— Елена Всеволодовна, дневники — это, как правило, очень личное, не для других… И вдруг — книга.

— Может быть, кого-то разочарую, но это совсем не те дневники, где расписано, кто какое дерьмо или кто кому нагадил, перед кем виноват. Нет, это — творческая лаборатория большого художника: его впечатления о жизни, внутренняя работа. Всю жизнь Ролан Антонович прилагал огромные усилия, чтобы расти — расти в своем творчестве, в своей душе, в своих мыслях, он как-то написал такие строки: “Я длинноват еще себе,/Широковат в плечах немного,/Но я покорствую судьбе,/Надеюсь, подрасту дорогой,/Дорогой не скажу куда —/Слова великого поэта, —/А я и не спрошу про это,/Я очень не хочу туда”...

В последний год жизни Ролан Антонович сам сделал наброски, которые назывались “Путешествие по дневникам” — он готовился к книге, но не случилось…

— Многое не вошло в издание по “цензурным соображениям”?

— Нет, крайне мало. Допустим, Ролан Антонович пишет, что ему неприятно работать в секретариате Союза кинематографистов и объясняет почему, указывает фамилии. Я подумала, что будет этичнее не публиковать некоторых имен. Живы близкие тех людей, им может быть больно. Хотя в оригиналах все это хранится… Главное читатели поймут — Быков покинул секретариат, поскольку детский кинематограф там мало кого интересовал, голос Быкова был просто как глас вопиющего в пустыне… Он начал самостоятельно организовывать международный Фонд кино и телевидения для детей и юношества. Но что такое одному человеку идти против всей страны, махины, которая развернулась совершенно в другую сторону и по ходу к счастливому капитализму потеряла вообще все ориентиры? По сути дела это его и убило.

Будучи в блистательной режиссерской форме, человеком, у которого голова лопалась от задуманного, написанного — он наступил на горло собственной песне и каждый день ездил в Фонд, где с 9 утра до 9 вечера занимался оргвопросами. Тринадцать студий фонда сняли 86 фильмов: без голых задниц, без мата, но, увы, — прокат в то время умер... Несколько картин успели получить международные премии, но это ничего не значило. Ролан Антонович пришел к Ельцину: “Все говорят: “Дайте”, я говорю: “Возьмите!” Ельцин удивился: “Надо же, давайте, пусть покажут эти фильмы по телевидению”. 13 показали, в том числе “Любовь” Валерия Тодоровского, потом сказали: а кто нам будет за время платить? Это сейчас каналы покупают картины у продюсеров, а тогда мало что “отыщи деньги снять кино”, так еще “заплати за показ”. Руки опускались...

Из 86 картин по крайней мере десять могли пополнить золотой фонд нашего детского кино. Там и работа Бодрова-старшего, и Саввы Кулиша. Увы! Я даже представления не имею, где сейчас находятся все те фильмы.

	На съемках фильма "Докер", 1973 г.

— “Я побит — начну сначала!” — какие поражения были самые тяжелые, после которых Ролан Антонович мог так сказать?

— Ну подумайте, как мог себя чувствовать человек, у которого положили на полку одну из его лучших ролей в фильме “Комиссар” Александра Аскольдова, положили на полку “Операцию “С новым годом!” Алексея Германа, вышедшую под названием “Проверка на дорогах” только через 20 лет? “Андрея Рублева” положили на полку (3 года, по-моему, лежал). Лучшие роли, которые сразу сделали Ролана Антоновича тем Быковым, которым его знают и любят зрители…

Не давали делать задуманное: 15 лет он пробивал “Ревизора”, пять лет стоял в плане, а отдали Гайдаю. Потому что после Быковского “Айболита-66” чиновники опасались: что он там еще придумает? “Нормальные герои всегда идут в обход”, “Лекарств дорогих мы не употребляем, больной умрет, так он и так умрет” — что он имеет в виду?.. Сколько он за “Чучело” воевал!

