Настроение сейчас - скорее спать

Хочется вырезать давно не работающий орган из трупа, на чьей синей ноге висит карточка с номером и пометкой год такой-то, счастье такое-то. Вытащить, положить на операционный стол и заставить работать снова. Одно "но", ни одну мертвую ткань невозможно заставить функционировать без видимых отличий от настоящей жизни. Был такой фильм, "Кладбище домашних животных", там картину расписали как полагается. Что бы вы не попытались вернуть, если оно "мертво", таким как при жизни уже не будет. Есть только один выход - сохранить в памяти и помнить это только живым, только прекрасным, только счастливым.

Совсем не обязательно быть наркоманом, чтобы видеть эту жизнь в красках диотиламида лизергиновой кислоты. Впрочем, страдать шизофренией в наше время тоже ничего страшного. Да какая, собственно, разница. И к чему бы я. Да, точно, каждый из нас все равно упадет в свою пропасть, не важно, покажется ли нам это взлетом до небес прямо на разноцветных воздушных шариках * они лопнут, как только мы вылетим за пределы земного шара и падение обратно будет намного более болезненным, да и никуда мы от земного притяжения не денемся ) * или натуральным падением на самое дно нашего по истине _черного дома_ мироздания. Хотя порой кажется, что господа Самойловы все-таки переиграли с декадентскими мотивами, а значит дом в "Чудесах" должен был быть _желтым_ ;)

А, кстати, мною была подмечен весьма интересный исторический фактик. Из википедии: Диацетилморфин *тоесть героин* был впервые синтезирован в 1874 г. Алдером Райтом, английским химиком, работавшем в медицинской школе при госпитале Св. Марии (Лондон). Кто бы знал чем обернется данное открытие, направленное изначально во благо, да еще и при таком уважаемом месте в 21 веке. Точнее раньше, конечно, только вот сейчас масштаб катастрофы просто не обратим. СМИ просто не позволят выдать нам настоящей статистики. И правильно, если у вас нет друзей наркоманов, вы сами в жизни ничего не употребляли да и не тянет, то зачем? Зачем захламлять мозг, получать нервный срыв или, ах, хвататься за сердце и бежать за валидолом? Если без иронии, то естественно безопасней переходить дорогу на зеленый свет. Зачем вообще знать о так называемых нишах нашего общества? Зачем окунаться, пусть даже временно в чье-то болото, рискуя увязнуть навсегда и самому не выбраться? Под нишами я имела в виду уже социумом установленные уровни. От подъездов и разнообразных клоповников * тема обшииирная, ух, сколько там ПОДуровней * до "стульчиков" в виде иглы в подвалах. Да, это своеобразные заросли репейника, попробуй выйди, не унеся с собой на волосах или одежде хотя бы одной противной колючки. Но мне интересна такая жизнь. Интересно познавать именно такие ее стороны, что проверяется болезненным путем и на себе самом. Но ведь почти каждый хороший ученый прежде всего проверит новое на себе? Хофманн сумел дожить до 100 и это после таких-то опытов..М-да, кстати, одна единственная проблема. Как бы не сойти с ума.
Это приятно находить отрицательных героев положительными, пошлое - романтичным, страшное - сказочным. Все ведь двулико. И мы тоже.

Ни один человек не заслуживает твоих слёз, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать.(с) Габриэль Гарсиа Маркес
Каждая слеза открывает смертному какую-то истину.(с) Николо Уго Фосколо

Из разных статей:
Обильные слезы возникают независимо от вашей воли в ответ на резкое раздражение. Вы ударили молотком по пальцу - слезы брызнули у вас из глаз. Примечательно, что эмоциональный удар, например, смерть близкого человека, обида, организмом воспринимается точно так же. Наши слезы содержат гормоны, выделяемые в момент всплеска эмоций. Слезная жидкость удаляет из организма вещества, образующиеся при нервном перенапряжении. Выплакавшись, человек начинает чувствовать себя спокойнее.

Плач - это самый первый способ коммуникации. Для маленького ребенка это реакция на резко, насильственно изменившиеся условия существования, это единственный способ сообщить окружающим о своих потребностях, заявить о себе на весь огромный мир.

