Если помните,  в первый раз Зарубеж сам постучался в двери Театра им. Горького. Второй шаг навстречу иному миру был сделан самим театром. И опять нашим Другом стал Китай. Дело было так. В портфеле самого академического изо всех академических театров страны, МосковскогоХудожественного, имелась китайская пьеса «ГРОЗА».  Написал её драматург и директор Китайской Оперы Цао- юй. МХАТ думал, думал да и отказался от этой идеи!

  Ах, какая охота шла за хорошей драматургией! Ещё чернила не просохли, а под дверями уже дежурили эмиссары из провинции. Не под каждой дверью, конечно.   Как-то пронюхивали заинтересованные лица, по какому адресу рождается приличная пьеса. Конечно, что-то могли и «прохлопать»… Но авторы (или переводчики) таких перспективных произведений сначала несли их к столичным мэтрам в известные театры. Как только «Гроза» выпала из репертуарных планов москвичей, её прямо на лету перехватил театр из Ташкента.

Пьесу переименовали. Название «Гроза» в русском театре принадлежало драме Александра Островского. Так появился «Тайфун». Роли были распределены идеально. Кроме того, посыпались «творческие заявки». Эти заявки – святое дело. Актёр, мечтающей сыграть какую-то роль, присутствует на репетициях, но роль готовит практически самостоятельно. Потом даётся несколько репетиций с партнёрами и следует показ худсовету… После чего совет, как правило, «не рекомендует» и мечта остаётся мечтой! Театр очень жесток!!!

Александр Гинзбург в то время не отказывал в возможности «помечтать», даже иногда изначально назначались два исполнителя, но играл только один состав. 

( В «Истории Пустой души», например, Тамара Аванесянц репетировала Алину в очередь с Клавдией Ефремовой, Александр Ильиных – Клима Самгина. Я видела их на сцене незадолго до премьеры уже в костюмах и гриме… Но зритель так не увидел. После отъезда Нины Мягковой в Театр Советской Армии в Польше Тамара Аванесянц стала играть Лидию Варавку. А вот Ильиных, хороший актёр, тихо ушёл в другой театр... Такие вот невидимые миру слёзы).

27 июля 1957года впервые в СССР  был сыгран "Тайфун" по пьесе Цао-Юя! Спектакль был принят всякими «тащитьинепущательными»  комиссиями и понравился ташкентцам. Как тогда говорили, «имел хорошую прессу».  Отозвались центральная и ташкентские газеты. Рецензию А.Рыбника опубликовали в «Советской Культуре» от 3-его октября 1957г.

.

Главного злодея – капиталиста играл мой отец. Это был его звёздный час. Чжоу Пу-Юань – китайский вариант характера от Достоевского. За ширмой благополучия, несокрушимой силы характера этого человека с Востока - полный душевный разлад и бездны, бездны, бездны… Отец, как актёр, очень чувствовал этот перелом натуры человеческой, когда абсолютная сила оборачивалась абсолютной слабостью, а слабость оказывалась непреодолимой силой. Может быть, потому-что сам балансировал на таком изломе. Острый внешний рисунок и  внутренняя правда – это был батюшкин конёк. Я тогда своеобразно воспринимала спектакли. Какого бы гада не играл мой отец, он оставался моим героем, я всегда ему сочувствовала!

Сцена из спектакля. Ши-Пин  - Вера Александрова, Чжоу Пу-Юань  - Василий Козлов

Клавдия Ефремова так хороша была в роли полусумасшедшей Фань–И!  Актриса давно мечтала о главной роли в драме Бальзака «Мачеха», но включить её в репертуар не удалось. Тут были проблемы внутренние, тщательно скрываемые. Иногда ведь идёт  борьба не только ЗА себя, чтобы самому отличиться, но и ПРОТИВ товарища своего "в искусстве дивном», как бы он чего хорошего не сыграл. А Фань-И и Гертруда в «Мачехе» существа родственные.

  «Тайфун» вышел спектаклем ансамблевым . Один дополнял другого, никто «одеяло на себя не тянул». Мнения в рецензиях высказывались всякие, но я не могу выделить никого из актёров. Это были живые люди и подлинная жизнь.Через полувековую толщу лет я всё ещё вижу Льва Колесникова в сцене с мачехой, Володю Русинова безумно влюблённого в молоденькую служанку Нину Мягкову , сцену самоубийства, когда Лу –СЫ -ФЫН повисала на искрящхся проводах , Петра Дроздова, передвигающегося как кошка, всегда готовая к нападению.   
Доставалось от рецензентов Николаю Хлибко. Но зря. Актёр сделал всё, что мог. Играл он брата героини, положительного пролетария. Этот дежурный персонаж, почти маска, драматургам никогда не удавался.

И.Вальденберг и Д.Ушаков! Как о них не вспомнить! Наступило их десятилетнее  царствование на сцене Русского Театра. Союз творцов казался нерасторжимым. Даже фамилии привычно произносили в одно слово «вальденбергушаков». На слух воспринималось как «вальденбер – гушаков». Люди со стороны думали, что это один человек, но с двойной фамилией (как Римский – Корсаков). Союз был удивительно гармоничным. Батюшка мой не мог вспомнить случая, когда бы они конфликтовали, ссорились. Даже если один предполагал что-то одно, а другой нечаянно это переделывал на свой манер. Я помню, как они появлялись в фойе возле служебного входа. Оба в беретах, с красивыми тростями в руках. Ушаков - брутальный, как теперь говорят, а Вальденберг всегда приветливо улыбался… Сценографический дуэт был  чуток к требованиям современного театра и творчески претворял  в жизнь замыслы режиссёра. Благодаря им театр покинул "кукольные домики" в натуральную величину и обратился к пластической метафоре. В «Тайфуне» человеку отводилась нижняя треть зеркала сцены. А две трети принадлежали небу.  Приближалась буря, по небу мчались тяжёлые тучи. Человеческий мир стелился по земле, казался слабым и беззащитным. А сколько изящных подлинных вещиц появилось в театре в связи с этим спектаклем! Бросили клич в городе: « Театр покупает…» Конечно, в Ташкенте нашлись антикварные вещи из китайского быта! Какое –то необыкновенный халат добыли для Ефремовой.
 А вот китайского оркестра в Ташкенте не сыскали! Поэтому композитор Александр Берлин сам конструировал инструменты из подручных средств, звучащие по-китайски. Сам и играл. Режиссёры сопредельных театров в антракте бегали под сцену, в оркестровую яму, смотреть, что это там звучит?

Планы относительно спектакля строились самые радужные.  В Китай полетело письмецо от театра:
 

А в Поднебесной появилась  заметка, на китайском, естественно, о ташкентской премьере.  В преддекадном марафоне, «Тайфун» лидировал по всем показателям. Уже мечтали о поездке в Пекин!  Поползли закулисные слухи, что Ефремову и Козлова в Москву забирают… Батюшка мой только руками махал и отнекивался, а вот матушка поверила всей душой! Каждый вечер она добивалась от папы «правдивого ответа», считала, что от неё что-то утаивают…

Как я уже писала, буквально накануне Декады искусства и литературы Узбекистана в Москве «Тайфун» вычеркнули из гастрольного репертуара без объяснений причин. Новый буклет сделать не успели. Так и остался там спектакль, который столица не увидела.  Почему? Неизвестно! Подставил кто-то. В театральном мире всё не так, как кажется.   Так закончилась вторая попытка  прорваться на мировую арену!