Несыгранную роль Пушкина закрыли, а он не просто был ей “беремен”, — люди, видевшие репетиции, считали, что это будет потрясение, откровение для зрителя... Очень многое было похоронено, и очень много было ран душевных, тем более актер — “человек без кожи”, материал для роли — это он сам…

До 57 лет Быков был заслуженным артистом РСФСР — самый старый “заслуженный артист” среди известных актеров. И это тогда, когда простые люди не отпускали его со сцены, а его творческие вечера длились по 2,5—3 часа, превращаясь в показ каких-то несыгранных ролей, совместное чтение сценариев, ответы на вопросы. Он был любим народом, чувствовал себя частью народа и никогда не относился к публике как к быдлу или с убеждением “ничего, эти схавают”...

— Ваш сын, Павел Санаев, в одном из интервью сказал, что к Ролану Антоновичу обиды не прилипали. Действительно, несмотря на все испытания, это было так?

— Да ведь разве только чиновники “обижали”? Например, он работал в ТЮЗе. У него был очень звонкий голос, и наш великий радиорежиссер Николай Литвинов часто приглашал его на свои постановки. Для Быкова, при дикой занятости и копеечной зарплате в ТЮЗе, это была возможность просто “на штаны заработать”. И вдруг приглашения обрываются. Через много лет, через 20, наверное, Ролан встретил Литвинова на улице. Обнялись, расцеловались, и Николай Владимирович сказал: “Знаете, а мне шептали ваши коллеги-ТЮЗяне (вместе с которыми Быкова приглашали на радиопостановки. — “РД”), что вы обо мне плохо говорите”. Уже дома Ролан Антонович взволнованно пересказывал мне: “Ты знаешь, у меня даже слезы из глаз брызнули — “Я ведь вас обожал всю мою жизнь!”

Но вот так делали, чтобы убрать конкурента... Жизнь вообще приучает людей держать удар. Побеждает сильный и терпеливый, подчас — более терпеливый.

— Недавно прошла информация, что новую автобиографическую книгу готовит и ваш сын…

— Не знаю, насколько она автобиографична, все еще в рабочей стадии находится, предварительное название “Исповедь раздолбая”. Я смогла прочесть две главки, а что получится в итоге, Павел и сам пока не знает.

	Павел Санаев.

— Павел сказал, что, когда он был ребенком, между вами установилось правило обо всем друг другу рассказывать — сейчас так же?

— У него теперь прелестная молодая жена, и, наверное, сейчас он больше делится чем-то с ней, но это совершенно не отдалило нас и не испортило наши отношения. Я не буду из него вынимать душу, если что-то посчитает нужным — расскажет сам.

— Тяжело было перейти на роль свекрови?

— Да нет, мы живем отдельно, и я не лезу в их кастрюли, в их личные дела. Я желаю им быть семьей, вот и все.

— Что вы можете сказать о своем родительском доме? Многие сразу вспомнят “Похороните меня за плинтусом” — книгу, фильм…

— Я бы советовала больше читать книгу, чем ориентироваться на фильм. Мне кажется, что книга все-таки о любви, а фильм немножко получил крен в ненависть… Если говорить, что я думаю о семье вообще, то с высоты прожитых лет понимаю: отношения в родительском доме — это то, на чем потом строится вся жизнь. Они могут погубить ребенка или подготовить его к самостоятельности и давать дополнительные силы жить, сопротивляться уже во взрослые годы.

— Павел сказал, что за повесть он расплатился своим детством. Слово “расплатился” не слишком жесткое?

— Я не вижу здесь ничего жесткого. Потому что книга хоть и не стопроцентно, но все-таки автобиографична. Рассказать то, что там рассказано, — значило фактически содрать с себя кожу.