- Но плачут ведь не только дети, но и взрослые, - продолжает Наталья Ивановна. - Тут тоже есть несколько версий. В середине XIX века люди легко давали волю слезам, полагая, что иначе можно превратиться в «злонравного человека с дурным характером». В 1950-е же годы приверженцы психосоматики (наука о связях психических и физиологических процессов в организме. - Ред.) считали, что, сдерживая плач, человек загоняет себя в состояние стресса, что рано или поздно вызовет психосоматическую болезнь, например, язву желудка.

Слезы сострадания - это общение на уровне души. Говорят, что люди XVII века часто плакали в театре. Проявление душевного волнения слезами не считалось признаком слабости.

Плакали ли вы от радости, счастья и любви? Вы никогда не забудете этот миг! Потому что это миг наиболее полного осознания своей души.

Бытует очень распространенное мнение, что слезы - это исключительно показатель слабости, и по-настоящему сильный человек ни в коем случае не покажет слез не то что на людях, а даже при наличии рядом одного только близкого человека. Когда-то я тоже была твердо в этом уверена. Так начиная со средней школы я как-то не давала волю слезам не то что при ком-то, но и наедине с самой собой. В итоге для меня это явление на время пропало как таковое.
Странно, но когда мне приходилось видеть мужские слезы..Они всегда были какими-то..Более отчаянными? А слезы старых людей..Наверное, проникновенней и печальней их - просто нет.
Минуту назад твоя строгая учительница, которую так ненавидишь и считаешь ну по меньшей мере бездушной, кричала на кого-то из учеников, а сейчас сидит в пустом классе и очень тихо, но горько плачет. Строгий начальник от которого в офисе просто веет холодом, настолько он внешне не пробиваем и хладнокровен, "раздает приговоры" сотрудникам, иногда "смертельные", а вот он возвращается домой, застает как обычно пьяную жену, отсутствие дома своего ребенка-подростка, хотя на часах уже почти полночь и закрывается у себя в комнате, чтобы дать прокатиться слезе от естественного бессилия перед действительностью. И так многие многие люди.
Я не так давно изменила свое мнение.
Недавно мы с моей давней подругой Аней ходили в ТчК отдохнуть. Я всегда знала ее, как очень веселую, жизнерадостную, достаточно "легкую" по жизни девушку. В действительности это все так, но лишь как прикрытие. Ей многое приходится делать самой, помощников у нее нет, а ведь ей уже больше 20 лет. С теми жизненными трудностями, с которыми она борется уже не первый год, я столкнулась лишь совсем недавно, входя в фазу так называемой "взрослой" жизни. "Взрослая жизнь" - когда тебя уже почти не обеспечивают и по разным причинам обеспечивать себя приходиться начинать самому, самостоятельная в юридическом плане, когда на первых порах ты совсем один и ходишь по улице им. Жизни подобно слепому котенку, натыкаясь на все подряд и будучи сшибаемым всеми подряд, часто впадая в отчаяние от того, что все неустроено, здесь проблемы, там проблемы, во-общем хреновый это этап, когда он начинается вот так. Аня всегда была с таким же сумасшедшим нравом, как и у меня, такой же непосредственной по жизни, на нашем счету за почти 4 года общения не мало подвигов, мы как-то всегда понимали друг друга в этом нашем "полете", а сколько не искали этого в других - нет и нет, только мы. Были и разрывы в отношениях, какие-то периоды затишья, а то и просто "Ну, моя дорогая С., у тебя там теперь другая жизнь.." и аналогичное с моей стороны. Но как-то ни разу по-настоящему ни я, ни она перед друг другом не давали волю чувствам вот так по-настоящему. Кажется она прорыдала с самой середины пати и до самого утра. Я была рада, что она не просто от накатившего, а дала излиться тому, что и так было на поверхности, но лишь как воздушная масса, а здесь оно вышло четким потоком. Как и всем после "первыпитого" и "перевыплаканного" да еще "утваренного" становится потом как-то стыдно за это, но с улыбкой. А, кстати, именно после таких выплескав не важно с моей или с чужой стороны - получается только лучше и сильнее сблизиться с человеком.
Совсем не считаю это чем-то постыдным, слабым и т.д. По-моему это естественно и если человечек плачет рядом с вами, значит вам он своих чувств, горя или наоборот радости показать не боится. И не важно, если это сию-минутное. Я прямо обозначила основы эмо-философии ))))

