6 июня 2010 г. исполнилось 211 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, чей гений уже почти два столетия питает русские души во всём мире. Не зарастает к нему народная тропа. Все новые и новые поколения исследователей творчества великого Поэта с пристрастием вчитываются в его заветные строки, но нечасто им удаётся подметить нечто, прежде ускользавшее от внимания читателей. В основу приведённого далее материала положены исследования современного ревнителя пушкинского творчества В. М. Лобова, посвящённые вопросу приобщения А. С. Пушкина к тайным образам русской культуры. Принято считать, что это сделала няня Арина Родионовна, рассказывая юному Саше Пушкину замечательные русские народные сказки. Однако их в детстве слушали многие. Каким же образом ключи от тайных образов русского языка оказались именно в надёжных руках А. С. Пушкина?

А. С. Пушкин уже учился в Лицее, когда 7 мая 1812 г. произошла его «давно предвиденная встреча» с волхвом  Финном («Руслан и Людмила»).

Гуляя по дорожкам Царскосельского парка, 13-летний отрок встретил старца-волхва, который рассказал ему много интересного об истории России, о тайных законах природы и общества, о чём Пушкин написал в «Руслане и Людмиле»:

Но слушай, в родине моей
Среди пустынных рыбарей
Наука дивная таится…

В другом стихе он ещё более уточнил:

Ещё в ребячестве бессмысленно лукавом
Бродил в Лицейском парке величавом,
Следя лишь за природою одной,
Я встретил старика с плешивой головой
С очами быстрыми, зерцалом мысли зыбкой,
С устами, сжатыми наморщенной улыбкой.

Именно о таких редчайших встречах-посвящениях написано в Библии:

«Сам Он даровал мне неложное познание существующего, чтобы познать устойчиво мира и действие стихий, начало конец и середину времён, смены поворотов и перемены времён, круги годов и положение звёзд. Познал я всё, и сокровенное и явное, ибо научила меня премудрость, художница всего. Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия, и образ благости Его. Она – одна, но может всё, и, пребывая в самой себе, всё обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божьих и пророков;… Я полюбил её и взыскал от юности моей, и пожелал взять её в невесту себе, и стал любителем красоты её.

Если кто любит праведность, – плоды её суть добродетели: она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни. Если кто желает большой опытности, мудрость знает давно прошедшее и угадывает будущее, знает тонкости слов и разрешение загадок, предузнаёт знамения и чудеса и последствия лет и времён. Посему я рассудил принять её в сожитие с собою, зная, что она будет мне советницею на доброе и утешеньем в заботе и в печали.

Через неё (премудрость) я буду иметь славу в народе и честь перед старейшинами, будучи юношею; Чрез неё я достигну бессмертия и оставлю вечную память будущим после меня. Я буду управлять народами, и племена покорятся мне».

(«Книга премудрости Соломона» гл.7,8)

Точно так описал поэт позже значение тайных знаний, собранных по крупицам, в «Скупом рыцаре»:

«Так я, по горсти бедной принося
Привычну дань мою сюда в подвал,
Вознёс мой холм – и с высоты его
Могу взирать на всё, что мне подвластно.
Что не подвластно мне? Как некий Демон
Отселе править миром я могу…»

Этот-то старик-волхв, прообраз Финна, возможно, и передал отроку необходимые книги и «Сафьянную тетрадь», которые в короткий срок вознесли образное мировоззрение юноши Пушкина на небывалые высоты, и сказал известные слова: «Я сделаю вас ловцами человеков», о чём Пушкин вспомнит в 1836 г.:

«Невод рыбак расстилал по брегу студёного моря;
Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака!
Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы:
Будешь умы уловлять, будешь помощник царям!»

(«Отрок» 1836)

Тайные книги он спрятал и доставал их по ночам, когда все уже спали. С этих пор он стал узнавать настоящую цену книгам, на которые потратил за всю жизнь много времени и денег. Об этом он и писал:

Кладбище обрели
На самой нижней полке
Все школьнически толки,
Лежащие в пыли,
Визгова сочиненья,
Глупона псалмопенья,
Известные творенья
Увы! Одним мышам.
Мир вечный и забвенье
И прозе и стихам!
Но ими ограждённу
(Ты должен это знать)
Я спрятал потаённо
Сафьянную тетрадь.
Сей свиток драгоценный,
Веками сбереженный,
От члена русских сил…
Я даром получил.
Ты, кажется, в сомненье…
Нетрудно отгадать;
Так, это сочиненья,
Презревшие печать.

(«Городок (К ***)» 1815)

Кто же этот член русских сил? Это волхв-учёный, посвященный в глубокие знания ритмов Природы и Общества, получивший их в свою очередь от такого же учёного-волхва как эстафету. По мере наступления «европейской цивилизации» русские учёные-волхвы оттеснялись на Север к своим собратьям-волхвам. В Европе свирепствовала инквизиция, учёных объявляли еретиками, их самих и их книги сжигали и изгоняли. Нужно ли добавлять, что ни о каком печатании и публикации хранимых ими «сафьянных тетрадей» не могло быть и речи? Каста хранителей времени волхвов никогда и не нуждалась в этом, т.к. владела и владеет более совершенными механизмами сохранения и передачи информации, нежели печать.

На севере диком, в болотах Финляндии, и жили такие никому не ведомые учёные. Всю жизнь проводили они в наблюдениях, размышлениях и расчётах. Когда пришло время рождения пророка на Руси, они переместились поближе к Москве и узнали его в кудрявом подвижном светлом дворянчике Пушкине. Дождавшись 1813 года, – начальной поры созревания в нем образного и научного мышления, – они и встретились с ним.

С этого момента Пушкин начал постигать «дивную науку» о циклических процессах в природе и обществе, советуясь с волхвами, споря с ними, сравнивая историю Европы и России. Возможно, в юношеской наивности он предлагал им поговорить с Александром I о назначении их тайными советниками при дворе, и именно они отвечали ему словами, которые он вложит позже в уста вещего старика:

Волхвы не боятся могучих владык,
И княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.

(«Песнь о вещем Олеге», 1822)

Александр Сергеевич напишет о своей радости открытия законов развития природы и общества в стихотворении «К Наталье» (1813). В нём он выразит восторг и любовь к новой для него науке и своё решение стать служителем этого священного тайного знания в словах: «Знай, Наталья, я монах!». Пушкин в свои 14 лет (золотое сечение всей его жизни в 38 лет) так и записал в дневнике о своих открытиях: «1813. Лицей. Открытие».