Эта книга писалась, как говорят, кровью сердца… Паша действительно не считал свое детство счастливым. Но правда и в том, что, создав повесть, он пришел к прощению, к милосердию, к пониманию своей бабушки и не только бабушки… Он ведь чувствовал себя оставленным ребенком. С его отцом мы расстались, когда Паше было 2,5 года, и больше он его не видел. Отца ему заменил дедушка, потом Ролан — и в этом смысле Паша не был обделенным мальчиком. Но все равно, пока ты живешь у бабушки, где тебе не очень хорошо, ты постоянно хвораешь и маму видишь урывками — конечно, счастья мало. Детство вообще не самая счастливая пора, это глубокое заблуждение. Но это длинный разговор, для другого раза. Во всяком случае, Павел все сказал, на мой взгляд, правильно.

Из книги “Ролан Быков. Я побит — начну сначала!”

(Примечание: мы выбрали те отрывки, которые касаются взаимоотношений взрослых и детей. Хотя прошло почти 30 лет, поднятые Быковым вопросы не только не устарели, но звучат еще острее.)

1979 г.

…По данным проката, дети и юноши составляют 70% зрительного зала, поэтому разговор о мировом экране без учета самого многочисленного зрителя был бы наполовину неполон… Это важный зритель — бесценный. Это талантливый зритель…

Победа развлекательного детского кино, забавного и милого, теплого (помои). Но когда это талантливо, весело, когда игра — победа над пошлостью. Поэтому лучшими фильмами были “Шла собака по роялю” и “Приключения Болека и Лелека”…

Надо показывать мир взрослых… Героя воспитывать лучше на примере Чапаева, чем на примере пионера Вовы, который не испугался хулигана Васи и защитил девочку Таю. Даже на мушкетерах лучше…

Герои труда, герои боев, герои морали и герои любви — вот необходимые герои кинематографа для детей сегодня… Сила примера жизни взрослого человека — неисчерпаемая тема и невероятно полезная.

Однако пример великих — наверное, единственный… Старшие не скупятся рассказывать о своем опыте, но объективность их рассказов часто сомнительна. Как было бы полезно рассказать молодому поколению о жизни не так, как это делают родители, начиная: “Мы в твои годы…” О взрослой жизни родители говорят с детьми не так уж часто. А это важно: что к чему приводит, что куда ведет…

Детям нужно очень многое — герой, утверждение радости жизни, оптимизм, и фантастика, и сказка, и проблемы — и через детские проблемы, учеба их постигать (“Друг мой, Колька”), и лес, и поле, и сад, и завод. Но я острее острого чувствую необходимость однажды поговорить с ними о таких интимных вещах жизни взрослых, как замужество, любовь, страсть, будни, семья, бюджет, развод, муж и т.д. Я не боюсь, что потревожу их безвинность — они уже играют в это. “Папа, — говорит трехлетняя девочка папе, — давай играть в мужа и жену, ты мне будешь говорить, а я на тебя буду кричать”. И среди весенних надписей “Коля+Жанна=любовь” можно уже прочитать: “Таня+Петя=развод!” Дети не слепые, не болваны, не недоумки — они все видят. У себя, у соседей, в школе, в пионерском лагере — везде. С ними говорит жизнь. Должно говорить и искусство…

Отчего же фильм моей мечты не взрослый? А оттого, что меня не будет интересовать: так разводиться или нет, страдать или нет? Терпеть или давать сдачу? Меня будет интересовать вопрос стартовой ориентации: любить или нет, есть она или нет? Есть!!!