Хорошо было за городом!
Стояло лето. Золотилась рожь, зеленел овес, сено было сметано в стога; по зеленому лугу расхаживал длинноногий аист и болтал по-египетски - этому языку он выучился у матери.
За полями и лугами тянулись большие леса, а в лесах были глубокие озера. Да, хорошо было за городом!
Прямо на солнышке лежала старая усадьба, окруженная глубокими канавами с водой; от стен дома до самой воды рос лопух, да такой большой, что маленькие ребятишки могли стоять под самыми крупными листьями во весь рост. В чаще лопуха было глухо и дико, как в самом густом лесу, и вот там-то сидела на яйцах утка.
Она должна была выводить утят, и ей это порядком надоело, потому что сидела она уже давно и ее редко навещали - другим уткам больше нравилось плавать по канавам, чем сидеть в лопухах да крякать с нею. Наконец яичные скорлупки затрещали.
- Пип! Пип! - запищало внутри. Все яичные желтки ожили и высунули головки.
- Кряк! Кряк! - сказала утка. Утята быстро выкарабкались из скорлупы и стали озираться кругом под зелеными листьями лопуха; мать не мешала им - зеленый цвет полезен для глаз.
- Ах, как велик мир! - сказали утята.
Еще бы! Тут было куда просторнее, чем в скорлупе.
- Уж не думаете ли вы, что тут и весь мир? - сказала мать. - Какое там! Он тянется далеко-далеко, туда, за сад, в поле, но там я отроду не бывала!.. Ну что, все вы тут?
И она встала.
- Ах нет, не все. Самое большое яйцо целехонько! Да когда же этому будет конец! Я скоро совсем потеряю терпение.
И она уселась опять.
- Ну, как дела? - спросила старая утка, которая пришла ее навестить.
- Да вот с одним яйцом никак не управлюсь, - сказала молодая утка. - Все не лопается. Зато посмотри-ка на малюток! Просто прелесть! Все, как один, - в отца.
- А ну-ка покажи мне яйцо, которое не лопается, - сказала старая утка. - Наверняка это индюшечье яйцо. Вот точно так же и меня однажды провели. Ну и было же мне с этими индюшатами хлопот, скажу я тебе! Никак не могла заманить их в воду. Уж я и крякала, и толкала - не идут, да и только! Ну-ка, покажи яйцо. Так и есть! Индюшечье! Брось его да ступай учи деток плавать!
- Посижу уж еще! - сказала молодая утка. - Столько сидела, что можно и еще посидеть.
- Как угодно! - сказала старая утка и ушла.
Наконец лопнуло и большое яйцо.
- Пип! Пип! - пропищал птенец и вывалился из яйца. Но какой же он был большой и гадкий!
Утка оглядела его.
- Ужасно велик! - сказала она. - И совсем не похож на остальных! Уж не индюшонок ли это, в самом деле? Ну да в воде-то он у меня побывает, силой да загоню!
На другой день погода стояла чудесная, зеленый лопух был залит солнцем. Утка со всею своею семьей отправилась к канаве. Бултых! - и она очутилась в воде.
- Кряк! Кряк! - позвала она, и утята один за другим тоже побултыхались в воду. Сначала вода покрыла их с головой, но они сейчас же вынырнули и отлично поплыли вперед.
Лапки у них так и работали, и даже некрасивый серый утенок не отставал от других.
- Какой же это индюшонок? - сказала утка. - Вон как славно гребет лапками! И как прямо держится! Нет, мой он, мой родненький... Да он вовсе и не дурен, как посмотришь на него хорошенько. Ну, живо, живо за мной! Сейчас я введу вас в общество, представлю вас на птичьем дворе. Только держитесь ко мне поближе, чтобы кто-нибудь не наступил на вас, да берегитесь кошек!
Скоро добрались и до птичьего двора. Батюшки! Что тут был за шум!
Два утиных семейства дрались из-за одной головки угря, а кончилось тем, что головка досталась кошке.
- Вот видите, как бывает на свете! - сказала утка и облизнула язычком клюв - она и сама была не прочь отведать угриной головки.
- Ну-ну, шевелите лапками! - сказала она утятам. - Крякните и поклонитесь вон той старой утке! Она здесь знатнее всех. Она испанской породы и потому такая жирная. Видите, у нее на лапке красный лоскут. Как красиво! Это высшее отличие, какого только может удостоиться утка. Это значит, что ее не хотят потерять, - по этому лоскуту ее узнают и люди и животные. Ну, живо! Да не держите лапки вовнутрь! Благовоспитанный утенок должен выворачивать лапки наружу, как отец и мать. Вот так! Смотрите! Теперь наклоните голову и скажите: "Кряк!"
