…И так было до тех пор, пока он не увидел ЕЕ.
Джавид увидел ее в окне. У нее были волосы из грозовых туч и глаза из ряски. И было еще что- то, неуловимо родное, восточное и древнее. Что- то из тех, давно минувших времен. Которых больше нет. Джавид не видел таких женщин с самого детства. Не видел и не хотел видеть. Он не хотел смотреть на ее высокие скулы и черные брови. Не хотел смотреть на мягкую грудь и нежную шею, где под кожей, тонкой, матовой, цвета слоновой кости, нервно билась тонкая жилка. Не хотел. Но смотрел много ночей подряд. Смотрел и давно затоптанное и тщательно забытое поднималось в его душе глухим рокотом штормовых волн. А Она каждую ночь стояла у окна и расчесывала тяжелые тучи волос. И тоже смотрела. Вдаль, взглядом глухим и мертвым. Она ждала, но уже не хотела.

А потом много ночей они говорили. О жизни, о древности и быстротечности, о долгих, бесконечных годах жизни и кратких веках без нас. И волны в душе уже не ревели, они угрюмо и молча нависали над его разумом, готовясь смести все на своем пути.

Он прилетал к ней каждую ночь, влетая в призывно распахнутое не для него окно. И Она не удивлялась. Она больше не хотела удивляться. Она знала кто он. И не боялась. Она больше не могла бояться.

И она не хотела жить. Без надрыва и криков. Тихо, терпеливо и мучительно. Она была молода и красива, и знала об этом. Она была умна. Не была больна или бедна. И еще у нее был сын, которого она любила. Но ничто не могло заставить ее захотеть жить.

Джавид не знал, кто приходил к ней до него. Кто так доверился и открылся, нарушив все мыслимые правила. И вдруг перестал приходить. Сказал, что это не ее время и ушел. Кто смог не взять жизни, но забрать душу. Не знал. И ничем не мог помочь.

Она была приветлива и весела. Она любила ходить с ним по городу и говорить. Любила слушать, что говорят люди. И Джавида она тоже любила. И друзей и работу. И никто ничего не знал. Никто, кроме того, кто мог знать не слова, а мысли. Кто за кокетливой улыбкой всегда видел глухой взгляд потухших глаз. И кто мог заметить под тонкой кожей бьющуюся, ждущую и зовущую жилку. Тот, кто увидел это в первый же момент, не мог забыть и не замечать.

Джавид думал об этом, не переставая. Засыпая и просыпаясь. И все теряло смысл. Только ее руки, ее кожа, ее губы. И хотя он знал, чего бы она хотела - он не мог ей дать этого. Он не мог потерять себя во второй раз. Слишком долго он даже не знал, что все еще ищет.

Но волны нахлынули. Ее жарким дыханием, ее кожей под холодными пальцами, ее стоном. ЕЕ глазами, впервые вспыхнувшими, раскрывшимися, опьяняюще счастливыми. И затопили все. ЕЕ просьбой, ее не отпускающими руками, проклятым вкусом ее крови. И все погибло. Он понял что ошибся. Что не о том просила она его, не с ним хотела провести вечность, не смерти, которая станет для нее новой, единственно возможной жизнью просила она. Она просила просто смерти. Яркой, сладкой, но неотвратимой как древний яд. Но он дал ей такую смерть. Потому что она не взяла другой.

И теперь он знал, что такое, когда не берут твою кровь, но отнимают душу. Когда жить незачем, когда просто больше нечему жить.

Джавид сидел на ее постели в ожидании рассвета. Он хотел встретить его с ней, крепко прижавшись к ее телу, зарывшись в волосы.

Но рассвета все не было. И Джавид снова получил возможность думать. Вспоминать. Века жизни сделали его нервы крепкими, а разум холодным. Джавид вспомнил ее счастье. Ее благодарную улыбку на мертвенных губах, ее еще теплую руку не отпускавшую его. Ее долгий взгляд в глубину его глаз. Он все это не заметил в панике охватившей его, в потоках слов и попытках что- то изменить. А теперь увидел, вспомнил.

И принял решение. Он встал, поднял спящего мальчика и понесся навстречу своему счастью. Да оно может быть даже теперь, даже у него. Даже если счастье лишь небытие. Если долго ждать его, если готовится и терпеть, счастье будет таким же, как у нее. Еще раз встанет перед глазами ее потухающий, но восторженный взор, устремленный на него, сквозь него, в неведомые, но прекрасные дали. Но не теперь. Только тогда когда это будет подарком судьбы, не жалкое бегство, а счастливый случай, заслуженный терпеливым ожиданием. И чем дольше придется ждать - тем слаще будет итог. Зачем торопиться? Если ты хочешь получить все, нужно идти к этому долго, а если ты получаешь все сразу - это становится ничем. Тем более, когда цель столь окончательна.
Когда больше незачем жить - живи ради смерти. Красивой и правильной. Смелой и осмысленной. Встреть ее подготовленным, с исполненным долгом, долгом перед собой, перед своей памятью; с завершенными начинаниями и свершенными планами. Если не можешь жить счастливо - живи что бы счастливо умереть. Это лучше, чем уйти раздавленным и неспособным почувствовать освобождение. Твое время еще не пришло Джавид. У тебя есть сын, новые книги и незнакомое оружие, друзья и враги, и еще весь мир. Живи чтобы умереть достойно. Ты нашел себя.