* * *

Год ребенка. Какой героический подвиг был совершен после революции, когда молодое государство кинулось на помощь детям, сиротам… В результате ясли, детские консультации, обеспеченная беременность, санатории, пионерлагеря, Дома пионеров, детский туризм, бесплатное обучение и т.д. Как все это делается сегодня? С детским кино и телевидением худо. Лучше, конечно, чем во многих странах, но тем не менее положение не привилегированное, а наоборот, ущемленное по сравнению с другими жанрами…

…дети наши растеряны душевно. Они очень много знают того, что им знать не положено, а главное… появились дети бедных и дети богатых, детство атаковано мещанством, обывательщиной, вещизмом. Думают о выгоде, лижут ж… своим богатым родителям, сходят с круга, с детства мучаются от несправедливости, от аморальности, теряют веру в высокое. Мораль, нравственность, мир чувств — вот где ребенок нуждается в помощи. Еды ему хватает (мне хватало даже в военные тяжкие годы), а вот веры, интеллекта, духовной чистоты, справедливости — нет…

* * * 

…Тендряков писал, что нельзя воспитывать нашу молодежь, не показывая в искусстве теневых сторон жизни, но я думаю, что проблема не только в этом: нельзя правильно воспитывать молодежь, не показывая ей прекрасных людей нашей живой жизни.

Казалось бы, кто против? А вот именно в этом весь вопрос: хороший человек в реальной жизни не всегда удачлив, не всегда благополучен с точки зрения мещанина, его существование мещанину ни о чем не говорит и ни в чем не убеждает — ему подавай хорошего человека, но при этом преуспевающего и материально, и общественно, что требует дополнительных и самых серьезных объяснений.

* * *

…Я всегда искал темы и художественные формы для детей, стремился создавать фильмы с высокопоэтическим языком, ставил комедии, вещи радостные, карнавальные и философские.

Это надо.

…Все кричат о необходимости вмешательства сексологов в воспитание, но право, они тут решительно не помогут. Они нужны, но как врачи, а не как воспитатели душ, не как лекари душ, не как властители дум…

…в международный год ребенка наша обязанность — создать телевидение для детей мира… я мечтаю о пятой программе… международной. О программе шедевров, о мировом обмене.

1980 г.

…огромная опасность в разговоре с подростками — встать на позицию всезнания. Один академик, обращаясь к ребятам, все время говорил: “Надо понять одну простую мысль” и “Надо запомнить одну простую вещь”. Ясность в понимании проблем подростков — для меня явление очень подозрительное. Отчего так? Оттого, что проблемы подростка в конечном счете упираются в проблемы вечные, а быть знатоком вечных проблем довольно легкомысленно и даже пошловато.

* * *

Господи! Полгода последней десятки до шестидесяти — как не бывало! Ничего не сделано. Все ремонт, ремонт. Все мечты. Как будто я и не работаю на студии! Может, театр попросить? Новый ТЮЗ? Старый переделывать мудрено. Там свои пригорки-ручейки. Свои “арцысты”! тоже сто лет уйдет на переделку. Некогда. Некогда. Некогда!

Когда дети смотрят кино вместе с родителями — родители волей-неволей в своей родительской воспитательной роли. Они и развлекаются не тем (чем обычно сами), и ценят не так (как обычно в роли зрителя).

1981 г.

Написал записку в ЦК о детском кино, отдал Львовскому, он Грамматикову (!), тот Хмелику. Хмелик оставил 9 пунктов (ха!) и не написал, что детское кино скатилось вниз. Тогда о чем разговор?

* * *

…ХОЧУ СТАВИТЬ “ЧУЧЕЛО” ЖЕЛЕЗНИКОВА.

* * *

…надо ответить на вопрос, отчего же бросают детское кино? Но что такое — детское кино? Какие качества у него? В чем отличие? Во-первых, детское кино, литература, театр — это в первую очередь государственный и общественный вопрос об организации дела! Нет детского солнца или детского моря, но когда организован “Артек”, и солнце, и море — детские. Нет детского леса, детского мяса и детского хлеба, но когда они отдаются ребенку в летнем лагере — они детские… Итак, искусство для детей — это искусство, которое организованно отдано детям. …это не только организационный вопрос — он воспитательный, он политический (он часто — благотворительность). В виде благодетеля выступает государство (за которое ребенок должен вечно благодарить Бога). Но в конечном итоге благотворительность безнравственна в развитом обществе.