x x x

Заплатили
за любовь, за нелюбовь, за каждый выстрел.
Отстрелялись -
от мишеней лишь обрывки по углам.
Это осень.
Облетает наша память, наши мысли,
наши смыслы,
наши листья и другой ненужный хлам.

В одну кучу
все проблемы, все находки, все потери,
чиркнуть спичкой,
надышаться горьким дымом и уйти.
Все, что было
не по нам, не по душе и не по теме,
не по росту,
не по сердцу и совсем не по пути...

x x x

Пустая комната и темное окно.
В пустую комнату вхожу, как входят в реку,
и все мне чудится - остановилось время,
а я иду, и время дышит за спиной.

Пустая комната и лампа в сто свечей,
и темнота, как стая птиц с осенних веток,
Но матерьяльность электрического света
Бессильна против метафизики ночей.

Пустая комната - знакомые черты.
Еще три дня, как ты придешь ее заполнить,
еще три дня отведено мне, чтоб запомнить
привычки ночи и улыбку пустоты.

x x x

СОНЕТ

Увы, чудес на свете не бывает.
На скептицизма аутодафе
Сгорает вера в злых и добрых фей,
А пламя все горит, не убывает.

И мы давно не видим миражи,
Уверовав в своих удобных креслах
В непогрешимость мудрого прогресса
И соловья по нотам разложив.

Но вот оно приходит ниоткуда,
И всем забытым переполнен кубок:
Любовь, дорога, море, паруса...

Боясь шагнуть с привычного порога,
Ты перед ним стоишь, как перед Богом,
И все-таки не веришь в чудеса.

x x x

...вновь перечитать - как в экипаже
Покатить назад, а не вперед.
Маршала заметить в юном паже,
Время раскрутить наоборот,
И себя увидеть в персонаже,
Зная, что чуть позже он умрет.

x x x

Тех, кого считают сильным,
Почему-то не жалеют:
Дескать, жалость унижает,
Дескать, жалость ни к чему.
Им положена гитара,
Да еще пустой троллейбус,
Да еще... А впрочем, хватит,
Слишком много одному.

Те, кого считают сильным,
По привычке зубы сжали,
По привычке смотрят прямо
На любой пристрастный суд.
Слабым вдвое тяжелее -
Им нести чужую жалость,
Да еще... А впрочем, хватит -
А не то не донесут.

x x x

Трамвай пустой, трамвая ночной
Идет себе сквозь снег,
Как будто вновь проводит Ной
По хлябям свой ковчег,
И светофора яркий зов,
Прорвавший хлопьев строй,
Мелькнет в окошечке часов
Рубиновой зарей.

x x x

МОНОЛОГ

Разрешите прикурить?
Извините, не курю.
Что об этом говорить -
Даже я не говорю.
А ведь так хотелось жить,
Даже если вдруг бросали,
Даже если не спасали,
Все равно хотелось жить,
Все равно хотелось драться
За глоток, за каждый шаг...
Если в сути разобраться -
Жизнь отменно хороша.

Разрешите прикурить?
Извините, докурил.
Если б можно повторить,
Я бы снова повторил.
Я бы начал все сначала,
Я бы снова повторил,
Чтобы жизнь опять помчала
По ступенькам без перил,
Снова падать, подниматься,
От ударов чуть дыша...
Если в сути разобраться -
Жизнь отменно хороша.

x x x

Время -
С кем тебя только не сравнивали!
Время -
Может быть, Хронос и вправду велик?!
Время -
Что для тебя люди, боги, миры?
Вредно
Знать до начала исходы игры.

На вечном, до скуки привычном пути
Сизиф рядом с камнем не виден почти.
Эпохи внушительное колесо
Толкает секундная стрелка часов.

Время -
В вечном параде шагают века.
Бренность -
Не оправдание для слизняка.
Бремя
Экклезиаста в руинах утрат.
Вредно
Камни разбрасывать и собирать.

Секунда - значительна участь твоя,
Песчинка, но дрогнут весы Бытия,
На сцену, времен полномочный посол,
Вступает секундная стрелка часов.

x x x

Дождь пробежался по перилам
И простучал по кирпичам.
Того, что ты наговорила,
Дождю за ночь не настучать.
А я молчу. Я, как свеча, привык молчать.

Нет мест в осеннем дилижансе,
Напрасно мухой в стекла бьюсь,
Ты навсегда переезжаешь,
А я, как мебель остаюсь.
И не пою, и не смеюсь - один стою.

Перечеркнув окно собою,
Я заслоню ночную дрожь,
И нет ни ревности, ни боли -
Есть только ты, и ночь, и дождь...
Уйдешь? Ну что ж... Чего ты ждешь?
Уже идешь?

x x x

ВАЛЬСОК

Я вспоминаю о вас,
Прежних печалей аванс,
И на гитаре,
Разбитой и старенькой,
Тренькаю медленный вальс.

Кружится все - раз-два-три!
Тихо и пусто внутри.
Необнаружено
То, что, снаружи, но
Даже свеча не горит.

Гаснет ее фитилек,
Я от всего отдален,
В лапах безверия
В прошлого двери я
Бьюсь, как в стекло мотылек.

С пальца сорвалась струна,
Плакать не хочет она,
Я и гитара - мы
Кажемся старыми,
В этом не наша вина.

x x x

Так и живем. То платим, то не платим
За все, что получаем от судьбы,
И в рубище безмолвные рабы,
И короли, рабы в парчовом платье,
Так и живем, не слыша зов трубы.

Мы не хотим, не можем и не знаем,
Что дальше, что потом, что за углом,
Мы разучились рваться напролом,
А тот, кто мог - он быстро забывает
И прячет взгляд за дымчатым стеклом.

Все, как один - воспитанны, одеты
И даже (что греха таить?) умны,
Мы верим Фрейду и не верим в сны,
Какие-то в нас струны не задеты,
А в детях уже нет такой струны.

x x x

О ВЕЧНОМ

Под спокойный гул метели
Хорошо лежать в постели,
Хорошо лежать в постели,
Слушать ветер над трубой,
Если стекла запотели
И снежинки полетели,
Хорошо лежать в постели,
Если ты не сам с собой.

Есть вино, она согласна,
Жизнь по-своему прекрасна,
Жизнь по-своему прекрасна,
Суть вещей обнажена.
Есть бутылка и тарелка
И сопит под боком грелка,
Чуть дороже, чем электро,
Чуть дешевле, чем жена.

Под спокойный гул метели
Хорошо лежать в постели,
Бодрый дух в здоровом теле,
Даже очень бодрый дух.

***

ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ

Я знаю мир -- он стар и полон дряни,
Я знаю птиц, летящих на манок,
Я знаю, как звенит деньга в кармане
И как звенит отточенный клинок.
Я знаю, как поют на эшафоте,
Я знаю, как целуют, не любя,
Я знаю тех, кто <<за>> и тех, кто <<против>>,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю шлюх -- они горды, как дамы,
Я знаю дам -- они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух,
Я знаю, как зерно клюют павлины
И как вороны трупы теребят,
Я знаю жизнь -- она не будет длинной,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю мир -- его судить легко нам,
Ведь всем до совершенства далеко,
Я знаю, как молчат перед законом,
И знаю, как порой молчит закон.
Я знаю, как за хвост ловить удачу,
Всех растолкав и каждому грубя,
Я знаю -- только так, а не иначе...
Я знаю все, но только не себя.