В колонках играет - Хомчик - Светлая головушка
Настроение сейчас - задумчивое

"Город показался мне ещё грязнее и серее, чем в последний визит. Улицы заполняли толпы переселенцев, на Екатеринке и набережной специальным декретом для них даже открыли рестораны, «целево отпустив необходимые ресурсы морепродуктов», как говорилось в официальном сообщении. Моё такси притормозило на светофоре; на углу, за широкой полосой зелени, как раз размещалось открытое кафе, сейчас заполненное до предела. Я увидел, как к столику, где развалилось четверо здоровенных, заросших по самые глаза мужиков в комбинезонах (явно с Борга), подошла молоденькая официантка и как один из бородачей, нимало не стесняясь окружающих, по-хозяйски запустил ладонь девушке под юбку. Та дёрнулась, но другой тотчас схватил её за руку, дёрнул так, что она едва не повалилась на стол.


– Вот твари… – сквозь зубы прошипел пожилой шофёр-таксист, тоже заметивший эту сцену. – Сударь, может, того, задержимся? Сил нет на это смотреть. Они ж как с цепи сорвались… – таксист выразительно поиграл монтировкой.

– Задержимся, – решительно сказал я. Это было очень неправильно с точки зрения конспирации, и, возможно, именно на такие инциденты и рассчитывала Дариана, но я слишком долго гнул шею и маршировал под фашистские марши в «Танненберге», чтобы сейчас покорно молчать.

– Давненько я не дрался… – зло прошептал мне таксист, надвигая кепку на глаза и пряча за спину руку с монтировкой.

Тем временем гогочущие бородачи дали официантке выпрямиться. Руки ей под юбку запустили уже двое, их приятели наперебой диктовали заказ. Девушка дрожала, по щекам текли слёзы, однако дрожащий стилос в тонких пальчиках быстро делал отметки на планшетке.

Нас с таксистом тут явно не ждали. Пожилой шофёр крепко меня удивил, без слов и предупреждений просто огрев монтировкой по жирному затылку одного из тех, что лапали официантку. На лице бородача успело отразиться несказанное изумление, и он молча ткнулся мордой в расстеленную салфетку.

Негоже отставать от того, кто годится тебе в отцы, если не в деды. Ребро моего ботинка врезалось в переносицу ближайшего переселенца, и тот с грохотом опрокинулся вместе со стулом. Двое других попытались было вскочить, но один поймал ухом молодецкий замах монтировки, а другому я без долгих колебаний заехал ногой в причинное место.

– Вот и славно, – перевёл дух шофёр, окидывая презрительным взглядом других переселенцев, остолбеневших от такой нашей наглости. – И запомните, судари любезные, будете наших дочек так лапать – кончите, как эти свиньи, – он кивнул на четыре валяющихся тела и махнул мне рукой: – Поехали..."
(с) Ник Перумов, "Череп в небесах"