МАРТЫНОВ, УБИЙЦА   ЛЕРМОНТОВА    

       ЭССЕ                                         

                                                    Глава 1

"Ровно тридцать лет, как я стрелялся с Лермонтовым на дуэли. Трудно поверить! Тридцать лет — это почти целая жизнь человеческая, а мне памятны малейшие подробности этого дня, как будто происшествие случилось только вчера. Углубляясь в себя, переносясь мысленно за тридцать лет назад и помня, что я стою теперь на краю могилы, что жизнь моя окончена и остаток дней моих сочтен, я чувствую желание высказаться, потребность облегчить свою совесть откровенным признанием" … (15 июля 1871 года, село Знаменское).

Нельзя без волнения читать это признание Николая Мартынова, Чуть не сказал- ПОКАЯНИЕ. Но не могу… Покаяния здесь нет.. Нет и раскаяния. Есть - происшествие! И попытка облегчить совесть - "когтистый звкрь, скребущий сердце. Но...

 "Убийца не забыл ни обид, ни оскорблений, ни насмешек былой поры. И вернись тот злополучный грозовой вечер 15 июля 1841 года – он не колеблясь разрядил бы свой пистолет в грудь ненавистного остряка Мишеля, который прилюдно, изо дня в день изводил красавца майора,   самолюбивого и самовлюблённого , своими дешёвыми издёвками и колкостями, выставляя его в обществе чуть ли ни шутом гороховым.

Но вернёмся в то беспечное время, когда они ещё были друзьями. А пятигорская золотая молодёжь 8 июля затеяла грандиозный бал у  искусно и несколько вычурно украшенного грота. Разноцветные шары, и  картинные люстры, обвитые живыми цветами, обтянутые персидскими коврами стены. На огромных деревьях аллей, прилегающих к площадке для танцев, сверкало более 2500 разноцветных фонарей… Хор военных был помещён над гротом, и во время антрактов пение местных "соловьёв"  услаждало  слух очарованных гостей, бальная музыка не умолкала в аллее.
В этот вечер небо было чистого тёмно-синего цвета, сказочно серебрились звёзды. Ни один листок не шевелился на деревьях. Лермонтов необыкновенно много танцевал… И вдруг, запыхавшийся от усталости, остановился, чтобы подбодрить Мартынова, угрюмо стоявшего у стены… Их глаза встретились. И Мартынова привычно поразил этот сумасшедший взгляд. Он знал.  "Обыкновенное выражение глаз Лермонтова в покое было несколько томное; но как скоро он воодушевлялся какими-нибудь проказами или школьничеством, глаза эти начинали бегать с такой быстротой, что одни белки оставались на месте, зрачки же передвигались справа налево с одного на другого, и эта безостановочная работа производилась иногда по несколько минут сряду. Ничего подобного он у других людей не видал. Свои глаза устают гоняться за его взглядом, который ни на секунду не останавливался ни на одном предмете. »…
А 13 июля  -  бал в доме генерала Верзилина. Лермонтов весь вечер кокетничал со старшей его дочерью Эмилией. Она злилась. «Я не говорила и не танцевала с Лермонтовым, потому что он продолжал свои поддразнивания. Тогда, переменив тон насмешки, он сказал мне: «Мадемуазель Эмилия, прошу Вас на один только тур вальса, последний раз в моей жизни". – Ну уж так и быть, в последний раз, пойдёмте» - Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать…»
До роковой дуэли оставалось два дня…

                  ( продолжение следует)