Семь стереотипов в классической музыке |
**Считается, что если ребенку давать слушать Моцарта и Баха, это благоприятно отразится на его умственных способностях. Почему?
Баулина Мария, нейропсихолог, кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии Российского государственного медицинского университета, специалист психологического центра [Просвет]: |
«Это достаточно популярный миф, но я хотела бы рассмотреть эту тему глобальнее. Дело в том, что в классическая музыка характеризуется устойчивым ритмом. При длительном прослушивании классической музыки биоритмы нашего мозга подстраиваются под этот ритм, происходит активация височных долей нашего мозга. Классическая музыка нам приятна, потому что мы можем повторить ее мелодию. Современная поп-музыка и самые обычные детские песенки также хорошо влияют на процессы работы головного мозга детей, потому что предсказуемый ритм и куплетно-припевная форма учат ребенка самым простым моделям органичной структуры, способствуют организации его системного мышления. Итак, классическая музыка в большей степени обладает четким ритмом, предсказуемостью мелодии, здесь уравновешено звучание инструментов (нет такого баса, как, например, в рок-музыке). Поэтому прослушивание классической музыки помогает ребенку стать более музыкальным, а, значит, быстрее освоить навыки речи, уловить правильные речевые интонации».
Екатерина Левикова, ведущий психолог семейного центра [«Ого-город»]: |
Светлана Нестеренко, заслуженный работник культуры РФ, профессор, заведующая кафедрой сольного пения [АХИ имени В.С. Попова]: |
Сбалансированные отношения между этими элементами во время пения позволяют исполнителю работать с большим коэффициентом при меньшей затрате сил и практически без напряжения на голосовых связках во время их вибраций. Безусловно, у каждого певца есть свои внутренние ощущения во время пения, например, во время исполнения у высоких сопрано часто вибрируют кости лица, но на психику это вряд ли влияет. Что касается крика, то любой резкий внезапный звук — это всегда травма для голосовых связок, в этот момент они сильно соприкасаются друг с другом в одной точке. Не полезно говорить тихо, от этого связки перегружаются. Вообще наш голос зависит от многих факторов, в частности, от гормонального фона. Считается, что у женщин, обладающих низкими голосами, больше мужского гормона — тестостерона».
Примечание:
Импеданс — это состояние координации между дыханием, резонаторами (бывают головные и грудные резонаторы), диафрагмой и рупором. Рупор — расстояние от голосовых связок до рта.
[Петр Айду], руководитель музыкальной лаборатории театра Школа Драматического Искуства, педагог МГК им.П.И.Чайковского, композитор, мультиинструменталист: |
В целом, я думаю, что принцип оркестра без дирижера можно сравнить с механизмом управления машиной, которая может ехать как на дизельном топливе, так и на бензине. Цель одна: чтобы ехала. В оркестре без дирижера практикуется другой метод работы и другая система взаимодействия людей. Если в монархическом государстве убрать царя, оно развалится, потому что оно к этому не готово. А если в демократическом государстве убрать царя, это на его работу не повлияет. Так и в оркестре».
Контрабас — мужской инструмент?**
Николай Горшков, контрабасист оркестра Большого Театра, контрабасист оркестра Musica Viva под управлением Александра Рудина: |
«В современной жизни никто контрабас не носит. Поэтому у виолончелистов в этом плане жизнь хуже, им каждый день на репетицию приходится носить 3,5 кг, а нам — только смычки. Сам контрабас весит по моим ощущениям около 10 кг. Если контрабас тяжелый, это значит, что он сделан из толстого дерева, и звук у инструмента будет хуже. У меня, конечно, есть свой личный инструмент, но я к нему не прикасался уже несколько лет, потому что на месте работы всегда есть казенный. Каждый раз мне приходится привыкать к новому контрабасу, но партии в оркестре не такие сложные, проблемы могут возникнуть в сольной партии, но в оркестровых произведениях это встречается редко. Если контрабасиста приглашают выступать на каком-либо концерте, адекватные люди обычно понимают, что с транспортировкой инструмента возникнут трудности, поэтому часто в гонорар входит стоимость такси».
Михаил Кекшоев, концертмейстер группы контрабасов ГАСО им. Е.Ф. Светланова, заслуженный артист России: |
«У меня 2 личных инструмента. Ведь я работаю концертмейстером, и моя степень ответственности выше, чем у музыканта в оркестре, поэтому мне приходится скрупулезно разучивать текущий репертуар. У нас в оркестре задействованы 8 контрабасистов, всего есть 18 контрабасов (контрабасы для сцены и для гастролей). До контрабаса я играл 8 лет на виолончели и мне, конечно, приходилось ее носить. Это очень хрупкий инструмент: бывало, что он разбивался. Девушки на контрабасах играют, например, одна моя ученица уже сейчас играет в оркестре Владимира Спивакова».
Есть и другие инструменты, правда, на них мало кто хочет играть.**
Валерий Жаворонков, концертмейстер группы валторн ГАСО им. Е.Ф. Светланова: |
«Валторна занимает среднее звено между деревянными, медными и струнными инструментами, именно поэтому она часто встречается в квинтетах. Несмотря на всю эту красоту, с каждым годом желающих заниматься на валторне становится меньше. В прошлом году приема на валторну в Консерваторию вообще не было. Эта пауза в инструментальной школе может повлечь за собой значительные последствия. Кто тогда будет играть в оркестрах и что оркестры будут играть, если не будет валторн?»
Антон Королев, ведущий авторской программы «Ночь коротка» о классической музыке на радиостанции «Русская Служба Новостей», музыкант, организатор Квартета флейт имени Шаде: |
«Классические музыканты зарабатывают мало, поскольку шоу-бизнес в классической музыке довольно странный. Да, все знают Владимира Спивакова, Юрия Башмета, но есть множество других выдающихся музыкантов, о которых знают только специалисты. Нужно найти талант, заниматься им, а у нас фактически нет школы импресарио. Но проблема не только в этом, проблема еще и в музыкантах. Когда музыкант отказывается играть хотя бы за символические деньги свой концерт, это означает, что он теряет свою квалификацию, остается без возможности выйти на публику и вообще профессионально вырасти. Нужно давать публике узнавать тебя больше, напоминать о себе, необходимо показывать, как хорошо ты играешь, уметь зажечь интерес. Отказываясь от концерта, музыкант совершает ошибку. Жалобы на мелкие деньги — это только отговорка. Работа врача — лечить, священника — крестить, музыканта — играть. Есть такой анекдот: дирижер на репетиции просит оркестр: «А теперь сыграйте это, как будто вы играете в Нью-Йоркском филармоническом оркестре», один из музыкантов настраивается и бурчит себе под нос: «А вы заплатите мне столько, сколько платят в Нью-Йоркскомфилармоническом оркестре?». Ему хоть десять зарплат дай, он все равно не сыграет так. Потому что нужно каждый день точить мастерство, создавать спрос. Сегодня в музыке, как в рекламе: если ты придумал продукт и знаешь, как это сыграть, этого мало, нужно уметь подать себя.
Другое дело, что публика не привыкла к тому, что труд музыканта должен хорошо оплачиваться. Это раньше было так, что музыканты просили кассиров по личной договоренности платить им ассигнациями, а не золотом. Причина: тяжело тащить. А сейчас у нас такая картина: две девушки, играющие на арфе и флейте, за весь день работы в ресторане «Пушкин» получат всего 1500 рублей, которых хватит только на чай и пирожное в этом ресторане».
Рубрики: | Обо всем |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |