Бери шинель, пошли домой

Булат Окуджава

А мы с тобой, брат, из пехоты,
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счёты,
Бери шинель, пошли домой!

Война нас гнула и косила,
Пришёл конец и ей самой.
Четыре года мать без сына,
Бери шинель, пошли домой!

К золе и к пеплу наших улиц
Опять, опять, товарищ мой,
Скворцы пропавшие вернулись,
Бери шинель, пошли домой!

А ты с закрытыми очами
Спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери шинель пошли домой!

Что я скажу твоим домашним,
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним,
Бери шинель пошли домой!

Мы все — войны шальные дети,
И генерал, и рядовой.
Опять весна на белом свете,
Бери шинель, пошли домой!

ТЫ ДОЛЖНА…

Юлия Друнина

Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть «Не смей!»
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
«Сестрица!»
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит…

МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Семен Гудзенко

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали… Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя —
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется — долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье — нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

…Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем —
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

ПОБЕДИТЕЛЯМ
Анна Ахматова

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть…
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Незатейливые парнишки —
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,—
Внуки, братики, сыновья!

И. Забуга

Ни звуков оркестра, ни слез, ни речей.
В молчанье окрестность. Хоронят парней.
В солдатской могиле — десятки мужчин:
Лишенные силы, лежат как один.
Устало лопаты мелькают вдали,
Как будто солдаты жалеют земли.
И вдруг: «Подождите!» — подвозчика крик…
Глядят на убитых — застыли на миг.
Вдоль борта на бричке, средь павших вчера,
Раскинув косички, лежит медсестра.
Глядят виновато, не зная, как быть:
В могилу к солдатам иль рядом долбить?
На лицах смятенье: нелегок их труд!
К какому решенью солдаты придут?
Дымят самокрутки, мрачнеет заря,
И сосны в округе в молчанье не зря…
Январская стужа: земля — что гранит.
Нелепая служба — солдат хоронить!
Минуя воронки, телеги скрипят,
И вот в стороне уж кирками стучат.

Ю.Воронов

В блокадных днях мы так и не узнали…
В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта?
Нам в сорок третьем
Выдали медали,
И только в сорок пятом —
Паспорта.
И в этом нет беды…
Но взрослым людям,
Уже прожившим многие года,
Вдруг страшно оттого,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда…

 

О СЕБЕ
Петр Сидоров

Я до Варшавы
Шел с пехотой,
Оглох от танковых атак.
Ел, все, что было…
И с охотой –
Курил лесной эрзац-табак.

«Колун» варил
В консервной банке,
Окопы рыл среди болот.
На животе сушил портянки
И «продавал цыганский пот».

И пулеметной
Жесткой плетью
В боях исхлестан до костей,
Я бился насмерть
С черной смертью,
Но не поддался даже ей.

Стоял, как трактор на ремонте,
С немецкой пулею в бедре…
И, как положено на фронте –
Тельняшку жарил на костре.
И сам «Максима» первый номер –
Косил непрошенных гостей.
Но в День Победы
Чуть не помер
В объятиях радостных друзей.

Пришел домой…
Но не крылечка,
Не материнских теплых рук…
Холодная чернела печка,
Ржавел заброшенный утюг.

И слезы жгли
Похлеще водки,
Я наземь бросил костыли,
Снял полинялую пилотку,
В кисет насыпал горсть земли.

Евгений Иванов

Когда последний взрыв раздался,
Не умерла война во мне:
Я долго, долго оставался
Солдатом в мирной тишине.
Глядел на нивы и опушки,
Но лезли мысли прежних дней:
Как лучше здесь поставить пушки,
Где вырыть линию траншей.
У каждой речки мимоходом
Глаза, как требовал устав,
Искали «скрытые подходы»
И «ось» десантных переправ.
Боями бредил в сновидениях,
Порой все ночи напролет,
То отдавал распоряжения,
А то командовал: «Вперед!»
Жене, что в бок меня толкала:
«Да не шуми, проснись, чудак»,
Хрипел тревожно и устало:
«А ты сюда попала как?»
Когда последний взрыв раздался,
Не умерла война во мне:
Я долго, долго оставался
Солдатом в мирной тишине.

Булат Окуджава

Ах война, что ж ты сделала подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры,
На пороге едва помаячили
И ушли за солдатом — солдат…
До свидания мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад
Нет, не прячьтесь, вы будьте высокими
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы, и все-таки
Постарайтесь вернуться назад.
Ах война, что ж ты подлая сделала:
Вместо свадеб — разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестренкам своим.
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад…
До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.

"Когда говорят пушки, музы молчат!..."



Не молчите, музы, если пушки злятся,
если свищут пули, расселяя смерть.
В этот час, напротив, вы должны подняться
над порочным миром и любовь воспеть.

Если в чистом небе снова тучи вьются
и грозят пролиться страшною бедой,
музы не уходят, музы не сдаются,
а встают бок о бок с нами в общий строй.

Средь огня и дыма в дни кровопролитий,
средь неразберихи, хаоса и тьмы,
посреди раздора, музы, не молчите,
растопите лето посреди зимы!

Через плач и крики, жалобы и стоны
свой подайте голос, как надежды луч!
Помогите сбросить каски и погоны
и закрасьте белым глыбы чёрных туч!

К совести взывайте, к разуму зовите,
расскажите правду о добре и зле;
и под наведённым дулом не молчите,
на войне, в неволе, в петле, на костре!

Музам не пристало прятаться за двери.
Не они, то кто же снимет с сердца груз?
И когда уж больше ни во что не верим,
мы живём, быть может, только за счёт муз.


© Copyright: Татьяна Благоразумова,

источник