Так они и сделали. Но другие утки оглядели их и сказали громко:
- Ну вот, еще целая орава! Как будто нас мало было? А один-то какой безобразный! Уж его-то мы не потерпим!
И сейчас же одна утка подлетела и клюнула его в затылок.
- Оставьте его! - сказала утка-мать. - Ведь он вам ничего не сделал!
- Положим, но он такой большой и странный! - ответила чужая утка. - Ему надо задать хорошенько.
- Славные у тебя детки! - сказала старая утка с красным лоскутом на лапе. - Все славные, вот только один... Этот не удался! Хорошо бы его переделать!
- Это никак невозможно, ваша милость! - ответила утка-мать. - Он некрасив, но у него доброе сердце. А плавает он не хуже, смею даже сказать - лучше других. Я думаю, со временем он выровняется и станет поменьше. Он слишком долго пролежал в яйце, оттого и не совсем удался.
И она почесала у него в затылке и огладила перышки.
- К тому же он селезень, а селезню красота не так уж нужна. Я думаю, он окрепнет и пробьет себе дорогу.
- Остальные утята очень, очень милы! - сказала старая утка. - Ну, будьте как дома, а найдете угриную головку, можете принести ее мне.
Вот утята и устроились как дома. Только бедного утенка, который вылупился позже всех и был такой безобразный, клевали, толкали и дразнили решительно все - и утки и куры.
- Больно велик! - говорили они.
А индейский петух, который родился со шпорами на ногах и потому воображал себя императором, надулся и, словно корабль на всех парусах, подлетел к утенку, поглядел на него и сердито залопотал; гребешок у него так и налился кровью.
Бедный утенок просто не знал, что ему делать, куда деваться. И надо же ему было уродиться таким безобразным, что весь птичий двор смеется над ним!..
Так прошел первый день, а потом пошло еще хуже. Все гнали бедного утенка, даже братья и сестры сердито говорили ему:
- Хоть бы кошка утащила тебя, несносный урод!
А мать прибавляла:
Глаза бы на тебя не глядели!
Утки щипали его, куры клевали, а девушка, которая давала птицам корм, толкала ногою.
Не выдержал утенок, перебежал двор - и через изгородь! Маленькие птички испуганно вспорхнули из кустов.
"Это оттого, что я такой безобразный!" - подумал утенок, закрыл глаза и пустился дальше.
Бежал-бежал, пока не очутился в болоте, где жили дикие утки. Усталый и печальный, пролежал он тут всю ночь.
Утром дикие утки поднялись из гнезд и увидали нового товарища.
- Это что за птица? - спросили они.
Утенок вертелся и кланялся во все стороны, как умел.
- Ну и страшилище ты! - сказали дикие утки. - Впрочем, нам все равно, только не думай породниться с нами.
Бедняжка! Где уж ему было думать об этом! Только бы позволили ему посидеть в камышах да попить болотной водицы.
Два дня провел он в болоте. На третий день явились два диких гусака. Они лишь недавно вылупились из яиц и поэтому очень важничали.
- Слушай, дружище! - сказали они. - Ты такой урод, что, право, нравишься нам! Хочешь летать с нами и быть вольной птицей? Здесь поблизости есть другое болото, там живут хорошенькие дикие гуси-барышни. Они умеют говорить: "Га-га-га!" Ты такой урод, что, чего доброго, будешь иметь у них успех.
Пиф! Паф! - раздалось вдруг над болотом, и оба гусака замертво упали в камыши; вода обагрилась их кровью.
Пиф! Паф! - раздалось опять, и из камышей поднялась целая стая диких гусей. Пошла пальба. Охотники окружили болото со всех сторон; некоторые засели даже в нависших над болотом ветвях деревьев.
Голубой дым облаками окутывал деревья и стлался над водой. По болоту бегали охотничьи собаки - шлеп! шлеп! Камыш и тростник так и качались из стороны в сторону.
Бедный утенок был ни жив ни мертв от страха. Он хотел было спрятать голову под крыло, как вдруг прямо перед ним очутилась охотничья собака с высунутым языком и сверкающими злыми глазами.
Она сунулась пастью к утенку, оскалила острые зубы и - шлеп! Шлеп! - побежала дальше.
"Не тронула, - подумал утенок и перевел дух. - Уж видно, такой я безобразный, что даже собаке противно укусить меня!"
И он притаился в камышах.
Над головою его то и дело свистела дробь, раздавались выстрелы. Пальба стихла только к вечеру, но утенок долго еще боялся пошевелиться.
Лишь через несколько часов он осмелился встать, огляделся и пустился бежать дальше по полям и лугам. Дул такой сильный ветер, что утенок еле-еле мог двигаться.
К ночи добежал он до бедной избушки. Избушка до того обветшала, что готова была упасть, да не знала, на какой бок, потому и держалась.
Ветер так и подхватывал утенка - приходилось упираться в землю хвостом. А ветер все крепчал.
Тут утенок заметил, что дверь избушки соскочила с одной петли и висит так криво, что можно свободно проскользнуть через щель в избушку. Так он и сделал.
В избушке жила старуха с котом и курицей. Кота она звала сыночком; он умел выгибать спину, мурлыкать и даже пускать искры, если погладить его против шерсти.
У курицы были маленькие, коротенькие ножки, потому ее и прозвали Коротконожкой; она прилежно несла яйца, и старушка любила ее, как дочку.
Утром чужого утенка заметили. Кот замурлыкал, курица заклохтала.
- Что там? - спросила старушка, осмотрелась кругом и заметила утенка, но по слепоте приняла его за жирную утку, которая отбилась от дому.
- Вот так находка! - сказала старушка. - Теперь у меня будут утиные яйца, если только это не селезень. Ну, да увидим, испытаем!
И утенка приняли на испытание. Но прошло недели три, а яиц все не было.
Настоящим хозяином в доме был кот, а хозяйкой - курица, и оба всегда говорили:
- Мы и весь свет!
Они считали самих себя половиной всего света, и притом лучшей половиной.
Правда, утенок полагал, что можно быть на этот счет и другого мнения. Но курица этого не потерпела.
- Умеешь ты нести яйца? - спросила она утенка.
- Нет.
- Так и держи язык на привязи!
А кот спросил:
- Умеешь ты выгибать спину, мурлыкать и пускать искры?
- Нет.
- Так и не суйся со своим мнением, когда говорят умные люди!
И утенок сидел в углу нахохлившись.
Вдруг вспомнились ему свежий воздух и солнышко, страшно захотелось поплавать. Он не выдержал и сказал об этом курице.
- Да что с тобой? - спросила она. - Бездельничаешь, вот тебе блажь в голову и лезет! Неси-ка яйца или мурлычь, дурь-то и пройдет!
- Ах, плавать так приятно! - сказал утенок. - Такое удовольствие нырять вниз головой в самую глубь!
- Вот так удовольствие! - сказала курица. - Ты совсем c ума сошел! Спроси у кота - он умнее всех, кого я знаю, - нравится ли ему плавать и нырять. О себе самой я уж и не говорю! Спроси, наконец, у нашей старушки госпожи, умнее ее никого нет на свете! По-твоему, и ей хочется плавать или нырять?
- Вы меня не понимаете, - сказал утенок.
- Если уж мы не понимаем, так кто тебя и поймет! Ты что ж, хочешь быть умнее кота и хозяйки, не говоря уже обо мне? Не дури, а будь благодарен за все, что для тебя сделали! Тебя приютили, пригрели, ты попал в такое общество, в котором можешь кое-чему научиться. Но ты пустая голова, и разговаривать-то с тобой не стоит. Уж поверь мне! Я желаю тебе добра, потому и браню тебя. Так всегда узнаются истинные друзья. Старайся же нести яйца или научись мурлыкать да пускать искры!
- Я думаю, мне лучше уйти отсюда куда глаза глядят, - сказал утенок.
- Ну и ступай себе! - отвечала курица.
И утенок ушел. Он плавал и нырял, но все животные попрежнему презирали его за безобразие.
Настала осень. Листья на деревьях пожелтели и побурели; ветер подхватывал и кружил их по воздуху. Стало очень холодно.
Тяжелые тучи сыпали на землю то град, то снег, а на изгороди сидел ворон и каркал от холода во все горло. Брр! Замерзнешь при одной мысли о таком холоде!
Плохо приходилось бедному утенку. Раз, под вечер, когда солнышко еще сияло на небе, из кустов поднялась целая стая прекрасных больших птиц, утенок никогда еще не видал таких красивых: все белые как снег, с длинными, гибкими шеями.
Это были лебеди.
Издав странный крик, они всплеснули великолепными большими крыльями и полетели с холодных лугов в теплые края, за синее море. Высоко-высоко поднялись лебеди, а бедного утенка охватила непонятная тревога.
