой страдать от поэзии друга. В журнале «Лицейский мудрец» юный Пушкин опубликовал эпиграмму, в которой говорилось, что у Кюхельбекера очень занудные стихи. После этого несчастный Вильгельм решил утопиться в царскосельском пруду, но его вовремя вытащили.
Катерина Кузнецова
Интересные факты
От похвалы до оскорбления
Изначально эпиграмма была вполне невинной. В античную эпоху так называли надписи на изваяниях, алтарях, щитах, вазах. Чтобы облегчить труд гравировщика, который работал на твердом материале (чаще всего камне), текст должен был быть коротким. Эти эпиграммы никого не высмеивали. Например, надпись на кувшине для вина (VIII век до н. э.) сообщает, что сосуд вручили самому умелому танцору: «Тот, который из всех плясунов отменно резвится».Однако уже к первому веку нашей эры эпиграмма окончательно трансформировалась в ироническое или сатирическое стихотворение «на злобу дня».
В России она как отдельный жанр утвердилась только к XVIII веку. Причем изначально не переходила на личности, а была направлена исключительно против какого-либо общественного порока. Первый наш крупный эпиграммист Антиох Кантемир даже писал: «Имена утаены, одни злонравия сатирик осуждает».
Но, видимо, и авторам, и читателям все это в какой-то момент показалось пресным, и вскоре появились куда более острые стишки, направленные уже против конкретных людей. Например, в том же XVIII веке актер и основатель русского театра Федор Волков написал эпиграмму на сподвижника Екатерины II Алексея Орлова:
Всадника хвалят: хорош
молодец;
Хвалят другие: хорош
жеребец;
А я так примолвлю: и конь,
и детина —
Оба пригожи, и оба — скотина.
А некий аноним написал эпиграмму на смерть Григория Потёмкина:
Прохожий, помоли всевышнего
творца,
Что сей не разорил России
до конца.
«Если ты не согласен с эпохой, охай»
Не менее популярными эпиграммы были и в XX веке. Зачастую их передавали из уст в уста, как анекдот. Филолог, доктор наук и диссидент Ефим Эткинд собрал в специальный сборник 323 эпиграммы, которые ходили в период с 20‑х по 60‑е годы. Вот некоторые из них:Если ты не согласен с эпохой,
Охай.
(Юрий Тынянов)
На Сергея Михалкова
Что ему недоставало,
Он тотчас же доставал,
Самый главный доставала
Из московских доставал.
(Лев Никулин)
На советского читателя
К литературе тяготея,
По магазинам бегал я,
Купил себе Хемингуэя,
Не понял ни хемингуя.
(Автор неизвестен)
«Ты сам себе копаешь яму»
Острыми эпиграммами прославился актер Валентин Гафт.На Лию Ахеджакову
Актриса Лия Ахеджакова
Всегда играет одинаково.
На Андрея Мягкова
Не будь «иронии» в судьбе,
Мы б и не узнали о тебе.
На себя
Когда ты сочиняешь эпиграммы,
Ты сам себе копаешь яму.