Волчком завертелся он в воде, вытянул шею и тоже закричал, да так громко и странно, что сам испугался. Ах, он не мог оторвать глаз от этих прекрасных счастливых птиц, а когда они совсем скрылись из виду, нырнул на самое дно, вынырнул и был словно не в себе. Не знал утенок, как зовут этих птиц, куда они летят, но полюбил их, как не любил до сих пор никого на свете.
Красоте их он не завидовал; ему и в голову не приходило, что он может быть таким же красивым, как они. Он был бы рад-радехонек, если б хоть утки не отталкивали его от себя.
Бедный гадкий утенок!
Зима настала холодная-прехолодная. Утенку приходилось плавать без отдыха, чтобы не дать воде замерзнуть совсем, но с каждой ночью полынья, в которой он плавал, становилась все меньше и меньше.
Морозило так, что даже лед потрескивал. Без устали работал лапками утенок, но под конец совсем выбился из сил, замер и весь обмерз.
Рано утром проходил мимо крестьянин. Он увидал утенка, разбил лед своими деревянными башмаками и отнес полумертвую птицу домой к жене.
Утенка отогрели.
Но вот дети вздумали поиграть с ним, а ему показалось, что они хотят обидеть его. Шарахнулся от страха утенок и угодил прямо в подойник с молоком.
Молоко расплескалось. Хозяйка вскрикнула и взмахнула руками, а утенок между тем влетел в кадку с маслом, а оттуда - в бочонок с мукой. Батюшки, на что он стал похож!
Хозяйка кричала и гонялась за ним с угольными щипцами, дети бегали, сшибая друг друга с ног, хохотали и визжали.
Хорошо еще, дверь была открыта, - утенок выскочил, кинулся в кусты, прямо на свежевыпавший снег, и долго-долго лежал там почти без чувств.
Было бы слишком печально описывать все беды и несчастья утенка за эту суровую зиму. Когда же солнышко опять пригрело землю своими теплыми лучами, он лежал в болоте, в камышах.
Запели жаворонки. Пришла весна! Утенок взмахнул крыльями и полетел. Теперь в крыльях его гудел ветер, и они были куда крепче прежнего.
Не успел он опомниться, как очутился в большом саду. Яблони стояли в цвету; душистая сирень склоняла свои длинные зеленые ветви над извилистым каналом.
Ах, как тут было хорошо, как пахло весною!
И вдруг из чащи тростника выплыли три чудных белых лебедя. Они плыли так легко и плавно, точно скользили по воде.
Утенок узнал прекрасных птиц, и его охватила какая-то непонятная грусть.
- Полечу-ка к ним, к этим величавым птицам. Они, наверное, заклюют меня насмерть за то, что я, такой безобразный, осмелился приблизиться к ним. Но пусть! Лучше погибнуть от их ударов, чем сносить щипки уток и кур, пинки птичницы да терпеть холод и голод зимою!
И он опустился на воду и поплыл навстречу прекрасным лебедям, которые, завидя его, тоже поплыли к нему.
- Убейте меня! - сказал бедняжка и низко опустил голову, ожидая смерти, но что же увидел он в чистой, как зеркало, воде? Свое собственное отражение.
Но он был уже не гадким темно-серым утенком, а лебедем. Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца!
Теперь он был рад, что перенес столько горя и бед, - он мог лучше оценить свое счастье и окружавшее его великолепие.
А большие лебеди плавали вокруг и гладили его клювами.
В сад прибежали маленькие дети. Они стали бросать лебедям хлебные крошки и зерна, а самый младший закричал:
- Новый прилетел!
И все остальные подхватили:
- Новый, новый!
Дети хлопали в ладоши и плясали от радости, а потом побежали за отцом и матерью и опять стали бросать в воду крошки хлеба и пирожного. Все говорили:
- Новый лебедь лучше всех! Он такой красивый и молодой!
И старые лебеди склонили перед ним голову.
А он совсем смутился и спрятал голову под крыло, сам не зная зачем.
Он был очень счастлив, но нисколько не возгордился - доброе сердце не знает гордости; ему вспоминалось то время, когда все смеялись над ним и гнали его. А теперь все говорят, что он самый прекрасный среди прекрасных птиц.
Сирень склоняла к нему в воду свои душистые ветви, солнышко светило так тепло, так ярко...
И вот крылья его зашумели, стройная шея выпрямилась, а из груди вырвался ликующий крик:
- Нет, о таком счастье я и не мечтал, когда был еще гадким утенком! (с)

Есть сказки для детей, есть для взрослых, но все они - сказки. А это добрая, но не сказка. Это может случиться с каждым )

Досмотрела, наконец-то, 5 сезон. Что могу сказать..6 врятли буду смотреть, история Золушки в виде Ярослава и богатого принца в виде Полины как-то не задела, слишком приевшаяся уже история в обширной сети русского мыла, да и вообще мыла. История же Васи просто очень порадовала. Не знаю почему многим такая концовка не понравилась, по-моему очень логично поучительно и, главное, реально, что для такого типа сериалов не привычно. Неужели всем хотелось увидеть, к примеру, возвращение Данилы или *аах* внезапное восстание епт из мертвых Алекса, вообщем то, что из области фантастики? Там и без того было много погрешностей, но ведь это шоу. Мtvишники превзошли себя, как обычно. Завернули классно, причем показав изнанку того, с чем сами все время и работали. Чисто от себя..Вася сделала правильный выбор, если учитывать, что выбирать то уже было почти не из чего. Вот и прописные истины, когда пытаешься понять, как отсюда выйти, надо вспомнить как ты сюда вошел. Так вот все и вернулось у Васи к дому, к чести, к счастью от простой человеческой жизни без всей этой гламурной грязи и..к Косте, собсна )
p.s А пиар то какой улетный для Насти. А что делать. Это же шоу-бизнес (с)
=)

Mike Brodie - американский фотограф-путешественник, посвятивший свое творчество окраинам Америки, где цивилизованность, большие корпорации со стерильными офисами, работающие в них пустые душой сотрудники, глянцевая приторность и вообще весь гламур больших городов - sucks. Одной лишь вспышкой фотокамеры он передает не только лица, но сразу же и дух этих мест, настроение, некую походную придорожную романтику, да и много много панка ), просто прекрасно. Мы не любим Америку /притом, что она повсюду, часть ее даже у нас во рту в виде жевачки ;)/, а все ли мы о ней знаем? В ней так же, как и в любой стране мира будут свои люди вне системы. Выкладываю пару любимых работ.